Задира

Глава 2. Гипнопсы

Конь все норовил опустить морду и чем-то полакомиться на убранном поле, а старик то и дело хмурился и тянул его за собой. Вдруг я увидел, как дед резко остановился, словно упершись в прочное прозрачное стекло.

Либо я оказался прав в своей догадке, либо старик очень талантливо воспроизводит кривляния мима, ощупывающего невидимую преграду.

Поспешив догнать колоритную парочку, я убедился, что вперед дороги действительно нет. Не сговариваясь, мы с дедом разошлись в разные стороны, то и дело проверяя рукой, обращенной к преграде, наличие или отсутствие пустот в стене.

Взглянув на деда, я увидел, что он делает это непрерывно и волнообразно, осуществляя свою проверку на разных высотах.

Мне такой способ показался небезопасным: вдруг, это действительно стекло, тогда еще порежусь о какую-нибудь невидимую трещину или еще чего. Я просто через каждые несколько шагов стучал ногтем по невидимой поверхности то на уровне головы, то, просто не поднимая руки, барабанил ногтями по преграде, периодически осматривая землю под ногами, надеясь найти камень. Осмотр не принес результатов, зато я придумал использовать вместо руки копье, и дело пошло смелее и добросовестнее.

Стена все не прекращалась, а я уже потерял из вида своего спутника и ориентировался только на его лошадь, спокойно помахивающую хвостом на том месте, где ее перестали тянуть за вожжи. Хвост навел меня на мысль о том, как можно попытаться проверить высоту. Я начал следить еще и за местными насекомыми, пытаясь различить их на поверхности стены. Минута наблюдений дала мне информацию о том, что высота стены мне менее четырех или пяти метров.

В итоге, хлопнув себя по лбу, допил остатки воды из фляги, отошел немного от стены и начал швырять посудину в стену. Сначала примерно на четыре метра в высоту – отскок. Причем без звука удара, полная тишина при соприкосновении фляги с преградой.

Пять метров, шесть, семь. Понятно. В принципе нам с конем и дедом и гладкой стены высотой в шесть метров было бы достаточно, чтобы даже не помышлять о преодолении преграды без подручных средств. Можно было бы вернуться к роще и попытаться что-то соорудить, но дед явно торопится.

Нет, определенно нужно догнать старикана и уговорить того как минимум на скоростную вырубку длинного прочного шеста, который можно было бы попытаться использовать в качестве лестницы.

Однако старик обошелся без моих сопливых советов и, вернувшись к своей животине, что-то химичил с ее задними ногами. Издалека я мог видеть только тусклый металлический блеск не то в его руках, не то уже на копытах лошади.

Мне захотелось принять деятельное участие в готовящемся мероприятии, и я перешел на легкий бег. А по пути успел задуматься над тем, почему у лошади и человека ноги, а у собаки или кошки – лапы. Может дело в когтях и копытах: с копытами ноги, а с когтями лапы? Но у человека нет копыт, но есть аналог когтей и все равно он является счастливым обладателем ног…

Добежал до деда я быстрее, чем смог решить самим собой сформулированную задачу.

Старик как раз заканчивал надевать на второе заднее копыто металлический набалдашник. Справившись с этой задачей, он развернул лошадь крупом к преграде. Скотинка будто только этого всю жизнь и ждала. Не прошло и секунды, как смирное и даже флегматичное до этого животное словно с цепи сорвалось и стало с остервенением лягать невидимую стену, повинуясь шлепкам по крупу, которые звучно производил дед: один шлепок – один удар.

И – о чудо – стена перестала быть прозрачной. Нет, по ней не зазмеились трещины, на что я в тайне надеялся, она просто стала мерцать.

Дед обрадовано засуетился. А вот я был полон скепсиса. Пойдешь через мерцающую преграду и тебя располовинит эти непонятным силовым полем. Однако старика и, само собой, лошадь никакие сомнения не терзали. Один, не смущаясь отсутствием седла и нормальной уздечки, вскочил на другую, и они понеслись вперед, как ужаленные. Если бы старик звал меня за собой, я бы продолжил тянуть резину, но, почувствовав себя брошенным, я и сам отбросил все сомнения и поспешил вдогонку.

