Я [унижаю] аристо

Глава 13 Таков путь

Марад обещал приехать на нужную набережную минут через десять-пятнадцать. Транспорт, конечно, тоже не по погоде. Но автомобильные права молодому зекистанцу были ещё не положены по возрасту. И тот отказывался нарушать закон так же, как его родственники, которые постоянно рассекали по городу без документов — ни на себя, ни на те машины, которыми в данный момент управляли. И все предложения своих дядьёв о том, чтобы сделать ему ксивы с неправильным возрастом, паренёк тоже принципиально отметал.

Если правильно помню, такую принципиальность парень соблюдал из-за обещания, данного матери, после гибели отца в каком-то замесе с полицией. Обещание было о том, что тот не ступит на ту же стезю, что и прочие мужчины его клана. Из-за чего подросток нередко становился предметом их беззлобных шуток. Которые, однако, мгновенно прекращались в присутствии деда. Тот с уважением относился к выбору своего внука и подобное упрямство только поощрял. Даже собирался оплатить Мараду учёбу на каких-то технических курсах, по окончанию которых обещал устроить внука в легальную часть своей мастерской механиком.

Но в своих принципах паренёк шёл до конца. И собирался заработать на учёбу самостоятельно, гоняя по центру города с разными продуктовыми доставками. Сначала на убитых великах, а теперь вот накопил на подержанный и не менее убитый тырчик. Который всё же позволил родственникам довести до ума на дедовском предприятии — в качестве подарка на день рождения.

Хотя я подозревал, что настоящим подарком Мараду тогда был сам мотороллер. Хоть паренёк вроде как и сам купил его у какого-то алкаша за бесценок. Но цена была такая низкая, что наверняка с этим синебалом до того в тайне пообщался заботливый дед. И настоятельно рекомендовал сделать юному трудяге скидку.

Однако даже со скидкой это смешное транспортное средство было весьма дорого пареньку. И тот согласился поделиться им только после того, как трубку снова взял Хадид. И что-то строго проговорил туда по-зекистански.

Для меня же было главным то, что на этом мини-байке сейчас были ещё и официальные наклейки службы доставки, в которой работал Марад. С защитными голограммами и индивидуальным номером курьера. Благодаря им доставщик мог без проблем заезжать на закрытые территории офисных центов и элитных жилых кварталов — охрана давно привыкла к тому, что курьеры постоянно шныряют туда-сюда с теми покупками, за которыми жителям этих кварталов самим ходить не досуг. И, как правило, даже не проверяла документы очередного курьера, просто увидев на транспорте аутентичные голограммы.

За это время я переоделся в помятую, но чистую ликеумную форму. А Ратмир и Хадид бережно отрывали старые доски от прохода в здание — чтобы не создавать лишнего шума.

— В Панисси, гаварыш, ваевал, э? — Во время этого занятия зекистанец кивнул на татуировку ветерана, которая так и выглядывала из-за порванного рукава футболки.

— И не только. — Вцепившись жилистыми пальцами в очередную доску, Рамир плавно расшатывал сидящие в двери гвозди. И не смотрел на собеседника.

Хотя тот продолжал испытующе пялиться на него через хищный прищур:

— У мэнэ дед там умэр… И дыва его брата…

— Бывает… — Ветеран философски пожал плечом. И всё-таки скосил глаза на бородача. — Хочешь об этом поговорить?

— Я хочу поговорить ещё кое о чём. — Просунув между ними руку, я положил её на шаткую доску. — Раз уж у нас с тобой, вроде бы, общий противник…

Теперь взгляд здоровяка съехал на меня. И прищур Хадида тоже.

— Не-не, Хадид, я не про тебя. В школе у меня проблема… Если можно так сказать…

— Ха, Тима-джян! — К хищному прищуру добавилось не менее хищная улыбка. — Да ты ток скажи — подъеду с братухами и разберёмся с таваей праблем! Щито там за чепуха на тэбэ вырубается, э?

— Не-не… — Я снова покачал головой. — Во-первых, тебе щас на дно надо залечь. Во-вторых, там не всё так просто… Но ты послушай, конечно. Может будет какая идея…

— Как хошь, брат! — Зекистанец продолжил деловито расшатывать свой край доски.

— Так вот. — Я повернулся к Ратмиру. — Может быть, судьба и приведёт меня к этому «белому зверю» сама. Но, как ты уже заметил, я не из тех, кто привык на неё надеяться.

— И? — Ветеран тоже вернулся к кропотливой работе.

— И я видел, как твой… Э-э-э… Бывший сослуживец уничтожил одну из таких тварей.

