Я – Легенда

Глава 13

Земли ирландской общины

Ферма Грэди Томпсона

— Знаешь, я очень не люблю, когда мне врут, — голос мужчины звучал приглушенно из-за кожаной полумаски, скрывающей рот с носом. — А ложь я буквально нюхом чую.

Он стянул маску и с таким видом, будто притомился, сел на лежащее на полу тело. Поерзал, устраиваясь поудобней, и поднял лицо на собеседника, подвешенного в воздухе.

Крупный фермер с бородой, заплетенной в косичку, тихонько застонал. Если бы он мог, то отшатнулся бы оттого, что увидел. Серые глаза, тонкие губы, а между ними провал, словно нос срезали вровень с лицом. Но тело, распятое прямо в воздухе, было парализовано.

— И ещё я не люблю повторять, — сказал безносый. — Так что это будет последний раз. По-дружески. Мы же друзья, Рэнди?

Пленник попытался кивнуть, но невидимая сила держала крепко. И только кончик бороды затрепетал.

— Куда вы отвезли пришлого из больницы? Помоги мне, и я помогу тебе. Я ведь все равно узнаю. Но ты можешь сэкономить мне время…

Мужчина с хрипом втянул воздух, будто принюхивается. Вынул нож из трупа, на котором сидел, и вытер лезвие об одежду. Поднялся и схватил Рэнди за косичку, притянул к себе и прошептал на ухо пленнику:

— Так где вы его высадили?

Домой к Бакли мы вернулись уже на закате. Праздничный ужин в мою честь, ожидаемо, отменился. Ферма превратилась во временный лазарет. Лечить и восстанавливаться отправили даже тех, кто был на ногах.

Все та же молчаливая женщина принесла мне еды. Звали ее Файона и это максимум, который мне удалось узнать. Вроде как невестка Фина. На контакт она не шла, а я особо и не настаивал. Особенно, когда начали кормить!

Наконец-то мясо. Много тушеного сочного мяса, по вкусу практически идентичного говядине. Гарнир в виде сладкого батата, несколько соусов на выбор: зеленый, бордовый и неожиданно фиолетовый. Зеленый оказался самым вкусным, и чем-то был похож на крыжовник. Ещё подала кувшин с компотом из сухофруктов (я так для себя это назвал) и когда я при ней же разом осушил половину, принесла мне второй.

Я поблагодарил и попросил блокнот с ручкой. Но выдали мне только один листик (похоже, дефицит), а ручку (самую простую обычную шариковую) дали только под обещание вернуть.

Я быстро расправился с едой и пошел размяться, а заодно перерисовать карту, которую утром чертил Фин. Пока совсем не стемнело, и там хоть что-то ещё осталось. Получилось плохенько, но я пообещал себе, что при первой возможности обзаведусь нормальными картами. И уж точно в масштабе получше.

За этим занятием меня и застал Фин.

— Утром поеду в Нейтаун, — сказал старик. — Нужны лекарства, которых у нас нет.

— Возьмёте меня с собой?

— Это как духи братьев скажут. Может, они тебя вообще из своего мира не отпустят, — задумчиво и как-то буднично сказал Фин. — Что гадать? Пойдем и узнаем, к ритуалу все готово.

Не дожидаясь моего ответа, старик направился к местной часовне кафферов. Он слегка прихрамывал, но держался. Отказался идти отдыхать со всеми, хотя, мне кажется, он больше всех-то и устал, когда врубил эту свою силу духа. Или магию, или навык, аэрокинез или что-то в этом роде. Аркадия, по сути, только начинала меня удивлять.

Фин подождал меня у входа в хижину, а потом подтолкнул, не дав возможности передумать. Я переступил порог, оказавшись в полумраке, освещенным только тлеющим очагом и несколькими свечами. Вот тут уже не удивился — примерно так себе и представлял хижину какого-нибудь колдуна-шамана.

В центре каменный круг с углями, от которых курился тонкий дымок. Ароматный, практически как в бане. Правда, жарко здесь было примерно так же. По бокам от очага были расстелены шкуры кафферов. Справа — обычная ржавая, а слева — белая. Либо они так стареют, либо это какой-то уникальный альбинос попался. В любом случае это было место для Фина. Он сразу же направился туда и опустился на колени. Мне предложил занять место напротив.

