Закон шагов. Книга первая

Глава 17 Тайное и явное

Раньше для важных гостей накрывали отдельный стол внутри дворца, однако с тех пор, как власть перешла к леди Анне, все пиршество проходило на открытом воздухе. В дурную погоду натягивали пологи из хьорхи, но сейчас небо было чистым, а воздух прозрачным, как родниковая вода; дым от фейерверков уже рассеялся.

Иргис почти обрадовался, когда Милт Нодаб, оставивший гостей под предлогом неотложных дел, через посыльного вызвал его во дворец. Пить вволю было все равно нельзя, собирать информацию обстановка пока не располагала, а внимание многочисленных придворных дам досаждало не меньше, чем косой взгляд Раджевича или вид Леди Нодаб, вынужденной любезничать со всеми без исключений.

В коридорах дворца было непривычно безлюдно и темно: вся суета выплеснулась на площадь, потому освещение притушили. Но в рабочем кабинете ксэн-лорда горел яркий, режущий глаза свет.

Милт Нодаб сидел за столом и размеренно водил чистым оконечьем писчего пера по тыльной стороне ладони. Он мог делать так часами.

— Рад видеть вас в добром здравии, Иргис-гьон. — Ксэн-лорд, не выпуская пера, поднял взгляд на Иргиса. — Ваш краткий доклад мне передали… Есть ли срочные вести, которые вы не доверили чужим устам?

— Есть кое-что необычное, — сказал Иргис. — Мой человек остался в Валкане, и рано утром от него прилетел сйорт: на пустом складе он обнаружил следы взрывчатки рудокопов… Но пока не вполне понимаю, что может значить эта находка: я мало что успел узнать за полдня тут… Только слухи.

— Тогда мне есть, что вам рассказать. — Ксэн-лорд изобразил подобие улыбки. — Первая новость пришла с большим опозданием. Полдюжины дней назад, во время торжественного приема дакенских инспекторов, неизвестные атаковали дворец лорда-канцлера Райнберга. При нападении использовали взрывчатку. Лорд-канцлер Дошо погиб: его место занял бывший ксэн-лорд — Бек Аун. Двое моих соглядатаев также числятся погибшими при взрыве, поэтому вести достигли Нодаба с таким опозданием… Надеюсь, только поэтому. Среди райнбергской знати много жертв, но начальник инспекции и пристав не пострадали. Смотритель Райнбергской резиденции Ордена был ранен, но выжил и уже вернулся к работе.

Иргис перевел дыхание.

— Они втроем ведут расследование, — продолжил ксэн-лорд. — Жареный поросенок не сам объелся пороха и залез на стол… В то же время, в Райнебрге нарастают беспорядки: забастовки, грабежи, убийства состоятельных горожан. И — а это, господин командор, вторая новость — тоже самое, и даже больше, происходит и в Галше. Это, если позволите. безумие и хаос! За последние несколько дней там сожгли и разграбили, по меньшей мере, пять резервных зернохранилищ, с которых местной знатью почему-то была снята охрана… Или же охрана просто разбежалась. Слухи в Нодабе, которые вы наверняка слышали, запаздывают в сравнении с событиями. Если это продолжится, зиму и весну не переживет гораздо больше людей, чем обычно. А лорд Винсар Сэрв Галшанский со всей очевидностью больше не контролирует ситуацию; он не запрашивает помощи, не намерен соблюдать договоренностей с нами и с Дакеном, и даже с подданными договориться не способен. Я бы усомнился, что он жив, если бы не знал наверняка, что вчера его видели в окрестностях Сантена: благородный лорд изволил охотиться на оленя! Очевидно, нам придется вмешаться.

«Так вот почему словарь и Сантен, — подумал Иргис, — Но сколько правды знает Крысолов, и на что пытался намекнуть?» Вслух он спросил только:

— Так Раждевич здесь как представитель Верховного лорда, чтобы нам помешать? В Дакене предвидели хаос в Галше?

— Возможно. Все это очень… запутано. — Ксэн-лорд с трудом подобрал слово. — В планы сестры не входила военная операция в Галше и установление прямого протектората; раньше лорд Сэрв соблюдал договор… Но теперь мы не можем этого так оставить. Весной потоки беженцев хлынут в Нодаб — и нам так или иначе придется браться за мечи… Или — обеспечить коридор, чтобы все эти несчастные обрушились на Дакен: это вышло бы нам дешевле всего, поэтому Верховный лорд и Раджевич не посмеют мешать нам наводить порядок. Свою гвардию они в Галш не отправят, опасаясь слишком ослабить свои границы: у них недостаточно сил… Орден, как обычно при конфликтах между благородными родами, соблюдает нейтралитет. А у лорда Икменского тем более нет выбора, кроме как нас поддержать. В конце концов, то зерно, которое сейчас разворовывают и жгут — это наше зерно, которое предназначалось не только для Галша, но и для икменских бродяг. Пусть Винсар и его друг — Найл Неман Икменский не такой человек, чтобы обречь своих людей на участь еще худшую, чем они влачат сейчас.

