Выжившие

Глава XXI

С минуту Киву стоял неподвижно. Его фигура казалась какой—то неестественной, высеченной из камня и в то же время поразительно живой для места, насквозь пропитанного смертью. Изуродованная телекинетическими волнами земля кричала глубокими ямами. Морщился от боли потрескавшийся асфальт, плача осколками стекла. Это место больше не было оплотом могущества Золотого Континента — лишь еще одним кладбищем.

Да, это была энергетика кладбища. Сырая. Холодная. Безобразная. Никто в здравом уме не пожелал бы здесь задержаться ни на секунду. Вот только для Бранна здесь подавали самое лучшее блюдо. Смерть спутников Дмитрия казалась ему пряной, если не сказать — сладкой.

Но еще сильнее чувствовалась мертвая энергетика Лонгвея. Она была настолько мощной, что пронизывала румына до костей. Хотелось закрыть глаза и окунуться в нее с головой, пить ее залпом, словно умирающему от жажды. И он пил. Жадно и безумно, чувствуя, как с каждым новым «глотком» боль уходит, уступая место живительной силе. Смерть Лонгвея растекалась по его венам, опьяняя и отрезвляя одновременно.

Наконец румын обернулся. Объятый по пояс спиралью из парящих кусков плоти и капель крови, Бранн походил на монстра, которого отвлекли от трапезы. Его губы, подбородок и шея также были в крови. Бордовые пятна темнели и на испачканной землей рубашке.

Какое—то время глаза мужчины еще пылали медным, но вот янтарный огонь погас, оставляя после себя уголь темно—карих радужек. Киву снова сделался тем самым человеком, которого Дмитрий впервые встретил несколько лет назад в ресторане: слабым, бледным и болезненным. Тем самым Бранном, о котором ходило множество жутких слухов, и которым он, Лесков, в глубине души восхищался.

Было даже странно видеть его сейчас после стольких месяцев разлуки. Было странно всё, начиная с момента его появления и заканчивая гробовым молчанием, которое никто не решался нарушить первым. Дмитрий смотрел на своего бывшего друга выжидающе, словно пытался проникнуть в его сознание и понять, чем руководствовался Киву, вмешиваясь в бой. И, главное, что собирается делать теперь? Добить оставшихся в живых или примкнуть к ним?

Дмитрий заставил бы румына сознаться, применив внушение, но в этот раз его способности оказались бесполезны. Впрочем, это было предсказуемо: Бранн далеко не дурак, чтобы довериться случаю. Он тоже боялся — боялся, что бывший протеже превратит его в беспомощную марионетку, а то и вовсе прикажет покончить с собой. Если бы Дима сейчас приблизился к нему, то наткнулся бы на невидимый телекинетический купол.

— Я не враг вам, — произнес Киву, первым решив прервать затянувшуюся паузу. Затем он медленно направился навстречу дракону. Дмитрий не был столь мощным и крупным, как истинный чистокровный, но в этот момент Бранн испытал своего рода дежавю. Он будто вернулся в прошлое, снова стал наивным десятилетним мальчишкой, который впервые увидел настоящего кайрама. Тот дракон тоже был синим, с черно—красными перепонками на крыльях и таким же гребнем из острых зубьев вдоль хребта.

И точно так же, как в детстве, голос дракона ворвался в сознание неожиданно, этакой чужеродной мыслью, заставившей Бранна невольно вздрогнуть:

— Я не ожидал, что вы примете нашу сторону. Не знаю, что заставило вас, но… Спасибо!

Услышав эти слова, Киву почувствовал себя так, словно с его плеч упала гора. Он не смел даже представить себе, что было бы, если бы дракон попытался его атаковать. После боя с Лонгвеем румын чувствовал сильную усталость, его защитный барьер был слабым и нестабильным, и он вряд ли сумел бы одолеть кайрама. Впрочем, Лескову необязательно об этом знать. Бранн заставил себя слегка улыбнуться, после чего достал из кармана платок и принялся стирать с лица кровь.

— Благодарность в данном случае неуместна, — ответил он, стараясь звучать как можно более спокойно. — Я действовал исключительно в собственных интересах, и нам всем повезло, что сегодня мы не оказались по разные стороны баррикад.

— Уж вы—то, Бранн, всегда на той стороне, где выгоднее, — сухо произнес Вайнштейн.

