Выживальщик

Глава 32

Сны Григория Лукьяновича не отличались фееричностью и безудержным полётом фантазии. Полётов точно не было. Он никогда не воспарял над землёй и вследствие этого никогда не падал. Помнилось, что раньше завидовал, когда кто-то рассказывал о своих снах, с восхищением описывая, как лишённое веса тело взмывало и кружило над землёй, поддерживаемое исключительно силой мысли. Потом перестал. Глупо завидовать тому, чего отвергает твой мозг. Ему виднее. Собственные сновидения больше напоминали квест, который необходимо пройти, понятия не имея зачем и для чего.

В юности он увлекался подобными играми. Сначала компьютерными с дисков. Но они слишком примитивны и однообразны. Интеллектуальным развлечением их называют люди, лишённые элементарных навыков логического мышления. К тому же в игровых ходилках-бродилках отсутствовал главный элемент — ощущение личного присутствия. Когда тебе не угрожает реальная опасность любая страшилка становится пресной, а поиски спрятанных рычагов и кнопок, открывающих заветную дверь на свободу, рутинной необходимостью завершить уровень.

Позже с друзьями находил компании, занимающиеся экстремальными развлечениями, где за умеренную плату можно пощекотать нервы, пытаясь найти выход из брошенного дома или целого городского квартала. Благо таких мест после пандемии было в избытке.

Единственное отличие снов от игры, это абсолютное непонимание чего искать и зачем это нужно. В компьютерном квесте всё сразу понятно. Там тебе капслоком в начале уровня напишут, что требуется разгадать: убийство дворецкого или тайну клада пирата Джека Воробьянинова. Всё. Исходя из этого и действуешь.

В реальных развлечениях весь «расколбас» зависел от степени риска. Просто пощекотать нервы, потому как заморачиваться с загадками организаторы не хотели или не могли.

Власти боролись с этим явлением игровой индустрии, но скорее, чтобы доить предпринимателей и закрывали глаза на мелкие инциденты, если крышевание приносило ощутимую прибыль.

Во сне Малюта всегда куда-то брёл, интуитивно чувствуя необходимость успеть. Просто дойти, преодолевая не коварные ловушки или скрытые в полу сюрпризы, а бесцельно петляя в лабиринте дворов и улиц. Городов, посёлков и просто мест, где когда-нибудь приходилось бывать. Идёт, например, по Леонтьевскому переулку мило доходного дома Катык, сворачивает и оказывается вместо Тверской на улице Вольского в Саратове. Через десяток шагов упирается в шлагбаум, за которым здание местного управления ФСБ и поднырнув под пластиковую преграду, попадает к памятнику МиГ-29 возле военно-воздушной академии в Воронеже. И во всей этой мешанине он точно знает, где свернуть, где поднырнуть или перелезть через забор, но не понимает зачем это нужно. Какая цель?

В конце концов у него сложилось стойкое ощущение, что сны вовсе не квест. Не нужно искать подсказки. Основная цель: дойти до конечной цели маршрута. К сожалению, это никогда не удавалось.

Сегодня он почти дошёл. Во всяком случае чётко осознал, что ему нужно попасть в сколоченную из свежеструганных досок постройку, на двери которого аккуратно прикручена табличка со значком химической опасности. Он уже протянул руку намереваясь откинуть щеколду и потянуть на себя ручку, когда над ухом зычно проорал петух.

Кто-то присел на край кровати, отчего одеяло натянулось и сползло с отставленной в сторону ноги. Утренняя прохлада приятно лизнула щиколотку, и Григорий Лукьянович горько осознал, что не узнает тайны, скрытой за странной дверью.

— Ира, если эта сволочь ещё раз меня разбудит, я его убью…

Сказал машинально. До того как пришло осознание, что он не в гарнизоне, не в подсобке, обустроенной для личных нужд завхоза Даниловой.

