Выживальщик

Глава 20

В июне ночи короткие, но отличаются кромешным мраком. Так бывает, когда в комнате внезапно гаснет яркая лампа. Темнота, от резкого контраста, кажется непроглядной и требуется время, чтобы глаза привыкли к отсутствию света. Но этого времени нет. Период между закатом и рассветом слишком короткий, оттого память фиксирует только непроглядную темень.

Едва тьму разбавили первые мазки восходящего солнца, Данила, тронул за плечо Зуфара и попросил остановить машину. В молочной дымке, кружевной паранджой накрывшей окрестности, более-менее чётко просматривалась только лесополоса вдоль федеральной трассы. И то, её наличие лишь смутно угадывалось по размытым пятнам, окружающим дорогу тёмными тенями растительности. Породы самих деревьев определить пока не удавалось из-за плотного тумана. Обычное дело, когда разница температур днём и ночью слишком велика.

— Заглуши двигатель и выключи фары, — командных нот в обращении охотника не осталось. Голос звучал ровно и спокойно. Можно сказать, излишне спокойно, словно говоривший потерял всякий интерес к происходящему. Или перегорел.

Во всяком случае, это подействовало успокаивающе на остальных, чьё пограничное с паникой возбуждение готово было выплеснуться и перерасти в истерику. Сзади кто-то, прекратив напряжённо сдерживать дыхание, облегчённо выдохнул. Раздались нервные смешки и встревоженный шёпот, выспрашивающий о ближайших планах.

Зуфар, потерявший в суете побега, балаклаву, с трудом оторвался от дороги и повернул сосредоточенное, почерневшее от гари и стресса лицо.

— Вырвались? — опасаясь спугнуть удачу, спросил он.

— Не знаю, — пожал плечами Данила и, обернувшись к салону, сказал, — Нужно осмотреться. Поэтому сидеть тихо.

— Господи, как крысок жалко! — неожиданно, каким-то детским плаксивым голоском, выражающим вселенскую неподдельную скорбь, пропищала Жанна, — Это было ужасно, когда их маленькие, горящие как факелы, тельца стали выбегать на парковку.

— А нас тебе не жалко? — не оборачиваясь, поинтересовался проводник.

— Вы сильные! Обвешались оружием и можете за себя постоять. Вы присвоили себе право решать, кому жить, а кому нет. А они маленькие и беззащитные. У нас в лабораториях жили сотни этих пушистых лапочек. Такие нежные и потешные, когда берёшь их в руки. Я всегда ухаживала за крысками.

Зуфар покрутил пальцем у виска, а Данила, понимая, что спорить бесполезно, просто проигнорировал восклицание. Зато очнулся от оцепенения профессор.

— Жанночка, радость моя, не стоит так волноваться. В твоём положении это крайне вредно. Лабораторные крыски и дикие пасюки совершенно разные животные. Они не только переносчики различных мутогенов, но и злобные по натуре. К тому же, как я понял со слов проводника, а ему я полностью доверяю, все грызуны, напавшие на гостиницу, зомбированы то ли колдуном, то ли контролером. Это значит, что шансов выжить, у них нет. Мозг уже поражён. Нейронные связи подавлены и разрушены. Как только исчезнет поток внешнего воздействия, животные просто сойдут с ума. Они даже вряд ли вспомнят, как добывать пищу и умрут с голода. Помнишь школьные опыты отрубанием головы таракану? И от чего наступает его смерть?

— Тараканы противные, а эти симпатичные. И такие беспомощные. У меня чуть сердце не остановилось, когда несколько из последних сил доползли до нашей машины. Их шёрстка полностью обгорела. Они выглядели такими слабыми и уязвимыми. Я расплакалась.

— И пахли, как протухший шашлык, — не сдержался, выслушивая эти стенания, Крайнов, — Они не за помощью лезли. Убить нас. Выполняли поставленную им задачу.

— Правда, успокойся! Всё уже позади, — вступила Гаевская, прижимая хлюпающую носом подопечную к груди.

— Знатно полыхнуло! — вполголоса, дабы не раздражать пассажиров, восхитился татарин. Он мысленно ещё продолжал смаковать пережитое.

— Не удивлюсь, если Ринат, предвидя захват, заминировал всю гостиницу, как и твою «буханку». Чтоб не мучиться, — усмехнулся охотник, вспомнив о системе самоликвидации в Уазике.

— С него станется, — без упрёка, даже с определённой гордостью, согласился Зуфар и неожиданно подмигнул.

