Выжившие

Глава XVIII

— Экстренное сообщение: всем членам совета просьба немедленно явиться в девятый зал! Повторяю: всем членам совета — немедленно явиться в девятый зал!

Металлический женский голос стремительно наполнил помещение. Он ворвался в сон Бранна, заставив мужчину вздрогнуть и резко сесть на постели. Его сердцебиение участилось, подгоняемое предчувствием опасности, взгляд медных глаз лихорадочно скользнул по комнате. А затем Киву сбросил с себя одеяло и начал спешно собираться.

Он почти не задумывался над своими действиями: надел первые попавшиеся рубашку и брюки, сунул ноги в ближайшие ботинки, машинально провел рукой по волосам, отбрасывая с лица непослушные пряди. В прежние времена он бы никогда не позволил себе показаться на совете в таком неопрятном виде: с щетиной, без галстука и пиджака. Но сейчас его мир сузился до одной повторяющейся мысли, которая впивалась сознание подобно игле:

«Началось!»

А ведь они предупреждали. Предупреждали, что нападут, вот только никто не верил, что это случится так скоро. До последнего казалось, что кайрамы не развяжут войну с лучшими представителями человечества, поведясь на жалобы какого—то русского полукровки. Возможно, попытаются припугнуть, но, чтобы атаковать…

Впервые правительственное здание показалось Киву настолько огромным. До девятого зала он добирался практически бегом, и, когда наконец достиг необходимого помещения, почувствовал, как его охватывает непонятно откуда взявшееся отвращение. Вот они: элита Золотого Континента — небритые, лохматые, заспанные. Напуганные до свинячьего визга, до ругани, до истеричной жестикуляции.

Все они столпились возле огромного экрана, который, подобно телепорту, позволял оказаться в самой гуще боевых действий. Близлежащие к базе территории Новой Зеландии были подчистую уничтожены беспилотниками, база Новой Гвинеи погибла в пламени драконов, и так же стремительно погибала последняя, австралийская.

Да низвергнется пламя с небес, да очистит оно землю…

— Сколько же их здесь? — выдохнул Джордж Уилсон, в ужасе наблюдая за тем, как кайрамы сжигают всё на своем пути. Эти существа не щадили ни людей, ни полукровок, ни даже гражданских. Надежда на мирное урегулирование сгорела вместе с уничтоженными территориями, и теперь оставалось только одно — уходить. Благо, на такой случай у них была обустроена последняя безопасная точка.

Остальные члены совета что—то восклицали, спорили, даже пытались обвинять друг друга, но страх уже отпечатался на их лицах, подобно посмертной маске. Не нужно было быть «энергетическим», чтобы чувствовать истинные эмоции, наполнившие этот зал.

— Сколько же их? — эхом повторил Уилсон, словно обращаясь к самому себе.

«Полагаю, на всех хватит», — подумал Киву и медленно приблизился к экрану. Только сейчас он осознал, что ему больше некуда торопиться. Если «истинные» захотят, они найдут его на краю света. И даже последний оплот Золотого Континента, находящийся под толщами океанической воды, не послужит для него надежным убежищем.

Вот только. «Истинные» ли это?

На данный момент вопросов у Бранна было больше, чем ответов. Почему кайрамы решили вмешаться именно в эту войну, а не в Первую Мировую или во Вторую? Там ведь тоже был геноцид. Почему отказались вести переговоры и без малейших колебаний приняли сторону русских? Ведь эти создания были известны в первую очередь как миротворцы, а не как мстители. И, главное, почему они в своей угрозе интерпретировали библейскую цитату? Они попросту не могли о ней знать.

Вывод напрашивался один: это местные. Местные чистокровные, которых русские каким—то образом умудрились насобирать со всех частей света, словно гуманитарную помощь для голодающих детей. А что касается инопланетных кайрамов, то эти как всегда предпочли оставаться в стороне. Да и с какой стати им вмешиваться? Это не их война — ее устроили люди.

«Если это Земные, еще не всё потеряно» — попытался было успокоить себя Бранн. Да, нужно успокоиться! Сейчас лишние эмоции — это досадная помеха, которая мешает воспринимать ситуацию трезво. А именно на такое восприятие скорее всего и рассчитывал враг.

— Вот вы где, Бранн! Наконец—то! — из размышлений Киву вырвал встревоженный голос Уилсона. — Нужно убираться отсюда! Мы терпим поражение! Пора эвакуироваться! Семьи советников уже ждут в соседнем зале.

— А что будет с остальными людьми? — бесцветным тоном поинтересовался Бранн, хотя и так уже знал ответ на свой вопрос. Все остальные «процветающие» обречены, как когда—то были обречены обычные люди. История повторялась. Как говорил в своем бессмертном произведении Оруэлл: «Все животные равны, но некоторые животные равны более, чем другие.»