Пользуясь тем, что меня не располовинило, я припустил на своих двоих что было сил. Однако расстояние между мной и конным дедом довольно быстро увеличивалось. Это наблюдение не придало мне оптимизма, и я увеличил скорость, прекрасно понимая, что это только ухудшит ситуацию.

Когда уже этот день устанет меня удивлять?

Опытным путем быстро выяснилось, что я бегаю, как лось. Просто мчу себе вперед и мчу, будто всю жизнь только тем и занимался, что бегал марафоны на скорость, соревнуясь в этом с конными наездниками.

Не поверите, но постепенно я начал сокращать разделяющее нас расстояние. Именно это и позволило мне вовремя прийти на помощь моим горе-попутчикам.

Я бежал быстро, стараясь держать темп и не сбивать дыхание. Все время приходилось внимательно смотреть под ноги, потому что, нечасто, но периодически то тут, то там на глаза попадались довольно широкие норы и не хотелось наступить в одну из них. Вперед я смотрел лишь изредка, да и то для того, чтобы не сбиться с направления. Внезапно немного сзади и сверху раздалось громкое карканье.

Готовый ко всему, я нырнул в сторону и взял копье наизготовку. В этот миг мимо меня на бреющем полете промелькнула большая черная птица. Познания мои в орнитологии оставляли желать лучшего, поэтому, недолго думая, я для простоты окрестил ее вороном. И ответил, что точно такую же птицу я видел перед самым нападением на нас тех молодчиков, о которых уже нужно говорить либо хорошо, либо ничего.

И вот, проводив ворона взглядом, я понял, что у нас снова серьезные неприятности!

Не знаю точно, откуда они появились, может, прибежали из леса, который тонкой полосой темнел вдалеке, может, свернули с дороги, как и мы, только в другом месте. В любом случае они нас нагнали и всем своим видом показывали, что готовы съесть коня на обед, а очень долго битого жизнью молодца – на ужин.

Да, забыл сказать – это были собаки. Немаленькие, на длинных тонких лапах и очень худые. А еще у них были непропорционально большие и зубастые пасти, с которых клочьями слетала пена, когда собаки наскакивали на лошадь, норовя укусить ее за ноги.

Хищников было то ли семь, то ли восемь штук. Сложно было сосчитать издалека, к тому же они все время стремительно перемещались, окружая коня с его седоком.

Животина при всем этом вела себя довольно странно: не брыкалась, не вставала не дыбы, не пыталась кусаться или лягаться, а только топталась на месте и жалобно ржала, будто уже прощалась с жизнью.

Подбегая к месту событий, я подумывал сначала метнуть копье, но не решился, боясь остаться без надежного оружия, которое позволило бы держать атакующих на расстоянии. Когда дистанция между мной и ближним псом сократилась до той, с которой по моим прикидкам можно было бы попытаться метнуть нож, я, вдруг, чуть ли не мгновенно остановился. Сердце громко стучало в груди, отдаваясь шумом в ушах, а я стоял и, как до этого делала лошадь, топтался на месте, глядя то на одного пса, то на другого.

Они были настолько безобразны и страшны одновременно, что ноги мои отказывались гнуться в суставах, а руки мелко дрожали.

Спасало весь наш маленький отряд только то, что псы хоть и выглядели умирающими от голода, набрасываться на нас и поедать живьем, не отходя от кассы, не спешили.

Собаки, меж тем, осознали, что потенциальных продуктов стало больше, немного расширили свой круг, чтобы впустить в него еще и меня.

Странным образом эта их перегруппировка положительным образом сказалась на старике. Он заметно оживился, припал к шее своего скакуна и словно бы начал нашептывать ему что-то, стараясь дотянуться губами чуть ли не до самого лошадиного уха.

Конь активно мотал головой из стороны в сторону, как бы отчаянно не соглашаясь со своим наездником.

