Выживальщик

Глава 30

На этот раз хохотнул Малюта.

— Да уж. Вопрос и впрямь заковыристый. Чую, пора и нам на боковую.

Однако ведьма шибко огорчилась, выслушав предложение безопасника. Во всяком случае нахмурила брови и надула губки, как делают обиженные девушки, не получив ожидаемого подарка. Всё это выглядело бы забавно, будь Зинаиде Матвеевне годков на семьдесят поменьше. Сейчас же Малюта не мог отделаться от мысли, что перед ними снова разыгрывают какую-то сцену из заранее приготовленной пьесы. Хотя нет. Учитывая, кто находится перед ним — это точно импровизация.

— Вот мужчины пошли ноне! Ни темперамента, ни романтики! Угас в вас пыл поручика Ржевского! Вымерли дамские угодники, ловеласы и соблазнители. Всё пандемия проклятущая. А может, мальчики, забьём на вашу охоту, да оторвёмся сегодня ночью по полной?

— Я извиняюсь, Зинаида Матвеевна, уж не на оргию ли вы нас зовёте? — гася окурок в изящной туфельке, поинтересовался Шрам, — Слышал я, конечно, про ведьмины шабаши, но столь быстрое и столь откровенное приглашение ставит в тупик даже меня. Григорий, так вообще, свою нижнюю челюсть возле подсумка еле успел поймать.

Ведьма, озорно улыбнулась, отложила трубку в стороны и уперев руки в бока, выдала:

— Понимаю, что не извращенцы вы и ухлёстывать за столетней старухой не станете. Но сходить к дивному озеру в дубовом бору обязаны. Не для разврата, а понимания ради. Не обещаю, что всё увиденное воспримете правильно, но задумаетесь о смысле вашего похода. По-иному на него взглянете. Скоро как раз полуночные танцы наяд и русалок начнутся.

Малюта аж вспотел от напряжения, силясь понять, чего добивается эта женщина. Не секса же в самом деле? Он даже, не рискуя напрямую отказываться, попытался заискивающе польстить и начал с похвалы:

— Я высоко ценю ваш вклад и помощь в укреплении рода Леших, но право же не время сейчас для ваших мажьих игрищ. Вот вернёмся и слово даю…

— Откуда вы вернётесь, соколики? — жёстко перебила баба Зина, прогоняя с губ задорную улыбку, будто сдирая с лица очередную маску, — Вы даже не знаете куда идёте и с чем столкнётесь. Я не трахать дев озёрных предлагаю, а уяснить раз и навсегда разницу между столичными интригами, основанными на воображаемых желаниях и существующей реальностью.

Трудно сказать, потемнел ли, заострился ли лик ведьмы или потускнел свет лампочки, в напоминающем чашечку ландыша, плафоне. Только сузился круг светлого пятна, исходящего от светильника. Заклубились чёрные вихри в углах, потянулись дымные шлейфы из-за шкафов и тумбочек. Почернело зеркало в трюмо и в его, ставшей рельефной глубине, зацвёл бордовый цветок лилии.

— Не балуй, ведьма, — превозмогая накатавшую внезапно апатию и онемение мышц, — процедил Шрам, пытаясь достать пистолет.

Пальцы плохо слушались и только слабо скребли по кордуровому чехлу кобуры. Малюта вовсе не пытался сопротивляться. Знал, будет только хуже. Он только откинулся на спинку стула, устремил взгляд в потолок, силясь сфокусироваться на едва различимой трещинке в побелке. Всеми силами стремился удержать в голове ускользающие факты своей биографии. Что ещё оставалось делать? Чувствовал, что если сейчас забудет себя, то никогда больше не вспомнит. Превратится в безмозглого спутника мутанта-контролёра, следующего за хозяином в ожидании, когда тот проголодается.

