Вторая единственная

Глава 19

До Старого города доезжаем без пробок. И молча. Раждэн строит из себя обиженного праведника, а я едва держусь, чтобы не заорать на него. Не хочу устраивать сцен в дороге.

Оборотень паркует машину возле МФЦ.

— Беги, лапа. Хорошего дня, — он даже не смотрит на меня.

Сейчас посмотрит!

— Это что такое, а?! — бросаю ему на колени пропуск.

Волк опускает взгляд на мятую бумажку, и лицо его покрывается красными пятнами.

— Где взяла? — хрипит, не притрагиваясь к пропуску.

— В бардачке! — кричу. — Ты в своём уме вообще?! Погибнуть хочешь?!

— А что было делать? — поворачивает ко мне голову. — Мне не хватало денег на портал в Альвахалл. Где ещё взять? Чтобы много и сразу.

— Ты слышишь себя?.. — у меня глаза, как блюдца. — В Круге бои идут до смерти! Ты мог умереть ночью! — колочу зверя кулаками по плечу.

— Так… Всё… Успокойся! — перехватывает мои руки, держит. — Я живой! — смотрит в глаза.

Очень замечательно! Я думала, что он по бабам ходит, а он в Круге бился. Лучше бы по бабам!

— Ты реально не понимаешь?! — пытаюсь вырваться из стальных тисков мужских рук.

— Лапа, послушай, я за три раунда уделал цербера и ушёл оттуда. Всё, — отпускает меня.

— Ты ещё и с цербером бился?! — у меня дыхание перехватывает. — Сумасшедший…

— Я больше не вернусь в Круг. Обещаю.

— Назови хоть одну причину поверить тебе? Давай, — нервно тереблю ремешок сумочки.

Молчит. Глаза закрыл, за переносицу держится. Нечего сказать? Тогда и мне нечего ждать.

Отстёгиваю ремень безопасности, дёргаю рычаг на двери. Но Раж успевает поймать меня за руку.

— Я заеду за тобой вечером, — заявляет, будто мы не ссорились.

— Позвони, когда твой мозг найдётся, — освобождаю конечность и выхожу из машины.

Иду к зданию, не оглядываюсь.

Совсем дурак. Додумался против цербера в Круге выйти. Я сейчас такая злая, что словами не передать! Ещё и врал мне в глаза бессовестно. Калым. Делал кое-какую работу для одного оборотня. Прибила бы!

Чёрт, блин… Замедляю шаг.

Две клуши из бухгалтерии возле МФЦ шушукаются. Вова тоже там — стоит чуть в стороне от них. Раждэн припарковался прямо у крыльца здания. Все нас видели. Мне стесняться нечего, но разговоров будет на неделю. Ненавижу сплетни и сплетников. Ещё один минус в копилку фигового настроения.

— Доброе утро, Дарюша, — Вова встречает меня улыбкой.

— Кому доброе, а кому как получится, — бурчу.

Заходим с Володей в МФЦ, и я вполоборота смотрю на стеклянную дверь. Машины Ража нет — уехал — зато две дамочки так и стоят на крыльце, шепчутся.

— Ты чего злая с утра пораньше? — Вова встаёт передо мной, не давая пройти. — Не выспалась?

— Вообще не спала, — фыркаю.

Спасибо одному оборотню с большим членом! Ночью плакала, на рассвете стонала, а с утра психовала. Так прокатить меня на эмоциональной карусели может только Раждэн. У него талант.

Не могу удержаться и снова поглядываю надам за стеклянной дверью. Когда они уже наговорятся и пойдут работать?

— Да, они обсуждают тебя, — Володя угадывает мои мысли.

— Ты слышал, что они говорили?

— Таня сказала Лизе, что ты нашла себе папика. Старого, но богатого. Теперь кости моют тебе и твоему оборотню.

— Жабы, блин, — выдыхаю с обидой. — Раж не старый и не папик… Он просто идиот, — добавляю едва слышно.

— Я видел, что вы ругались, — друг обнимает меня за плечо и ведёт по коридору. — Не расстраивайся, Дарюш. Просто волки — они такие…

— Какие? — приподняв брови, смотрю на эксперта-Вову.