— Свяжись с ним, — предложил Данила, безрезультатно пощёлкав тангетой рации, — У моей, похоже, радиус приёма маленький. Твоя стационарная, добьёт. А я пока выйду, понюхаю обстановку.

После пропахшей бензином и потом кабины, природа встретила бодрящей прохладой. Лёгкий, освежающий ветерок пахну´л навстречу, и Данила опустил платок на шею, подставляя упревшее от духоты лицо.

Вокруг царила жуткая тишина, не нарушаемая суетой ночных обитателей. Впрочем, что касаемо птиц и животных вопрос не возникал. Их поработил зов невидимого телепата. А вот куда пропали насекомые, загадка.

Обойдя машину и удостоверившись в отсутствии явных повреждений, охотник сделал ещё круг, расширив радиус патрулирования до нескольких метров. Вся живность подозрительно притихла. Это показалось странным. Даже учитывая тот факт, что часть готовится ко сну, а другая ещё не проснулась. Всегда найдутся те, чей жизненный цикл не подпадает под традиционные определения. Они скользят по тонкой грани между светом и тьмой, подбирая жертвы среди потерявших бдительность существ. Эти-то куда пропали? Или волна телепатического воздействия коснулась и их? Не подчинила, а напугала, заставив затаиться?

— Выживальщик! — позвал Зуфар, мало беспокоясь о соблюдении тишины, — Хужа на связи. С тобой говорить хочет.

Данила, не удовлетворённый проведённой разведкой, вынужденно вернулся к машине. Взял, протянутое через приопущенное боковое стекло, переговорное устройство:

— Сразу скажу, что понятия не имею, где мы находимся, — без предисловий начал доклад охотник, — Туман такой густой, что в пяти шагах куст жимолости от навозной кучи не отличу. Но из посёлка выбрались. Стоим на федеральной трассе. Взойдёт солнце, определюсь со сторонами света.

— Могу облегчить твою задачу, — донёсся уверенный, слегка искажённый трансивером голос Рината, — Я успел засечь, как вы, словно взбесившийся мустанг, удирали на северо-восток. Если не успели проскочить развилку, то находитесь километрах в десяти за блокпостом Марьинки. Бетонные блоки и капонир успел заметить?

— Похоже, нет, — мысленно осуждая себя за невнимательность, поставившее в неудобное положение перед лошадником, повинился Данила, — Темно было, как у негра в заднице.

— Я негров встречал, но в задницу к ним не заглядывал. Поэтому верю на слово, — подколол хужа и более серьёзным тоном добавил, — Тогда, если у вас всё в порядке, не смею задерживать. До Тагая двести с приличным хвостиком вёрст и вполне безопасная дорога. Даю Зуфара с машиной в аренду. Пользуйся. Он дорогу знает, а когда доставит по назначению, отпусти. Разберётся. Что ж, Выживальщик, прощай! Будем считать, что перед Зинаидой Матвеевной уговор я выполнил.

— Постой, Ринат, — сложив два и два, всполошился Данила, — У нас бензина не хватит! По пути есть где заправиться?

— У вас же в машине запас приличный, — начал было Ринат, но, вспомнив начало пожара, неодобрительно зацокал, — Боюсь с этим проблема.

— Что посоветуешь? — чуть ли не заискивающе, спросил охотник, вспомнив, что любимое занятие любого начальника, поучать всех, кто ниже рангом. Причём, чем меньше начальник, тем больше амбиций в его наставлениях.

— В дороге точно не встретите, — твёрдо изрёк вожак, — Есть два жилых пункта, но тамошние обитатели весьма мутные. Я их всегда рекомендую на скорости проскакивать и ни в коем случае не тормозить. Не любят чужих.

— А вернуться?

— Попробуй. Когда рассветёт. Раньше не советую.

— Думаешь, засада будет?

— Уверен, — заявил Ринат и выругался на родном языке, — Задал ты мне задачу, Выживальщик. Думал, сбагрил довесок и могу спокойно отправляться на поиски табуна. Так ведь нет! Что ж ты проблемный такой?

Охотник промолчал. Вокруг заметно светало, но и туман становился гуще.

— Табун твой сейчас только ветер найти сможет. Дорога, которую я указал, тебе не знакома и сопровождающие, даже если их рация достанет, точных ориентиров не дадут.

— Не учи отца и баста, — жёстко отрезал контрабандист, усмотрев в намёках Данилы насмешку, — Это ты привык по чащобам пробираться, а я всё и всех в округе знаю. Уже договорился на счёт вертолёта.

