Я – Легенда

Глава 8

Я среагировал мгновенно. Уклонился и встретил злобного карлика ударом ножа между ребер. Легко пробил, проталкивая вперед и вбок, отбрасывая подранка в сторону. Меня в один миг захлестнуло адреналином, но добавилось что-то еще. Типа злости. Я первый раз в жизни видел этих обезьян, но почему-то их уже ненавидел. Будто это что-то личное между шакрасом и местными «бандерлогами».

Но меня это устраивало. Биомонитор выдал уже чуть ли не под семьдесят процентов моего контроля. Это было уже интересно. Теория про опасность и адреналин подтверждалась. Но было это очень странно. Получается, чтобы мне оставаться человеком, мне надо вести себя как зверь. И демонстрировать собственным внутренним демонам (то есть шакрасу), кто здесь главный в стае. Постоянно искать приключения на наши с ним задницы и все время ввязываться в драки.

Хм. Обычно — это не мой метод, но на что не пойдешь, ради того, чтобы выжить и сохранить идентичность. Как минимум до момента стабилизации донора второй дозой или аналогами, там в теории должно стать попроще.

Опять же звучит, как план!

С этими мыслями я увернулся от второго бандерлога, схватил его за хвост и, крутанувшись, размазал о дерево. В спину, прямо четко между каждого ребрышка впились острые коготочки. От резкой боли и неожиданности, практически на инстинктах, забросил руку за спину и сдернул монстреныша. Не подумал, о том, что станет больнее!

Но зато зрение прояснилось — уже не было вокруг никаких смазанных шустрых темных пятен. Все обезьяны предстали в виде четких контуров и будто бы даже замедлились в движении. По крайней мере, я успел с ноги по футбольному пробить одиннадцатиметровый. На самом деле пять получилось, бандерлога от пинка раскрутило и он, проломив несколько веток, на сучок и напоролся. А я уже спокойно ушел с линии атаки следующего, перехватил еще одного, трижды пробив ножом в грудь и шею. И принялся за четвертого, решившего по моей ноге добраться до моей же шеи. Лезвие вошло ему в глаз, он откинулся, но не свалился. Зацепился когтями за многострадальный комбинезон, мешая мне двигаться.

Но и поток нападавших подиссяк. Еще одна хрень спрыгнула сверху, но настолько медленно по сравнению с бурлящим во мне шакрасом, что я просто отошел. Размахнулся, стряхивая труп со штанины, и повторил футбольный трюк. На последнего бандерлога я уже просто зарычал. И он не только свалил в кусты, он еще и кивнул перед этим. Типа сорян, сразу не признали…

— Так бы сразу, — прошептал я и прокашлялся.

Подустал, вспотел и всего исцарапали. Но оно того стоило, плюс те, кто первыми попались под руку, уже окутались той самой таинственной дымкой. Я подошел к ближайшей тушке, трогать не стал, не понимая до конца процесса появления эссенции. Но принюхался, оценивая, можно ли это пожарить.

С виду мясо как мясо. Тот же кролик — только более жилистый. Но внутри от одних только мыслей замутило. Не понял мои они или шакраса, но посыл был очень четким: это мы есть не будем. Спорить я не стал и подобрал появившийся кристаллик. Один, по размеру маленький, как слизь, но беленький, как то, что выпало из грэйрэма. Тут же приложил его к сканеру.

«Обнаружен геном древолаза. Уровень редкости: один. Средняя цена закупки в генотеках: полтора аркоина. Возможные навыки, передаваемые донором реципиенту: отсутствуют. Применяется исключительно в роли катализатора для создания эликсиров высшего уровня. Доступные рецепты…»

Из часов пробился лучик проектора, пришлось на лету искать ему более-менее ровную поверхность. Доступных было обозначено аж пятнадцать штук, но в центр картинки Аркаша вывел только три. Те самые, которые подходили мне. Одному только не хватало всего одного дополнительного элемента (кренитус ползучий — возможно, растение, как плющ), списки же у остальных говорили только о том, что в ближайшее время я это не соберу.

— А как принимать?

«Наиболее удобная форма приема — изотонический раствор,» — ответил помощник.

— То есть?

«То есть — глазные капли», — ответил Аркаша. — «Варианты жидких экстрактов, настоев, отваров и прочих эмульсий и суспензий также допустимы, но концентрация генома будет существенно ниже».

