Закон шагов. Книга первая

Глава 3 Райнберг

На Шине насчитывалось всего три города, где резиденция Ордена располагалась в пределах защитных стен. Первым была столица центрального округа, Дакен, вторым — Сабда, городок книжников, возникший вокруг резиденции, а третьим — протянувшийся вдоль морского побережья Райнберг, и причина тому была проста: стоял она на побережье Железной бухты, куда приходили галеры рудокопов.

Горожане говорили, что Райнберг основали морские бродяги с Арджа, оттуда и странное, непривычное для жителей Шина название; говорили, что Предстоятель ордена назначил на Райнбергским смотрителем служителя из молодых, потому как опасался доверять старым и опытным орденским «зубрам»; говорили, что «зубры» это назначение даже приветствовали, так как Райнбергские смотрители последнее время очень недолго жили…

С точки зрения смотрителя Вэла Ранла, во всех трех случаях говорящие были правы. Но если против арджанского происхождения Райнберга Вэл ничего не имел, то остальное совсем не радовало.

— Господин смотритель, подумайте над нашим предложением! — Проситель, которому больше подошло бы называться «требователем», навис над столом, глядя на Вэла сверху вниз. — Так не может долго продолжаться! Но если Орден примет нашу сторону, лорды будут вынуждены согласиться. В прошлом году сотня сотен мер зерна пошли на корм двухголовым, когда в трех наших провинциях был голод. Знаете, сколько людей там погибло? Знаете?! Тогда почему?!

Широкоплечий человек с обветренным лицом, сразу выдававшем в посетителе бродягу, с каждой минутой разговора распалялся все больше. На толстой, как труба, шее болтался небрежно повязанный желтый платок, а поперек лба чернело клеймо каторжника-дорожника, перечеркнутое знаком освобождения. Из уважения к этим отметинам Вэл и принял его. Но, как ни жаль, клеймо редко соседствовало с избытком ума.

Так и не дождавшись ответа, посетитель заговорил снова:

— Мы ничем не хуже тех пройдох с Арджа, что диктуют двухголовым свои условия. Так почему Шин должен платить вдвое за готовый инструмент? Это правда, что сейчас у нас не достает цехов и мастерских, но они появятся! Людям нужна еда и работа, чтобы выжить самим и прокормить всю треклятую прорву знати и прислужников Солнцеликого! Вы же не дурак, смотритель Ранл. Вы сами когда-то были… среди таких, как мы. Почему вы не хотите нам помочь?!

— Рудокопам тоже нужна еда и работа, — негромко сказал Вэл. Он не любил много говорить, а повторять раз за разом очевидные вещи любил еще меньше. Но, по злой иронии, именно этим со дня приезда в Райнберг ему приходилось заниматься больше всего. Львиная работы сводилась к бесконечной говорильне.

— Арджанцы необдуманной политикой уже нарушили равновесие, — спокойно продолжил он, — и однажды за это поплатятся. Если мы последуем их примеру — голодные рудокопы возьмут кирки, но пойдут с ними не в шахты, а на наши берега. К сожалению, до нас им плыть ближе, чем до Арджа.

— Тогда Орден покажет этим тварям их место! — воскликнул посетитель.

— Как кормить нас, так мы «треклятые прислужники», а как воевать, так «Орден»? — Вэл взглянул на бывшего каторжника. — У рудокопов на галерах есть орудия, которые плюют огнем и железом. Но, предположим, мы окажемся сильнее и перебьем рудокопов. Откуда тогда Шин будет брать металл и хороший инструмент? У нас ресурсов и людей меньше, чем на Ардже: разрыв с рудокопами обернется большими проблемами. Но еще большей проблемой окажется Ардж: арджанцы люди придут к нам, ослабленным войной, и заберут все, что смогут. Те, кто руководит Желтыми Платками, понимают это и не хотят настоящей битвы. Они просто используют тебя и твоих товарищей, чтобы надавить на других лордов и получить немного больше власти. А ты потворствуешь им.

— Тогда, когда придет время, они пожалеют об этом! — Бывший каторжанин сжал огромные кулаки со сбитыми костяшками. — Значит, ваш ответ — «нет», господин смотритель? Я могу проваливать, с чем пришел?

— Поразмысли над моими словами.

— Вам тоже не хворать! — Мужчина хлопнул дверью так, что задрожала чернильница.

Магистр-секретарь Фок Буна, сидевший за соседним столом, поднял голову:

— Позвольте предположить, господин Вэл, что он хотел сказать чуть иначе: «Они пожалеют об этом, как и вы». Прикажете собрать на наглеца информацию?

