Задира

Глава 7

Здесь могла быть ваша реклама

Закончив длинный и содержательный разговор с Учителем, я вынужден был поспешить в места не столь отдаленные по очень даже неотложным вопросам. К сожалению, путь мой оказался не так короток, как хотелось. Для начала пришлось распластаться на земле, чтобы через мгновение снова оказаться на ногах и попытаться вступить в бой, которого, впрочем, не случилось поблизости. Четвертая просто, сдаваясь, подняла руки вверх и напомнила, что просто исполняет приказ Учителя.

Отвести взгляд от капитулирующей девушки было трудно, но я все же справился. В стене дому у самого угла, из-за которого мне только что довелось показаться, торчали два небольших дротика. Пускай на руки девушки я смотрел меньше всего, но все же успел увидеть по небольшой трубочке, зажатой в каждой из ладоней.

- Пружины? – поинтересовался у нее, оборачиваясь.

- Верно, - ответила девушка, - правда; не очень хорошие – приходится заряжать непосредственно перед применением, иначе слабеют и оружие превращается в детскую игрушку.

- Да, - кивок головой, - я слышал их скрип, а потом треск под твоими ногами. Топорно работаешь!

- И много ты видишь разбросанных по округе сухих веток? – с кукольно-наивным личиком интересуется Четвертая, поддевая носком сапога половину палки и отправляя ее в полет в моем направлении.

А ведь права бестия: нет здесь никакого мусора. Сама нашла и притащила сюда, чтобы дать мне шанс разминуться с опасностью. Однако дротики зашли в древесину неглубоко, значит дело в смазке на наконечниках…

- Яд? – уточняю у девушки.

- В слабой концентрации, - отвечает она, - максимум для крепкого мужчины – галлюцинации и судороги.

- Да, я довольно крепок, - согласно киваю с самодовольной миной на лице, - а если бы схватил оба дротика?

- А вот это мы еще не проверяли, - абсолютно серьезно отвечает мне эта пигалица, медленно опускает руки, разворачивается, и так же медленно и очень эффектно уходит в направлении противоположном тому, где находится уборная.

Однако, я так недвусмысленно физически заинтересован ее нарочито виляющей походкой, что вот прям немедленное посещение заветного места мне сейчас не светит, как бы того ни хотелось. Поэтому обращаю дополнительное внимание на повод для нашей следующей встречи с этой милахой. Дротики из стены извлекаю осторожно, чтобы не выпачкать пальцы в смолянистой субстанции, в коей испачканы их наконечники. Работа штучная, вряд ли ими тут разбрасываются. Следовательно, от меня явно ожидают их возвращения.

Хитрая бестия!

Что ж, я не заставлю себя ждать!

Следующее покушение я пережил сразу по выходу из сортира. Неслышимый и невидимый Седьмой, видимо рекрутированный Четвертой, поджидал меня, лежа на крыше строения с удавкой наготове. Что ж, спасибо, что хотя бы дождался выхода, а не навестил меня непосредственно внутри строения.

Тут же выяснилось, что у меня фантастические рефлексы и изумительно-каменные мышцы шеи, а у Седьмого слабо-прокачанное веко правого глаза – мой палец вообще не почувствовал его сопротивления…

Потом было много просто криков и отборной ругани. После чего я выяснил, что Учитель умеет лечить наполовину вытекший глаз. Этот факт здорово меня впечатлил. Однако дар речи я едва не потерял не в момент удивления, а после очередного покушения.

Оказалось, что у пары моих подручных курсантов есть необычные пробужденные стариком симбиотические таланты: узнавать фобии человека и транслировать человеку детально прорисованные образы.

Что вам сказать… хорошо, что перед туалетом меня встретила именно Четвертая, потому что я едва не обгадился, когда попал под дождь из больших пузатых сколопендр!

