Земля: Начало. Том II

Глава 10

Система Акке-та, флагманский линкор “Ленса”.

Сражение подошло к концу. Пиратский флот стёрт с лица космоса, но Альберт знал – эта зараза никогда не исчезнет полностью. Пока существуют угнетённые, безродные, отщепенцы, всегда найдётся кто-то, готовый взяться за оружие и стать пиратом. Особенно когда целые виды рождены для мятежа и грабежа.

Он глубоко вздохнул, скользя взглядом по данным на тактическом планшете. Мысли сами собой вернулись к прошлому. Первые рейды... В то время всё казалось таким ясным. Тогда он, едва получив собственный корабль, горел. Каждый бой был вызовом, каждое поражение врага казалось личной победой. Он считал поверженных противников, записывал числа, с каким-то почти детским азартом.

А сейчас?

Сейчас он даже не пытался вспомнить количество убитых. Не потому что разучился считать, просто это больше ничего не значило. Пыль на галактической карте. Порождения, пираты, твари, машины – все сметаются временем и канут в забвение. Империя остаётся. Ради неё он продолжал идти вперёд. Ради неё приказывал убивать. Всё остальное... было лишь шумом.

"А сколько крови пролито моими руками?" — мелькнула мысль, но она утонула, не оставив малейшего следа. Боль? Раскаяние? Нет, лишь холодная необходимость.

С этими мыслями Альберт шёл к приёмным докам "Ленсы". Обычно он не тратил время на пешие прогулки по гигантскому линкору, предпочитая внутренний транспорт. Но сегодня... Сегодня что-то внутри требовало почувствовать корабль под собственными ногами. Этот металлический великан жил своей жизнью – дрожали палубы, где-то вдалеке рокотали реакторы, инженерные команды мелькали по коридорам, таская оборудование и инструменты. Всё двигалось, дышало, сражалось.

Мимо пробегали члены экипажа. Увидев командора, они тут же старались отдать приветствие Империи. Альберт коротко кивал и останавливал жестом руки.

— За работу. Не отвлекайтесь.

Он ненавидел, когда ритуалы мешали делу. Сегодня работы хватало всем.

Минут десять спустя он дошёл до зоны стыковки. Гул становился громче, воздух здесь пах перегретым металлом и парами технических жидкостей. Прямо перед ним развернулась суета: дознаватели уже начали опрос выживших с того самого шаттла. Медики увели тех, кто был в тяжёлом состоянии – остались только те, кто мог стоять на ногах и говорить.

Альберт подошёл ближе, наблюдая за сценой у челноков. Его взгляд скользнул по странным фигурам, больше похожие на рабов: истощённые тела, пустые взгляды, одежда падающая лоскутами. Ни одного, кто мог бы хоть немного напоминать лидера пиратов. Так не бывает. Если командир пиратов пал, почему их челнок вообще ушел с корабля, да ещё и раньше? А к тому же, мог ли просто так, состав шаттла быть таким... разношерстным?

И главное, что это были за сигнатуры? Среди пленных явно были существа, которых он не мог идентифицировать по базам данных Империи. Что-то не сходилось. И это не давало покоя.

Альберт стоял неподвижно, скрестив руки на груди, погружённый в напряжённое ожидание. Внутри продолжало нарастать неприятное чувство, сжимая его органы в тиски. Привычное чутьё, выработанное годами, подсказывало: тут есть детали, которые ещё не всплыли на поверхность. И скоро они появятся.

Минуты тянулись. И вот из шлюзового проёма начали выводить последних пленных с шаттла. Их лица, чужие, потухшие, не вызывали особых эмоций – до тех пор, пока его взгляд не упал на одного из них.

Альберт замер.

Человек.

Глаза чуть сузились. Горло пересохло. Все мысли на мгновение рассыпались, словно кто-то выкинул его сознание с помощью концентрированного пси-удара.

Человек. Примитивная раса, дикая, заброшенная где-то на задворках их галактического рукава. Они жили далеко за пределами всем известного обитаемого пузыря. Их открыли Первые всего несколько сотен циклов назад – случайная находка, биологическая редкость, к которой относились с высокомерной любопытностью. Они казались похожими на самих Первых, но лишенными их мощи и знаний.

Альберт знал их досье слишком хорошо не просто так. Когда-то он был назначен куратором проекта по изучению этой странной расы. Пока проект не увёл из его рук Коул... с последствиями, о которых не принято было говорить вслух.

И вот сейчас человек на его корабле.

Невозможно.