Собаки же тем временем медленно, но верно, рыча и брызжа слюной и пеной, сжимали круг, помогая мне на одеревеневших ногах подобраться вплотную к попутчикам.

Стоило хищникам снова сузить круг, как дед снова утратил активность и лишь ошалело вращал глазами и трясся всем телом.

Да, зверюг много и они страшные, но что ж нас словно парализует-то от ужаса? Уверен, что так быть не должно.

Внезапно я понял, что круг больше не сужается. Да, псы ведут себя все так же агрессивно, скаля ужасные желтые клыки и топорща короткую шерсть на загривках, но не атакуют, а только делают вид, что собираются это сделать.

Они просто не дают нам бежать дальше!

Та-а-а-к! Значит, либо это дикие и быстрые загонщики в большой стае, и сюда сейчас спешат те, кто делает самую кровавую работу, либо это дрессированные собачки, и сейчас сюда спешат их хозяева.

Старик явно от кого-то удирал, и этот кто-то очень скоро нас нагонит, если мы и дальше будем так бестолково топтаться на месте.

Нужно меньше думать и больше действовать! Нож в ножны, копье острием к ближайшей твари. Поочередно, перехватывая оружие, высвобождаю руки из рукавов, наматываю куртку на левую руку, в нее же обратным хватом беру нож. Не беда, что ноги не двигаются. Вполне возможно, что эти собаки из тех, что лают, но не кусаются. Сразу из-за оцепеняющего страха, охватившего меня, когда стая оказалась совсем рядом, я не придал значения непонятному смраду, исходящему от мерзких животных. Сейчас же эта вонь заставила меня задуматься, а не пропитана ли шерсть собак каким-нибудь нервнопаралитическим составом, из-за которого все мы впали в некое подобие физического ступора?

На сомнения по моему авторитетному мнению времени не оставалось, и я геройски пошел напролом, уверяя себя, что эти песики боятся меня сильнее, чем я их.

Первый же укус мгновенно убедил меня в обратном!

И с чего это я взял, что звери, которые по моим же раскладам должны нас задержать, будут кусать меня за обмотанную руку? Может интеллектуалами они и не выглядели, но своей командной работой могли удивить кого угодно.

Стоило мне только сделать неуклюжий шаг вперед, как две ближайшие особи тут же оказались в непосредственной близости и на секунду замерли, будто готовясь прыгнуть и вцепится мне в горло. За эту секунду я смог получше рассмотреть противников и гораздо сильнее испугаться.

Полноте, собаки ли это?! Зрачки вертикальные (это при их-то длинных лапах), клыки в пастях изогнуты, как у змей, на тонких задних лапах видны шпоры… Что это за детище сумасшедших генетиков?

Однако даже вконец испуганный я умудрился сделать еще один шаг вперед, что послужило для зверюг сигналом к действию.

Одна вцепилась в древко копья, а вторая цапнула меня за переднюю ногу и отскочила в сторону до того, как я успел нагнуться и полоснуть ее по морде ножом.

Причем я попытался сделать это неосознанно и очень быстро – видимо, на рефлексах – но тварь оказалась проворнее.

Боли я не почувствовал. Просто не слишком сильный удар по ноге, и все. После этого у первого хищника пропал интерес к копью. Он разжал челюсти и отпрыгнул в сторону.

В этот момент я и сам попытался выдернуть оружие, поэтому, ловя равновесие, сделал шаг назад. Нашим загонщикам это понравилось, и они слегка успокоились.

Как ни странно, после укуса я стал чувствовать себя менее скованно, а злость за пропущенную атаку придала мне решимости, растущей с каждой секундой и грозящей перейти в настоящую ярость.

- Двое на одного, значит, да? – зачем-то вступил я в диалог с бессловесными тварями. – Ничего, сейчас мы это исправим!

Вот, правда, я даже не знал, что собираюсь делать. Второй раз за день мое тело четко и уверенно действовало без указки со стороны мозга, и результаты его усилий поражали воображение!