Я собрал кристаллики со всех древолазов. Прикинул, что у меня уже с собой двести десять аркоинов, порадовался и пошел искать топор. Минут через пятнадцать понял, что только зря трачу время. Ни топора, ни следов древолазов, ни вообще какой-либо живности вокруг. Кажись, всех распугали, а, значит, самое время исследовать берлогу.

Подбирался к ней максимально аккуратно. Биомонитор сначала выдал, что мы снова с шакрасом наравне. Но потом начал попискивать, перекидывая проценты на половину донора. Я это ощущал в виде некоторой нервозности, и чесались подживающие царапины.

Еще не дойдя до входа в яму, почувствовал запах. Будто ударило волной сырой земли, щедро сдобренной кровью, гнилью и прочими нечистотами. Я обмотал лицо тряпкой, оставшейся после перекройки больничной пижамы. Дождался, пока перестанут слезиться глаза, и пошел вперед.

Остановился на краю прислушиваясь. Тишина мертвецкая, впрочем, ничего другого я и не ожидал. Кто в таких условиях может жить? Могильные черви? Но они, в принципе, немногословны.

Прямо с порога разглядел белеющие внутри кости. Много.

Прошел и сбежал по наклонному спуску, стараясь удержать равновесие и не скатиться кубарем. Освещение было слабое, но достаточное. Что-то все-таки еще пробивалось сверху, а потом отражалось от выбеленных до блеска костей. И на стенах начали встречаться россыпи маленьких грибочков, излучающих слабый бледный свет.

Чем глубже я спускался, тем больше костей попадалось. В основном четвероногие создания с похожими переломами. Либо позвоночник, либо лапы. Либо все вместе. Попадались и куски шкур, но уже в основном прогнившие.

Еще через несколько метров пошли тела посвежее. Несколько гиен, древолазы, нечто похожее на корову, потом либо гигантская ящерица, либо крокодил. Все в виде высушенных мумий, словно их высосали досуха. Не только кровь, но и все внутренности. Я нашел круглое отверстие на спине некогда крупной хрюшки (не факт, что хрюшки, но перекошенный пятачок еще проглядывался), следы зубов по краям и уже застывшую серую пыль, похожую на капли цемента. Похоже, грэйрэм что-то впрыскивал внутрь жертв, ферментируя это.

Я насчитал несколько десятков тел зверей, а потом еще несколько человеческих. По сравнению со всем остальным, довольно свежими. С такими же переломами, и дополнительно проломленными затылками.

— Запасливый гаденыш, — от одного вида на все это захотелось сплюнуть, но я вспомнил, что на мне повязка.

В какой-то степени я был прав. Грэйрэм, как сорока, все тащил к себе. И к сожалению, еще в живом виде. Ломал ноги, спины и оставлял дожидаться своей участи. Жесть. Я не считал себя впечатлительным, но этих людей, понимающих, что с ними будет, и ждущих своей участи, мне было искренне жалко. Если бы можно было убить грэйрэма еще раз,я бы сделал это с удовольствием. Даже без кровожадных инстинктов шакраса, чисто на своих.

В углу я разглядел то самое треклятое платье с цветочками, а рядом остатки комбинезонов. Один фасон, один материал, видимо, и один шкаф, как у того, что на мне. Неподалеку от комбеза, слегка затоптанную в землю, я увидел еще что-то кожаное с порванными лямками. Откопал небольшую сумку, нечто среднее между несессером и подсумком для двух гранат. Нечто самодельное, с вышивкой и клеймом на коже в виде все той же арфы. Вроде это герб Ирландии, я точно видел его раньше на банках с пивом.

Внутри было два кармашка. В одном плотно лежало три винтажных пузырька с пробками. Винтажными они мне показались, возможно, для местных это был верх стекольного производства — толстое мутное стекло с нечитаемой гравировкой, а по форме, как гильза двенадцатого калибра. Внутри что-то плескалось. В полном пузырьке что-то розовое, в остальных полупустых — бирюзовое. Между пузырьками была впихнута пипетка.