Мне даже заорать от ужаса не дали. Стоило только открыть рот, как он сразу же стал заветной целью сотен или даже тысяч насекомых. Я упал и стал кататься на земле, давя несуществующих многоножек и пытаясь заткнуть руками все предусмотренные природой отверстия, не имеющие естественной защиты. Вот тут-то и выдалась возможность возблагодарить небеса за узкие тренировочные штаны, которые все-таки украсили мой зад после того, как старые были испачканы в крови и пыли. Так вот неприкосновенность этого самого зада пока оставалася в относительной безопасности, что хоть как-то меня подбодряло.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Да и длился он едва ли больше трех-четырех секунд. Примерно столько же мне понадобилось, чтобы убедиться, что все уже позади. Однако полностью прийти в себя мне не дал паук. Нет, не так – ПАУК! Размером с половину ближайшего сарая. Находясь на волоске от разрыва сердца, я, вдруг непроизвольно вскинул вверх правую руку, сплел из пальцев какой-то неимоверно затейливый кукиш и выплюнул сквозь стиснутые зубы некие странные звуки.

Наваждение сразу же исчезло. А вот все пространство передо мной в пять метров шириной и вдаль чуть ли не до горизонта (тут я, конечно, слегка приукрашиваю) сразу же приобрело четко угадываемую структурированность: в косички заплелось все, что только было физически на это способно!

- Серьезно? – раздался из-за спины голос Учителя. – Косички?! Кто на тебя нападал, армия растрепанных девчонок? Какие у тебя заковыристые фобии, однако!

Ваш покорный слуга настойчиво приказал своей левой руке перестать закрывать ухо и ближайшую ноздрю, и отправляться помогать правой избавлять мои челюсти от спазма. Рот во время галлюцинации закрылся так надежно, что и теперь был неприступнее хорошего банковского сейфа.

Видя, что мои усилия не приводят к решению проблемы, Учитель, снизошел до помощи.

Коснувшись ладонью моего лба, он просто велел мне открыть рот и заговорить.

Первое получилось с легкостью и благодарностью, а вот заговорить сходу не вышло.

Учитель приподнял бровь, еще раз пристукнул меня полбу и велел сказать хоть что-нибудь.

Я, округлив глаза, лишь развел руками.

- Пройдет, - пообещал старик, - нужно просто еще раз напугать или вывести на другие сильные эмоции.

Я хотел сказать ему пару ласковых за подобный рецепт, но, видимо, мое возмущение не было настолько сильной эмоцией, чтобы воплотить желание в жизнь.

- Даже не надейся, - буквально промурлыкала Четвертая мне на ухо, когда Учитель удалился на приличное расстояние, - бессловесным ты мне нравишься куда сильнее, так что походи и помучайся.

В ответ я лишь шлепнул ладонью по ее обтянутому штанишками заду и, играючи заблокировал последовавшие за этим пять или шесть ударов. В этот раз дальше злить я ее не стал. Просто парой легких и слегка неприятных толчков в живот и грудь просадил ей дыхание и отскочил в сторону, давая девчонке спокойно насытить организм кислородом.

- Как ты это сделал? – отдышавшись, угрюмо уточнила Четвертая.

Я показал на свой рот и развел руками в стороны, как бы сочувствуя тому, что не могу поделиться с ней боевой мудростью. Однако ширина и лучезарность моей улыбки убедительно говорила совсем другое.

- Не все так просто! – хитро улыбнулась девушка, и лицо ее, вдруг, стало совсем другим: более живым и человечным, что ли. – Если хочешь, чтобы я помогла тебе, придется и самому немного попотеть, как думаешь, это ведь справедливо?

Конечно же, при желании можно было с легкостью ей отказать, но мне хотелось провести с ней побольше времени, поэтому ответом Четвертой был мой энергичный кивок.

Взяв меня под локоть девушка не спеша зашагала в ту сторону, куда мы с курсантами убегали для первого вводного занятия. Мне, естетсвенно, пришлось следовать за ней, тихо теряясь в догадках относительно ее намерений.

- Никто из нас не скажет никому ни под какими пытками, что ты умеешь оперировать Даром, - начала она, когда мы отошли подальше от поселения, - но местный надсмотрщик хоть и редко, но бывает в сознании, и тогда он может почувствовать твою силу, а это нам не нужно.