Я вошел, пригнув голову. Весь потолок был завешан черепами кафферов. Идеально ровная мозаика, будто их специально подбирали под один размер черепа и рогов. Хотя почему будто — уверен, что подбирали и не один десяток лет. Оттенок кости скакал от молочного до прокурено-желтого, как зубы у курильщика.

Я принюхался, ожидая какой-то реакции от шакраса, но мелкий зашухарился, будто мы в стан врагов пробрались. Почему мелкий? Да просто потому, что гудит где-то за ухом подсознания.

Улыбнувшись собственным мыслям, кивнул очагу и черепам. Не знаю, как принято здороваться с духами кафферов, но по ощущениям они уже были здесь.

По краям лачуги сгустились тени, сквознячок задул как-то по-особенному, словно принес эхо далекого мычания.

— Присаживайся, — повторил Фин и подбросил на угли какую-то травку.

— Ну все, прощай сознательное и бессознательное, — прошептал я, вдыхая, разлетевшийся по хижине дым.

— Расслабься, — начал вещать Фин, а по сути, мой проводник в мир духов. — Я буду вести тебя. И попробую сделать это на понятном для твоего темного разума языке.

— Спасиб… — попытался сказать я, но дыма в хижине как-то резко стало больше. Он окутал меня, закрутил и куда-то потянул. Реальность затуманилась, превратившись в калейдоскоп скачущих вокруг меня дымных кафферов. Они кружили, постепенно набирая плотность, и все это под мерный голос Фина.

— Мы не можем закрепить твою инициацию без второй дозы генома. Мы не можем остановить те разрушения, что сейчас несет в себе инициация. Мы можем лишь немного адаптировать его под тебя, чтобы замедлить его. Не только геном донора изменяет тебя, но и ты можешь менять его. Откройся, дай ему изучить тебя, заинтересуй и подтолкни к изменениям. Открой разум, впусти его…

Звучало интересно и вполне логично, так почему бы не попробовать? Расслабиться сильнее, чем я уже был, не получилось, поэтому просто представил себя маленьким. Начал вспоминать. От каких-то детских увлечений, стремлений, разочарований. Первая любовь, первый поцелуй…

— Не забывай, что твой геном — хищник. И непросто, а высший хищник. А ты хочешь удивить его самками? — голос Фина прозвучал довольно строго, но еще в нем отчетливо слышалось веселье.

Ну да. Действительно, что это я?

Попробуем ещё раз…

Первая драка, первое знакомство с оружием, первый выстрел, первое попадание… Воспоминания закружили меня похлеще галлюциногенного дыма. Притом что его становилось все больше — я словно сидел в центре урагана. И сидел уже не на деревянном полу — скорее где-то на нагретом за день камне, чувствовал дуновение ветра и пряный запах незнакомой травы… Или уже знакомой? Я не понимал, это Фин постоянно подбрасывает на угли щепотки или я уже действительно переместился куда-то в степь.

Краем глаза заметил, как всполошились призрачные кафферы, кружившие вокруг. Как на заднем плане появилась тень. Шакрас показался и теперь выжидал, присматривая добычу.

А меня уже понесло.

От первых призовых до тренировок, тренировок и снова тренировок. Терпение, как залог эффективного выстрела. Терпение, как молитва, когда хотелось опустить руки. Замена фразы «не могу» на «будет тяжело, но я научусь».

Научился. Пошли победы, пошел результат. Уже не картонные мишени и стальные гонги. К терпению добавилась концентрация. Навыки, опыт и пошла совсем другая игра. Опасная. Настолько опасная, что ставкой становилась жизнь. Твоя собственная или жизни тех, кто зависят от твоего умения.

Умения собраться самому и собрать данные. Расчеты и измерения, разложенные на составляющие и собранные воедино. Все ради одного момента. Ради выстрела. Ради попадания в цель.

Призрачная тень шакраса приподнялась и стала ближе. И он ответил — раскрученный ход мыслей, воспоминания о тренировках и выстрелах будто развернулись и полились обратно, но уже чужим потоком.

Слышать ветер, чувствовать его силу, анализировать запах, который он принес. Всматриваться в темноту, выискивать любое движение, фиксировать, рассчитывая скорость, угол перехвата и траекторию прыжка.