Понятно, что это те самые капли, про которые говорил Аркаша. Осталось только понять, в каких случаях их доктор назначает. Пока переложил в карман рюкзака и вскрыл второе отделение. Внутри лежала металлическая коробочка — я в таких на заправке мятные конфетки покупал пару лет назад. Внутри миниатюрная решетка на девять отделений. Похоже было на таблетницу, где по дням нужное раскладывают. Таблеток здесь не было, но по бокам лежало два белых кристаллика.

Я не стал пока сканировать, место и время не подходящие. Но свои запасы переложил в «таблетницу». Возможно, неспроста они отдельно лежат. И уж точно со слизью их хранить не стоило, ее оставил в спичечном коробке. Закончив с перекладкой эссенций, еще раз внимательно осмотрел несколько самых целых мумий. Вдруг с них тоже насыпало, а грэйрэм не заинтересовался. Но ничего нормального не нашел, только парочку камушков цвета слизи, запаха гнили и структуры засохших… Неважно чего, касаться я этого не стал. И тем более Аркашу пачкать.

Пошел дальше, вглядываясь во все неровности или поблескивания.

Нора заворачивала, уходя еще глубже под землю и еще больше расширяясь. Я и до этого мог спокойно идти, не пригибаясь, а сейчас чтобы достать торчащие под потолком корни, пришлось бы подпрыгнуть. Еще один поворот и я замер как вкопанный, пытаясь осознать, что вижу перед собой.

Это тоже был скелет. Вот только одна его голова занимала почти весь проход. Массивный треснутый лоб доставал мне почти до подбородка, из пустых глазниц можно было спокойно сделать кольца для игры в баскетбол. Кости морды тянулись на пару метров, словно это какой-то сверхгигантский буйвол. Но рогов не было, а вместо челюсти вся конструкция, на которой можно было на санках, как с горки кататься, заканчивалась круглой дырой с темными клыками по краям. Направлены они были вперед. Не знаю, где и сколько здесь раньше было мяса, может, это дедушка грэйрэма с таким жестким хоботом?

А может какой-то земляной червяк, изначально и прокопавший эту нору? За черепом проглядывались позвонки, от которых дугами расходились тонкие ребра.

— Ну, может, это и рыба… — сказал я, всматриваясь вглубь норы.

Конечно, жалко, что Аркаша не «википедия». Но, надеюсь, что эта дура в уже в разделе вымерших доисторических животных.

Я уже собрался посмотреть, вдруг, что-то есть внутри черепа, как услышал шорох, донесшийся прямо из глубины кости. Потом что-то заскреблось, и сам череп вздрогнул. Из старой пасти выпал клык, а потом внутри показалось что-то черное. И это черное рывками двинулось на меня.

Показался черный слипшийся мех. Длинный и даже патлатый. Рывком выскочила худая, бледная рука, за ней вторая, которые уже рывком подтянул и голову, и все остальное. В голове сразу же промелькнули ассоциации с некромантами, зомби, какими-нибудь утопленницами и банши, и закончились они той жуткой девочкой из фильма «Звонок». Короче, хрень жуткая!

Отступив на пару шагов, я достал нож. Щелкнул лезвием, убрал его обратно и сразу же вернул — типа настраиваясь. Фронтальная выкидушка неплохо справилась с бандерлогами, глядишь, и сейчас поможет.

Монстр тем временем вытянул себя еще на несколько сантиметров. В полумраке руки, согнутые в локтях, и худая спина делали похожим его на какого-то паука.

Я хрустнул шеей, разминаясь и накручивая себя, чтобы разбудить шакраса. Уже почувствовал, как ускоряется кровь и начинает стучать в висках, появился легкий мандраж нетерпения. Я уже примерился, с какой стороны лучше подскочить, чтобы монстр не достал меня лапой. Если полностью вылезет, то могут появиться лишние сложности. Глянул на биомонитор и удовлетворенно хмыкнул: наша берет! Процентное соотношение резко подскочило вверх. Все, надо бить…

— Помогите… — настолько тихо, что мне сначала показалось, что послышалось, прошептала «паучиха».

Я замер, придержав удар, и даже слегка стеснительно спрятал нож за спину. Вряд ли шакрас смог мне передать знание паучьего языка, но вот хоть и кривенькую, но английскую речь я различил.

Пока еще осторожно подошел поближе и услышал повторную просьбу о помощи. Девчачий голос был настолько слабым, что английское «хэлп» она буквально прохрипела на последнем издыхании. Локти задрожали, и она ткнулась лицом в землю.

