Японская война 1904. Книга 6

Глава 5

Петр Аркадьевич Столыпин сегодня опять не ложился спать. Чертова Маньчжурия, чертов Макаров. Чем-то он напоминал Алексашку Меншикова — тот тоже приносил пользу Петру, но и проблем доставлял не меньше, а потом и вовсе вмешался в судьбу следующего царя, запустив бесконечную череду государственных переворотов. И ведь Макаров тоже может до такого дойти…

— Опять о нем думаешь? — Борис пока еще не уехал в Дальний, решив задержаться в Ляояне, куда вместо Харбина и Мукдена как-то сами собой начали стягиваться нити экономического контроля над регионом.

— А как не думать? Он снова победил… Пленных японцев везут поездами, Витте, как собака, вцепился в Мацухито и без мира нас не оставит. Но во что это выливается? Разве ты не видишь, что Макаров фактически превращает пленных в своих крепостных? Сначала они, потом местные, а потом и любые крестьяне, что приедут сюда из России!

— А мне кажется, что ты ушел в достоевщину и уж слишком сгущаешь краски. Или это не ты сам, а влияние Зинаиды Николаевны? Вы же с ней теперь чуть ли не каждый день телеграммами обмениваетесь. С одной из Юсуповых, напомню, которые всегда выступали за сохранение аристократических привилегий, в том числе свобод Финляндии, Польши и Кавказа. То, с чем ты всегда хотел бороться!

— В одном ты точно прав: раньше мы не могли понять друг друга, — согласился Столыпин, — но, когда я получил это назначение, вместе с ним пришло и письмо от Зинаиды Николаевны. И поверь, она очень мужественная женщина, раз смогла хотя бы частично признать мою правоту. Твоей сестре не о чем волноваться, тут нет никакой романтики, просто споры двух энтузиастов о судьбе России. Что может ее сломать, а что помочь.

— А я вот слышал, — Борис не сдавался, — что это именно Юсуповы, Нарышкины и Голицыны убедили государя оставить в Маньчжурии Макарова.

— И это разумно. Несмотря на мои с ним разногласия по хозяйственным вопросам, пока здесь стоит 2-я Сибирская армия, японцы будут вести себя осторожно. Вон, Китай даже не пискнул, признав расширение нашего влияния с зоны КВЖД на всю Маньчжурию и Корею.

— И все же! Разве не удобно, что генерал и губернатор, которые могли бы навести шороху в столице, оба отправляются подальше от нее? Вроде бы и повышение, но тем же Юсуповым проблем так будет меньше. А уж если получится вас столкнуть еще…

— Ты наговариваешь, — возразил Столыпин, но в глубине души был вынужден признать, что в словах его старого друга есть смысл.

— Может, хотя бы не будешь спешить и поговоришь с Макаровым лично?

— Может…

Не успел Столыпин ответить, как к нему в кабинет ворвался адъютант со срочным докладом. Личным приказом Макарова все задержанные ранее пленные были выдернуты из временных лагерей и отправлены дальше на рабочие предприятия Ляояна и Инкоу.

— Петр, тебе все равно не стоит спешить, — Борис попытался удержать Столыпина.

— Нет, не стоило спешить кому-то другому. Объявите, что мы приостанавливаем все контракты с предприятиями Макарова.

— Но они возят не только промышленные товары. Все поставки хлеба и других продуктов питания из Китая идут через него.

— Выйдите на китайцев напрямую. Уверен, найдутся те, кто захочет сесть на этот поток. Макаров показал пример, но это не значит, что пользоваться им может только он.

— Что-то еще? — адъютант с восторгом таращил глаза на нового губернатора.

— Также подготовьте приказы о проверке всех арендуемых Макаровым объектов. В случае любых нарушений будем расторгать договоры. И да, раз уж наш генерал использовал силовое прикрытие, все наши проверки проводить только при поддержке жандармов.

Договорив, Столыпин откинулся на спинку кресла. Где-то через час его канцелярия подготовит все документы, потом он их подпишет, и назад станет уже не повернуть. Может, все-таки — он бросил взгляд на Бориса — сначала поговорить с Макаровым? Но нет! Он — представитель империи, а империя должна строиться на силе, на равных правах и возможностях.

И чем раньше это усвоят такие вот Макаровы, тем лучше будет для всех!

После завершения операции с проверкой американских и английских поставок Казуэ так и осталась в Сасебо, приглядывая за портом. Брату было веселее — его князь Ито отправил в Осаку, а там все-таки побольше жизни. По крайней мере, так было ровно до сегодняшнего утра, когда в районе шести с хвостиком город проснулся от канонады артиллерийских выстрелов и зарева пожаров над портом.