— Я не видел Икменского Хромого сегодня на приеме, — сказал Иргис.

— Он сказался больным с самого приезда. — Перо в руках ксэн-лорда противно шуршало. — Тянет время, пытается достать больше информации и самостоятельно связаться с Винсаром… Насколько мне известно — безуспешно. В ближайшие дни ему придется дать ответ, и этот ответ будет «да». Раджевич тоже не сможет тянуть долго. В дальнейшем… мы с сестрой надеемся на содействие вашего отряда в этом… вопросе.

— В войне, лорд Нодаб, — сказал Иргис. — Что ж: вы его получите. Сразу по завершении Фестиваля?

— Сразу по завершении Фестиваля. Этот мятеж в Галше… На первый взгляд, он никому не выгоден: и все же он произошел, и прольется немало крови прежде, чем все утихнет. — Ксэн-лорд поморщился. — Быть может, это всего лишь следствие некомпетентности и безумия лорда Сэрва… Но, возможно, и нет. По моей информации, к взрыву и беспорядкам в Райнберге причастны… те давние друзья Анны, которые носят синие плащи и красиво говорят. Они клянутся, что у нас здесь не будет подобных происшествий, и все же — я бы им не доверял. Будьте бдительны, командор Саен, и пусть будут бдительны ваши люди. Организуйте скрытые посты, проводите обыски, если это необходимо. Возможно, сестра будет против: но по закону вы обязаны подчиняться мне — потому у вас не возникнет проблем… Тем более, что ей не обязательно об этом знать.

— Будет сделано, лорд, — кивнул Иргис. В этом он был согласен с Милтом, а не с Анной: Церкви Возрождения не стоило доверять.

— Это все, что я сегодня хотел сказать. — Ксэн-лорд с видимой неохотой поднялся из-за стола. — Конкретные распоряжения будут позже. Если у вас нет вопросов, можем возвращаться к гостям. Анне не понравится, если мы надолго оставим ее в одиночестве.

— Вы совершенно правы, лорд. Только… — Иргис, насколько мог, вежливо, перегородил Милту, уже собравшемуся выйти, дорогу. Тот удивленно посмотрел на него.

— В чем дело, Иргис-гьон?

Иргис указал на чернильный набор.

— Не понимаю. Объясните прямо. — В блеклых глазах ксэн-лорда появилась какая-то детская растерянность.

«Да уж. У вас очень… избирательная понятливость». — Иргис подавил вздох. Окольные намеки Милт Нодаб понимал еще хуже, чем жесты, так что не стоило и пытаться.

— Лорд Нодаб, я думаю, вам лучше оставить писчий прибор здесь, — сказал он.

Ксэн-лорд изумленно уставился на свои руки, вернулся к столу и вернул перо на подставку.

— Благодарю, Игрис-гьон, — Он криво улыбнулся. Впрочем, благодарность прозвучала почти искренне. — Теперь можем идти?

Иргис распахнул перед ним дверь.

В «офицерский дом» Иргис вернулся уже за полночь.

Первый день Фестиваля завершился без серьезных происшествий. Почетные гости сумели удержать себя в рамках приличий, и даже в горожане пока гуляли спокойно.

— Дурная примета, — посетовал начальник городской стражи, закончив доклад. — Нет погибших в день открытия — встретим зиму большой кровью.

— Так дай им шее, чтоб не болтали, а смотрели за порядком лучше, — рявкнул на него Иргис. — Тогда и крови будет меньше. А тебе — нечего сплетни распространять!

«Слова имеют силу», — добавил он про себя, но не сказал.

Стражник ушел, а сержант Заон Брин с глуповатой улыбкой остался топтаться на пороге. Дурное настроение покинуло юного сержанта еще на площади: все-таки, прием в высших кругах, по первому разу, впечатлял; а слухи о предстоящей «настоящей работе» и вовсе воодушевляли.

— Вы обещали рассказать про Сантенский про переполох, Иргис-гьон, — бесцеремонно напомнил сержант. — Раз уж нам предстоит драться в Галше… Что там случилось в прошлом, что это попало в словари?

— К делу это, можно считать, не относится. И не «что», а «кто», — вздохнул Иргис. — Но если хочешь — пойдем ко мне, побуду магистром-наставником и проведу урок истории.

Заон, конечно, хотел. Двадцатитрехлетний, одаренный в обращении с хьорхи сержант перевелся в отряд полтора года назад. Он — как и многие сверстники — искренне считал, что родился на свет слишком поздно и пропустил все самое интересное.