Он уже попрощался с жизнью, сознавая последним проблеском ускользающего Я, что не в силах противостоять колдовскому наваждению, как светлые краски вернулись. Оцепенение исчезло, мгла в углах растворилась, и лампа под потолком исправно давала положенные девяносто Ватт.

Видимо, ступор покинул и мышцы сержанта, потому что тот мгновенно выхватил «Грач», одновременно снимая с предохранителя.

Ствол замер, выбрав в качестве цели переносицу женщины.

— Давай, жми, соколик, — устало сказала ведьма, — А потом иди творить добро во имя Отчизны. Тебя ведь так учили?

— Что ты хочешь? — спросил Шрам опуская пистолет, — Только честно. Без этих твоих штучек-дрючек.

Ослабил руку он сам, без всякой магии давления.

Малюта выдохнул. Он был растерян и чувствовал бессилие перед чарами, в которые прежде не верил. Может зря? Может, стоило прислушаться к болтовне Карлыча или ветеринарши Алевтины? Да и Ирина не раз намекала на некие мажьи заговоры. Только помогло бы это?

— Ну один плюс есть. Мы перешли на ты, — снова сыронизировала Зинаида Матвеевна, однако голос прозвучал грустно, — Я не знаю, как с вами общаться. Попыталась вести беседу в деловом ключе, но наш столичный гость, вызнав, что ему требуется, замкнулся. Так и не задав интересующий его вопрос. Испугался. Понял, что ответ не понравится. Так ведь, Денис?

Шрам непроизвольно вздрогнул, услышав своё имя.

— Попыталась свернуть на игривую тему, так уже оба напряглись, будто я вас в постель соблазняю. Вы о себе такого высокого мнения или меня за дуру держите? Мне нужно отвести вас в рощу и показать танец наяд. Не для совращения или обращения. Чтобы воочию увидели разницу между плотью и сущностью. Поверьте, вам это очень скоро пригодится.

Женщина погладила, уткнувшегося в подол сарафана кота и тот, озадаченно почесав лапой за ухом, вполне членораздельно промяукал, весьма похожее на человеческое «будет исполнено». Затем грациозно проследовал к окну и одним прыжком, не касаясь подоконника, выскочил в форточку. Ловко, будто тренировался этому трюку всю жизнь.

— Отправила Васеньку предупредить лесных и озёрных жителей о нашем визите, — объяснила ведьма.

— Мы ещё не дали согласия, — попытался поартачится Шрам, выгадывая время.

Это скорее походило на попытку набить себе цену. Впрочем, уже не важно. Малюта понял, что сержант согласится. Ведь его начальство крайне заинтересованно в получение эксклюзивной информации о всём происходящем на границе Диких земель. В чём он недавно сам признался. Значит, даже если боится мажьих сил, сможет превозмочь страх. В его задании чётко прописано установление любых контактов, способствующих возрождению легитимной власти.

Вон он и пистолет, поставив на предохранитель, убрал в чехол разгрузки, и вернул на место прежнее невозмутимое выражение лица.

— Не будь букой, соколик, — ведьма сменила приказной тон на просительные интонации, — Я же во всём иду вам на встречу. За стол пригласила, чарку, под хорошую закуску предложила. Даже наплевала на правила хорошего тона, изложенные в книжке любимого супругой Лешего, господина Горшенёва. Не настояла, садясь к столу, оставить оружие и воинскую сбрую в сенях.

— Учту, — пообещал Шрам.

— Главное, в отчёте руководству не забудь упомянуть. Пусть там, наверху, знают, что мы в глубинке чинить препятствий посланцам столицы не собираемся. Если и они уважать наши традиции будут.

Последнее ведьмы особо подчеркнула, произнеся едва не по слогам.

— Я, конечно, в шоке, — решился напомнить о себе Малюта, боясь, что о нём, ввиду малозначительности его персоны, забыли, — Пол жизни прожил бок о бок с таким чудом, а даже не догадывался. Скажу больше — не верил.