— Так может и нас заправят летуны? — обрадовался охотник, делая вид, будто ничуть не удивился наличию в богом забытой дыре аэродрома.

Ринат на некоторое время завис, скорее всего, раздумывая, стоит ли открывать чужаку своё местонахождения. Затем, приняв решение, так же твёрдо сказал:

— Я в баре «Сто рентген». Зуфар знает дорогу.

Вернув коробку переговорника, Данила влез обратно на своё сидение, поставив «Сайгу» между колен, уперев прикладом в резиновый коврик. Находиться в кабине с винтовкой крайне неудобно. Модели со складывающимся прикладом компактнее, но в дальнем походе мало пригодны. Цельный приклад можно использовать как ударное орудие или вместо весла при форсировании реки. В остальном размер всего лишь дело привычки.

— Тебе знаком этот бар? — спросил охотник, понимая, что водитель слышал разговор.

— Да, — без особого энтузиазма ответил татарин.

— Не слышу радости в голосе. Место не нравится?

— Место как место. Тамошние люди не внушают доверия.

— Так, — напрягся Данила и, обернувшись, прикрыл шторку из оргстекла, — Рассказывай. Пока туман не спадёт, всё равно будем стоять на месте. Слышал приказ начальника?

— Слышал, — подтвердил Зуфар, — Но прежде чем ехать в «Зону Отчуждения» предлагаю пошустрить на блок-посту. Может, разживёмся каким топливом или пустыми канистрами. Свои-то вы побросали в гостинице.

— Не подумал, и время поджимало, — не оправдываясь, пояснил охотник, — Название бара какое-то знакомое, а где слышал, не припомню.

— Да это фанаты какой-то игровой франшизы из прошлого века. До пандемии была популярна. Хужа называет это субкультурой, а по мне так полнейшие отморозки. К тому же полные психи. Называют себя сталкерами, одеваются как выжившие после ядерного взрыва, хотя, что такое радиация понятия не имеют. Лет двадцать назад захватили лётную базу, там вроде прежде испытывали новые модели вертолётов, привели в порядок, назвали всю округу «Зоной Отчуждения» и объявили себя хозяевами. Живут какими-то кланами. Периодически воюют между собой. Я точно не знаю. Это Ринат имел с ними пару дел, — подумав, татарин, усмехнувшись, добавил, — Имён у них нет — только клички. Странные, будто у бандосов, только чудны´е. Штык, Пуля, Химик, Пригоршня, Айс. Кстати, у твоего летёхи позывной Лунь. Встречал там подобное погоняло.

— Я вспомнил, где слышал о подобном баре. Читал несколько книг о сталкерах. Занятное чтиво, но уж больно фантастичное. С мутантами понятно, однако регулярные выбросы из реактора, артефакты со странными физическими свойствами и резкая смена координат вкупе с изменением ландшафта, кажутся неправдоподобными. Любое фантастическое произведение должно выглядеть максимально достоверно. Или хотя бы объясняться с научной точки зрения. А здесь просто фэнтези. Меня не впечатлило, и бросил читать.

— За книги не знаю, — открестился Зуфар, — Там полно айтишников и военных. Писателей точно нет.

— А живут на что? Мородёрничают?

— Не исключаю, но сдаётся мне, просто разводят зажиточных горожан. Людям становится скучно. Не хватает адреналина. Поколение тех, кто реально воевал, за право существования, ушло, а новым обидно и уныло строить новую цивилизацию. Рутина заела. Вот и летают сюда взбодриться, поиграть в сталкеров. Слышал, их химики сварганили какой-то галлюциноген. Проглотил таблетку и сутки видишь вокруг игровые локации.

— Наркота? — понимающе кивнул Данила, — Тогда это многое объясняет. Надеюсь, ваша компания не наркотрафик налаживала?

— Притормози! Мы законопослушные. Своих не травим, соседей не трогаем.

— Помню я ваши набеги пять лет назад, — освежил память татарина охотник.

— Э… — махнул рукой Зуфар, — Сам сказал — это было пять лет назад. С тех пор многое поменялось. Хочешь снова войну начать?

— Нет, — буркнул Данила, искренне жалея о внезапно вырвавшемся упрёке, — И всё же, что за дела у Рината со сталкерами?

— Обычные дела. Мы лошадники. Пару табунов им пригоняли.

— Ахалтекинцев? На фига они им?

— Зачем ахалтекинцев? Наших тыгдымцев. Они неприхотливые и выносливые. Да и на колбасу годятся. Не чета свинине.