— Я рад, что вы выжили, Альберт.

— Не могу сказать того же о вас.

— Еще скажете, — усмехнулся Бранн. — Во всяком случае именно благодаря мне вы вернетесь домой. Я помогу вам добраться до правительственного здания, оттуда переместитесь в мой особняк и затем уже в Россию. К сожалению, придется задействовать две «арки»: в целях безопасности активация правительственного телепорта требует разрешения как минимум трех представителей руководства. А за свой личный отвечаю только я сам.

— С чего вдруг такие сложности? — нахмурился Илья, все еще настороженно глядя на неожиданного союзника.

— Чтобы избежать перебежчиков.

С этими словами Бранн красноречиво посмотрел на Фостера. В этот момент он невольно отметил, что война наложила свой уродливый отпечаток даже на него — глянцевая красота, столь нетипичная для наемников, потускнела, куда—то исчезла привычная самодовольная ухмылка. Парень словно выгорел изнутри, обратившись в безэмоциональную куклу. Лишь его взгляд по—прежнему выдавал в нем профессионального убийцу.

— Всё это, конечно, прекрасно, но я хочу знать причину вашего появления здесь, — снова заговорил Альберт, своим вопросом опередив Дмитрия. — Почему вы нам помогаете?

— Вы знаете ответ, — холодно отозвался Киву.

— Да что вы говорите? А, по—моему, вам лучше других известно, что, ослабнув, полукровки моего вида не могут читать энергетику.

В этот момент Дмитрию вспомнилась его первая встреча с Вайнштейном. Отдав раненому Киву свою жизненную силу, врач в шутку попробовал угадать вид, к которому принадлежит Лесков. И ошибся, назвав его «блуждающим». Тогда Дима был слишком встревожен, чтобы придать значение такой мелочи, но сейчас…

Сейчас тревога, прозвучавшая в голосе Вайнштейна, немедленно передалась и остальным. Стало ясно, что ни один из «энергетиков» не может проверить двуликого «союзника» на детекторе лжи. Только Лесков, если Бранн сам позволит ему и наконец уберет телекинетический барьер.

Вот только убирать защиту Киву не торопился, как и отвечать на самый главный вопрос. Вместо этого он усмехнулся и снисходительно продолжил:

— За воротами находятся несколько машин. Их можно активировать по отпечатку моей ладони, так что предлагаю немедленно выдвигаться, пока сюда не подоспел кто—то еще. На случай, если нас попробуют атаковать сверху, я поставлю защиту.

Услышав эти слова, Эрик бросил мрачный взгляд на погасшую телепортационную «арку», после чего нехотя произнес:

— Он не врет. Ближайший портал действительно находится в правительственном здании, так что… Если хотим убраться отсюда, то только через него. Я знаю, где это.

«Энергетические» беспомощно переглянулись, понимая, что сейчас им придется действовать наугад. Ни Киву, ни Фостер не вызывали у них доверия, а защитный купол вокруг Бранна нервировал еще больше. Что если эти двое попросту заманивают их в ловушку? И, как назло, именно в этот момент Дмитрий вернулся в свою прежнюю форму. Действие «эпинефрина» закончилось, тем самым лишив Лескова и его группу последнего козыря. Теперь, если Киву захочет убить их, ему уже никто не помешает.

Нужно было принять решение. Дмитрий прекрасно понимал, что сильно рискует, соглашаясь на предложение о помощи от такого человека, как Бранн. Но и надеяться, что Адэн снова активирует портал, он тоже не мог. Улететь по воздуху в более безопасное место тоже не представлялось возможным. Он и его группа слишком ослабли, чтобы пытаться еще раз обратиться в истинную форму.

— Правительственное здание находится под серьезной защитой, — мрачно произнес он. — Наверняка, там уже собрали целую армию.

— Механические солдаты не должны вас беспокоить — они подчиняются мне, — в этот момент Бранн почувствовал, что взгляд Лескова сделался неприятно острым, но все же продолжил: — Здешние полукровки тем более являются моими сторонниками. А с людьми я справлюсь и в одиночку.

— Говори прямо: ты хочешь сдать нас! — воскликнул Данила. — Но мы не такие идиоты, чтобы поверить тебе.