— Проблема не в вере. Она здесь совершенно не причём. Ты просто знал, что магия существует совсем рядом, независимо от твоего желания. Знал ведь? Признайся. Но не обращал на неё внимания, поскольку она не мешала твоей работе. А ведь мог эффективнее разоблачать шпионов, используя в допросах заклинания, а не паяльник и пассатижи.

Неожиданно в форточку влетел, пахнущий озоном и влагой, порыв свежего воздуха.

— Согласие лесовиков и водяного получено.

Зинаида Макаровна поднялась, выпрямив спину так, как не держали её потомственные аристократки на великосветских раутах.

— Я могла бы вас заставить идти, превратив в безвольных марионеток. Вы это почувствовали. Только понять и оценить увиденное, в таком состоянии невозможно. Ты просил честно, Денис? Говорю честно. Идёмте. Негоже опаздывать. Ждать нас никто не будет.

Если кто и заметил, как три фигуры спустились с крыльца, то виду не подал. Уже стемнело. Только в беседке горел свет и доносились упоительные звуки какой-то мелодии. То ли вальс, то ли романс. Григорий Лукьянович совершенно не разбирался в музыке. Судил по принципу, высказанному Шрамом об одуванчиках. Даже преследующее музыку шипение не раздражало.

— Всё-таки скупердяй ваш Яков Исаевич, — прошептал сержант, разглядывая колышущиеся ситцевые занавески, мешающие внутреннему освещению беседки, проникать наружу, — На патефоне давно нужно иглу заменить. Хотя бы ради гостей.

— Не скупердяй, а экономный, — поправила Зинаида Матвеевна, огибая дом и направляясь в сторону чернеющей на фоне звёздного неба кромки леса.

— А патефон по приколу или экономит электричество? — решил поддержать соратника безопасник, добавляя свою порцию сарказма.

— Какое-такое лектричество? — изображая совсем уж дремучую деревенщину, переспросила ведьма и буквально добила вторым вопросом, — Ты разве тарахтение дизель генератора слышишь?

Больше, во избежание новых конфузов, никто вопросов не задавал.

Лес встретил непроглядной темью и два товарища, решившиеся испытать судьбу, наверняка бы сломали ноги или расшибли лоб, споткнувшись о первую же корягу. Если бы рой светлячков немедленно не выстроился перед ними светящейся дорожкой.

— Напоминает недавнюю посадку на аэродроме Балтимор. Похожая подсветка взлётной полосы.

— Бывал в Америке?

— Нет твоей Америки. Там сейчас «Безумного Макса» в реальном времени снимать можно. Так называют военный аэродром под Воронежем. Один из немногих действующих.

Зинаида Матвеевна, как и полагается гостеприимной хозяйке, не только указывала дорогу, но и периодически бухтела, выговаривая претензии то зазевавшим улиткам, медленно спешащим по своим делам и не желавшим уступать дорогу, то компании мышей, устроившей разборки с ватагой воинственно настроенных кротов прямо на тропинке. Один раз выругалась и попыталась пнуть вылезший из земли корень. Дерево, росшее слева, суматошно зашуршало листвой, и судорожно втянула выпирающие к дорожке отростки.

«Идти по такому лесу одно удовольствие», — думал Шрам, с интересом оглядываясь по сторонам.

«Захоти я без спроса сунуться сюда — меня бы никто, никогда не нашёл», — прикидывал Малюта, замечая глаза хищников, в которых отражались фонарики светлячков.

Шли довольно долго. Вскоре путники заметили, что формы деревьев изменились, а свободное пространство между стволами увеличилось. Стало лучше видно усыпанное бриллиантовой россыпью небо. Откуда-то с запада накатывала волна лунного прилива, хотя хозяйка возмущения, пока пряталась за кроной дубов.