Открыв глаза, увидел Шрама, сосредоточенно разглядывающего белый эмалированный горшок с жёлтым цыплёнком на боку.

— Мы во сколько вернулись?

— Около трёх, — ответил задумчиво сержант.

— Странно. Я прекрасно выспался. Вот что магия природная творит!

— Ещё бы не выспался, — хмыкнул напарник, не отрывая глаз от посудины, — Больше суток дрых.

— Сколько? — воскликнул Малюта, принимая сидячее положения и пугая, прогуливающегося между топчанами, кочета. Важная птица недовольно потрясла малиновым гребнем и презрительно посмотрела, склонив голову набок. А затем, наставительно выдав скорее всего нецензурное: «ко-ко-ко-ку», удалилась к небольшому окошку в торце чердака.

— Я спал больше суток? — продолжил удивляться Григорий, игнорирую петуха, как личность, — Почему не разбудил?

— Угадай! — с досадой сказал Денис, ставя горшок на пол и демонстративно оттопыривая армейскую футболку на груди.

— Мы оба спали? — ещё больше ужаснулся безопасник, заглядывая под одеяло.

— Только не говори, что как честный человек обязан на мне жениться. Мы спали на разных топчанах.

— А почему ты решил, что прошли сутки? — Силясь вспомнить, как раздевался до исподнего и стелил постель, спросил Григорий.

— Мля! Ты совсем отупел? У меня часы с календарём!

Верхней одежды нигде не наблюдалось. Впрочем, шастать в труселях и при этом не стесняться случайных взглядов Григорий давно научился. Размеренный быт в гарнизоне и подотчётных поселениях приучил. Здесь не столица, где утро начинается с однообразного ритуала умывания, одевания и прихорашивания. Тут зачастую и удобства во дворе. Поэтому никого не шокировало, если кто-то выйдет из дома в исподнем и начнёт плескаться под умывальником с клапаном-пимпочкой, фыркая и матерясь из-за остывшей за ночь воды.

Скинув одеяло, Малюта прошлёпал босыми ногами к чердачному окошку и, дав пинка зазевавшемуся петуху, выглянул во двор. Кто сказал, будто курица не птица? Просто очень ленивая! При хорошем ускорении да с приличной высоты, любая имеющая крылья особь вспоминает навыки пилотирования.

Кочет, истошно ругаясь и суматошно махая трёхцветными крыльями, довольно успешно спланировал к своему гарему и принялся объяснять удивлённым жёнам, причину своей торопливости. По всему выходило, что спешил он исключительно ради необходимости срочно заняться процессом оплодотворения.

— Сволочь, — плюнул в окно Григорий Лукьянович и вернулся к топчану.

Шрам к прелестям деревенской жизни оказался не готов. Да и где ему взять такие навыки, когда половина жизни прошла в казармах, да на полигонах? А получая увольнительные попадал в объятия заботливой жены, следящей за порядком в городской казённой квартире. Там, без сомнения, имелся и водопровод, и канализация.

— Чего смотришь? — спросил Малюта, разглядывающего нарисованного цыплёнка на боку горшка, напарника, — Это местный писсуар. Ночная ваза, если выражаться литературно. Хочешь поссать, мочить в него. Только держи горшок в руках, а то весь пол вокруг забрызгаешь.

— Я знаю, что это, — сообщил Денис, — А есть альтернативный вариант?

— Точно! — обрадовался подсказке сержанта Григорий, — Айда во двор. В крайнем случае польём какие-нибудь кустики. Заодно и вещи свои разыщем. А потом вызнаем у хозяйки, чего она с нами опять учудила.

Обувь нашлась на небольшой площадке перед лестницей. Служивые влезли в ботинки на босу ногу и спустились вниз. На широкой лавке в сенях нашлась одежда, аккуратно уложенная двумя стопками. Сверху разгрузка. Оружие лежало рядом.

Увидев амуницию, Шрам тут же принялся одеваться.