Опасаясь вляпаться еще в межнациональные и религиозные распри, охотник, поспешил сменить тему.

— Далеко до этой Зоны?

— Вёрст двадцать. За четверть часа доберёмся, если возвращать не будем.

— А блок-пост? — напомнил Данила.

— Вот за понимание спасибо! — просиял татарин и стал весьма словоохотливым, — В час уложимся. Аллахом, клянусь. Это с учётом осторожности при поиске топлива. Там по инструкции только пара бэтэров должна стоять, а солярка нам ни к чему. Но вдруг. К тому же имеется склад НЗ. Правда в схроне в основном патроны и консервы, но мало ли. Если пустые ёмкости найдём можно слить саляры про запас. Вдруг захочешь ещё какой дом подпалить? Что бензин переводить?

— Я что, на пиромана похож? — возмутился Данила, открывая внутреннюю перегородку с салоном, — Так, скитальцы горемычные, наши приключения только начинаются. Поэтому, жаловаться мне не нужно. Подтёрли нюни, закатали губы и ждём. До Тагая двести вёрст. Следовательно, возвращаемся искать топливо. Найдём — сразу отправляемся. Нет, делаем крюк до «Зоны Отчуждения». Лунь, тебе знакомо название?

Боец поднялся с сидения, попутно закинув на плечо автомат, и пригнувшись подошёл к нише в кабину.

— Так точно, — уныло доложил он.

Из чего охотник сделал вывод, что татарин не единственный, кому сталкеры не нравились.

— Рассказывай, — слегка повысив голос, приказал Данила.

За широким торсом Кравцова заметил приближающегося полковника. Хотел отогнать, но передумал. Пусть слушает. Возможно, узнает много нового о подчинённом, возможно, дополнит рассказ. Ничего отрицать нельзя.

— Ещё когда служил по контракту в ЧВК «Химера» по долгу службы приходилось тесно контактировать с их руководством в Москве. Мы обеспечивали охрану частных фармкомпаний и химических лабораторий. А они, по сути, являлись нашими работодателями. Если здесь имеется какое-то их подразделение, то я не в курсе. Бывал только в Краснодарском крае и на Украине.

— Чем занимаются подразделения?

— Обкатывают экспериментальные препараты на добровольцах.

— Где в наше время можно набрать столько добровольцев? Херню какую-то докладываешь, лейтенант!

— Всё верно, — встрял Крайнов, оттирая Кравцова в сторону, — Основная часть продукции фармкомпаний нейролептики и прочие антидепрессанты. Спрос огромный. Половина мира потеряла смысл жизни, другая ищет мотивацию продолжать существование. В качестве подопытных чаще всего использовали пациентов психбольниц и реабилитационных центров. Стране рабочие руки нужны, а эти сидят в ступоре и хнычут по любому поводу. Когда правительство оценило деятельность этих фармкомпаний, то часть ЧВК официально зачислили в штат ФСБ.

— Мля, расстроили вы меня сейчас оба, — недовольно скривившись, посетовал Данила.

— Да что не так? — озадачился Кравцов.

— Надеялся, что позывной ты получил, когда внедрялся в банду наркоторговцев. А тут оказывается всё легально.

— Толком объясни, в чем дело, — потребовал полковник.

— Ходят слухи, что местное, как вы называете, подразделение бодяжит наркотики.

— У-у-у, — протянул Крайнов и заговорщицки приложил палец к губам, — Не удивлюсь, если так и есть. Это объясняет и причину, почему их база разместилась так далеко от центра. Тут же дикие земли. Контроль практически отсутствует. Но учти, я тебе ничего не говорил.

— А почему они сталкерами себя называют?

— А чёрт их знает, — пожал плечами полковник, — Компьютерная игрушка какая-то. Развлекательное видео снимают. Туристические агентства по Москве имеются. Фанклубы. Не мой контингент.

На этом Данила решил прекратить допрос.

За лобовым стеклом показался пока ещё мутный желток восходящего солнца. Пелена тумана под его напором начала редеть, становясь прозрачной. Не в силах сопротивляться истончалась, рвалась клочьями, оседая росой на истёртый временем асфальт и изумрудную траву на обочине.

— Ну что решил? — спросил Зуфар, заводя двигатель, — К сталкерам или возвращаемся на блок-пост?

— Блок-пост, — окончательно определился проводник, — Ринату я после сегодняшней ночи доверяю, но у меня другой путь. Если раздобудем бензин, то сразу двигаем в Тагай и никаких чудиков нам не нужно.