Дорога пошла под уклон и вскоре перед глазами открылась поляна, заполненная мириадами роящихся над ней насекомых. Только с приближением удалось понять, что светлячки устроили хоровод метрах в десяти над, сверкающей антрацитовой чернотой, озёрной гладью.

Густые заросли камыша и рогозы не портили очарования, а оттеняли спокойствие воды. Кубышки жёлтых и лилии белых кувшинок, торчащие над плавающим ковром влажных листьев, спокойствием контрастировали с колышущимся тростником, создавая иллюзию бездонного омута в центре.

На поваленном бурей стволе неохватного дуба сидело странное косматое существо в кожаном зипуне, мехом наружу. Услышав шаги и бормотание бабы Зины, оно оглянулось и Малюта вздрогнул, признав в лесовике медведя. Не совсем того представителя млекопитающих их отряда хищников, семейство которых расплодилось и заполонило все леса в округе. Скорее его сказочный, можно даже сказать, киношный вариант. Этакая помесь персонажа «Морозко» и Чубаки из «Звёздных войн».

— Приветствую, Михалыч, — учтиво поклонилась Зинаида Матвеевна, — Оставлю гостей на твоё попечение? Мне с Водянычем потолковать нужно.

— Я, конечно, не аниматор в детском парке, но ежели ныть и плакать не будут, то оставляй. Присмотрю.

— И на том спасибо, — поблагодарила ведьма и, крутанув подолом, растворилась в мерцающем сиянии светляков.

— Сидайте, хлопцы, — пригласил Михалыч, похлопав по бревну лапой, — Места всем хватит. А ваше молчание спишу на крайнюю степень изумления и внезапный паралич гортани.

— Здравствуйте, — поглаживая рукоять пистолета, который почему-то никто не собирался у него отбирать, проговорил Шрам, — Спасибо за приглашение.

— Я действительно в шоке, — в очередной раз признался Малюта, присаживаясь рядом с товарищем.

— Тогда закрепим знакомство исконно русским способом, — предложил лесовик, выуживая откуда-то бутылку самой настоящей «акцизки», с сургучной медалью и значком куар-кода, — Ещё Спилберг в фильме «Контакты третьего рода» рекомендовал.

— Ну, если сам мэтр! То, кто я такой, чтобы отказываться?

— И правильно! — похвалило существо, которое вблизи скорее походило на заросшего шерстью человека.

Михалыч, вполне по-медвежьи, требовательно рыкнул и тут же подлетели две летучие мышки. Держа в пасти газету, а в лапах берестяные туески вместимостью граммов по пятьдесят. Михалыч расстелил малотиражку «Новости региона» на бревне. Листок оказался недельной давности и отпечатан в типографии усадьбы. Ловко скрутил пробку, наполнил стаканы.

— Ну, за смычку науки и иллюзии! — провозгласил он тост и тут же залпом опрокинул содержимое берестяного шкалика.

Появились белки, предлагая в долбленных мисках малину, колотые орехи и порезанные кубиками пчелиные соты.

Увидев сладкое, Малюта непроизвольно хмыкнул и, отвечая на недоумённый взгляд чудища, сказал:

— У нас на охотничьем кордоне медведь прижился. Сластёной прозвали.

— А-а-а! Знаю такого. Меж собой мы его Ананасом кличем. Падок на заморские вкусности. Вечно из-за них в неприятности попадает. Кстати, благодарю, что помогли и приютили бедолагу.

После такой реплики Григорий Лукьянович почувствовал явное облегчение, что сразу способствовало переходу к более дружескому общению. Шрам не понял шутки об Ананасе, но заметил, как расслабился его напарник.

Кто-то визгливо, но требовательно запищал возле ботинка Малюты. Тот глянул вниз и, подавил желание перекреститься. На притоптанном пятачке травы, выстроилась делегация грибов всевозможной формы и раскраски. Половину даже он, прожив тридцать лет в усадьбе Леших, не мог определить и идентифицировать.