Ратмир снова покосился на меня:

— Майор?

— Ага.

— Поэтому он в госпитале, значит…

— Ага… Так вот… Я не совсем точно понял, что именно он сделал. Но, вроде бы, взорвал внутри неё свой аккумулятор. Такой… Типа как у тебя.

— У меня не аккумулятор. — Угрюмо отозвался ветеран.

— Но это же от него работают твои импланты?

Хадид снова уставился на здоровяка — теперь с неподдельным интересом. Но когда тот угрюмо зыркнул в ответ, быстро отвёл взгляд обратно на доску.

Ратмир перевёл взгляд на меня:

— Ты к чему клонишь? Ключ я тебе не…

— Спокуха, сам найду. — Я махнул на него рукой. — Но я не хочу навредить тому парню, в которого эти твари вселились.

— А придётся… — Проворчал ветеран и отвернулся. — Иначе будет только хуже. Хаос освоится быстрее, чем ты думаешь. Это нашему сознанию невозможно представить четырёхмерное бытие. А для него переход в трёхмерный мир — это как для тебя попасть на двухмерную плоскость. Непривычно, не видно ничего, кроме низа и верха… Но со временем можно привыкнуть. И тогда он начнёт забирать своё.

— А три дня ему хватит?

— Может и меньше… — Ратмир снова взглянул на меня. — А почему именно три?

— Седьмого числа в ликеуме будет бал. И приедет много высокопоставленных гостей…

Здоровяк перестал шатать доску, продолжая внимательно смотреть на меня:

— Семибоярщина?

— Ага.

Он недовольно поморщился, посмотрел в серое небо и тяжело вздохнул:

— Ну вот тебе и семь крыс…

— Они там все с каким-то бешеным количеством охраны должны быть, конечно. Что просто так даже не подойдёшь.

Ветеран глянул на меня с каким-то пренебрежительным выражением. И покачал головой:

— Их охрана даже не поймёт, что произошло.

— Вот поэтому я не хочу ждать, пока объявится этот «белый зверь»! Как прогнать эту тварь? Кто, кроме тебя знать-то должен, раз твоя секта уже чуть ли не вечность с такими борется! Иллюминаторы, блин…

Ратмир усмехнулся и снова покачал головой. Но потом глянул на меня с интересом в глазах:

— Тот человек, в которого вселился хаос… Какой-нибудь красавчик-аристо? Силён?

— Скорее нет, чем да…

— Тогда хаос, скорее всего, захочет сменить тело. Не будет рисковать.

— Что-то такое они говорили, да… — Я припомнил, как Фродрик смотрел на спортивного Тига. — Но…

— Но пока он ещё не сориентировался в трёх измерениях, для этого понадобится проводник. — Ратмир продолжал смотреть на меня.

— И… И в этот момент можно нанести удар?

— Можно. Только именно у тебя ничего не получится.

— Так… Я начинаю думать, что ты болеешь за другую команду.

Ветеран снова усмехнулся:

— Ты же и есть проводник. Они видят твои мысли, когда ты рядом. Так?

— Угу…

— Ну и вот. — Ратмир оторвал свой край доски. И вместе Хадидом они аккуратно сняли её с двери.

— А если… — Я посторонился. — А если в этот момент я буду специально думать о чём-то другом?

— Подкрадываясь к нему с взведённым аккумулятором за спиной? — Ветеран и зекистанец принялись за следующую доску.

— Ну типа того…

— Попробуй сейчас не думать о белом слоне. Хотя бы несколько секунд.

Я попробовал. Но проклятый белый слон так лез в мои мысли. И при этом он посмеивался сквозь свои бивни так же ехидно, как бритоголовый здоровяк рядом со мной.

Видимо, поняв по лицу, что попытка закончилась неудачей, Ратмир отвернулся. И чуть мрачно резюмировал:

— Придётся убить твоего однокашника. Иначе семь крыс погибнут…

— Не надо. — Я постарался придать голосу немного стали. Но вышло не очень.

— Да я не про себя… — Обернувшись ко мне, ветеран опять угрюмо усмехнулся. — Мне-то в ваш детский сад вход теперь заказан. Тебе придётся. Таков путь.

Убить Фродрика? Даже не говоря о том, что парень не заслужил такой судьбы, для меня это тоже будет концом — как под личиной князя Шубского, так и под своей собственной… Хотя осталось всего три дня… И семь крыс погибнут, какое-то багровое солнце взойдёт… Вроде бы я там дальше по тексту должен обрести после этого какую-то силу. Но если всё вокруг меня превратится в войну всех против всех — какой от этой силы толк? В партизаны с ней идти что ли? А с мелким тогда что будет? И со всеми остальными…

— Слушай. — Я снова привлёк внимание Ратмира, когда тот отвернулся к двери. Скажи хотя бы, как это треклятое пророчество полностью звучит. Что там в самом конце?