"Что они делают здесь?" — крутилось в голове, как поломанный усилитель ментальных способностей. Как он сюда попал? Откуда? Зачем? Мир этого существа находился на расстоянии тысяч световых лет. Даже с самыми дерзкими гипотетическими сценариями... это просто не должно было случиться.

Альберт сорвался с места, почти инстинктивно, его шаги зазвенели по металлу палубы. Он направился прямиком к зоне допроса, сердце стучало чаще обычного, хотя лицо оставалось каменным и безучастным.

— Во славу Первых, Командор! — голос выдернул его из мыслей. Лейтенант вытянулся, расправив плечи. Молодой, совсем зелёный, но полный рвения и гордости. Только-только окончил Академию Высшего Адмиралтейства и по странному выбору, подался служить на "Ленсу", в опальную эскадру Альберта. Многие тогда крутили пальцем у виска, но парень явно делал свой выбор осознанно.

Альберт на автомате ответил тем же ритуальным жестом.

— Во славу.

Голос у него был низкий, с металлической хрипотцой, и от этого слова звучали весомее. Без лишней паузы он перешёл к делу, пристально вглядываясь в глаза лейтенанту:

— Докладывайте. Что узнали?

— Есть, Командор! — вытянулся тот, с жадной энергией молодого офицера. Он поднял руку и быстро сделал несколько пасов пальцами, активируя голографический интерфейс. Сфера в воздухе раскрылась, замигали значки и схемы.

— Пираты уничтожены полностью, сэр. Торговый флот Федерации прислал благодарственное сообщение, пока устное, но с обещанием официальной нотификации через адмиралтейство. — лейтенант чуть улыбнулся краешком губ, довольный собственной пунктуальностью. — Вот подтверждение переговоров. — он махнул рукой, и в воздухе всплыло сообщение от капитана торгового флота.

Альберт, не мигая, смотрел на него несколько секунд, затем резко вскинул ладонь.

— Стоп.

Лейтенант осёкся, моргнул, поспешно деактивировал изображение.

— Оставьте подробности. — голос Командора стал резким. — Я владею большей частью информации. Меня интересует только одно. Шаттл. Что там?

— Есть! — лейтенант словно встрепенулся, напряжённо прижал руки к бокам. — По шаттлу... — он вновь активировал проекцию, теперь уже другую. — Внутри было пятнадцать пассажиров. Из них семь представителей видов рас, входящих в состав Федерации Ста планет, ранее зарегистрированных как рабы. Трое ранены, но стабильны, доставлены в медотсек. Остальные в допросной зоне. И...

Он замялся, взгляд нервно дёрнулся в сторону, где держали пленных.

— И? — голос Альберта стал ледяным.

— Среди них… неизвестные, двое, сэр. Идентификация не подтверждена по имеющимся базам. Самое странное, первичный анализ ДНК который мы сделали, сразу же был зашифрован. Уровень доступа к нему нам неизвестен, увы, это проверить мы не смогли. — молодой офицер явно не знал, как подобрать слова. — Сами особи выглядят... спокойно, общегалактического не знают. Один из них находится в мед-блоке.

Альберт посмотрел на голограмму, но взгляд его был устремлён куда-то сквозь неё, в самую суть этой непонятной загадки.

Человек. На борту моего флагмана. Здесь.

Командор сжал руки в кулаки, и впервые за долгое время внутри него поднялась не привычная холодная решимость, а странная дрожь предчувствия, будто давно забытая угроза поднимала голову из глубин прошлого. Он прекрасно понимал, почему все данные шифруются. А так же сам, непосредственно, приложил к этому руку.

— Вызывайте Листуру. И подготовьте изолятор. Этот пленник – особый режим. — медленно сказал Альберт, наконец переведя взгляд на лейтенанта. — Никто не прикасается к нему без моего прямого приказа. Второй тоже.

— Есть, сэр!

И пока лейтенант отдавал команды, Альберт ещё раз бросил взгляд на того самого человека. Его сердце билось неровно.

Что вы тут делаете?..

***

— Клянусь честью, Мирок, тебе это так просто не сойдёт с рук. — Ирис процедила сквозь стиснутые зубы, каждый слог – как капля яда.

Всё вокруг рушилось. Их план, выверенный до мелочей, разваливался прямо у неё на глазах. Они собирались провести древний, почти забытый ритуал, чтобы вырастить пси-камни – редчайшие артефакты, способные ускорять развитие способностей одаренных до немыслимых высот. Но теперь, когда правда всплыла наружу, Ирис знала: этот ритуал был запрещён всеми, от Межгалактического совета до отдалённых дикарских колоний. Потому что камни рождались не из пустоты, они требовали жизни. Много жизни.

