Японская война 1904. Книга 6

Глава 12

Вера, она же Александра Петровна Кропоткина, беглая дочь беглого князя Петра Алексеевича Кропоткина[1]. Всю жизнь она была согласна с отцом только в том, что государство по своей сути — это лишняя прослойка, без которой можно обойтись. Что люди и сами по себе сумеют справиться с организацией своей жизни, а лишние ресурсы, которые в таком случае высвободятся, просто сделают ее лучше.

Но вот сейчас Вера смотрела на Николая Александровича и невольно думала, а точно ли судьба России стала лучше, если бы одно из покушений было доведено до конца? Даже ее… И какую цену пришлось бы заплатить миллионам людей за то, чтобы найти себе место в новом мире? Она-то точно справится, но остальные… Макаров вот никогда не забывал о тех, кто его окружает.

— … вы проделали огромную работу, и новый корпус Путиловского завода принесет великую пользу России, — Николай тем временем закончил со словами благодарности и перешел к главному. — Однако я хотел бы попросить вас не распылять свои силы на создание конкретных машин и наладить прежде всего массовое производство моторов по купленным вами лицензиям. 40-сильный «Панар», 80-сильный «Рено» — вы планируете выпуск в районе сотни-двух в месяц, но экономика империи легко переварит даже тысячу моторов. И они нужны нам.

— Ваше величество, — голос Анны дрогнул, однако она сжала кулачки и нашла в себе силы возразить. — Но мы столько сил потратили на разработку новых броневиков! Их ждет генерал Макаров, мы также должны поставить их по контракту с Военным министерством…

— Ваши обязательства просто будут переданы другому заводу, никаких последствий, — Николай отмахнулся. — Вы же сможете пустить деньги именно на расширение моторной линии.

— А генерал Макаров? — напомнила Вера.

— Война пока закончена, — Николай повернулся к девушке. — И он получит свои броневики. Просто с другого завода.

— Он ждет не просто броневики, — Анна от нервов чуть не лишилась голоса, но все равно продолжала. — Он ждет именно нашего воплощения своих идей. А еще мы работаем над перспективной машиной, которая перевернет ситуацию на любом поле боя.

— Если вы беспокоитесь о вложенных деньгах, — подал голос Плеве, — то можно же оформить привилегии на все, что вы придумали. И затраты, учитывая объемы вложений в броневики, вернутся очень быстро. Если что, я мог бы помочь со своей стороны…

— Дело не в деньгах! — повысила голос Анна, словно на мгновение забыв, что она не на производстве, где порой чуть ли не ночевала, а в Зимнем.

— А в чем? — почти ласково спросил министр внутренних дел.

— В том, что мы хотим помочь армии. В том, что мы можем это сделать. Черт побери! — девушка покраснела, но все равно продолжила. — Раньше я долгие годы была не больше чем придатком к семье, к славному имени Путиловского завода, но теперь… Когда я слышу о победах на востоке России, то знаю, что они стали возможны в том числе и благодаря мне! Когда читаю отчеты офицеров об использовании наших машин, когда смотрю приложенные цифры, сколько жизней спасли те или иные придумки и качество, которое мы отслеживаем на каждом этапе — я чувствую себя живой!

Вера с удивлением посмотрела на подругу. Раньше она не знала, можно ли Анну так называть. Они много говорили, много времени проводили вместе, но вместе с тем Вере казалось, что молодой заводчице интересны только деньги и сталь. А оказывается, нет: даже она мечтает о чем-то большем. Жаль, что все это не будет иметь смысла… Царь, министр финансов — вряд ли они собрались просто чтобы согласиться с чужой мечтой. Пусть пока им спускают некоторые вольности, но всему есть границы.

— Кажется, я понимаю вас, — неожиданно сказал Николай, и Вера чуть не закашлялась.

— Понимаете? — выдохнула Анна и удивленно расширила глаза.

— Да, и поэтому не буду приказывать, а просто расскажу, почему я прошу вас принять именно такое решение.

В воздухе повисло напряженное молчание, а Вера неожиданно осознала, что это ей напоминает. Разговор отца и детей: когда одни мечтают, а второй вынужден зарабатывать на дом и на еду и как злобный тиран ограничивает свободу и полет фантазии.

— Почему? — Анна вскинула голову.

— Мир меняется, и многие это понимают, — тихо заговорил царь. — Не будем трогать то, что творится в людских душах, но есть и то, что проще, что можно увидеть своими глазами. Изобретения, техника, машины — можно называть как угодно — их становится все больше. Тот, кто первым зайдет в эту нишу, уже через пять-десять лет будет править экономикой империи…

Вера сжала кулаки. Вот же оно, то, что она чуть не упустила. Царь увидел, что может потерять часть власти, и делает все, чтобы этого не произошло.