Терпение, когда выслеживаешь добычу. Терпение, когда голоден. Как бы ни хотелось уже напасть, но цена ошибки будет слишком высока. Второго шанса уже не будет.

Даже в одурманенном мозге все это звучало странно, но почему-то так знакомо. Что стрелок, перед выстрелом, что зверь перед броском. Не бегемот, который затопчет, не медведь, который порвет, не волк, с которым стая… Кто же ты шакрас? Что-то типа ягуара, который тоже любит охотиться в сумраке?

Охренеть! Встретились два одиночества!

Я засмеялся, чуть не вылетев из круга призрачных кафферов и разорвав видение. Но меня вернули. Тень шакраса выступила на передний план, разогнала кафферов и потянулась ко мне. Теперь вспоминал он.

Выследить или устроить засаду… Прыгнуть и поразить. Придушить, прогрызть. Победить… То есть убить.

Обрушившиеся образы были настолько яркими и убедительными, словно это я сейчас боролся с голодом, но терпеливо ждал наилучшего момента. Когда ветер сменит направление, когда цель появится из-за кустов. Еще с эффектом, будто я в прибор ночного зрения смотрю. Потом рывок… И самый настоящий кайф от результата. Не столько от убийства, сколько от того, что все было проделано идеально.

Не такие уж мы и разные. Оценка ситуации, расчет параметров и рывок хищника, считай, что мой выстрел. По сути, ведь так и есть: шакрас — оружие, его чуйка хищника — приборная группа.

Из этой схемы, конечно, выбивается боеприпас. Да и любой скептик с Земли сказал бы, что это невозможно. Что меня накурили дымом, а все эти мысли — чушь собачья!

Но это ведь шакрас! Он чувствует ветер: направление и силу практически как метеостанция. Он видит, как прибор ночного видения. Он оценивает расстояние и рельеф не хуже любого дальномера. Это его земля, он здесь чувствует все!

А если к этому добавить мой опыт? Десятки тысяч выстрелов, поправок, выносов… Совокупность знаний, понимание процесса?

Не знаю, что меня в тот момент поразило больше. Бурлящий восторг шакраса, предвкушавшего что-то новое для себя? Мое, так называемое, прозрение от сопоставления повадок двух хищников. И возможности их комбинировать, но я как-то сразу во все это поверил. В духов, братьев, во все рассуждения Фина…

Был, конечно, еще вариант, что это действие дыма от волшебной травки. И эта промелькнувшая мысль меня осадила. Практически выбила с каменистой поляны, где прямо напротив меня стояла тень шакраса.

Реципиент встретился с геномом. Хищник вышел поприветствовать хищника…

Проснулся я уже в своей комнате. Временно своей. Как я сюда пришел, как разделся и как уснул — не помнил вообще. Последнее воспоминание — дым рассеялся, голова закружилась и воткнулась в шкуру каффера на полу. И кружилась, причем как-то по спирали, точно помню, что пол трижды мелькал перед глазами и только потом — БУМ.

Все мышцы ныли, будто я действительно всю ночь по саванне носился и гонял кафферов. А потом ушел в лес, искать кого-то посерьезней, подрался с ним и съел. Прям яркими флешбэками перед глазами промелькнули когти, шкуры, кровь. И в ушах захрустел звук сломанных шейных позвонков.

Стоп! Почему я так уверен, что это были именно шейные позвонки? Брр! От мысли, что я реально кого-то съел, по спине пробежали мурашки.

Но привкус крови во рту меня успокоил — херня, всего лишь прикусил губу. Видимо, в момент встречи с полом. Либо глюки, либо конкретно видения от шакраса, которые можно объяснить генетической памятью. Я прислушался к ощущениям, даже головой покрутил, пытаясь уловить шепотливые нотки возможного безумия. Но нет — тишина. Голова вообще пустая, будто и не дышал вчера ничем странным.

Видимо, шакрас где-то бродит до сих пор. На биомониторе — целых шестьдесят процентов моего контроля. Но губа почему-то не зажила за ночь.

Пофиг само заживет. А вот если у меня осталось все то, что мне привиделось, то… То надо проверять и тут мы возвращаемся к одной из первоначальных целей — поиску оружия. Теперь еще и нож нужен.

