Глава 5 Господин Собачник

По обветшалому коридору Валканской резиденции гуляли сквозняки.

— Ну, ну, осторожней! — Угрюмого вида служитель придержал Наю за плечо, когда та оступилась на подгнившей доске. — Вас велено привести в целости и сохранности. Как думаешь, сколько синяков за один твой мне поставит Собачник? Не меньше дюжины!

Служитель-гвардеец пытался шутить и казаться дружелюбным, но у него это не очень-то получалось. На помятом, со всклокоченной бородой лице явственно проступало желание оказаться где-нибудь совсем в другом месте. Например, й постели.

Ная посмотрела на брата, шедшего на пару шагов впереди. Они проговорили почти всю ночь, но так ничего и не придумали. Пока у них оставался один-единственный путь: подчиняться и надеяться на лучшее.


Утро выдалось промозглым и пасмурным, точь-в-точь под настроение. При свете дня Валканская резиденция выглядела почти так же неприветливо, как и ночью. Пройдя мимо трех длинных и угрюмых двухэтажных домов — таких же, как тот, из которого только что вышли — они оказались на небольшой квадратной площадке.

— Не сюда. — Гвардеец остановил Наю, когда та было свернула к высокому, красиво отделанному резьбой дому, где накануне их допрашивал смотритель Далт. — За мной! — Он уверенно зашагал через площадь. — Тут хьор-гвардия отрабатывает построение. Эх, знали бы вы, сколько достойных людей зря стоптали здесь сапоги!

Ная очень сомневалась, стоит ли ей это знать.

С площади они сошли на аллею диковинных больших деревьев с иглами вместо листьев..

— Напомни мне, девушка, что б я потом отвел тебя к нашим бабам, — сказал гвардеец, — дадут подходящую для дороги одежду, ну, и все прочее… Все, пришли.

Между деревьями, пощипывая пожухлую траву, стоял белый в серых яблоках конь. Гвардеец растеряно огляделся.

— Господин жрец, я привел их! Господин жрец?

Ответом была тишина.

Служитель выругался сквозь зубы: «Бездна его забери, куда этот недоумок подевался?»

Ная подняла с земли обломанную ветку. Иглы были мягкие на ощупь и отливали синевой.

— Господин жрец!!! — снова крикнул служитель.

— Я не глухой, — глубокий мелодичный голос раздался откуда-то сверху. Ная запрокинула голову, чтобы разглядеть говорящего — и время споткнулось, замерло, подернутое инеем.

Жрец медленно и немного неловко начал спускаться с дерева.

Белый, удивительно чистый для такой погоды плащ-накидка, цеплявшийся за ветки, скрывал просторные светлые одежды. Длинные волосы, заплетенные в косу, аккуратная борода, даже кожа на лице, там, где ее не пересекали черно-багровые полосы — все имело неестественный молочно-белый оттенок.

И глаза.

Казалось, они вовсе были лишены зрачка и радужки — столь бледными те были. Взгляд жутких бельм пронизывал насквозь, отдаваясь мертвенным холодом в затылке.

— Что бы кто ни говорил, слышу я прекрасно, как и большинство недоумков. — Жрец тем временем спрыгнул на землю. На чуть розоватых губах играла неестественная широкая улыбка. — Благодарю за службу! Можешь идти досыпать, Бонар-Винный погреб.

Гвардеец побледнел под стать жрецу, но остался на месте.

— Я сам решаю, куда мне идти, Собачник. — Кадык на его толстой шее мерно подергивался: вверх-вниз, вверх-вниз.

— Ну тогда стой здесь. — Жрец потерял к служителю интерес. повернулся к Хоно. — Рад знакомству, юноша. Ты умеешь ездить верхом?

— Это еще зачем? — спросил Хоно.

Ная вздрогнула, увидев, как брат с вызовом шагнул вперед:

— Почему мы должны с тобой ехать?! — Он уставился на жреца. Тот по-прежнему приторно улыбался:

— Я спрашивал не об этом.

— Что, силой нас потащишь?

— Нет. Надеюсь, нет. — Жрец по-прежнему улыбался. Отметины у него на лице сошлись друг с другом.

Хоно сжал кулаки. Выглядело это не грозно, а глупо.

— Мы не хотим ехать неизвестно куда, неизвестно зачем и неизвестно с кем!

— Сожалею, юноша, но выбора у тебя нет. — Жрец развел руками. — Так как у тебя с лошадьми?

Ная почувствовала, как на спине выступает холодный пот: «Если брат скажет еще хоть слово…»

Но Хоно замолчал, глядя куда-то ей за спину.

— Эй, пост… постойте!! — крикнули сзади.