Она слышала легенды о том, как эти кристаллы сводили ума псионов, превращая их в машины разрушения.

Сам Мирок стоял неподвижно, лицо стало каменным, губы сжались в плотную линию. Глаза у него горели холодной, фиолетовой сталью, когда он встретил взгляд Ирис. Все его естество ненавидело её тон, с которым она вела диалоги. Но после последнего разговора, ему совсем не хотелось спорить. Не сейчас, когда всё летело к чертям. Он лишь слегка приподнял подбородок, давая понять: “я здесь не виноват”.

Тишину нарушил Хирм.

— Ирис… — начал он своим низким, глухим голосом, как будто сквозь гранит. — Начался сход. Контейнеры пошли. — он провёл рукой над коммуникатором, и в воздухе вспыхнула голограмма планеты. — Множественные падения на западных материках. Идут каскадом… через один. Будет и второй круг.

В голосе Хирма не дрогнуло ни ноты, но в глубине глаз читалась печаль. Он знал, их план пошел комете под хвост. И, как ни старался оставаться равнодушным, внутри всё сжималось от осознания масштабов бедствия, которое их ждало, стоит лишь капитану всё узнать.

Ирис шагнула ближе, прищурилась, вглядываясь в мерцающие метки на проекции. Красные точки множились с каждой секундой.

— Дерьмо… — выдохнула она. Её рука скользнула по губам, сухим и потрескавшимся. — Они срабатывают без нужного импульса изнанки. Теперь это было больше похоже на примитивное восхождение, одно из тех, которое проходили сотни тысяч и миллионы лет назад.

Спустя пару мгновений раздумий, она нашла вариант, который мог бы спасти их жизни. По крайней мере, ей хотелось в это верить. В голосе мелькнуло что-то опасное, почти хищное.

— Нам нужны самые густонаселённые сектора. Там, где прорывы захватят максимум примитивов. — она облизнула губы, взгляд блестел. — Пусть их планета превратится в кровавый инкубатор, но мы сможем собрать кристаллы с цельных порождений.

Она резко развернулась к Мироку, глаза метали вспышки молнии. Подойдя вплотную к нему, ловким движением схватила его за ворот костюма, и дернула с силой, прижав к себе так близко, что он чувствовал её дыхание.

— А ты. — голос зазвенел как нож. — Молись своим богам, чтоб этого хватило для капитана. Если он решит, что мы провалились… — Ирис с силой оттолкнула его, и Мирок, едва удержав равновесие, врезался спиной в ближайшую перегородку.

Он не сказал ни слова. Только холодная усмешка скользнула по его губам. Внутри его всё кипело от презрения к Ирис, к её театру. Пусть играет свою роль… пока может.

Хирм медленно покосился на них обоих, молча наблюдая, как ситуация выходит из-под контроля. Его охватывала буря, но лицо оставалось неподвижным, хорошая привычка, выработанная годами. Он знал цену этим кристаллам. И знал цену тем, кто готов ради них уничтожать миры. Происходящее ему не нравилось.

В голограмме тем временем вспыхнули новые зоны схода. Планета начинала стонать от рушившихся на неё ударов.

Тишина стала почти ощутимой.

— Идем за агентами, всё ж таки надо забрать прототип. Вдруг ещё сможет нам пригодиться. — после слов Ирис, они сорвались в ускорении, и направились какими-то витиеватыми маршрутами под землю.

***

— Дети! К столу! — позвала женщина, её голос прозвучал ласково, но настойчиво, прокатившись по квартире, словно тёплая волна.

Вероника Михайловна Вишневская, пятьдесят пять лет, но кто бы дал ей этот возраст? Незнакомцы обычно говорили, что ей не больше сорока. Высокая, стройная, с осанкой балерины и мягкой грацией, она двигалась по кухне легко и отточено, будто танцевала свой собственный, невидимый вальс. От плиты к холодильнику, от холодильника к раковине – плавные переходы с чётким ритмом хозяйки, которая знала каждый уголок этой кухни на ощупь.

Свет светлых волос, чуть тронутых сединой у висков, ловил солнечные лучи, льющиеся в окно. Глаза – глубокие, тёплые, цвета зеленеющей листвы, в которых всегда таилась смесь заботы и тихой грусти.