Мое очередное пожатие плечами должно было сказать девушке, что диалог со мной сейчас – не самое увлекательное и познавательное занятие.

Но Четвертая, казалось, была вполне удовлетворена текущим состоянием дел.

- Учитель говорит, что этот сменный маг, - как ни в чем не бывало, продолжила она, - был бы магистром Фиолетовых, если бы те сохранились: даже обладая урезанными возможностями Пурпурных, он достиг больших высот в ментальной магии. К несчастью для себя, он зациклил свой талант на собственной персоне и теперь почти все время живет в мире контролируемых грез. Бытует мнение, что если бы не слуги, он уже давно умер от обезвоживания. Здесь он начальник лишь номинально, основная его задача – запоминать свои особенно чарующие грезы, а потом передавать их Эллесу – главе Красных.

Я слушал девушку, все еще е понимая, к чему ведется эта беседа.

- У тебя тоже очень большой потенциал, - кажется, приступила-таки к сути Четвертая, - когда ты полностью осознаешь себя, у нас будет шанс нейтрализовать его сумасшедшее ментальное поле, чтобы в любой момент иметь возможность подойти вплотную к нему, или хотя бы к его слугам. Ведь достаточно будет убить или обездвижить их, чтобы время само сделало за нас грязную работу – избавило этот мир мага, живущего в мире иллюзий.

Все это время, проговаривая довольно жестокие слова, девушка не сводила взгляда с висельника. Теперь, когда телега с помостом не двигалась, к лохмотьям бедняги прицепили табличку со светящимися буквами. Прочитать текст послания я не мог, но смысл и без того был ясен.

- Салид настолько силен, что даже находясь в полном забытье делится своей аурой со слугами, - продолжила девушка, - мало того, что они неуязвимы для физического воздействия издалека, так еще к ним и не подойти с дурными намерениями. Перед тобой словно воздух сгущается и чем ближе слуга, тем сложнее тебе двигаться. Ближе всего я смогла подойти к одному из них, когда к нам сюда первый раз привезли одного из Братьев. Точнее, тогда это была Сестра. Она была совсем голой и на ней видны были следы пыток…

Последние слова Четвертая произносила уже надтреснутым голосом и в итоге замолчала так и не закончив мысли. Но мне и так все было ясно. Хорошо, что она тогда смогла сдержаться. В противном случае мы бы, как минимум с ней бы здесь не разговаривали. А, как максимум, никаких подпольных диверсантов уже бы не было и в помине.

Немного помолчав, девушка вспомнила про недавние дротики и уточнила, захватил ли я их с собой.

Я кивнул и осторожно полез в карман, стараясь достать их, не нарушая, так сказать, целостности упаковки – тройного слоя грубой ткани, обмотанной вокруг их наконечников.

- Попался! – практически вскрикнула Четвертая.

Одновременно с этим я почувствовал посторонний острый предмет, пронзающий мочку уха.

- На сантиметр выше – и ты труп! Самый обычный и бесполезный! Что, съел?! Даже такие крутые как ты, оказываются смертными, причем порой очень даже внезапно смертными!

Торжеству девчонки не было предела.

- Шея бы тоже подошла, - раздраженно проговорил я.

- Надо же! Излечился, болезный!

Сделала удивленно-глупое личико Четвертая и патетически всплеснула руками. При этом бестия снова умудрилась спрятать свой тончайший стилет так, что я не понял, куда именно он пропал, и от этого градус моего внезапного раздражения почему-то подскочил еще выше.

- Все, прекращай, подурачилась и хватит!

- Это я подурачилась? Ты бы глянул в зеркало: да у тебя на лбу здоровенными светящимися буквами написано: «Дурак»!

Она приблизилась вплотную и попыталась пальцем прочертить на моей лысине символы местного алфавита. По какой-то причине это меня практически взбесило, и я едва сдержал себя от того, чтобы сделать ей больно. Вместо этого просто ткнул ее пальцем в точку на ее теле, на время парализуя руку, что она протягивала к моей голове.

Отпрянув назад, Четвертая оторопело взглянула сначала на непослушную конечность, потом – недоуменно на меня.