— Пойдём поссым сначала, — напомнил Малюта, но поняв, что для профессионального солдата отправление естественных потребностей всегда имеет второстепенное значение, махнул рукой.

Выйдя на крыльцо и, подавив желание почесать рифмующуюся с пристройкой часть тела, Григорий бодро сбежал по ступенькам и юркнул за левый угол, припомнив, что, идя на шабаш, они обходили дом справа. Естество требовало опорожнения мочевого пузыря и, чем ближе безопасник видел спасительные кустики, тем нестерпимее ощущались позывы.

Внезапно, так что пришлось замедлить шаги, он ощутил странное свербение в затылке.

Так уже бывало не раз и безопасник называл это интуицией. У кого-то сосёт под ложечкой, у других ноет в печёнке или селезёнке. Шрам говорил, что чужой взгляд чует между лопатками. У всех по-разному, но значило подобное всегда одно и тоже: требуется особое внимание всех шести чувств.

Григорий Лукьянович ещё не понял причины беспокойства, но сосредоточился и огляделся. В пяти шагах от кустов находился сарай. Обычная постройка. Наполовину из самодельных шлакоблоков, наполовину из силикатного кирпича, набранного среди руин Погореловки. Сбоку к нему притулилась новенькая прямоугольная будка, сбитая из свежеструганных досок. Туалет! Новенький, ещё не окрашенный, с пустой рамой окна под односкатной крышей.

Но не это вызвало зуд в затылке. На двери кто-то повесил ярко-жёлтый знак химической опасности. Такой же, как в его сне.

Малюта мгновенно забыл о кустах крыжовника, исполняющего роль непреодолимой преграды между избушкой бабы Зины и картофельным полем. О петухе, заприметившего обидчика и принявшего боевую стойку. Настолько тот жаждал отомстить за оскорбительный пинок. Все мысли сконцентрировались на новенькой двери из ладно подогнанных досок и предупреждающем об опасности знаке.

Не бывает таких совпадений. Ему даже вспомнился термин из академического курса по вербовке агентов: «запланированная случайность».

Выводов не делают исключительно дураки. Просчитать чью-то подставу может лишь тот, кто сталкивался с подобным. У Малюты такого опыта не было. Только и не верил Григорий Лукьянович, что после откровений ведьмы и открытой благосклонности сущностей, кто-то рискнёт совершить подлянку в отношении его. Поэтому, ни на йоту не сомневаясь, направился к двери туалета. Откинул щеколду и потянул на себя ручку.

Внутри не оказалось ничего необычного. Светло, свежо и чисто. Пахло сосной и антисептиком. Отверстие для испражнений, вырезанное в виде гитарного медиатора, располагалось, где и положено. Сбоку, в самом углу, горка подсохшей стружки, вперемешку с какими-то веточками и хвойными иголками. Сантиметров двадцать высотой. Муравьи что ли успели натаскать? Или плотники прибраться поленились? Впрочем, Григорий не удивился бы, узнай, что уборную строили бобры, а насекомые следят за гигиеной.

Поэтому он смело вошёл. Прикрыл за собой дверь и приспустив трусы начал справлять малую нужду. Сил терпеть совершенно не осталось. Он уже приготовился издать характерный моменту вздох облегчения, когда кто-то тактично закашлял.

Поняв, что дёргаться поздно и пожалев, что не последовал примеру напарника, решившего сначала вооружиться, Малюта сделал вид будто не слышит странного кряхтения. Только закончив процесс он осторожно скосил глаза вправо и вздрогнул, увидев, что верхняя часть муравейника поднялась, а под несуразной шапкой из столярных отходов образовалось щекастое лицо, со спутанной бородкой и носом, напоминающим гриб-дождевик. Осуждающий взгляд карих глаз недовольно испепелял его из-под кустистых бровей.

— Извиняюсь, — промямлил Григорий Лукьянович, — Думал заведение уже открыто.