Ная обернулась и едва сдержала радостный вскрик. По аллее к ним быстро шел — почти бежал — магистр Лин Валб.

* * *

Лин согнулся, пытаясь восстановить дыхание. Так он не бегал, кажется, с тех пор, как послушником воровал в Валкане груши из чужих садов.

Он представил себя со стороны. Небрежно одетый, запыхавшийся, красный, как ирдакийский карп…

«Да какой дурак будет тебя слушать, магистр?»

— Почему вы не можете объяснить, куда поедете, господин… э… Собачник? — выдавил из себя Лин, чуть отдышавшись.

Жрец в ответ зашелся тшелестящим смехом.

— Простите… Я сказал что-то смешное? — осведомился Лин.

— Ничего. Пусть будет «господин Собачник». — Жрец сдавленно хмыкнул. — Но почему же сразу «не могу» объяснить? Может, я просто не хочу. А что вы собрались делать с теми объяснениями, молодой человек? Многие знания — многие печали.

Лин опустил взгляд на носки своих сапог.

И правда, что?

Смотритель однозначно дал понять — его судьба брата с сестрой не касается и касаться не может: их обвиняли в убийстве, а защита убийц могла повредить и без того пошатнувшейся репутации Ордена.

Закон шагов не только разделял людей, но и запрещал воровство и убийства для всех: для оседлых, для бродяг, для служителей, даже для белых жрецов… Хотя те, у кого были туже набиты кошельки и тяжелее кулаки, все равно умудрялись толковать некоторые его положения в свою пользу.

Оставаться на месте Нае с Хоно в любом случае больше было нельзя: еще день — и их астши приросли бы к стенам. Однако, выйдя от старика Уво, Лин все равно сломя голову помчался к месту встречи. Слишком уж все складывалось… Противно.

— Многие знания — многие печали, — назидательно сказал жрец. — Этих двоих ищут приставы, и они будут расспрашивать тех, кто много знает. Так что лучше не знать лишнего.

— Я все же хочу их услышать. Твои объяснения. — Лин взглянул в белые глаза, пытаясь уловить в них хоть что-то. От взгляда жреца холодело внутри, по позвоночнику бежали мурашки, но сами кошмарные бельма с редкими красными прожилками в углах выглядели безжизненными мутными стекляшками.

«Он вообще видит ими?» — подумал Лин, но тут же отбросил эту нелепую мысль: ведь жрец смотрел в точности на него. И по-прежнему улыбался.

— Если тебе так интересны мои планы — поехали со мной, и увидишь все сам, — сказал Собачник.

Лин опешил.

— Но…

— Или вчерашняя попытка подслушать исчерпала все твое любопытство, а? — Жрец многозначительно хмыкнул. — Прости, не знаю твоего имени.

Лин невольно сделал шаг назад. В библиотеке Собачник стоял к двери спиной, он никак не мог его заметить!

— Магистр Лин Валб. — Голос предательски дрогнул.

— Так что, магистр Лин Валб? Если я попрошу, смотритель отпустит тебя, не сомневайся. — Жрец по-прежнему растягивал блеклые губы в улыбке плохого шута… или обыкновенного сумасшедшего.

Лин растеряно огляделся по сторонам, но поддержки ждать было неоткуда.


Девушка, не отрываясь, смотрела на него снизу вверх. «Ная», — вспомнил Лин имя. И ее несдержанный и сердитый братец. Лин представил себя на его месте, потерявшим за год всех родных, кроме сестры, ставшим без хьорхи почти беспомощным. На незнакомой земле, полностью под властью странных чужаков.

Для такой передряги Хоно очень неплохо держался.

Капитан Мэл Бонар хмурился, задумчиво пощипывая нечесаную бороду: о вчерашней ссоре с Дьяром он, видимо, еще не знал. Лин мысленно застонал, представив град насмешек, который придется выслушать, когда Бонару станет все известно…


В круглых глазах Наи читалась наивная, бестолковая, раздражающая надежда.

Раздражающая — потому что девушка совершенно правильно понимала, что их с братом сил не хватит даже на то, чтобы обеспечить себе какой-никакой погребальный костер.

Бестолковая — потому что обычный валканский магистр все равно никак не мог защитить кого-то от безумного белого жреца.

И наивной — потому что выбор между дружескими подколками в теплых стенах резиденции и поездкой ы неизвестность в обществе белого жреца был очевиден любому нормальному человеку. Ведь был?

Лин глубоко вздохнул, и в грудь ткнулось что-то твердое. Справочник: дурацкий, никому не нужный рыбоводский справочник…

— Господин Валб. — Ная нерешительно тронула Лина за локоть, и он вдруг почувствовал, что смертельно устал быть нормальным человеком.