Уилсон не ответил. Сейчас его волновала только собственная семья, а Бранн и Лонгвей были единственными, кто могли защитить их. Оставалось только шагнуть в телепорт и перенестись на базу, расположенную на дне Атлантического океана. Ее даже в шутку прозвали Атлантидой — место, где можно спокойно укрыться, пока

кайрамы не покинут Землю.

Вспомнив о втором телекинетике, Джордж окинул взглядом присутствующих и переменился в лице.

— Где Лонгвей? — в тревоге воскликнул он. В воображении тут же нарисовались картины, на которых азиат уже сдался на милость врага или сбежал. А то и вовсе — переместился в Атлантиду и отключил телепортационную «арку», чтобы помешать последовать за ним.

— Где этот чертов Лонгвей? Всем же было велено явиться…

Впрочем, закончить свою фразу Джордж не успел. В этот момент входная дверь распахнулась, и в зал неспешно вошел последний участник собрания. В отличие от остальных он выглядел так, словно ничего страшного не происходит. Его спокойствие поразило даже Бранна, а идеальный внешний вид еще больше взбесил Уилсона.

— Какого черта, Лонгвей? — рявкнул он. — На нас напали! С минуты на минуту эти твари окажутся здесь, а вы заняты тем, что подбираете себе галстук? Нужно немедленно начать эвакуацию!

— Прошу меня извинить за опоздание, — мягко произнес Лонгвей и вежливо улыбнулся. — Не хотел заставлять вас нервничать.

— Вы и не заставляете! Вот кто заставляет! — с этими словами Уилсон с ненавистью ткнул пальцем в экран. — Эти крылатые выблядки уничтожили три наши базы! А вы, Лонгвей, всё прохлаждаетесь! Вы что, не понимаете: за вами же первым придут!

— Не нужно повышать голос, — отозвался азиат, с откровенным равнодушием взглянув на экран. — Эмоции могут присутствовать у проигравших, но никак не у победителей.

— Что вы такое несете? Наши базы горят! — теперь уже вмешался другой советник.

— Пускай, — Лонгвей неспешно приблизился к экрану и, чуть помедлив, добавил. — Это всего лишь небольшая цена, уплаченная Вселенной для равновесия.

— Избавьте меня от своей проклятой философии! — взорвался Джордж. — Что с вами происходит? Чему вы улыбаетесь?

— Тому, что истинные кайрамы не вступили в войну. Это всего лишь жалкая горстка Земных.

— Откуда такая уверенность? — Уилсон буквально впился взглядом в лицо азиата, но резкость в его тоне заметно поубавилась.

— Вот этот бурый, — с этими словами Лонгвей жестом указал на экран, — слишком стар, чтобы быть воином. Истинные кайрамы никогда не отправляют на зачистку столь пожилых особей. Так же мои соотечественники прислали бы телекинетиков. Они гораздо более эффективны в бою, нежели ищейки вроде «энергетических» или «шепчущие». Судя по записям, телекинетиков всего четверо: в двух группах — по одному, в третьей — двое. Один уже выдохся, что вызывает у меня немало вопросов. Слишком слабый даже для ребенка чистокровных Земных кайрамов. Еще и эти беспилотники в Новой Зеландии. Кайрамы никогда бы не унизили себя использованием примитивного человеческого оружия. Следовательно, там тоже либо Земные кайрамы, либо полукровки. И самый главный штрих — все они слишком медлительны и слабы. Лескоу собрал большую по его меркам армию. Но для меня это всего лишь шелуха.

— Лескоу? — переспросил Уилсон. — Хотите сказать, что этот ублюдок сейчас здесь?

— Видимо, сей увлекательный фильм вы смотрите не с самого начала, — Лонгвей снова вежливо улыбнулся. — Один из «ликвидаторов» зафиксировал, как он обратился в истинную форму. Боюсь вас огорчить, Бранн, но в случае со своим протеже вы ошиблись дважды. В первый раз — передав ему ампулы с антидотом, во второй — решив, что он — полукровка.

Бранн молчал. Услышанное настолько поразило его, что он не мог найти подходящих слов. Лесков чистокровный? Но этого просто не могло быть. Киву был уверен, что мать Дмитрия — обычный человек. Он точно знал это.

— Даже, если они и Земные. Что с того? Их слишком много, — теперь в разговор вступили остальные члены совета. Перебивая друг друга, они сыпали вопросами, но Лонгвей лишь вежливо улыбался.