— Если позволите молвить, — сказал ближайший, опирающийся на высохшую сосновую иголку, — То порекомендую в качестве закуски сыроежку. Нас так и назвали за то, что можно употреблять без термической обработки.

— Благодарю, — растерянно выдавил безопасник, а сержант добавил.

— Закуска градус крадёт! — и махнул туесок, занюхав рукавом.

Зинаида Матвеевна вернулась, когда от бутылки осталась всего лишь треть объёма. Понимающе кивнула и заявив, что произвольная программа сейчас начнётся, уселась рядышком.

Малюта похоже вполне освоился и галантно предложил хозяйке малину. Михалыч достал из-под куста расписанную под хохлому балалайку. Проверил настройку, сыграв вступление из «Smoke On The Water». Оставшись довольным звучанием инструмента, он гордо повел плечами, тряхнул космами, будто соло-гитарист красуясь перед фанатами, и заиграл мелодию очень похожую на песню из «Гардемаринов».

Мгновенно тему подхватили рожки, сопелки, лютни и арфы. Музыка неслась от каждого дерева, окружающего озеро, из-под каждого куста. Григорий Лукьянович готов был поклясться, что различает звуки скрипок и саксофона.

Водная гладь дрогнула, когда на поверхность выплыли десятки обнажённых девичьих фигурок. Они закружились в танце, следуя ритму разливающейся над озером мелодии. Описывать красоту девушек бессмысленно. Каждая слишком прекрасна, чтобы слова могли передать восхищение её лицом, хаотичностью длинных распущенных волос, гибкостью тела и плавностью движений. При этом красота каждой была индивидуальна и между танцовщицами трудно найти какое-то сходство. Такое может передать только кисть художника. Слова, как красиво их не нанизывай на нить предложения, неспособны заменить зрение.

Мелодия сменилась, став чуть быстрее и зажигательней. Часть девушек осталась в воде, продолжая следовать ритму хореографии, отдаленно напоминающего что-то из синхронного плавания. Другая, не прекращая танцевальные па, выбралась на берег. К ним присоединились мужские фигуры, так же бесстыдно обнажённые и, разбившись на пары, они закружили по поляне, отдаваясь танцу с такой страстью, будто именно он являлся смыслом их жизни.

— Те, что с ногами — наяды, — отложив инструмент, пояснил Михалыч, разливая по рюмкам остатки, — Русалки, как сами понимаете, не могут.

Шрам так заворожённо следил за происходящим действием, что забыл о поднесённом к губам кусочке лакомства. Вязкий, густой нектар, свисал с кубика янтарной каплей. Периодически масса её становилась критической и падала. Липкая клякса появлялась на штанине, сохраняя форму полусферы.

Чудище, заметив, что говорит с пустотой, толкнул слегка в бок, приведя сержанта в чувство. Тот вернул кубик в миску, облизал липкие пальцы и спросил:

— Наяды же греческое слово.

Михалыч не торопясь, будто смакуя, выпил свою порцию, крякнул и закинул в рот горсть малины. Затем, окинув разворачивающееся на поляне действие, ответил на вопрос Шрама, сидящего к нему ближе:

— Так что с того? Так уж повелось и прилипло к нашим девам. Вот Зинуле свет Матвеевне, нравится оно. Говорит, что за русскими именами тянется мрачный шлейф страхов и всевозможных суеверий. А так коротко и красиво. Наяды — духи и хранительницы ручьёв, рек и озёр. Ведь то, что нейтрально звучит, не вызывает отвращения. Тебе ли, Денис, это не знать? Понимаешь ведь, насколько благозвучнее называть себя «чистильщик», супротив жуткого «ликвидатор»?

Сержант промолчал, но поморщился, будто, проглотил горькую пилюлю. Только сверкнул глазами, словно изготовившийся к прыжку зверь. Махнул стопку залпом и уткнулся носом в пропахшую потом манжету куртки.