Бросок ножа практически без замаха – клинок по рукоять входит в шею ближайшего прижимающегося к земле противника точно посередине между головой и туловищем. Но тело мое не ждет визуального подтверждения результативности броска, оно уже распласталось в прыжке и бьет копьем второго хищника. Причем бьет коварно: сначала делает ложный выпад – пес реагирует на него, уклоняясь в сторону и готовясь перехватить зубами древко, но рука сама собой придерживает удар, перенацеливает копье и бьет им в неосторожно подставленный собачий бок.

Первая цель умерла беззвучно, вторая успела как-то обескуражено крякнуть и снова ухватиться за копье, но где-то в конце этого движения передумала и умерла.

Стае все это не понравилось. Оставив одного члена коллектива продолжать гипнотизировать коня с его грузом, остальные мстители окончательно сменили приоритеты и решили попробовать меня на вкус.

Тут же стало ясно, что мое бездумное тело предусмотрело подобный поворот сюжета. Не теряя ни мгновения, оно положило около ног копье, схватило ближайшей к себе труп за задние ноги-спички, крутанулось с ним вокруг собственной оси, как заправдовский метатель молота, и швырнуло тушку в сторону кинувшихся к ней (ко мне?) на всех парах тварей.

Огибая лошадь, стая разделилась на двойку и тройку. Снаряд прилетел прямо в лапы злобной парочки, заставив обоих мстителей утратить скорость и вообще потерять равновесие.

Но и за этим фееричным полетом мой организм тоже наблюдать не стал, вместо этого, он, подобрав копье и не поворачиваясь к атакующей тройке спиной, умудрился оказаться возле второго остывающего тела и не без усилия высвободить нож из его шеи.

Остывающую тушку он оставил между собой и хищниками и стал ждать атаки. Спустя пару мгновений тройка псов уже была на месте и готовилась атаковать: двое обходили цель с флангов, явно намереваясь зайти за спину, третий, брызжа пеной и слюной, стелился по земле, напряженный, как натянутый до предела лук.

И в один миг все, вдруг, изменилось. Сначала остановился тот пес, что был впереди, затем перестали двигаться и те, что совершали фланговый маневр.

Мой организм как-то очень вяло этому удивился и дал-таки мне возможность хоть немного им покомандовать.

Первым делом я нервно зевнул, словно бы давая возвращающемуся к работе мозгу побольше кислорода, а потом кинул быстрый взгляд в том направлении, где лежали сбитые словно кегли псы. Один, поскуливая, ковылял к месту событий на трех конечностях, держа переднюю правую лапу навису. Его напарник тихо выл, даже не пытаясь подняться.

Уже неплохо – считай, полтора врага уже выведено из стоя.

Еще зевок. Теперь гораздо слаще и протяжнее…

Не рано ли я расслабился?

Снова зеваю, в этот раз даже позволив себе закрыть глаза на какое-то время.

Ты смотри, как по-джентльменски ведут себя эти твари, не атакуя, пока я тут расслабляюсь.

Вашу ж мать! Да эти сукины дети меня отравили. Та сволочь, что меня укусила, явно впрыснула яд в рану!

Так, времени у меня или очень мало или совсем нет.

Пытаюсь подавить очередной зевок, но не получается. Рот едва не рвется от того, как низко опускается у меня челюсть. Беда, кажется, я уже сплю. Просто стоя и пока что с открытыми глазами.

Последним усилием воли я бросаю ватное тело в последнюю абсолютно бесперспективную атаку. Вялый взмах перекрестный взмах обеих рук, и в псов, замерших в ожидании сладкого по бокам летят нож и копье. Исполненный слаженным дуэтом визг свидетельствует о том, что рановато они расслабились. Их единственный оставшийся целым товарищ (не считая засадного полка, играющего в гляделки с конем и всадником) принял мое поведение близко к сердцу и встречным курсом пошел на меня в атаку.

Он прыгнул, целясь вцепиться сонной жертве в горло, а я уже просто падал, закатывая глаза и рефлекторно пытаясь прикрыть беззащитную шею левой рукой, а правая инстинктивно и безуспешно ловя равновесие.