— Что вы предлагаете делать? — сухо спросил Киву, и тогда азиат задумчиво ответил:

— Я предлагаю наконец исправить вашу ошибку, Бранн, и вернуться к спокойной жизни. Убить Лескоу и остальных Земных, пока они не прибыли сюда и не изуродовали внешний облик нашего прекрасного города. Переместимся вдвоем на основную базу, пока еще не разрушен подземный коридор, и закончим их жалкое представление.

— Вдвоем? Против такого количества драконов? — не поверил Уилсон.

Лонгвей кротко кивнул:

— Не сочтите, что я бахвалюсь, но в данном случае я справлюсь и в одиночку.

В зале повисла гробовая тишина. Сказанное азиатом прозвучало, как нечто безумное, и никто из присутствующих не мог найти подходящего ответа. Зато взгляд Лонгвея красноречиво остановился на Бранне.

— Что же вы молчите? — мягко спросил он Киву. — Или мне воспринимать ваше безмолвие как знак согласия? Тогда пройдемте к телепорту и…

— Постойте, Логвей, — внезапно прервал его Джордж. — Если вы утверждаете, что

можете уничтожить врага в одиночку, не разумнее ли оставить Киву в Сиднее на случай, если на нас нападет еще одна группа? Мы не знаем, сколько их всего.

Губы Лонгвея вновь тронула улыбка, в этот раз скорее снисходительная, чем вежливая:

— Хорошо. Я в любом случае собирался встретиться с мистером Лескоу лицом к лицу. Помню его лишь по тому собранию в связи с кончиной дочери Алюминиевого Короля. В тот раз он не произвел на меня великого впечатления, хотя я и симпатизировал ему.

— Именно вы выступали за то, чтобы позволить ему переместиться на Золотой Континент, — усмехнулся Уилсон.

— Возможно, ввиду моего жизненного опыта, я был чуть более дальновидным, — взгляд Лонгвея снова остановился на Киву, теперь уже буквально впиваясь в румына. Он словно пытался прочесть мысли своего молчаливого «друга». — Дешевле было выписать пару справок с разрешением на местожительство его друзьям, нежели исправлять то, что творится сейчас.

— Если у вас возникнут сложности, Киву отправится следом за вами, — заверил Лонгвея Уилсон, когда тот приблизился к стоявшей в углу телепортационной «арке».

— Сложностей не возникнет. Сейчас вы сами в этом убедитесь.

Уилсон и другие члены совета действительно убедились. В первую очередь их поразило то, каким образом Лонгвей появился на поле боя. Когда—то мощное здание разлетелось на куски, образуя вокруг телекинетика каменную воронку, но ни одна пылинка не осела на костюм. Во всей этой разрухе фигура азиата казалась какой—то неестественной, будто наклеенной поверх происходящего.

А затем он атаковал.

Первый телекинетический удар был скорее пробным, но его хватило, чтобы несколько драконов отшвырнуло в сторону, словно тряпичных кукол. Дмитрий находился у Лонгвея за спиной, но это его не спасло. Невидимая сила впечатала Лескова в стену соседнего здания с такой мощью, что дракон беспомощно рухнул на землю и потерял сознание. Каменные глыбы практически полностью завалили его.

Альберт упал неподалеку, чувствуя во рту медный привкус крови. Он удара ему было больно дышать, перед глазами плясали черные пятна.

Старик Мицкевич был убит. На месте бурого дракона теперь лежал покрытый чешуей человек. Плечо его было неестественно вывернуто, из носа сочилась кровь. Он напоминал поломанный манекен, который кто—то выбросил на обочину дороги за ненадобностью. Основной удар пришелся прямо по нему и Шевченко, но, если Микола с трудом успел прикрыться телекинетическим барьером, то для старика это мгновение стало последним.

Увидев, что произошло с Мицкевичем, Шевченко в нерешительности огляделся по сторонам. Инстинкт самосохранения оказался сильнее желания броситься на врага и отомстить за смерть товарища. Потому что такому врагу, как Лонгвей, не отомстишь… Парень почувствовал, как его начинает охватывать паника. Мысль, что теперь делать, пульсировала в создании, не принося никаких ответов. Дмитрий пропал из виду и не откликался, Альберт лежал на земле, всё еще оглушенный, на Фостера и вовсе нельзя было полагаться — он исчез с самого начала заварушки.

В этот момент Микола заметил Жака, вот только тот, как и он сам, тоже не знал, что делать. Атаковать — убьет. Бежать — поймает и опять—таки убьет. Да еще и убедится, что перед ним никакие не кайрамы, а так, мусор. Лонгвею даже не нужно было принимать свою истинную форму, чтобы за несколько секунд повернуть ход войны в прежнее русло. Теперь этот тип неспешно шел вперед, расчищая себе дорогу с помощью телекинеза. Казалось, он попросту прогуливался по парку, не обращая внимания ни на обгоревшие тела, ни на взорванные автомобили, ни на догорающие беспилотники. Искореженные роботы усеивали землю вперемешку с трупами, словно это было задумкой какого—то чокнутого ландшафтного дизайнера.