С порога кухни за ней наблюдал Евгений Игоревич Вишневский. Высокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти, с уверенной осанкой, которой мог бы позавидовать любой офицер. Волосы серебристые, аккуратно зачёсанные назад, лицо с резкими чертами и мягкими морщинками в уголках глаз. Взгляд цепкий, внимательный, но сейчас он был более расслабленный и полный обожания.

Он сел за обеденный стол с маленьким блокнотом, чертя что-то ручкой, но на самом деле уже давно потерял нить своих записей. И делал это по инерции. Его взгляд неотрывно следил за каждым движением Вероники. Её пластика завораживала так же, как и тридцать лет назад. И каждый раз, глядя на неё, он будто заново влюблялся.

Вероника поймала озорной взгляд мужа, едва заметно улыбнулась, продолжая нарезать свежий хлеб. Их глаза встретились и застыли на несколько долгих секунд. Там было всё: шутливая укоризна, заговорщицкая нежность, и эта безумная, живая любовь, которая прожила с ними все эти годы и никуда не исчезла. В этот миг между ними будто замкнулась цепь, не требовавшая слов.

Евгений слегка приподнял брови, сдерживая улыбку, а Вероника кокетливо качнула головой, как будто вторила ему: “Перестань глазеть, помог бы лучше!”

Он лишь усмехнулся и снова уткнулся в блокнот, делая вид, что занят. Но глаза продолжали украдкой следить за её танцем.

Из открытого окна в кухню врывались звуки весны: птичьи трели, звонкая капель с крыш, редкий лай собаки внизу, гул машин, теряющийся вдали. Откуда-то с двора долетали крики ребятни, рвущейся к теплу и свободе после долгой зимы. Аромат свежей земли и первых цветов смешивался с уютным запахом домашней еды, жареного картофеля и тушёных овощей.

Город жил своей жизнью, улицы наполнялись голосами и шорохами шин по асфальту. Лёгкий ветер колыхнул занавески, они на миг поднялись, и солнечный луч упал прямо на золотое кольцо на пальце Вероники, заставив его вспыхнуть.

Она вдруг остановилась и посмотрела на него, как если бы впервые заметила ослепительный блеск, а потом быстро перевела взгляд на мужа. Их глаза снова встретились. В них было всё то же: тепло, память, и беззаветная преданность друг другу.

Но за всем этим теплом в глубине души Вероники таилась боль. Боль матери, которая не могла смириться с тем, что старший сын, Александр, не бывает в отчем доме. Евгений чувствовал это всегда, даже когда она молчала. Он понимал, что это всё из-за него. Но сейчас, уже, сколько бы не думал. Однако ничего с этим сделать не мог. Их отношения с сыном – оставляли желать лучшего.

Он тихо поднялся и подошёл, осторожно положив ладонь на её плечо. Не нужно было слов. Они просто переглянулись, и в этом взгляде снова был целый мир.

В этот момент на кухонный порог осторожно скользнули две тени, и комната сразу ожила новой энергией.

Первая вошла Алиса: высокая, стройная, с пластикой, в которой угадывались черты матери. Тонкая талия, длинные ноги, чуть дерзкий изгиб губ. Она всегда умела привлекать внимание, даже если не старалась этого делать. Светлые волосы, собранные в небрежный хвост, отражали солнечные блики, а лицо, усыпанное веснушками под глазами, напоминало пёструю карту летних дней.

Глаза Алисы – большие, зелёные, лучистые, с вечно живым огоньком внутри. В них плясали озорство и нескрываемая тяга к приключениям. Она сразу заметила, что родители увлечённо переглядываются, и театрально закатив глаза, усмехнулась:

— Ого, снова влюблённые голубки? — поддразнила она, легко перескакивая через порог и садясь на стул, словно хозяйка положения.

За ней, с чуть меньшей поспешностью, вошёл Артём. Высокий, плечистый, с правильными чертами лица и спокойной, почти ледяной собранностью в движениях. Его светлые волосы были аккуратно уложены, в отличие от растрёпанной сестры. Веснушки образовывали у него странную "маску" на лбу и переносице – будто природа специально подчеркнула его серьёзность. Те же зелёные глаза, что у матери и сестры, только совсем другие по сути: холодные, собранные, внимательные, как заострённый клинок.

Он молча окинул кухню взглядом, отметил все детали – обстановку, настроение, даже то, что отец был с блокнотом, а мать сдержанно улыбается. Артём подошёл и кивнул, чётко и вежливо.

— Добрый вечер.