— Люди-люди, хрен на блюде. Где ни появитесь, везде первым делом нагадить стремитесь.

— Я извинился! — напомнил Малюта, раздражаясь.

— И что? Мне легче от этого?

— Давай, решение оставим за хозяйкой! — нашёлся безопасник, вовремя вспомнив, что его должность всегда избавляла от необходимости оправдываться, — Сам то, что тут делаешь? Проверяешь готовность объекта или тупо подсматриваешь? Может ты извращенец-вуайерист?

— Домовой я! — гордо представилась сущность, выпрямляясь.

Ростом домовой оказался вдвое выше своего камуфлированного вида. Сантиметров сорок. Фигурой напоминал Бена Гана, из рисованного мультика «Остров сокровищ». Только без торса и коротконогий.

— Домовой? — переспросил Малюта, садясь на любимого конька и начиная допрос, — А почему не в доме? Почему в клозете прячешься?

— Во-первых, тебя жду. Во-вторых, в доме не комфортно. Хозяйка, Зинаида Матвеевна, шибко своенравная. Прямо тиран и самодур. А кот её просто бандит. Даром что из почтенного Чеширского семейства. Подлюка шерстяная. Как увидит меня, норовит лапами пофутболить по всему дому. Будто я игрушка какая или клубок ниток.

Начав жаловаться, этот смотритель дома не смог остановиться, пока не высказал все претензии, накопившиеся к Василию. Григорий Лукьянович сочувственно кивал, а потом сказал:

— Все коты на это падки. Тут с природой не поспоришь. Остаётся ждать, когда Василий повзрослеет и остепениться.

— Повзрослеет? — продолжал негодовать домовой, — Да его уже трижды на кладбище домашних животных носили. Поминали, как положено. А эта сволочь на следующий день возвращается и пуще прежнего хулиганить начинает!

Со двора донёсся топот армейских ботинок, кудахтанье испуганных кур и вознесение хвалы господу за терпение и смиренность.

— Это мой напарник, — сообщил Малюта, — Позывной Шрам. Ему можно присутствовать при нашем разговоре? Насколько я понял, ты хочешь сообщить что-то важное по нашему делу. Лучше скажешь это обоим, чем потом буду пересказывать.

— Нет, — отрицательно потряс головой дух, — Моя весточка о Даниле, а судьба Выживальщика его совершенно не интересует.

— Хорошо. Говори. Только представься сначала. Чтобы потом знать на кого ссылаться. А заодно признайся, откуда у тебя сведения. Баба Зина уверяла, что понятия не имеет куда направился отряд контрабандистов. Только конечную точку маршрута.

— Хозяйка не всесильна. Вот и печать на тебя не она ставила. Ей такое слабо.

Домовой злорадно хихикнул и продолжил:

— Моего папаню Пафнутием величали, а меня, поддавшись моде, Кузей нарекли. Мейнстрим по-вашему. Просто повальное увлечение как ветрянка.

— Очень рад знакомству, Кузьма Пафнутьевич, — склонил голову Малюта, прикидывая сколько лет домовому и в каком веке сняли мультик про недотёпу Кузю, — Продолжай.

— Нас осталось мало, — вздохнул сумеречный смотритель, — Зараза соплеменников не берёт, но мы умираем, когда человек навсегда покидает жилище. Так устроены. Не мне рассказывать, сколько мёртвых городов на Руси сейчас.

— Сочувствую, но давай ближе к делу.

— Ваш способ передачи и получения информации очень мудрён. Все эти радиоволны, электромагнитные импульсы, сотовая и спутниковая связь… Вы усложняете жизнь, пытаясь её облегчить. Ведьмы тоже используют силовые поля и лучи биоизлучения, проходящие через них. У нас и того проще. То, что узнает один домовой, мгновенно становиться известно остальным. Мы как единый организм. Что-то вроде сумеречной грибницы. Зинаида Матвеевна говорит, что такая же байда происходит с нейтрино. Стоит одному пройти через что-то, другое, пусть находящееся на противоположном конце вселенной, получает ту же информацию…

— Пожалей мой мозг, не грузи! — взмолился Малюта, — Я тебе верю на слово и давай обойдёмся без физики. Я гуманитарий.