Вэл встретился с секртарем взглядом и кивнул.

Предыдущий смотритель умер, захлебнувшись в собственной ванной. В заключении о смерти приставы написали «несчастный случай», и это стоило читать как «мы не хотим знать, кто его утопил».

У Вэла Ранла в качестве смотрителя Райнберга было в глазах высших иерархов несомненное достоинство: убьют — не жалко. Больше того: Орден после гибли третьего подряд смотрителя получит весомый повод увеличить присутствие хьор-гвардии в городе. Но, при всей своей верности Солнцеликому — Вэл предпочитал служить ему живым.

— Завтра же скажу ищейкам. — Секретарь сверился с учетным списком. — На сегодня еще одна встреча. — Он посмотрел в окно, где уже час, как стемнело, затем с сочувствием взглянул на Вэла. — Давайте я хоть чаю принесу, господин Ранл? А то, неровен час, помрете от одних этих разговоров. И я с вами вместе.

Вэл кивнул.

— Ну, хоть спорить не стали! Сейчас сделаю. — Тучный магистр-секретарь на диво ловко выбрался из-за стола и проплыл к двери. По возрасту Фок Буна годился Вэлу в отцы, и с самого начала относился к молодому смотрителю с заботой и снисхождением. За год, что Вэл занимал свою нынешнюю должность, они и в самом деле успели сродниться.

Последним посетителем тоже оказался торговец — но уже из Первого союза. Этот не просил и не требовал, всего лишь отчитывался о поставках. Говорил занудно и многословно, держался заискивающе, сетовал на снижение цен, бестолково нахваливал дешевый арджанский чай — одним словом, вел себя так же, как и большинство мелких оседлых аристократов.

«Был бы собакой — и то помер бы в конуре», говорил про таких хьор-капитан — теперь уже хьор-командор — Иргис Саен.

Вэл уже успел получить отчет из своих источников, поэтому слушал посетителя вполуха.

Такие дельцы хорошо, если что-то понимали хотя бы в торговле, а историю они полагали скучной и пустой наукой; не интересовались ей и работяги из Желтых Платков — и напрасно. Пусть в истории Шина с избытком хватало белых пятен, но кое-что она подсказать могла…

Века назад единая власть на островах принадлежала Ордену. Но у высших иерархов рождались дети. Много детей, не все их которых обладали способностями к хьорхи, достаточными, чтобы высоко продвинуться на службе Солнцеликому. И, конечно, иерархи взяли на себя заботу об благополучии своих бесталанных отпрысков, наделив их богатством и властью, а заодно избавившись от некоторых обременительных обязанностей: так на Шине появились лорды и их приближенные.

У они тоже рождались дети.

Со временем благородные семейства смогли укрепить и преумножить свое влияние, тогда как Орден понемногу терял в силе…

Нынешнюю знать с Орденом связывала система запутанных родственных связей и не менее запутанные взаимоотношения. Власть на островах теперь принадлежала лордам, но те по-прежнему вынуждены были опираться на могущество Ордена с его искусством хьорхи — и при этом ни в Ордене, ни среди лордов давным-давно не было настоящего единства.

Не простые торговцы и фермеры, а знать когда-то взрастила Первый торговый союз, кровеносными сосудами пронизывающий острова, объединяющий оседлых и бродяг на Шине, Ардже и Ирдакии. И теперь такие же лорды, недовольные другими лордами, приложили руку к созданию на основе нескольких мелких гильдий «независимого» торгового союза Желтых Платков и скрытно руководили его действиями.

Желтые Платки не платили постоянной подати Ордену за помощь в доставке и охране грузов, ограничиваясь только частными сделками. Популярность «независимого» союза росла. Орден без малого десять лет поощрял противостояние торговцев, набивая цену за свои услуги — и вместе с деньгами зарабатывал скрытую неприязнь Первых и неприкрытую ненависть Желтых Платков.

Только очень плохо осведомленный — или очень наивный — человек мог верить в то, что «вечный порядок» Закона шагов на вере же и держится.

Привычка, нерешительность, невежество, трусость: в них и только в них — думал Вэл Ранл, прихлебывая чай, — крылся рецепт этой «вечности». Но после Ирдакийской катастрофы котел треснул, а варево потекло в песок. Подземные толчки на Шине опрокинули жаровню, и начался пожар — который, если сумеет разгореться, погаснет не раньше, чем выжжет все дотла.