— Жестокие, беспринципные, часто врут.

Отчасти Вова прав, но я верю, что мой зверь осознает ошибки. Надежда умирает последней.

— Спасибо за откровенность, — благодарю Володю, но сильно не от всей души.

— Брось, Даря. Кто, если не я, скажет тебе правду? Ты не захотела стать моей девушкой — выбрала волка, но мне не плевать, что с тобой происходит. Мы ведь друзья?

— Друзья, — киваю.

— Держи голову выше. У меня есть предчувствие, что скоро твоё настроение станет чуточку лучше, — заявляет с загадочным видом.

— Ты стал прорицателем? — улыбаюсь грустно.

— У-у-у… — Вова нагоняет жути и, подмигнув, уходит.

И мне пора работать. Точнее, сначала на планёрку зевать, а потом уже работать.

Выхожу из конференц-зала и понимаю, что у меня глаза закрываются. Я так сильно хочу спать, что готова улечься на диванчике в холле и уснуть. А мне работать надо. Стопку конвертов на планёрке выдали — тащить тяжело.

Еле переставляя ноги, плетусь завизировать документы. Потом отправлюсь в добрый путь — разносить клиентам документы. Закон подлости работает безотказно: сил нет, а работы валом.

Едва успеваю дойти до крыла, где находится курьерский отдел, меня догоняет крик Змеины Вульфовны:

— Золотова, стоять!

Стою. И даже глаза открылись. Зачем так орать?

— Да, Змеина Вульфовна? — поворачиваюсь к ней, улыбаясь с большим таким натягом.

— Руки в ноги и пошла к себе в кабинет, — тараторит начальница.

— Я туда и шла, — киваю на дверь курьерского.

— Да не сюда, а туда! — поднимает палец вверх — показывает на потолок.

— Что, прям по стене ползти? — моргаю растерянно. — Я не умею.

— Та-а-ак… — выдыхает нервно. — Я сделаю вид, что не слышала этого, а ты поднимешься на второй этаж, зайдёшь в кабинет специалиста, сядешь за стол и будешь работать.

То есть в мой старый кабинет? Ничего не поняла.

— А как же Марьяна?

— Уволена Марьяна! — безапелляционно заявляет начальница. — Иди работай!

Ого! За что, интересно, Марьяну уволили? Хотя какая разница? Я снова буду работать на своём месте! Это главное.

Быстро поднимаюсь на второй этаж и дёргаю ручку двери кабинета, где даже табличку с моим именем поменять не успели. Недолго продержалась новоиспечённая специалистка.

— О, явилась… — бурчит заплаканная Марьяна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она собирает личные вещи в картонную коробку и шмыгает носом. Даже жаль её. Самую малость.

— Меня повысили — тебя уволили. Такие дела, — занимаю место за столом, включаю комп.

— А говорила, что не сдашь меня. Предательница.

— Ты о чём? — с непониманием смотрю на уже бывшую коллегу.

— Не прикидывайся овечкой, — Марьяна вытирает слёзы, а они снова наворачиваются. — Сначала попросила у меня Тартарол, потом подослала ко мне своего бешенного оборотня, а сегодня меня уволили. Думаешь, я поверю, что между этими событиями нет связи?

Спич Марьяны прозвучал для меня как набор несвязанных между собой слов. Тартарол, оборотень, увольнение — я ничего не поняла.

— Я к этому отношения не имею, — заявляю уверенно. — А Тартарол я вообще потеряла… — прикусив губу, замираю.

Мазь была у меня в рюкзаке, когда я садилась в поезд до Левенроса. В поезде до Левенроса со мной ехал Раж. И потом он всё время был рядом. Волк знает, что меня понизили — я сама ему об этом сказала. И да, Раждэн приходил сюда и познакомился с Марьяной. Выходит, мой муж — спонсор торжества справедливости? Понятия не имею, как он это провернул, но счастлива до безумия!

— Надеюсь, ты сгоришь на этой чёртовой работе, — зло бросает бывшая специалистка МФЦ.