— Я… Да. Великое пламя, — Лин согнул руку так, чтобы угол переплета больнее врезался в ребра. Дурацкая книжка придавала ему уверенности. — Да. Будь по-твоему, господин Собачник. Я поеду с тобой.

Вытянувшаяся рожа Бонара уже стоила того, чтобы это сказать, подумал Лин. Хоть какая-то радость напоследок.

— Скотовод, ты… — опухшее лицо Бонара менялось, как глина в руках хорошего скульптора. Непонимание, удивление, недоверие… Даже испуг.

— Спасибо! — Локоть Лина сжали тонкие, но на удивление сильные для хрупкой девушки пальцы.

— Такая компания тебе нравится больше, юноша? — омерзительная улыбка жреца, когда он вновь обратился к Хоно, стала чуть шире. Хоно растеряно кивнул, взглянув на Лина со смесью благодарности и подозрительности. Лин слабо усмехнулся: «Больше, но не сильно… И правильно, парень — нечему вам особо радоваться».

— Вот и отлично. Значит, договорились. — Жрец кивнул Лину. — Раз уж ты любезно согласился присоединиться к нам — займись лошадьми и снаряжением. А я пока прогуляюсь. Хак!

Из зарослей кустового карьяна вынырнул лохматый черный пес. Тот самый, которого Лин вчера видел в библиотеке. И поразительно похожий на того, которого Лин видел у статуи рудокопа много лет назад.

— Встретимся здесь через два часа. — Жрец неспешно пошел по аллее и вскоре скрылся среди деревьев.

Без него как-то сразу стало легче дышаться.

— Ну ты даешь, скотовод. — Бонар громогласно выругался. Обычно брань гвардейца раздражала сдержанного на язык Лина, но сейчас он мысленно добавил к капитанской тираде пару крепких словечек.

— Большое спасибо, Лин-гьон, — сказала Ная. Пальцы на локте сжались еше крепче. Девушку мелко трясло от пережитого напряжения — или просто от холода?

— Пока не за что, Ная. И бояться пока нечего. — Лин осторожно накрыл ее руку своей. Пальцы на ощупь были ледяными. — Нам нужна подходящая одежда и лошади. Так вы с братом умеете держаться в седле?

Как выяснилось, Фарга Орто рассчитывал в будущем сделать приемных детей разъездными подручными, так что хотя бы это они кое-как умели.

* * *

Моросил дождь, и лошади постоянно поскальзывались на мокрой дороге.

О нет, Лин ничуть не жалел о том, что согласился! В этот час он жалел, что вообще родился на свет.

Впрочем, как и всегда после четырежды проклятого ритуала освобождения астши.

Сильным и хорошо подготовленным служителям он не доставлял особых неудобств, птому между собой они называли эту пытку «выдернуть корни» или «оторвать тень», но Лин считал, что стоит придумать какое-нибудь более красноречивое название. И каждый раз клялся себе, что обязательно придумает его… Когда-нибудь потом, когда перестанет так раскалываться голова.

«В-великое пламя!» — Рыжая снова поскользнулась, и Лин только чудом удержался в седле.

— Ты в порядке, Лин-гьон? — Ная с тревогой наблюдала за его мучениями.

— Более-менее. — Он, как сумел, улыбнулся в ответ. Наверное, стоило успокоить девушку, но на это сейчас не было сил.

— Говорят, состояние после отделения астши похоже на тяжелое похмелье. — Голос жреца отзывался болью где-то в костях. — Неприятно, но ничего страшного. Оживет к вечеру ваш магистр.

«Идиот. Тяжелое похмелье наступает после доброй пьянки, а тут где было удовольствие, скажи на милость — на тебя, что ли, пялиться?» — Лин с ненавистью уставился на маячившую впереди белую накидку. Грязь к улыбчивому психу почему-то почти не липла.

Обычно после ритуала удавалось хоть немного отлежаться, но тут выезжать пришлось сразу. По справедливости, винить жреца было не за что: у них и впрямь не было запаса времени. Но Лин не мог — или просто не хотел? — перестать на него злиться.

* * *

— Там!..

Пронзительный окрик выдернул Лина из мучительного полузабытья. Вьючная кобыленка шарахнулась в сторону. Он потянулся к ножу, пытаясь понять, что происходит: все расплывалось перед глазами.

— Не бойтесь, — громко сказал жрец. — Видите, Хак спокоен?

Лин кое-как совладал со зрением. Действительно, пес жреца невозмутимо возглавлял остановившуюся колонну. А из зарослей карьяна на опушке леса, на которые показывала Ная, выглядывала увенчанная короткими рожками массивная морда. Лин с облегчением выпустил рукоять: драка была бы очень некстати — пожалуй, ножом он сейчас смог бы, разве что, заколоться, а о хьорхи нечего было и думать.