— Кто из вас Дмитри Лескоу? — внезапно произнес он, обращаясь к выжившим. — Я знаю, что именно он привел вас на верную смерть, так зачем вы его покрываете? Полагаю, он должен выйти ко мне сам. Верно, Дмитри? В противном случае мне придется искать вас самому, ориентируясь исключительно на цвет вашей чешуи. И вам это может не понравиться.

В тот же миг Лонгвей заметил Жака. В глубине его медных глаз мелькнула насмешка, а затем всё произошло так быстро, что француз даже не успел защититься. Кто—то из выживших в ужасе попятился назад, когда Лонгвей одним своим взглядом оторвал дракону голову. Тело ящера грохнулось на землю, заливая всё вокруг кровью, в то время как голова оказалась у ног Лонгвея.

Вот только уже через мгновение вместо насмешки в глазах азиата отразилось удивление.

— Как вы это сделали? — спросил он, взглянув на Шевченко. Он был действительно поражен, когда тело убитого ящера приняло человеческую форму, а у ног Лонгвея оказалась голова Жака. — Полукровки не могут обращаться.

Конечно же, не могут! Это какая—то чушь! После смерти чистокровный остается в своем истинном обличье, но никак не человеком, покрытым чешуей. И, если в случае с Мицкевичем, Лонгвей решил, что старик успел обратиться, то сейчас это походило на какой—то дурной сон.

«Кто вы такие?» — с легкой растерянностью подумал азиат, переводя взгляд на белого дракона. Теперь ему даже стало забавно. А ведь он почти повелся на то, что истинные вступили в войну. Именно он один из первых начал выступать за скорейшую эвакуацию в Атлантиду. «Истинные охотники» не шли на компромиссы — они уничтожали всех под чистую. А кто были эти? Самозванцы.

Тем временем члены Совета Тринадцати по—прежнему не отходили от мониторов. Но теперь их настроение заметно переменилось.

— Что—то эти ублюдки разом утратили свою заносчивость, — прокомментировал один из них. — И нападать уже не хотят. Того и гляди попросят о пощаде.

— А куда подевался их предводитель? — усмехнулся другой. — Оторванная голова явно принадлежит нашему французскому революционеру. Я бы не хотел, чтобы Лонгвей убил его сам, не позволив нам лично решить его судьбу.

— Его судьба и так уже решена. Вся эта мразь должна быть уничтожена, — мрачно произнес Уилсон. — Эти твари только считают себя вершиной эволюции. На самом деле на вершине те, кто ими управляет.

Джордж не мог видеть лица Бранна, который в этот момент стоял прямо у него за спиной. Однако от его голоса мужчине сделалось не по себе:

— И как же вы ими управляете, Джордж, если они в любую минуту могут вас уничтожить?

Уилсон обернулся и вопросительно посмотрел на румына.

— Я не… Я не понимаю.

— И никогда не понимали, мой недалекий друг, — холодно продолжал Бранн. — Вы так заигрались во властителя миров, что совершенно не осознаете, кто на самом деле всё это время стоял за штурвалом. Какое—то время мне было удобно играть по вашим правилам, но сейчас вы мне больше не нужны.

— Что? — вырвалось у Уилсона, и он смертельно побледнел. Массивный деревянный стол, за которым нередко собирались члены совета, внезапно начал трескаться и вскоре раскололся на крупные продолговатые щепки.

— Что вы делаете, Бранн? — послышалось со всех сторон, но Киву смотрел только на Джорджа.

— Нет, ты не., — в ужасе прошептал Уилсон и попятился было назад, однако его спина наткнулась на холодную поверхность стены.

Губы Бранна тронула ироничная улыбка:

— Получите же свои короны, господа.

Щепки вонзились в головы людей с такой силой, что пробили черепа и глубоко впились в мозг. Кто—то из советников разинул рот в беззвучном крике, кто—то сразу рухнул на землю, не выдержав тяжести обретенного «венца».

Что касается Уилсона, то последняя, самая крупная щепка пригвоздила его тело к стене. И он так и повис, «коронованный», возвышаясь над остальными членами совета, валявшихся в его ногах.

— Не об этом ли вы всю жизнь мечтали? — задумчиво поинтересовался Бранн, приблизившись к мертвецу. Но вот его взгляд снова устремился на экран. Пора было заканчивать с этой бессмысленной войной.

И тогда, уже точно зная, что делать, он шагнул в портал.