— Вы считаете, что если я… если Путиловский завод заберет себе слишком много, нас уничтожат? — Анна поняла слова царя по-своему. Не царь, другие хищники, поменьше.

— Вас уже атакуют, — ответил Николай. — Пишут жалобы мне, доносы Вячеславу Константиновичу. Мы не дадим им хода, но это только начало. Россия — это страна законов, и вашим конкурентам хватит опыта, чтобы фактически заморозить деятельность завода проверками, исками… А вам не хватит опыта, сил и влияния, чтобы себя отстоять.

— А вы? — жалобно спросил Анна. — Вы же и есть закон.

— Времена деспотии прошли, — Николай неискренне улыбнулся. — Я только направляю Россию, помогаю решать системные противоречия, но я не могу защитить каждого отдельного человека. Вы же понимаете?

— Или не хотите? — снова вмешалась в разговор Вера.

— В данном конкретном случае, вы правы, еще и не хочу, — неожиданно согласился с ней Николай. — Потому что я считаю, что Россия будет сильнее, если новые машины начнут делать сразу несколько заводов. Если новые моторы, которые вы освоите, получит не только армия, но и промышленность, сельское хозяйство, в конце концов, обычные люди, которым тоже хочется прикоснуться и стать частью будущего.

— Сколько? — последняя речь царя словно отрезвила Анну. — Сколько моторов нужно России?

— К концу года нужно выйти на пятьсот штук в месяц, — вместо царя ответил Плеве. — Сможете?

— Смогу, — кивнула Анна. — И если выполню это обещание, то разрешите ли вы после этого вернуться к новой машине для армии? Помимо моторов.

Вера чуть не хмыкнула. Все-таки Нератова — торгашка: даже встречу с царем умудрилась превратить в обсуждение цены. И пусть тут платят не деньгами, но суть-то та же.

— В конце года мы пересчитаем потребности страны в моторах. Если вы и дальше будете справляться, то получите мое разрешение, — Николай принял условия сделки.

Довольно обтекаемо: так-то можно хоть несколько десятилетий говорить, что моторов не хватает, но… Вере не была уверена, но ей показалось, что Николай Александрович из тех людей, что хотели бы держать слово. Тем временем разговор подошел к концу, их вывели на улицу и почти у самых ворот снова посадили в неприметный экипаж, тут же развернувшийся в сторону Екатерингофки.

— Я вся мокрая, — честно призналась подруге Вера. — Не думала, что разговор с царем сможет так вымотать.

— А я не думала, что ты дочь князя.

— Того князя уже давно нет в России, да и княжеского в той семье, поверь, осталось немного. Отец с матерью даже не женились нормально, только договор подписали на три года и с тех пор раз за разом его продлевают.

— Словно аренда квартиры в доходном доме, только тут не жилая площадь, а семья, — в голове Анны мелькнула жалость.

— Не все так плохо, — сразу же возразила Вера. — Отец с матерью на самом деле любят друг друга, иначе давно бы разбежались, но… Я вот пытаюсь представить себя на их месте, и не могу. Если и жить с кем-то, если делить дом, ночи, мечты и саму жизнь, то по-настоящему. Семья в аренду — это не мое.

— Только честная покупка, — поняла Анна и кивнула.

— А знаешь, что я еще поняла? — Вера не заметила, как после семьи ее мысли скользнули в неожиданном направлении, но что было, то было.

— Что?

— Я поняла, почему царь задержал Макарова на востоке, хотя 2-я Сибирская где-то в районе Варшавы или Вильно уже одним своим присутствием навела бы шороху.

— Думаешь, — Анна тоже сложила два и два, — как царь по-своему прикрыл нас от интриг, так и с Макаровым? Боится, что тут его сожрут, и даже протекция Романовых ничего не сможет изменить?

— Да, мне кажется, он на самом деле по-своему пытается быть заботливым. Неумело, неуклюже, но пытается… И это правильно, — Вера широко улыбнулась. — Пусть Макаров там, на востоке, еще наберется опыта. Научится выживать и в мирное время, а уж потом приедет сюда и задаст всем перцу.

— Вот опять ты свои словечки из дешевых газет вставляешь, — поморщилась Анна. — Если «задать перцу» пишут про забастовщиков на Обуховском, то это вовсе на значит, что приличным дамам стоит такое повторять.

Анна важно закончила, назидательно потрясая указательным пальцем, а потом не выдержала и прыснула от смеха. Вера через мгновение присоединилась к ней. Смех сотрясал тело и выгонял остатки страха и стресса после коридоров Зимнего. А в голове девушки раз за разом продолжали крутиться ее же собственные слова.

Макаров станет сильнее, он еще приедет в столицу, а они… она будет его ждать.