Они поднялись из приемного зала в просторные трехкомнатные покои, которые занимал хьор-командор. Некоторые из ветеранов отряда имели в городе собственные жилища: жалованье и благосклонность Милта позволяли. Но Иргис предпочитал жить здесь, вместе с остальными, и не тратить время на попытки поддержать порядок в целом доме, где появляешься только от случая к случаю. Пробовал уже однажды: не получилось…

— Будешь? — Иргис достал из шкафа потертую синюю папку и припасенную бутыль дакенской виноградной водки. Если он что и разделял с Раджевичем, то это вкус к напиткам.

Заон охотно кивнул. Иргис разлил выпивку по стаканам и, пододвинув себе кресло, сел напротив сержанта.

— Гвардейцы, которые пришли с северо-востока и, в конечном счете, захватили Сантен, имели отношение к округу Икмен только на бумаге, — сказал Иргис. — Это были так называемые «чужаки». Небольшой ирдакийский отряд, перебравшийся на Шин спустя два года после Катастрофы, подчинявшийся только своему командиру и лично Икменскому Хромому. Слышал что-нибудь о них?

— Нет… вроде. — Заон покачал головой.

— Большинство чужаков прежде являлись служителями ирдакийского отделения Ордена — но, по сути, они давно служили лишь интересам одного влиятельного ирдакийского рода, который, столетия назад, нашел способ использовать найденные на своих землях руины… Туда время от времени отправляли людей; большинство не возвращались, но один-два раза в поколение из руин выходил белый жрец с необычными способностями. Слабо владеющий хьорхи, но способный управлять чужим разумом и телом. Про последнюю дочь — и последнюю жрицу — это рода ты неоднократно слышал. Джара из рода Баред. «Поводырь».

Иргис открыл папку и достал из нее черно-белый световой снимок. Заон бережно взял его, будто тот был тот был древним артефактом, грозившем рассыпаться от неосторожного движения… Впрочем, это было недалеко от истины: за дюжину лет бумага порядком истрепалась.

Иргис невольно улыбнулся.

На снимке они были все впятером: Поводырь с исчерченным татуировками лицом, рассеяно улыбающийся Лжец, Вэл с неизменной травинкой в зубах, угрюмый Рик с Хаком рядом, и сам будущий командор, стоявший с таким нарочито-серьезным видом, что теперь делалось смешно.

— Джара командовала отрядом, захватившим Сантен, и она же превратила сантенскую резиденцию в братскую могилу — не без использования своих талантов, — сказал Иргис. — Тогда ей едва исполнилось семнадцать лет, из которых восемь она, став жрицей, прожила под жесткой родовой муштрой, а еще два — на развалинах Ирдакия. Напряги фантазию, Зано, и представь, что там творилось после Катастрофы! И какую волю, какой нрав нужно было иметь пятнадцатилетней девчонке, чтобы не только не погибнуть, но и возглавить выживших. И чтобы впоследствии найти общий язык со Лжецом.

Зао, во все глаза разглядывавший снимок, кивнул.

— Кстати, о Лжеце, — хмыкнул Иргис. — Ты же ни его, ни остальных не видел, кроме меня. Угадаешь, где он здесь?

— Вот, — Зао уверенно указал на Рика.

— Почему ты так решил?

— Этот сразу отпадает, — Заон указал на Вэла, притаившегося сбоку кадра. — Не похож он на знаменитость. Остаются двое. Но первый больше на фокусника похож, чем на мастера хьорхи; а бородатый здоровяк выглядит серьезным бойцом… К тому же, у него что-то странное с глазами, а у Лжеца, я слышал, был особенный взгляд… Ну как, угадал?

Иргис покачал головой.

— На знаменитость не похож наш Бродяга, смотритель в Райнберге — личность ныне весьма известная; ну а тот, на кого ты указал, здоровяк со псом — жрец по прозвищу Рик-Собачник. Фокусник — и есть Лжец. А Поводырь рядом с ним… Но во времена Сантенского переполоха они еще не были знакомы. Сбежавшие в резиденцию заговорщики допустили большую ошибку: попытались откупиться списком сообщников в других городах и золотом. Первое Поводырь сочла незаслуживающей снисхождения подлостью, второе — личным оскорблением. И перебила всех в резиденции, без разбору, почти без помощи своих людей. Для нее это было возможно. Тут вот в чем дело… Нелегко представить, но попробуй. Джара, забравшись в чужую голову, может не только дергать за ниточки. Где-то в ее голове все еще звучит эхо Катастрофы: весь ужас тысяч и тысяч людей, их боль и смерть; и она может… передать ее другим. От малой части этого безумия и кошмара я едва не умер и долго приходил в себя. Бедняги-заговорщики — те взаправду помешались. А она сама иногда плохо различает живое и мертвое, но спокойно с этим живет… жила; и ничего. Лжец — единственный, кто мог до конца разделить ее безумие; Поводырь — единственная, кто чувствовала, что на самом деле творится у Лжеца в голове: на том они и сошлись. Но Поводырь, сколько я ее знал, была хорошим человеком, понимающим и незлым: куда уж Лжецу, или мне…

— Но разве нужно было всех убивать? — Заон смотрел с почти детской растерянностью: ему рассказали жутковатую сказку, которой он не понимал. — Там, в резиденции под Сантеном.