Бакли подарили мне нож из рога. Не такой длинный, как у Фина, но сантиметров на пятнадцать лезвие тянуло. И в руке он хорошо лежал, и по весу тоже нормально, но как-то это уже было совсем непривычно.

Я посмотрел в окно — уже рассвело, значит, скоро выезжаем. Судя по звукам суетливых шагов и звону посуды, в доме тоже все уже были на ногах.

Свою одежду я нашел на сундуке. Заботливо сложенную и почищенную. К подаренному ножу добавилась еще одна новая рубаха. А когда я вышел в столовую к завтраку, то Фин вручил мне еще небольшую сумку (наподобие поясной), наполненную склянками и мешочками с травами.

— В благодарность от нашей семьи, — кивнул старый Бакли, протягивая мне подарок. — Чем богаты наши земли и наши братья.

— А это что? А то я пока не особо разбираюсь, — я вынул один пузырек, разглядывая бледно-розовую жидкость.

— По дороге все расскажу. Путь не близкий, — сказал Фин и кивнул на мой биомонитор. — Бесовская штука эта может анализ делать. Рецепты у нас стандартные, должны быть даже в старой базе.

Быстро перекусив наваристой кашей с мясом, которого было настолько много, что я даже вкуса каши не почувствовал. Будто одного мяса поел, но организм оценил.

И биомонитор тоже. Выдал надпись, что скорость развития патогенного влияния генома донора снижена. Вроде все понятно написали, но если так будет продолжаться, то буду скучать по терминологии Фина.

Я попрощался с Файоной, еще раз поблагодарив за бумагу и ручку. Хотел еще повидаться с Фирн, а то, кто знает, может, и не увидимся больше никогда. Но старик Бакли явно нервничал, у него что-то не получалось с телегой. А точнее, с упаковкой груза. В этот раз повозка была больше. С полноценной лавкой для водителя и пассажира, нормальным кузовом (уже груженым шкурами и какими-то бочками) и двумя приземистыми кафферами. Хоть цель поездки — какие-то редкие лекарства для сына, но упускать возможность поторговать никто не будет.

Загрузились, тронулись.

И пары метров не успели отъехать, как в доме раздался грохот, что-то рухнуло и затрещало, а на пороге на двух костылях появилась Фирн. Вспотевшая, взлохмаченная и раскрасневшаяся.

— Джордж! — крикнула девушка, тяжело дыша. — Стойте! Мне надо сказать! Я видела…

— Прр, — зафыркал старик Бакли, останавливая повозку. — Только быстро!

Я подбежал к девушке, придержал ее и помог присесть на бревно, заменявшее здесь лавку.

— Как ты? Как ноги? Не надо было так… — заботливо начал я, но Фирн меня перебила.

— Джордж, я должна была. Я увидела тень… И следы, которые тают на земле. Я не понимаю, что это значит, но будто кто-то или что-то идет по следу. И идет за тобой… Я плохо пока контролирую свой дар, хоть дед и считает это проклятием. После смерти бабушки… — Фирн говорила и говорила, то ли боясь, что я перебью или не поверю, то ли просто сама во все это верила и переволновалась. — Пообещай мне, что будешь осторожен!

— Обещаю, — кивнул я и хотел снова пошутить про второе имя, но как-то я теперь к духам и суперспособностям начинал уже с большим уважением относиться. — А ты пообещай, что больше никаких приключений. По крайней мере, пока ноги не заживут!

Мы обнялись и под очередной ворчливый окрик старика, я уже оказался в повозке. Потянулся к подаренной сумке с зельями, ожидая подробной развернутой лекции, но увидел, что Фин еще не успокоился. Сосредоточен на дороге и разговаривать не намерен. Тогда я чуть повернулся и достал небольшой цилиндр, который я нашел в развалинах.

Этакая круглая палочка полтора сантиметра в диаметре, и длиной сантиметров восемь. В ладонь она помещалась легко, весила до двухсот грамм, возможно, была из платины. А дальше у меня даже в теории никаких предположений не было, что это. На одном боку цилиндра была гравировка из каких-то значков и закорючек, а на другом — несколько маленьких выемок. На торце как будто бы крестообразная щель, но как я ни пытался ковырять ее всем, чем можно было ковырять при помощи мультитула, ничего не всковырнулось. И даже не поцарапалось.

Ладно, дорога длинная — либо доломаю, либо добавится еще одна загадка для изучения.