— Я могу вас убить прямо сейчас и без посторонней помощи, — холодно отозвался Бранн, после чего выжидающе посмотрел на Лескова. — Что скажете, Дмитрий? При мне нет белых конвертов, поэтому придется поверить на слово.

Несколько секунд его бывший протеже хранил молчание. Он словно переступал через себя, принимая решение, которое вполне могло погубить его группу. И Бранн прекрасно понимал эти сомнения. Будь он на месте Лескова, то тоже не спешил бы радоваться удачным стечениям обстоятельств.

Но вот взгляд Димы остановился на раненном Миколе, и он произнес:

— Эрик, вы единственный, кто из нас более—менее уцелел. Поможете донести Шевченко до машины.

Он ожидал, что Фостер бросит что—то вроде «я не нанимался таскать на своем горбу инвалидов», но, на удивление, американец едва заметно кивнул. Зато разозлились остальные.

— Ты что, действительно хочешь поехать с ними? — Данила ошарашенно уставился на Лескова. — Им нельзя доверять!

— Вы не знаете, что у них на уме! — нахмурился Владимир Иванович.

— Я уверен, что эти ублюдки что—то задумали! — подхватил Илья.

— Те, кто уверены, пусть остаются здесь, — резко оборвал их Лесков, после чего, поддерживая Вайнштейна, последовал за Бранном.

— Я не верю ему, — услышал он слабый голос Альберта. — Что если члены Совета

Тринадцати до сих пор живы, и их целью было избавиться от неугодного Лонгвея? Это ведь так удобно: убить его, а его смерть официально повесить на нас.

— Я думал об этом, — еле слышно отозвался Лесков. — По сути, идеальный расклад: им больше не придется бояться, что столь сильный полукровка сорвется с цепи. Но я сомневаюсь, что Киву желает им прислуживать. Возможно, передавая мне ампулы с антидотом, он рассчитывал на то, что в случае поражения Золотого Континента, ему это зачтется. И сейчас он пришел нам на помощь по той же причине.

— Дим, надо искать другой способ вернуться домой.

— Боюсь, что другого способа нет…

Наконец добравшись до машин, румын прикосновением ладони активировал ближайший военный внедорожник. Автомобиль вмещал в себя до десяти человек, поэтому было решено использовать только один.

— С каких пор у вас такие полномочия, Бранн? — тихо поинтересовался Лесков, наблюдая за действиями румына. — Вам подчиняются роботы, на ваше прикосновение реагирует защита, вы можете активировать правительственный портал. Нужно быть кем—то большим, нежели спонсором проекта, чтобы иметь такие привилегии.

— Я и стал кем—то большим, — отозвался Киву. — Благодаря «привету от Черного Барона», в Совете Тринадцати появились вакантные места, и я счел нужным этим воспользоваться.

Конечно же, Дима знал, что ответ будет именно таким. И тем не менее он почувствовал, как внутри него все похолодело. Ему сделалось жутко от осознания того, что его бывший друг отдавал приказы по уничтожению Петербурга. Быть может, именно Бранн отправил «ликвидаторов» разрушить Спасскую и тем самым убил его жену.

В каком—то смысле признание Киву ударило его сильнее, чем телекинетическая волна Лонгвея. Нет, Дима всегда понимал, кто этот румын на самом деле, но почему всё сложилось именно так? Мысли об Эрике пронеслись в его сознании болезненной волной, пробуждая жгучую ненависть по отношению к Киву. Впервые Лескову настолько сильно захотелось убить кого—то. Даже не Уилсона и его зажравшуюся свору, а именно Бранна.

Однако эти мысли ни на секунду не отразились на его лице. Сейчас нужно было попытаться доставить своих людей в Россию, а поквитаться с этим ублюдком можно будет на следующий день. Киву не успеет восстановиться так быстро, зато он, Лесков, уже сможет обратиться в кайрама. И он будет сильнее.

Тем временем Эрик и Владимир осторожно положили Миколу на сидение. От боли парень до сих пор пребывал без сознания, и, наверное, сейчас это было к лучшему — можно хоть ненадолго отложить страшный разговор о смерти его брата.

Рядом с Миколой расположился Ханс. После гибели Кристофа от него, прежнего, не осталось и следа. В машине сидела лишь бледная тень когда—то веселого и доброго парня. Глаза его сделались пустыми, на лице застыла мрачная маска равнодушия. Война имела свойство опустошать не только земли, но и души, и Ханс не стал исключением.