Понимая, что она просто обязана разобраться в происходящем, Казуэ рванула к своей наблюдательной позиции. Это, конечно, не район Йосидзаки на холмах, оттуда вид был бы получше, но столь выделяющиеся места первыми заняли японские артиллеристы, поэтому девушке пришлось довольствоваться крышей четвертого этажа в административном районе Хонмачи. К счастью, с хорошим биноклем Казуэ и так могла разглядеть все, что нужно. Горящие склады, суета торговых судов на рейде и быстро уходящий вдаль хищный силуэт вражеского корабля.

Выхватив лист бумаги, Казуэ в несколько резких мазков кисти зарисовала его. Теперь в случае чего можно будет свериться с военными архивами и опознать, кто это точно был… Подумав, девушка сделала еще одну копию рисунка, а потом поспешила вернуться в каморку под первым этажом, которую официально снимала. Стоило затаиться хотя бы на время. Казуэ ожидала комендантского часа, но, как ни странно, администрация Сасебо делала вид, словно ничего и не случилось.

А через пару часов в продаже появились утренние газеты, и Казуэ, выйдя вместе с остальными горожанами и рабочими порта на улицу, так же дружно возмутилась подлостью русских моряков, которые расстреляли чужую землю. Чуть тише, но также вместе со всеми она посетовала на японский флот, который пропустил такой удар. А дальше общественное мнение разделилось.

— Мы должны отомстить России! Император только собрался подписать мир, а они уже показали, каким будет наше будущее после этого! — молодой японец, судя по обветренной коже, был откуда-то с севера.

Возможно, в том числе и поэтому его не поддержали.

— Это позор! Мы слишком слабы, чтобы самим защитить себя! — еще один странный крикун, и снова северянин.

Казуэ обратила внимание, что от всех неместных сразу начали держаться подальше.

— А вы видели, что враг стрелял только по складам угля в районе Миура? — пожилой рыбак заметил то же, на что обратила внимание и сама Казуэ.

И вот на эту тему люди уже готовы были говорить.

— А я тоже видел!

— В порту стояли миноносцы, но их даже не обстреляли.

— А они и сами в море не вышли, хотя, когда русские крейсера пытались к берегу подойти, сразу встречали.

— Странно все это…

С последними словами Казуэ была согласна с каждой минутой все больше и больше. Странная атака, странные голоса в толпе… Ей срочно нужно было связаться с князем Ито, вот только на подходе к телеграфу ее уже ждали. Внимательные глаза одетых в штатское кэмпэнтай выцепили ее среди других, и сразу четверо жандармов двинулись к девушке, окружая со всех сторон.

— Я — человек князя Ито. Прошу связаться с ним и подтвердить мои полномочия, — Казуэ попробовала решить вопрос мирно.

— Князь Ито арестован по подозрению в измене, — холодно ответил младший из жандармов.

Другие тут же на него цыкнули, но все было уже сказано. Странная атака, странные разговоры, арест князя — все это было звеньями одной цепи. Но какой? Кто-то смог продавить продолжение войны? Казуэ передернуло.

— Император сегодня утром подписал мир с Россией, — старший кэмпэнтай попробовал успокоить девушку. — Если вы из окружения князя Ито, то наверняка вас скоро выпустят. Не надо сопротивляться.

И вот тут в картину мира встал последний кирпичик. Мир — кому-то он был совсем не нужен! Вернее, совсем не нужен был мир, где Япония начнет искать общий язык с Россией, а поэтому неизвестный нанес сразу несколько ударов, чтобы сорвать на корню возможный союз. А если так… Казуэ прекрасно поняла, что живая Такамори, которая слишком много знает, точно будет лишней в этой партии.

— Прошу прощения, — девушка выхватила из-за пояса самодельную гранату, замаскированную под флакончик с дешевыми духами.

Та самая германская взрывчатка, которую они тогда с Сайго нашли на складе и немного прихватили про запас. Резкий взмах, терочный запал со змеиным шипением проехался по специально пришитой на манжет полоске — искры, бросок, взрыв! Стеклянные осколки рассекли лица жандармов и пары оказавшихся слишком близко прохожих. Жалко, но выбора не было. Пригнувшись, Казуэ побежала подальше от растерявшихся кэмпэнтай, а когда ее все-таки снова заметили, по высокой траектории закинула назад еще один флакон. Специально, чтобы обычные горожане успели увидеть, осознать — и с ревом броситься во все стороны.

Кого-то задавили, но от взрыва уже никто не пострадал, а между девушкой и жандармами оказалась такая плотная толпа народу, что добраться друг до друга они больше не могли. Казуэ даже пригибаться перестала. Наоборот, выпрямила спину и гордой походкой зашла в ближайший магазин. Здесь уже, ускорившись, проскочила к черному ходу. Дальше бег, тайник с запасной одеждой и кошелек с наличкой, чтобы купить билет до Осаки.