— Ты же сам говорил. — Ветеран лишь раздражённо дёрнул плечом. — Проклятая мать и семь сестёр обретут свободу, от которой погибнут. И конец. Всему.

— Да нет же! — Я шагнул ближе. — Там же ещё потом что-то было! Просто в это время гайдуки прискакали. И я не расслышал.

— Гайдуки? — Ратмир всё-таки оглянулся.

— Ну партизаны какие-то бесаратские, не знаю… Их местный дед так назвал. За ними пацан на коне метнулся. И успел вернуться до того, как всех перестреляли.

— То есть… В тот раз Ханга не погибла?

— Не знаю… Но скорее всего нет. Спасли, наверное, как и остальных селян. Гайдуков лава целая была. А туранских кавалеристов мы и сами основательно проредили.

— И она продолжала что-то говорить разными голосами после… После слов о гибели Империи?

— Ну да! Только мы почти ничего не успели расслышать… Там было что-то типа «только если не…». Или как-то так. Какое-то примечание в самом конце.

Ветеран окончательно отвлёкся от возни с досками, развернулся и внимательно вгляделся мне в глаза:

— Ты абсолютно уверен, что тебе не послышалось?

От работы отвлёкся и Хадид. До того он, конечно, тоже постоянно грел уши на нашем с Ратмиром диалоге, делая вид, что вроде как не особо заинтересован. И вот теперь был, наверное, донельзя заинтригован. Если, конечно, хоть что-то понял…

А я ещё раз припомнил обстоятельства, при которых услышал пророчество. Точнее, его перевод… Может, Фродрик ошибся? И это просто была какая-то ворожейная призказка? Что-то типа «да будет так»?

Но по интонациям самой ворожеи совсем не было на это похоже. Она явно собиралась кричать что-то ещё…

Ладно… Кивну.

— Ну да…

— «Ну да» или уверен?

Я подумал ещё раз. И снова кивнул:

— Уверен. Повторю — дословно, может, и не прямо так сказала. Но смысл был такой. Не только по словам, но и по её поведению. Ханги, в смысле… — Наблюдая за реакцией Ратмира, я заметил, как на его лице за пару секунд сменилось сразу несколько настроений. От недоверчиво-угрюмого до азартно-заинтересованного. — А что?

— А то, что это всё меняет… — Ветеран отвёл взгляд и энергично потёр покрытый шрамами подбородок. — И всё ещё может быть по-другому…

Шагнув в сторону, Ратмир продолжал сжимать себя за лицо. И, наморщив лоб, задумчиво шарить вокруг взглядом.

— Слющ, Тима-джян… — Хадид в это время чуть слышно привлёк моё внимание. — Я в этих ариста-шмариста не особ секу… Но, так понял, крыс какой-то мочкануть нада?

— Да не… — Я в свою очередь продолжал внимательно наблюдать за поведением здоровяка. — Не крысу… Там сложнее…

— Но я так понял, щито она в башка мозга читаит, дэ? Паэтому ни падайдёщ дажи?

— Правильно. — Теперь уже я глянул на него с интересом.

— Ну так ты тагада думай не пара белый слон. А пара чёрный слон, э!

— В смысле?

— Щито бы не думать пара белый! — Зекистанец лукаво ухмыльнулся, заметив моё непонимание. — Панимаищ? Как на дытэкторе в акалотык. Когда опир допрашиваит, э! Ври када надо правда говорить. И говори правда, када нада врат. Тогда настройк собъёт. Эта… как ё… Калыбровк, во! И никито ничё нэ дакажит!

— Хм… Ну да…

— И ещо… — В чёрных глазах бородача продолжала блестеть хитринка. — Акумулятыр нада если — могу падагнат лубой ваще! Тэбэ падищевле сдэлаэм, э!

— Да это не от машины…

— Ай, Тима-джян! — Хадид вскинул перед собой руку. — Абижаищ, да! Я щито тэбэ, учера радылс? — Притворное оскорбление на смуглом лице быстро сменилось обратно на коммерческий азарт, когда зекистанец коротко тайком глянул на ветерана. — Для таких, как он, камещик тож дастать могу. Бэз дакумэнт, канещ… Но рабочий!