Владимир Иванович, Данила и Илья тоже предпочитали хранить молчание. Они сели в машину с предчувствием неминуемой смерти. Лишенные способности считывать энергетику, они ощущали себя совершенно беспомощными. Пройти такой путь, одолеть Лонгвея, чтобы погибнуть сейчас, доверившись этому ублюдку.

Последним в машину забрался Фостер. Он сел за руль, и вскоре машина тронулась с места. Они ехали в гробовой тишине, погруженные на самое дно своих мыслей. Никто не стремился заговорить первым. Это тяжелое безмолвие обрушилось на них, олицетворяя собой всю горечь сегодняшнего дня: и отчаяние, и усталость, и страх, и боль потери.

Дима толком не помнил, как уничтоженная база исчезла из виду, как менялись пейзажи, как догорел рассвет. Он сидел, прижавшись виском к прохладной поверхности стекла, уставший и опустошенный. Всё происходило будто во сне, холодном и обволакивающем, как болотная жижа. В этот момент мужчина поймал себя на мысли, что смотрит в окно и не видит ровным счетом ничего — в его сознании были только лица его погибших друзей.

— Почему? — внезапно произнес он, после чего перевел взгляд на Бранна. — Я же знаю, что вы не будете подставляться просто так. Так почему же помогли нам?

Киву ждал этого вопроса. Не от Вайнштейна и остальных «энергетиков», а именно от него, Димы. Его глаза встретились с глазами Лескова, после чего Киву почему—то отвел взгляд.

— Вы никогда не желали принимать случившееся как данное, — тихо отозвался он. — Всегда задавали вопросы, всегда стремились докопаться до сути… Впрочем, в этом мы с вами похожи.

Лесков не ответил, лишь выжидающе смотрел на своего собеседника. Тогда Бранн задумчиво продолжил:

— У меня действительно были личные причины избавиться от Лонгвея. В какой—то момент наши интересы перестали совпадать.

— Да кто вообще такой этот Лонгвей? — не выдержал Данила.

— Никто, — усмехнулся Киву. — Просто какой—то случайный полукровка, чья оболочка приглянулась бестелесному.

— Так вот почему его энергетика показалась мне странной, — нахмурился Альберт. — Она была, как у.

— Как у человека? — с насмешкой подсказал Бранн. — Да, таким образом

бестелесные прячутся от «охотников», и их чертовски сложно найти.

— И в чем же заключалось расхождение ваших интересов? — спросил Дмитрий.

Бранн снова посмотрел на Лескова, невольно поражаясь, насколько же этот мужчина похож на того, другого. Особенно сейчас, когда война уже оставила след в его сердце. Он как будто сделался старше на несколько лет, и тем самым их сходство стало еще более заметным. Те же глаза, те же губы, та же привычка слегка приподнимать бровь, когда задает вопрос.

— Ну же, Бранн, ответьте нам наконец! — не выдержал Альберт. — Довольно уже ваших игр!

Тогда Киву заставил себя улыбнуться и насмешливо произнес:

— Я понял, что никогда не буду жить спокойно, пока жив он… Как известно, бестелесные имеют свойство «питаться» своей оболочкой и тем самым быстро изнашивают ее.

Даже очень мощный полукровка, будучи «зараженным», увядает в течение десяти лет. Он попросту превращается в дряхлого старика и умирает. В свою очередь бестелесный ищет новую оболочку.

— И этой самой «новой оболочкой» должны были стать… вы? — Лесков не спрашивал, скорее констатировал факт, и Бранн кивнул.

— После катастрофы такого масштаба я проживу более тысячи лет. Но это еще не всё: благодаря своим способностям, я могу восстанавливаться снова и снова. Идеальный организм для бестелесного «паразита», которому надоело постоянно беспокоиться за свою оболочку. Отсюда и его покровительство, и даже желание помочь вам перебраться на Золотой Континент. Он хотел заставить меня поверить в нашу бескорыстную дружбу. Но мы то с вами знаем, Дмитрий, что ничего не делается просто так.

— Конечно, — сухо ответил Лесков и снова посмотрел в окно. В этот момент он почувствовал своего рода облегчение. Если бы Бранн сказал, что пришел на помощь, чтобы спасти ему, Диме, жизнь, желать ему смерти стало бы гораздо сложнее.