Торговец вболтал и болтал, и от отчета, наскучившего уже и ему самому, перешел к проблемам более насущным:

— Господин смотритель, неужели нельзя никак унять этих проповедников из Церкви Возрождения? — Мужчина придал лицу недоуменно-смущенное выражение. — Утром меня разбудила толпа под окнами, они говорили такие вещи, что…

— Согласно Закону шагов каждому позволено говорить, что вздумается, так что Орден не может применить против них силу, — перебил его Вэл. — Но… В эту пору в городе много важной работы. И штрафовать честных граждан, если те неаккуратно выплеснут ночной горшок какому-нибудь говоруну-возрожденцу за шиворот, приставам будет не с руки.

Торговец вытаращился теперь уже с искренним недоумением. Вэл сдержал усмешку.

— Если вы доложили все необходимое — можете идти, — сказал он. — Документы занесете завтра в нашу канцелярию, сейчас там уже никого нет.

— Да. Хорошо, так и поступлю. Благодарю, господин смотритель. — Торговец суетливо раскланялся, зачем-то еще потоптался на пороге, и, наконец, удалился восвояси.

— Ну, хвала Солнцеликому! Я боялся, он тут протрещит до утра. — Секретарь устало потер глаза, отчего те покраснели еще больше. — На сегодня можем закончить: в вечерней почте ничего срочного.

— Тогда, спасибо и до завтра, Фок. Хорошего отдыха! — Вэл встал, с хрустом размял кисти. Он бы предпочел проверить письма сейчас, но не хотел мучить засыпавшего сидя секретаря: раньше смотрителя из резиденции добровольно тот никогда не уходил, а на приказ обижался и дулся по три дня.

— И вам… — шумно выдохнул секретарь, не скрывая облегчения. — Кланяйтесь от меня дома молодой госпоже.

До дома нужно было еще добраться: поселился Вэл Ранл, вопреки традиции, не на территории резиденции, а в четверти часа хода от нее.

Он вышел из приемной, захватив поднос с посудой, и с невеселым удивлением отметил, что уставший Фок даже забыл прочитать обычную нотацию про «не смотрительское это дело — таскаться с чашками». Определенно, магистру-секретарю стоило дать отпуск, чем скорее, тем лучше.

Вот только до отправки последних галер оставалось еще три десятка дней, и Вэл, как бы ни хотел, не мог позволить себе остаться без доверенного и умелого помощника.

Вэл быстро шел по безлюдным улицам.

Ясное небо клонилось к земле ниже обычного, и серебристые гвозди звезд искрились в темноте, словно приглашая повеситься — или повесить кого-нибудь. Вместо того диска, что на заре времен на них болтался. Звезды — и огромное пятно «луны» среди них….

Так было нарисовано на рассыпающемся в руках пергаменте, который Стефан Арджанский нашел в каких-то руинах, еще на родном Ардже. Вэл улыбнулся. Вспомнился особняк жреца в Сабде — просторный, пыльный и гостеприимный настолько, что в нем не запирались ворота: хозяин не считал нужным чинить засов, так как небезосновательно думал, что никто посторонний туда и близко не подойдет…

В городах не было настоящей ночи. Повсюду, разгоняя мрак, светились порождения хьорхи: похожие на гигантских змей трубы, подводившие к домам воду, провисавший между крышами плющ, дававший тепло и свет. Мерцали у калиток сторожевые истуканы. Создавал всю эту полезную красоту, по большей части, Орден — горожанам не доставало мастерства. Но хватало способностей поддерживать все в надлежащим виде: в больших городах хьорхи было еще более стабильным, чем в мелких селениях.

Вэл чуть сбавил шаг. Предчувствие подсказывало, что сегодня должно случиться что-то еще; и оно не замедлило случиться.

— Смотритель Вэл! — Громоздкая раздвоенная фигура отделилась от стены. Двуглавое широкое тело — с каждой стороны по паре рук — было насажено на две кривых мощных ноги.

— Вэл Ранл. Нужно поговорить. — Голос у второй головы был тише, но звучал как-то… солидней, что ли?

Головы рудокопов — с обычными человеческими чертами, но чуть более крупными зубами — всегда имели как сходство, так и различия между собой; часто они говорили вразнобой и переругивались. Несмотря на это, многие люди считали их единым существом — но ошибались. Джара-Поводырь рассказывала, что у рудокопов два независимых сознания, невероятно сложным образом координирующих движения общего тела — что делало невозможным физический контроль над рудокопом даже для нее.