— Что это? — Ная во все глаза разглядывали животное.

— Расспросите лучше магистра, — отмахнулся жрец.

— Лин-гьон?

«А самому трех слов жалко, Собачник?» — Лин выдохнул через стиснутые зубы. От тревоги и злости стало чуть полегче. В самом деле, для городских и ланар — в диковинку…

— Ная, Хоно, это взрослый ланар, — объяснил Лин. — Они безобидн и почти бесполезны: мясо жесткое и сильно горчит из-за кореньев, которые они жуют, потому на ланаров обычно охотятся. Видите, шкура у него сплошь серая? У молодых особей видны полоски: их мясо еще кое-как можно разжевать, но все равно гадость еще та. Лучше поймать пару кролей.

— А почему он нас не испугался? — вклинился Хоно. — Мы ведь больше его… И нас много.

— Глупый потому что, — не нашел другого ответа магистр.

— Страх — не всегда признак ума. — Жрец улыбнулся на свой обычный манер. — А безобидность — не признак слабости… Хак, взять!

Пес с лаем бросился к лесу. Ланар ломанулся в чащу, круша на своем пути кусты и молодые деревья.

— Назад! — скомандовал жрец. — Спасибо, Хак.

Пес неохотно вернулся к хозяину.

— С ланарами, как и с любым крупным зверем, лучше держаться настороже, — сказал жрец. — Попадете напуганному ланару под копыта — костей не соберете. Ты там как, жив, магистр?

— Жив, — буркнул Лин.

К горлу подкатывала тошнота. Лай, грохот, окрики заставили, казалось, разрывали голову изнутри.

— Тогда, почему мы никуда не едем? Н-но! — Жрец тронул поводья.

— Господин Собачник, а если бы он побежал на нас? — Хоно посмотрел на проломанную зверем просеку.

— Наш господин магистр бы его убил, не так ли? — Со смешком сказал жрец. — Раз уж он готов драться со мной — что ему какой-то там ланар!

Лин не мог видеть лица жреца, но готов был дать руку на отсечение — тот опять улыбался.

* * *

Темнело, а они все тащились и тащились вперед.

— Магистр Валб, ты знаешь, где здесь ближайшая бродяжья хижина? — спросил жрец.

«Неужели его белую голову иногда посещают разумные мысли?» — Лин осмотрелся.

За дорогой он, конечно, не следил, однако окрестности Валкана знал неплохо. По левую руку пологий склон покрывал безликий лес гохно, но кое-где в нем виднелись могучие остовы елей и сосен. Одна сосна возвышалась прямо у дороги, и ее лишенная коры раздвоенная верхушка постанывала на ветру.

— Примерно в миле отсюда, за следующим поворотом, — сказал Лин.

Он не ошибся — хижина оказалась именно там. Она пустовала: большинство бродяг уже обустраивали зимние стоянки. Считалось, что зимой сила Солнцеликого, связывающая людей с астши, слабеет, и путешествия становятся еще более рискованными, чем обычно; да и зимние ветра не располагали к долгой дороге.

«И только я, как последний идиот, еду неизвестно куда…» — Лин с трудом слез с Рыжей.

Изнутри хижина выглядела так же убого, как снаружи. Даже пастушьи избы, которые ставили на один сезон — и те были уютней…. Тут была лишь обложенная камнями яма в полу для костра, узкие лавки по стенам и шаткий стол. Под окном без стекла, загороженном кривой ставней, натекла лужица воды.

«Как мало все-таки нужно человеку в доме, где он проведет не больше трех дней», — подумал Лин. Здесь не жили: только пережидали непогоду, играя в кости или перекидываясь в карты.

Он повесил сырой плащ на штырь в стене и стянул сапоги. Нужно быстро развести огонь и просушить одежду. Приготовить еду. Попытаться поговорить со жрецом с глазу на глаз. Но Лин сомневался, что способен хотя бы на что-то одно из этого.

— Магистр! — окликнул его жрец. Белесые глаза странно блестели в полумраке. — Лучше ложись, пока не свалился, где стоишь.

— Иногда ты говоришь разумные вещи. — Лин растянулся на лавке; даже чувство противоречия не могло сейчас придать сил. Он посмотрел на брата с сестрой, плечом к плечу сидевших в углу: им, очевидно, с непривычки было лишь немногим лучше, чем ему. Неудивительно… И только жрец стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди и улыбаясь, а у его ног безмятежно помахивал хвостом пес.

«Хоть кто-то тут доволен жизнью», — подумал Лин, проваливаясь в сон.

Загрузка...