- Действительно, Дурак! – с горечью в голосе произнесла она, раз вернулась на каблуках и быстро скрылась из виду.

Да что ж со мной не так?! Девчонка же просто со мной заигрывала! Дурачилась. Как маленькая радовалась своей небольшой победе. А я что? Вызверился на нее. Здоровенный неуравновешенный лысый идиот! Допустим у меня нервы на пределе из-за того, что я ничего о себе не помню и не знаю, согласен, что ситуация, когда на меня все время нападают лишаем меня душевного спокойствия, которого и до этого не было и в помине, так еще эта дебильная креативная неоновая вывеска на манекене, стилизованном под труп!

«Здесь могла быть ваша реклама!». Ничего тупее придумать не могли?!

Стоп… Какая еще реклама? О чем это я?

Протерев глаза, вновь уставился на табличку «украшавшую» фигуру повещенного бедолаги. На ней все еще светились неизвестные мне иероглифы, но и развидеть только что прочитанную вместо них странную фразу было уже не суждено.

- Реклама, - пробормотал я, как бы пробуя слово на вкус, - ваша реклама…

В висках начало сильно ломить. Боль накатывала мощными волнами. Вскоре я уже не мог молчать и каждая новая волна боли выдавливана из меня негромкий стон.

Однако боль была не одна, вместе с ней ко мне приходили и образы. Они были зрительные, звуковые, вкусовые, обонятельные и осязательные – все разом, в одном неимоверно запутанном клубке. В конце концов, я попал под дождь из боли с градом из этих клубков.

Казалось, что ему не будет конца, и я попросту сойду с ума. Собравшись с силами, поднялся и попытался дойти до дома Учителя, но упал лицом вперед, не сделав и пяти шагов. Уже падая, я услышал откуда-то сверху:

- Дер-р-ржись! Скор-р-ро пр-р-риведу стар-р-рика!

Мрак.

Благодатный мрак, разом избавивший меня от всех неприятностей.

Однако и мрак способен отступить, когда тебя приводят в сознание, настойчиво и упорно долбя клювом в одну и ту же точку, расположенную над переносицей.

Не открывая глаз, я попытался отмахнуться от вредного будильника. Помогло это лишь на время. Потом удары посыпались с новой силой. Пришлось просыпаться.

С минуту я оглядывался по сторонам, осматривая знакомый уже дом Учителя. Потом закатал рукава рубахи и взглянул на свои руки. От плеча и до кончиков пальцев ни единого волоска.

- Это что ж получается, - спросил я у старика и лукаво глядящего на меня Ворона, - все, что было после морского сражения, – не сон? А я теперь в теле Бродяги?

- Сообр-р-ражаешь! – прокаркал Ворон.

- Конечно, это хорошо, что я снова мужчина, и что опять при памяти, но как-то нехорошо с Талланом получилось…

- Пер-р-реживу! – снова включилась в беседу громадная птица.

Старик сидел в углу и явно наслаждался нашей беседой и моим наиглупейшим выражением лица.

- Бродяга, дружище, тебя что, запульнули в тушку этой прекрасной гордой и исключительно благородной птицы? – уточнил я даже и не пытаясь скрыть улыбку радости от того, что и друг снова рядом, и я уже не беспамятный болванчик.

- Пер-р-рья!!! Пр-р-релесть! Кр-р-расота! – прокаркал Бродяга, расправив крылья и медленно кружась передо мной на месте, давая получше себя рассмотреть.

Несколько секунд я сидел в недоумении, отгоняя от себя мысли о том, что друг успел сойти с ума, пока я был не в себе, но потом, озаренный внезапной догадкой разразился поистине гомерическим хохотом.

Мой многострадальный друг так долго и безнадежно был абсолютно лысым, что теперь чистосердечно хвастался передо мной своим повсеместным густым иссиня-черным перьевым покровом!

Жалко только, что долго продлиться нашему веселью было не суждено.

Входная дверь распахнулась настежь, в дом буквально влетел Седьмой и, задыхаясь, выпалил:

- Салид проснулся! Слуги несут его сюда!