Нужно было действовать быстро. Вытаскивать брата — с этим она точно справится. А потом… Вытаскивать князя Ито? Вряд ли это возможно. Уезжать из Японии? Вариант. Благо девушка точно знала одного человека, у которого всегда найдется работа для беглых Такамори.

Вот так денек начался.

С самого утра мир содрогнулся от подлости русской атаки на мирный порт, и это когда император уже принял все наши требования и условия. По крайней мере, именно так написали все европейские и американские газеты — слишком слаженно, слишком дружно, чтобы поверить, что все это случайность. Ну, а вариант, что эта атака на самом деле была совершена одним из наших кораблей, я и вовсе не рассматривал.

Похоже, проект с радиостанцией, чтобы получить возможность доносить до мира и нашу точку зрения, из второстепенного выходил на первые роли. К счастью, дела там шли довольно успешно. Лично я не ожидал, что моя теория настолько быстро воплотится в жизнь, но реальность оказалась способна и на приятные сюрпризы. Так, в армии нашлось достаточно офицеров, прошедших через физико-технический институт, лично слушавших там лекции Александра Степановича Попова и горящих желанием поработать с новомодными передатчиками и приемниками.

Я-то думал, что до изобретения ламп нам ничего не светит — я ведь понятия не имею, как именно они работают — но Городов, уже пытавшийся доработать нашу связь, давно нашел выход. Дуговой генератор Поульсена, запатентованный в 1902 году. Если искровый сигнал постоянно затухал и был слишком широким, забивая все диапазоны, то дуга фактически позволяла получить чистую волну. Естественно, не без минусов: чем дольше сигнал, тем сильнее греется дуга и тем больше гуляет частота. Тем не менее, уже этого было достаточно для первых опытов, а на перспективу уже лично я нашел еще одно полезное изобретение.

Еще в 1880 году братья Жак и Пьер Кюри открыли пьезоэлектрический эффект, суть которого заключалась в том, что некоторые кристаллы при механическом сжатии создавали электрическое напряжение. И, как оно обычно и бывает в природе, этот эффект работал и наоборот. Если подать на те же кристаллы напряжение, можно было получить вибрации. Причем вибрации, чью частоту мы могли раз и навсегда задать, подобрав толщину пластины того же кварца. Опять же оставалось рассчитать под это дело формулы, вывести эту самую толщину, и что-то еще точно вылезет в процессе… Но я уже не сомневался, что уже скоро мы получим самый сильный и точный передатчик радиосигнала во всем мире.

Еще и корейцы очень активно включились в постройку вышек для будущих антенн. Я опять же ожидал воровства, затягивания сроков, но молодая империя Корё оказалась слишком благодарна России за помощь, чтобы размениваться на такие мелочи. Любые поставки, тысячи людей на стройке — Согёнская радиобашня росла как на дрожжах, опережая свою сестру, заложенную в Инкоу, раза в два… Через сколько мы сможем уже начать первые пробные передачи? Месяц? Два? Вряд ли больше.

— Вячеслав Григорьевич, и что будем делать? — Огинский, который и занес мне неприятные новости, ждал моей реакции.

— Это была не попытка сорвать мир, его уже подписали. Но это был удар по нашей репутации, — ответил я. — Можем ли мы что-то изменить, исправить?.. В будущем да, сейчас же продолжаем все так же готовиться к возможным атакам по побережью. Какие новости по нашим пленным?

— Отряд Хорунженкова перехватил всех задержанных и переправляет их дальше на работу. Наши предложения по оплате и награде через три года до них донесены. Реакция в целом положительная.

— Вот и хорошо, — я кивнул. — Есть ли какие-то подвижки по инженерам?

Очень важный вопрос. Я уже не раз обсуждал со своими офицерами доработку наших стратегий, и в процессе мы вышли на два самых узких места, которые нельзя было решить даже за деньги. По крайней мере, не в лоб. Первая проблема — это двигатели. Декабрьские испытания в Санкт-Петербурге показали, что сначала другие страны сделали шаг в сторону дешевых и легких машин, но последняя кампания в свою очередь четко показала слабости такого решения.

А значит, очевиден переход к другой крайности: как на море все страны начинают двигаться в сторону все большей брони, мощи моторов и диаметра орудий — как говорится, 400 миллиметров не предел — то не стоит удивляться, что та же логика проявит себя и на суше. А готовы ли мы к подобному вызову, который станет реальностью если не в этом году, то уже в следующем?