Барон фон Винклер искренне не понимал, почему генерал Макаров отклонил столь выгодное предложение по совместной разработке Маньчжурии. О, сколько бы отдали любые другие мелкие военачальники за то, чтобы установить даже подобие таких связей с Берлином. А он отказался! И хуже всего в этом то, что именно ему, фон Винклеру, и прилетело за этот отказ.

Как будто это он виноват! А ведь теперь, Пауль был уверен, еще и его повышение, которое он точно должен был получить за то, что первым сумел переслать новости из Кореи, окажется под вопросом.

— Вы выучили все те цифры, что я вам передал? — Йоханнес Мюллер по прозвищу Мельник, в честь его фамилии и умения бесконечно молоть языком, тоже нервничал.

Он тоже допустил ошибку, так и не сумев убедить японцев в полезности переданной им взрывчатки. В итоге стратегия Карла Дуйсберга, управляющего «Байера», надеющегося найти новых заказчиков и инвестиции в Азии, забуксовала. И они даже думали сворачивать свои дела в этой части света, когда на них снова вышел Макаров.

— Да, можете не беспокоиться, — фон Винклер успокоил представителя торговцев. — Я свое дело сделаю. Тем более если генерал сам позвал нас, то разве не очевидно, что он уже заинтересован в вашей взрывчатке?

— Некоторые так думали и про полезные ископаемые. А в итоге он просто отказался.

— А может, не стоит замыкаться на одном генерале? — неожиданно задумался фон Винклер. — Это мы постоянно при армии, вот и не смотрим дальше… Но, может, вам выйти на гражданского губернатора? Я слышал, что в России они обладают большой самостоятельностью. А у того же Столыпина еще и репутация хозяйственника.

— Выйти на губернатора с предложением купить взрывчатку? Ну, вы хотя бы думали немного… — Мюллер, только сказав, осознал, что перегнул палку, и зачастил с извинениями.

Если бы так поступил военный, фон Винклер уже предложил бы ему выйти на дуэль, но этот торгаш… Что с него взять.

— А насчет шахт и концессий? — неожиданно Паулю пришла в голову идея, что его старую ошибку еще можно исправить. В конце концов, не простому же генералу решать, пускать в Маньчжурию германские компании или нет.

— Мой коллега пытался поднять этот вопрос, но русские уже послали свои собственные экспедиции по всем найденным месторождениям. Если они не справятся, то да, у нас еще будет шанс. Но в противном случае, если дела пойдут, царь не даст в обиду своих подданных.

Мельник ничего не сказал прямо, но по масляному блеску в его глазах фон Винклер понял, что на самом деле все не так уж и плохо. Как правильно сказал посланник «Байера», если дела пойдут хорошо… Но ведь могут и не пойти. Особенно если помочь. И у Мельника такой опыт точно был.

Тем временем они проехали от вокзала Инкоу до здания штаба Макарова. По пути в глаза бросалась чистота и некоторая германская строгость города, но в то же время фон Винклер не мог не обратить внимание, что на улицах уж больно много простых людей. Даже обычные солдаты. Гуляют, смотрят, шумят… Вся эта суета и гам, конечно, сильно портили впечатление. До степенных улиц Пруссии, где плебс знает свое место, Инкоу было еще далеко, но… Этот город и его хозяин хотя бы пытались.

Впрочем, уже скоро фон Винклеру стало не до таких мелочей. Макаров принял его без задержек, ровно в назначенное время, и молодой офицер принялся подробно и со всеми расчетами рассказывать о преимуществах новой взрывчатки, которая могла бы принести России пользу на поле боя. А Германии — те самые деньги, которые на этом самом поле боя будут добыты.

— Тринитротолуол очень удобен. Он плавится, и его удобно заливать в снаряды без риска взрыва. В отличие от японского мелинита от не вступает в реакцию с металлами и может храниться прямо в снарядах хоть 20 лет, — рассказывал он.

— У вас уже есть такой опыт? — скучающий тон генерала словно намекал, что ему не очень интересно. То ли он и так уже все знает — но откуда? — то ли просто хочет набить себе цену. Еще и вопрос какой задал! Ясное дело, опыта в 20 лет нет ни у кого, потому что в 1885-м этой взрывчатки еще просто не было.

— Это мнение ученых и инженеров, лучших из них, что привлечены компанией «Байер».

— А я слышал, что новой взрывчаткой занимается еще «Дойче динамит» из концерна «Нобель», — Макаров нанес еще один удар. Ну да, он знает про конкурентов и может запросить цену еще и у них.

— К сожалению, они не работают в Азии, иначе мы бы смогли сделать вам уже общее предложение, — фон Винклер почти прямо намекнул, что германские компании на внешних рынках друг с другом не конкурируют. На самом-то деле, конечно, все бывало, но не может же этот генерал еще и в таком разбираться.