Вэл прищурился, стараясь получше рассмотреть двуглавого собеседника. Почему-то эти существа никогда не вызывали у него брезгливости или страха: только любопытство.

Так как рудокоп не пришел «поговорить» в резиденцию или домой, а подкарауливал на дороге — долго же ему пришлось ждать! — разговор определенно сулил какие-нибудь неприятности, не сразу, так в будущем.

Злая веселость, одолевавшая Вэла с самых ворот резиденции, услужливо напомнила о выдуманных некогда общими усилиями их маленькой компании правилах служения истине. Правило первое гласило: если мир катится к теням, то мир катится к теням. Правило последнее требовало: если мир все равно катится к теням, то не упусти возможность последний раз промочить глотку.

— Нужно. так нужно. Пройдемте за мной. — Вэл свернул в переулок.

Неподалеку находился дом развлечений под присмотром «лорда шулера», старейшего и весьма уважаемого в порту жулика, ни разу, разумеется, не пойманного. У ворья и мошенников в городе были свои интересы, и эти интересы требовали вежливого безразличия к словам и лицам всех посетителей, будь то хоть старшина Желтых Платков с женой лорда-канцлера, хоть смотритель с рудокопом.

Путь к притону пролегал мимо уличного алтаря Солнцеликого — сложенной из камней усеченной пирамидки, — и Вэл с удивлением заметил, как взгляд четырех глаз задержался на крутящемся на ее вершине янтарном шаре.

Рудокопы поклонялись Змее, олицетворявшей землю. Они не признавали силы Солнца, но и не отрицали ее. Точнее сказать, обычно они вообще не проявляли к верованием людей интереса и, более того, всячески препятствовали интересу со стороны людей к себе. Любой корабль, подошедший без дозволения к Рааге — острову рудокопов, — шел на дно, разбитый тяжелыми ядрами при помощи взрывчатого порошка. Любой человек, ступивший на берег, находился под беспрестанным надзором и не мог без дозволения даже отойти по нужде, а белых жрецов и служителей Солнцеликого на берег вовсе не допускали. История и жизнь народа рудокопов была тайной, к которой до сих пор никому не удалось подобраться. Они не были связаны Законом шагов и не владели хьорхи, но уравновешивали этот недостаток изобретательностью и знаниями. Никто из людей не встречал рудокопа, что походил бы на женщину. В легендах, обрывки которых пересказывали те немногие бродяги, что побывали на Рааге, упоминались священные пещеры — «пасть Змеи» — куда рудокопы относили мертвые тела своих сородичей, а спустя некоторое время забирали с того же места живых младенцев…

Каменистая земля Рааги не могла давать достаточно пищи, что вынуждало рудокопов поддерживать связи с людьми, но связи эти касалась только торговли. О причинах чрезвычайной скрытности двухголовых было известно не больше, чем обо всем остальном.

Охранник на входе мельком глянул на Вэла и подозвал полового. Тот проводил их в заднюю часть зала, где располагались комнаты для «особых» гостей.

— Эй, а ты уверен, что здесь безопасно? — Первая, коротко остриженная, с рассеченной верхней губой голова подозрительно зыркала по сторонам, насколько позволяла короткая шея.

— Неужели в этом городе есть хоть одно безопасное место, Хиу? — Вторая, «солидноголосая» голова с кустистой рыжеватой бородой закатила глаза к потолку.

Рудокоп, вместе и по отдельности, был прав.

Хотя Вэл и старался не привлекать к себе лишнего внимания, но слово «смотритель» в Райнберге звучало слишком громко. Дом развлечений, при всех своих достоинствах, все равно не мог считаться надежным укрытием. Однако разговаривать в резиденции или привести такого гостя к себе домой на виду у соседей — было бы еще хуже. А скрытно передвигаться двухголовые умели плохо. Хорошо они справлялись только с тремя вещами: с рудой, с едой и с тем, чтобы доставлять окружающим неприятности.

Впрочем, тех своих знакомых, которые бы не соответствовали последнему пункту, Вэл мог пересчитать по пальцам одной руки: госпожа Рина Ранл, магистр-секретарь Фок, хьор-командор Иргис Саен и — когда-то давно — отец. Все остальные стоили друг друга.

В комнату скользнул слуга.

— Тащи вина и чего пожрать. Побольше! — рявкнула первая голова. — Я чуть с голода не околел стенку подпирать.

— Вы не возражаете, господин Ранл? — вежливо осведомился бородач.

Вэл не возражал, и слуга вышел так же тихо, как вошел.