— Есть основания полагать, что у нее были причины так поступить — о которых она не посчитала возможным распространяться, — сказал Иргис. — За что и получила от Предстоятеля Ордена смертный приговор за самоуправство и жестокость, который отложили в исполнении: способности Поводыря были слишком полезны, чтобы их потерять. Потом в историю вмешался Лжец и, со своей стороны, позаботился о том, чтобы все ненужное забылось. Книжку, что лежит в общем зале, как и добрых две трети всех книг на Шине, отпечатали в Сабде. Там влияние Арджанского было велико — так что ничего лишнего в словарную статью не вошло.

— Но тебе он рассказал правду? — спросил Заон.

Выпитое давало о себе знать, потому Иргис рассмеялся во весь голос.

— Чтобы Лжец — и рассказал кому-то правду? Нет, конечно. Все, что я знаю насчет сантенской истории, мне рассказала Поводырь. А кое-что не рассказала: пришлось догадываться самому… но нынче не время для догадок.

— Если позволите, последний вопрос, Иргис-гьон. — Заон, уже захмелевший, допил стакан. И даже — почти — сумел не поморщиться. — Каково быть рядом с существ…. с человеком вроде Поводыря? То, что вы рассказали… Она же не просто убийца. Жуть до костей пробирает.

— Люди способны меняться, Заон, а жрецы — тоже люди… Что касается меня — мы с ней были друзьями. — Иргис убрал опустевшую бутыль под стол. — Я уважал Джару Баред и считал ее хорошим человеком. А кое-кто другой — даже любил… Но это уж точно не нашего с тобой ума дела; тем более — теперь. Поводырь и Лжец мертвы. Зато живы Винсар Сэрв, лорд Галшанский, и Найл Неман, лорд Икменский: их роль в Сантенских событиях так и осталась неизвестна, но отчего-то мне кажется — скоро тайное станет явным. Иди спать: довольно на сегодня разговоров!

Сержант, попрощавшись, ушел нетвердой походкой.

«Хорошо выспавшийся, непохмельный командор после дня открытия — тоже плохая примета, — Иргис, притушив свет, достал вторую бутылку. — Но, прости, Заон: то, что я могу начать болтать еще после пары стаканов, не для твоих ушей».

Нужно было хорошенько подумать.

О прошлом. О настоящем. О будущем…

О том, где теперь дети магистра Орто, если они еще живы.

Об Анне.

О том, почему он, тридцативосьмилетний, опытный, не страшащийся ни теней, ни Солнцеликого мастер хьорхи боится моря и отчаянно ненавидит его.

О том, что когда-то в Валкане у него было трое друзей, но однажды Иргис не уговорил Никара Жога дождаться его и поехать на задание вместе — и после этого их осталось двое. А год назад он не смог убедить Вэла Ранла отказаться от назначения в Райнберг — и последствия могли оказаться теми же самыми, а он не мог ровным счетом ничего с этим поделать. Как и с тем, что Собачник решил идти своим путем…

Особенно крепко стоило поразмыслить о сйорте от капитана Дера Кринби и о том, где порох взорвется в следующий раз. Не ради убийства лорда-канцлера Дошо кто-то похитил взрывчатку рудокопов…Похитил — или купил. Или — принял в дар?

Какая сила на Шине была замешана в этом: Верховный лорд и Орден? Нодаб и Церковь Возрождения — втайне от него? Икменский хромой и секта рыбников?

Последняя версия была самой притягательной, но гораздо менее вероятной, чем вторая. Анна не скрывала, что имеет секреты даже от брата… Что уж говорить о нем.

Как следовало сейчас распорядиться информацией от капитана Кринби: сохранить в тайне? Или предупредить… Кого? Возможно, подставив тем самым Анну и ее планы под удар…

Стефан Арджанский насмешливо улыбался со старого снимка.

«Чтоб тебя тени замучили, Лжец! — Иргис наполнил стакан. — Прожил полтора века — а зачем? Чтобы умереть так невовремя!»

Посидев немного, Иргис вытащил из тайника банку с табаком и бумагу. Обычно он не курил и плохо переносил табачный запах, но — иногда хотелось. Лжец, будь он неладен, дымил своей трубкой постоянно, оттого нюхать вонючий дым у всех его спутников вошло в привычку.

До операции в Галше еще оставалось не так уж мало времени, но первое решение Хьор-командору Саену предстояло принять уже сейчас…