Макаров промолчал. Фон Винклер выдохнул и перешел к цифрам.

— «Байер» сейчас выпускает в год несколько сотен тонн тринитротолуола, и, если вы хотите усилить возможности вашей армии, они могут вам пригодиться. На тысячу 76-миллиметровых снарядов уйдет всего 150 килограммов нашей взрывчатки, для минометов того же калибра — 600 килограммов, для крупных орудий на 152 миллиметра — уже две с половиной тонны. Но, напоминаю, это на тысячу снарядов.

Пауль заметил, что Макаров оценил, что он в свою очередь обратил внимание на использование его армией минометов. Они действительно хорошо себя показали, и фон Винклер лично включил расчеты примерных затрат на мины для них в общие цифры. Теперь главное, чтобы сработал план Мельника, и генерал, сосредоточившись на тысячах, не обратил внимание на затраты на каждый конкретный выстрел, которые…

— То есть тротила на каждый снаряд уходит больше, чем пироксилина, — естественно, Макарова запутать не удалось, так он еще и название взрывчатки сократил до разговорного варианта, словно говорил о чем-то давно знакомом. — Старого пороха на то же количество снарядов ушло бы на 10–20 процентов меньше. А так как мы не будем менять их форму, то получится, что уменьшится эффективность наших выстрелов.

Сомневается или торгуется? Было совершенно непонятно.

— Если брать разлет осколков, то вы правы. Но важно же не только это! — встрепенулся фон Винклер.

За последние дни он прочитал о взрывчатке больше, чем многие за всю жизнь. Формулы, результаты испытаний, как самостоятельных, так и сравнительных. И какие-то выводы он смог сделать даже помимо тех, что были записаны в переданных Мельником бумагах.

— Пироксилин, кордит, мелинит — все они взрываются резче, это верно, — продолжил фон Винклер, не обращая внимания на раскрасневшиеся щеки. Все-таки зацепил его Макаров! — Они рвут снаряды, швыряют осколки. Тротил по сравнению с ними создает более медленную, но более длительную и нарастающую волну. Что в свою очередь дает гораздо более сильный фугасный эффект, а кому как не вам, генерал, понимать, насколько это важно? В условиях современной войны, когда каждая армия будет все глубже закапываться в землю и бетон, именно новая взрывчатка будет максимально эффективно разрушать эти самые укрепления.

Фон Винклер замолчал, ожидая реакции на свои слова, и Макаров неожиданно взял и похвалил его.

— А вы молодец, ухватили самое главное, — несмотря на слова, на лице русского генерала не было и тени улыбки. Казалось, он раздумывает, а не стоит ли вообще избавиться от слишком умного германца…

— Спасибо, — по спине пробежала волна дрожи, но фон Винклер мог признаться хотя бы самому себе: ему была приятна эта похвала.

— Пожалуйста, — лицо Макарова ни капли не изменилось, но молодой офицер почувствовал, что генерал принял решение. Насчет сделки и насчет него.

Фон Винклер невольно напрягся, когда Макаров опустил руку ниже стола, но тот всего лишь вытащил несколько папок с документами. Две отправились обратно, а вот третью генерал толкнул вперед.

— Здесь предложение, которое я готов сделать компании «Байер».

— Сколько вы готовы купить? — фон Винклер задал главный вопрос, даже не открывая папку.

— Если вам так важны цифры, то… Я куплю все, что вы произведете. Здесь, в Маньчжурии. Если же вам нужны еще ответы, то все они внутри переданных вам документов.

Молодой офицер уже хотел было резко ответить, что Макарову не стоит даже рассчитывать на перенос заводов в Азию, но потом вспомнил итоги прошлых переговоров и не стал спешить. Вместо этого он открыл собранную русским генералом папку и чуть не поперхнулся, когда первая же страница оказалась едва ли не полной копией того, что он учил наизусть все эти дни.

Получается, Макаров действительно все знал заранее? Слушал его речи, выкладки, цифры — и все это уже было ему известно. Но для чего тогда этот разговор? Стоило фон Винклеру задать себе этот вопрос, как тут же появился и ответ.

— Это шантаж? — он поднял голову и не мигая уставился на Макарова.

Никакой он не честный служака, как его рисуют солдаты и недалекие наблюдатели вроде Ауэршперга. Макаров — это дьявол во плоти, и теперь фон Винклер ни капли в этом не сомневался.

[1] Немного авторского произвола. Настоящая дочь Кропоткина, по воспоминаниям, совсем не разделяла идеи отца и прожила самую обычную жизнь. А мы подумали и решили: а что, если бы разделяла? Так и родилась Вера.