Голос был низким и спокойным, почти официальный тон – абсолютная противоположность живости Алисы.

— Ну что, снова официоз, да? — усмехнулась Алиса, повернувшись к брату и ткнув его локтем в бок.

Артём лишь бросил на неё взгляд, в котором скользнуло что-то вроде усталого смирения, но промолчал. Он давно привык к выходкам сестры и уже не пытался её переучить.

— Алиса, Артём. — с улыбкой произнесла Вероника, подавая горячий чай, — Садитесь. Всё готово.

Евгений смотрел на своих детей с тем особым выражением, каким родители смотрят на лучшее, что они создали. Его глаза мягко блестели, особенно когда он видел, как Алиса поддразнивает Артёма, а тот, сдерживая усмешку, остаётся со своей невозмутимостью.

— Ребят, вы поздравили брата? — вдруг спросила Вероника Михайловна, с лёгкой нотой тревоги в голосе. — У него ведь сегодня день рождения. Вы не забыли?

— Нет, мам, не забыли. — откликнулся Артём, уже машинально разблокировав телефон. Голос у него был ровным и собранным, словно эта дата для него была просто очередной записью в календаре. Хотя на самом деле это было не так.

Алиса нахмурилась, задумчиво потирая пальцы.

— Мы хотели съездить и поздравить его лично… — её голос стал тише. — Но он так и не взял трубку. Странно это всё.

Вероника на секунду застыла, лицо стало напряжённым. Потом она кивнула, будто отгоняя дурные мысли.

— Может, что-то с телефоном… — сказала она неуверенно. — Он же нам звонил сегодня утром, часов в десять… Да, Жень?

Евгений, всё это время погружённый в свой блокнот, вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Он поднял глаза, пряча лёгкую тень беспокойства за привычной спокойной маской.

— Да, точно. Звонил… но помнишь, он звонил с другого номера.

— Ах да! — Вероника всплеснула руками и быстро пошла к шкафу, уже собираясь достать телефон. — Сейчас найду номер. Ребята, позвоните ему, поздравьте. Ему будет приятно.

Алиса с надеждой посмотрела на брата, но Артём молча кивнул и снова уткнулся в телефон, набирая номер. Тишина повисла, только телевизор тихо бубнил на фоне, вплетаясь в уютную атмосферу кухни.

И вдруг экран мигнул, за ним резко сменилась картинка на съемочную студию, где диктор торопливо, почти срывающимся голосом начал говорить. Евгений сразу вскинул руку.

— Тихо. Подождите… Кажется, что-то случилось.

Вероника замерла с телефоном в руках. Алиса села обратно за стол, нахмурившись. Артём медленно положил телефон рядом, напрягшись всем телом.

Диктор говорил чётко, но в его голосе слышалась напряжённая, едва скрытая паника.

— Срочные новости. Сегодня около двух часов дня начался массовый сход спутников с орбиты. Пострадали десятки городов в западной части планеты. Захватывая Южную и Северную Америку. Правительства ряда стран уже запросили экстренную помощь. Наше государство объявило полную готовность и готовится направить гуманитарные грузы в пострадавшие регионы. Специалисты предупреждают: возможны повторные сходы объектов и на территории нашей страны. Просим граждан сохранять спокойствие, держать при себе запас еды и воды минимум на трое суток, и строго следовать указаниям официальных лиц и спасательных служб. Повторяю: сохраняйте спокойствие и действуйте по инструкции…

Голос диктора эхом отдавался по кухне, заглушая даже шум за окном.

В тот же миг улицу сотряс пронзительный звук экстренного оповещения. Сирена взвизгнула несколько раз, вибрация прошла по полу и стенам. За окном что-то сверкнуло. Алиса первой подскочила к окну и ахнула.

— Мам, пап… Смотрите!

Все бросились к окну. Вечернее небо, ещё недавно мирное и ласковое, теперь рассекали огненные росчерки – яркие, слепящие линии пламени, за которыми тянулись фиолетовые хвосты, точно кометы. Они падали медленно, слишком медленно для обычных спутников, словно огромные стрелы, пронзающие небеса.

Артём нахмурился.

— Это… не похоже на обычный сход спутников.

Вероника машинально схватила Евгения за руку, её пальцы дрожали.

— Господи… Что это такое?..

Телевизор продолжал бубнить что-то о метеоритном дожде и спутниковом мусоре, но ни один из них больше не слушал. Они молча смотрели в небо, где шлейфы света, будто нарочно, пересекали горизонт крест-накрест.