Медлить я уже больше не стал. Подскочил, приподнял и попытался перевернуть, но она в ответ только закричала от боли. Черт! Там небось сломанные ноги…

— Потерпи, девочка, сейчас мы тебя вытащим, — прошептал я.

Аккуратно вернул ее на землю и двинулся вдоль черепа, выламывая целые куски. Практически разобрал всю верхнюю часть, чувствуя и собственную злость на местных монстров, и нетерпение шакраса.

— Потерпи, не отключайся, — продолжил я по-английски, но потом, когда увидел ее ноги, забыл включить в голове переводчик. — Твою-то мать…

Скинул рюкзак и выхватил аптечку. Выбрал для начала шприц-тюбик нефопама и вколол ей. Хотя почему для начала — лучше у меня все равно с собой ничего не было. Вколол ей, продолжая шептать что-то успокаивающее, но она даже не среагировала.

Бережно подхватил ее и понес наружу. Поскорее на свежий воздух. Прошел мимо костей Делахантов и понял, что не сходится. Там на фото из женщин только мать семейства была. Так что либо эта девушка была фотографом, либо грэйрэм ее из другой партии прихватил. Но тогда страшно подумать, сколько же она здесь пряталась.

Как только мы оказались на свежем воздухе, ей стало немного лучше. Она застонала, очнулась и сначала не поняла, что происходит. Попыталась вырваться, но сил не хватило даже толком меня поцарапать. Отключилась снова.

Я направился к небольшому родничку, который нашел, пока искал топор. Положил ее на листья и уже нормально осмотрел. Обе лодыжки сломаны, все жутко отекло и потемнело. Гематомы такие, что по ним, наверное, можно учебники писать. Иллюстрировать так точно — в разделе уникальные случаи.

Медик из меня, прямо скажем, сильно базовый. И так сложилось в прошлой жизни, что вся практика в основном прошла на учебных полигонах. Первую помощь оказать, жгут наложить да передать более опытным.

Не трогая одежду, там все и так рваное было, осмотрел на наличие крови. Хотя будь у нее кровопотеря, она бы до нашей встречи не дожила. Зачерпнул воды из холодного ручья и попробовал смочить потрескавшиеся губы. Немного умыл, но скорее грязь размазал. На вид ей было лет пятнадцать. Обычная деревенская девчонка, даже вроде веснушки. Корни волос и там, где остался хоть какой-то намек на чистоту, все рыжее.

Понятно, что местная. Все из той же ирландской общины. Вряд ли из тех сбежавших рабов, про которых говорили парни в фургоне. Но и про пропажу второго семейства тоже ничего не было.

— Кто же ты? И что с тобой делать? — спросил я скорее себя, чем ее, но она неожиданно ответила.

Не осмысленно ответила, а скорее начала бредить. Я сначала ничего не понял, но она повторила. Не открывала глаза, не шевелилась, просто бубнила по кругу.

— Папа говорит, если потеряешься, то домой приведет хвост малого пса…

— Где найти малого пса? Что за пес такой?

— Папа говорит, если потеряешься, то домой приведет… — и так по кругу.

— Это город какой-то? Он что делает этот пес? Лает? Кусает? — я еще попытался напоить ее водой. И снова спросил про этого загадочного пса.

— Он светит… — прошептала девушка и снова отключилась.

Это уже было что-то. Малый пес вполне мог оказаться чем-то типа луны, звезды или целого созвездия. Типа у нас Медведицы, у них псы. Если созвездие, то есть шанс хоть как-то его по очертаниям узнать.

Я поднял глаза на небо. Вечереет, но звезд пока нет. Вчера были — точно помню, много было и красивые, но умиляться не было уже ни сил, ни желания. Я поднялся и прошелся вокруг нашего не особо надежного укрытия. Наломал веток — покрупнее, чтобы соорудить что-то типа временного навеса, и помягче, чтобы уложить девушку поудобнее.

Она все еще бормотала как какое-то заклинание про папу и пса. GPS у них здесь нет, может, местных с раннего возраста таким присказкам учат? Постепенно бормотание сошло на нет, и раздалось тихое посапывание. Не особо ровное, дерганное, но все же она спала. Надеюсь, ей станет лучше. А я пока покараулю и подожду малого пса.