— По горным инженерам пока глухо, — рассказывал Огинский. — Нашли несколько человек, которые, говорят, у самого Менделеева учились, но… Опыта в добыче и очистке редких металлов у них нет. Правда, Джек Лондон говорил, что у него были знакомые в одной из рудных компаний Северо-Американских Штатов, и можно попробовать нанять их хотя бы для начала, но это он уже сам расскажет.

— Да, мы должны встретиться вечером.

Я замолчал, прикидывая, насколько может задержаться эта линия развития. Редкие металлы — это возможность выхода на гусеницы, которые не развалятся через пару часов или даже минут, броню, которая будет держать удар чего-то больше 47 миллиметров, бронебойные снаряды, которые станут ответом на появление у любого врага тяжелых машин следующего поколения. Ну и, конечно, без нормальных металлов не может быть и речи о своих двигателях хоть сколько-то приличной мощности.

Я помнил, что в Санкт-Петербурге Анна Нератова уже купила для нас лицензию на легкий «Панар» и почти договорилась с «Рено». Но технологии сами по себе не работают. Для них нужны ресурсы! А еще, даже выйди Путиловский завод на любой возможный для него максимум по этим самым моторам — этого все равно будет недостаточно. Для всей империи-то! Впрочем, даже если я и не прав, пусть лучше двигателей в стране станет больше — в случае чего пустим их в гражданский сектор — чем постоянная нехватка и дефицит.

— Что же касается снарядов… — продолжил Огинский, касаясь второй главной проблемы.

Да, как бы банально это ни звучало — нам их тоже не хватало. Один миллион годового запаса, который был рассчитан теоретиками на начало войны, сейчас при интенсивной работе на потенциальном фронте от Балтики до Черного моря можно было бы потратить за неделю. У нас в Корее на 50 километрах мы бы справились за месяц… Тоже никуда не годится! И опять же любые мощности, которые смогут дать даже в идеальном случае Обуховский, Тульский, Сестрорецкий и все другие заводы — их было недостаточно.

А значит, у меня просто не оставалось выбора. Искать людей, искать ресурсы и выходить на собственное производство. Благо с первым благодаря пленным вопросов не было, уголь и сталь мог дать Китай. А вот порох, станки и специалисты, которые смогут все это запустить — их нужно было искать. Частично меня опять выручало то, что в русской армии начала 20 века оказалось огромное количество образованных людей, которые были готовы поработать на благо Родины. Станки — что могли, искали в свободной и не очень продаже, остальное — если решим проблему с металлами, готовились делать сами.

Ну и самое сложное — порох. Несмотря на то, что его производство формально не было запрещено частным лицам, неофициально получить лицензию кому-то кроме казенных заводов было просто нереально. Но и тут я видел не тупик, а возможность сделать еще один шаг вперед. Среди прочих бумаг у меня на столе еще с того года лежал доклад моих японцев о найденной на складе в Сасебо германской взрывчатке. Сами японцы, похоже, тротилом не особо вдохновились или просто война закончилась слишком быстро, чтобы до него дошли руки.

Но я запомнил. Как и готовность немцев искать покупателей для своей новой взрывчатки по всему миру. А раз есть интерес, то будет и возможность договориться. Так что на этот вечер у меня намечен не только Джек Лондон, но и молодой фон Винклер. Учитывая, что мы в отличие от остальных наблюдателей не стали ограничивать ему доступ к телеграфу, он должен был хорошо показать себя в глазах Берлинского начальства. А значит, теперь можно будет попробовать и мое предложение передать.

— И последнее, — Огинский закончил с проектами и бахнул на стол доклад от себя лично. — Как вы знаете, моя задача — искать врагов изнутри корпуса, а теперь и армии…

— Опять революционеры?

— Хуже. Учитывая, что остальные силы постепенно перекидывают на Родину, среди солдат 2-й Сибирской начинают ходить слухи. Что мы тут навсегда, и что даже землю тут дают, потому что дома все давно забрали. Пока дисциплина держится, но чем дальше, тем эти разговоры громче. И это, — Огинский опередил меня, — не злые языки со стороны — их бы мы просто поймали, и я бы даже не стал тратить ваше время. Но люди на самом деле волнуются, и их надо как-то успокоить!

Я нахмурился. А ведь и в моей истории было так же: война закончилась, но солдат просто не получалось быстро вывезти домой. Чуть до бунта не дошло, но Линевич справился, остудил горячие головы. А сейчас, значит, этим уже мне придется заниматься. Причем попытка заранее решить проблему, предложив ветеранам маньчжурские земли, не помогла. И боевое братство бывшего 2-го Сибирского — да, оно сдерживает людей, но, чтобы совсем остановить их, его уже оказалось недостаточно.

Увы, страхи они такие — их голосом разума сложно перебить. И что тогда остается? Действовать жестко, раз по-хорошему не понимают, или все же есть варианты…