И я тоже вполголоса уточнил:

— Аккумулятор для имплантов? Бирюзовый такой, да?

— Угу! — Закивал бородач, продолжая широко улыбаться. И указал пальцев вверх. — Как нэбо!

Вечные ротенбургские тучи, конечно, были далеки от бирюзового оттенка аккумулятора потусторонней энергии. Но за спрос денег пока никто не берёт…

— Мне надо до седьмого числа. Успеешь найти?

— Парищаю, Тима-джян. Туруба у тебя эта жи будет? — Хадид указал на карман с раскладушкой.

— Эта. Если Искра не заблочит, конечно… И вряд ли там у твоих корешей её номер отобразился.

— Ну тада, еси щито, через северянк тэбэ и набиру — как варыантик какой паявытся.

— А ты ж, наверное, уже завтра у себя там в горах ховаться будешь… Разве нет?

— Очщинь надэюсь! — Ухмыльнулся зекистанец. — Но наколочка усё равно дам, братуха! В горах тож мобил звонит! Хоть и плох…

— Пацан! — Ратмир неожиданно вышел из своей глубокой задумчивости. И резко повернувшись ко мне, рявкнул так, что и я и Хадид даже невольно вздрогнули. — Мобила у тебя эта же самая до седьмого на руках будет?

— Ну да… Только тут номер…

— Не важно. — Отмахнулся ветеран. — Жди звонка в эти дни.

— От тебя?

— От меня.

— Это по поводу…

— По тому самому. — Ратмир снова приблизился к двери. И вцепившись в одну из досок обеими руками, оторвал её одним коротким движением. — Щас мне надо тогда быстро кой-куда смотаться…

— А по поводу этого разумного хаоса есть ещё идеи?

Ратмир оторвал ещё одну доску. И оглянулся на нас с Хадидом:

— Да у тебя, вроде, и у самого всё уже на мази, э?

Мы с зекистанцем переглянулись. А ветеран усмехнулся:

— Ладно, криминальный круг. Делай, что можешь, я всё равно в твоём детском саду тебе не помощник. Да и ключ тебя не отринул…

— В смысле?

— Потом! — Уцепившись за край двери, Ратмир оторвал её от косяка вместе с остальными досками.

Из открывшегося тёмного проёма потянуло сыростью и запахом цемента. Посветив туда экраном мобилки, я увидел картину типичного ремонта, остановившегося примерно на середине проекта. Наполовину оштукатуренные стены, строительный мусор, баки, заляпанные серым раствором, кирпичная крошка и пыль. Густой слой серой пыли покрывал и ящик с инструментами в углу помещения…

— Э! — Из темноты послышался хриплый голос. — Вы кто таки…

Метнувшись на звук, Ратмир не дал человеку закончить фразу.

Посветив туда, я увидел, как ветеран сжимает шею какого-то мужика, одетого в униформу частного охранного агентства. И поспешил вмешаться:

— Не убивай!

— Не собираюсь… — Аккуратно уложив обмякшее тело сторожа на пыльный пол, здоровяк отряхнул руки. — Поспит немного и всё. А последние десять секунд забудет. Дверь открылась, кто-то вошёл… И сразу — доброе утро.

Я пригляделся к телу в униформе. Судя по помятому и небритому лицу — простой мужичок из человейников, которому повезло устроиться в охрану. И невзрачное кольцо на безымянном пальце. Может, даже, дети есть. Но, вроде, дышит…

— Да не переживай, пацан. — Здоровяк легонько толкнул меня в плечо. — Говорю же — жить будет.

— Э, уасся! — Из темноты в глубине комнаты послышался тихий голос Хадида. — Тут вихад! Посвети, Тима-джян! Щас аткрою!

Вооружившись отвёрткой и ещё каким-то кривым шилом, найденными среди инструментов, зекистанец ловко скрутил старый замок в сторону. И когда тот щёлкнул, дверь приоткрылась, пропуская внутрь влажный воздух и звуки уличного движения.

Я выглянул туда первым. Да, обычная проходная улица. Никто из спешащих по своим делам прохожих не обращает внимания на открывшуюся дверь какого-то будущего лабаза. Судя по вывеске у нас над головой, тут будет что-то техническое…

— Слушай, пацан. — Ратмир привлёк моё внимание, прежде чем выйти на свободу. — А как ты назад возвращаться планируешь?

— Пешком.

— Серьёзно, ну.

— Да серьёзно. Прямо к главным воротам «Шашек» пойду, как дело сделаю.

— Да хорош уже…

Я оглянулся на него, желая показать то, что говорю совершенно серьёзно:

— Таков путь.