— Как скажешь, — согласился Кузя, — Вчера не стало нашего собрата. Он обитал в Марьинке. Следил за хозяйством в доме, называемом вами гостиницей. Дом большой. В нём останавливались не только проезжие, но и жили две семьи, обслуживающие заведение. Так что Кузьма Акакиевич был при деле. Неделю назад гостиницу сожгли. Это сделал Выживальщик. Людей он не трогал. Их убили другие. Возможно, Данила защищался, но это не оправдывает уничтожение здания. Без дома домовому не выжить. Брат мучился несколько дней, прежде чем его сущность распалась и её растворили слои биосферы.

Григорий Лукьянович молчал несколько минут, переваривая полученную информацию. Это могло бы показаться странным, зайди кто в уборную. Хотя нет. Ну, стоит мужик в майке-алкоголичке и труселях до колен. Ну, задумался. Может он, спрашивает у своего организма не желает ли тот сходить по большому, раз уж выпала оказия оказаться в нужнике.

— Значит, поиски следует начинать с Марьинки, — сделал вывод Малюта, — Спасибо за содействие.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — насупился Кузьма, — Должен будешь.

— Вот сквалыга, — делано возмутился безопасник, — А просто помочь органам, как добропорядочный член общества, впадлу?

— Иди уже, гражданин начальник, я всё сказал.

Малюта уже взялся за ручку двери, собираясь выйти, когда вспомнил о своём сне и остановился.

— Ещё вопрос можно? Из чистого любопытства.

— Валяй.

— Раз ты меня здесь ждал, значит знал, что приду. Так? Выходит это ты подсунул в мой сон эту примечательную дверь со значком химической опасности.

— И что?

— Ты можешь вмешиваться в сновидения людей?

— Конечно могу. Я же домовой! А ты в моей вотчине. Мой долг заботится о спокойствии хозяев и гостей. Убирать негатив и заряжать положительными эмоциями. Таких, как вы с товарищем, имеющих печать доверия, единицы. А как влиять на людей, когда сами невидимы для них? Удобнее всего через сновидения. Слышал, наверное, про вещие сны? Мы можем предупреждать об опасности или подсказывать правильный выбор. Если ты прилежно учился в Академии, то должен помнить выражение «запланированная случайность».

Григорий пробурчал: «больно все умные пошли» и выскочил из уборной.

День полновластно вступал в свои права и ласковое поутру солнце начинало заметно припекать. Куры, деловито кланяясь каждому зёрнышку или букашке, лениво бродили по двору. Петух гордо восседал на плетне, следя за порядком. Клевать всякий мусор он считал ниже своего достоинства и терпеливо ждал, когда Зинаида Матвеевна, насыплет проса в кормушку.

Малюта решил пока не посвящать напарника в перипетии своей встречи с домовым. Посчитал, это в данный момент лишним. Тем более, что откройся он Шраму и у того мгновенно найдутся десятки вопросов, на которые придётся отвечать. Ни к чему это сейчас.

Возле крыльца стоял табурет с большим оцинкованным тазом. На ступеньке кувшин, а на перилах висело полотенце. Юркая селянка, в цветастой косынке, покрывающей не только голову, но и нижнюю часть лица, предложила умыться.

Григорий отказываться не стал. Поплескался под прохладной струёй явно колодезной воды, вытерся полотенцем и поблагодарил девушку.

Та, озорно окинув взглядом фигуру безопасника, со смехом в голосе, предложила вечером заглянуть на сеновал.

— Нет уж, селянка, — нахмурился Григорий, — Я эту хохму знаю. Ты приведёшь с собой кузнеца, а тот окажется гей.