Прихватив с собой коробку с пожитками, она удаляется из кабинета. Классический «хлоп» дверью до дрожащих стен присутствует.

А я скорее хватаюсь за телефон.

09:15 Я: Так и быть, ты прощён.

Отправляю сообщение и пищу от радости. Я забыла про бессонную ночь и усталость. Я полна энергии и готова принять хоть сотню звонков от проклинающих меня ведьм. Я горы свернуть могу!

— Тук-тук, можно к тебе? — в кабинет заглядывает Вова.

— Проходи скорее! — подпрыгиваю на стуле и улыбаюсь.

— Мне тут птичка на хвосте принесла хорошую новость, — Володя тоже улыбается. — Не врёт птичка?

— Как видишь! — хлопаю ладонью по столу. — Я снова здесь. Справедливость существует.

— И кто тот герой, который помог тебе вернуть место специалиста?

Друг плюхается на стул для посетителей, закидывает ногу на ногу.

— Раждэн, — улыбаюсь ещё шире. — Я ему так благодарна, ты не представляешь! Я даже нашу ссору забыла, — прижимаю телефон к груди.

Сияю всё ярче и ярче, а вот с Вовой происходит что-то не то. Он зашёл в кабинет на позитиве, а теперь сидит мрачный. Злой даже.

— К-хм… Дарюш, ты прости, конечно, но при чём тут волк?

— Как при чём? Ты спросил, кто помог мне вернуть должность, и я ответила — Раждэн.

— Я не глухой. Слышал, — Володя хватает со стола карандаш, крутит его в пальцах. — Только Раждэн не имеет к этому отношения, — поднимает взгляд на меня.

— Как это? — растерявшись, замираю. — Кто тогда?

— Я.

— Ты?..

— У тебя лямка на рюкзаке порвалась, и оттуда посыпалась всякая мелочь. Там был контейнер с Тартаролом, я его незаметно взял и сунул себе в карман. Вчера я сделал так, чтобы начальник охраны нашёл мазь в сумочке Марьяны, когда она собиралась уходить с работы. Сегодня с утра на стол Змеине легла соответствующая докладная. Вульфовна так взбесилась, что уволила Марьяну с концами.

— А могла бы в Сибирь сослать, — шепчу.

— Это долгий процесс. Уволить быстрее.

— Бли-и-ин, Вов… — сведя брови, тянусь через стол и беру друга за руку. — Я такая дурочка! Прости.

— Это ты меня прости, Дарюш, — он тяжело вздыхает. — Тебе пришлось работать курьером из-за меня.

— Я безумно рада, что вернулась в родной кабинет на прежнюю должность, — крепко сжимаю пальцами Вовину руку. — Здесь я как рыба в воде.

— И я рад, что смог всё исправить.

Ну вот мы всё и выяснили. Обменялись любезностями, подержались за ручки и хватит. Хва-тит! Пытаюсь вытащить пальцы из тисков Володиных пальцев, а он не отпускает. Смотрит на меня, как завороженный, улыбается и держит. Я на столе почти лежу. Это неудобно. И глупо.

— Пусти… — прошу тихо.

— А… прости, — опомнившись, разжимает «плоскогубцы».

Плюхаюсь на стул, прибираю растрёпанные волосы, поправляю кофточку.

— Я работать буду, наверное, — нервно улыбнувшись, клацаю пальцами по клавиатуре.

— Слушай, а может, сходим вместе пообедать? — будто не понимая намёка, предлагает друг.

— В столовку за углом? Можно, да, — соглашаюсь, чтобы скорее ушёл.

— Вообще-то я думал про ресторан, — Вова приподнимает брови. — Отпразднуем твоё возвращение.

Почему мне кажется, что он не оставляет попыток приударить за мной? Два друга могут устроить праздник в столовке. Тут важен настрой, а не атмосфера заведения. Если это, конечно, не свидание.

Надо ответить, а я не знаю как. Технично съехать — это не моё.

— Дарина Дмитриевна, принимай работу! — в кабинет заходит мой коллега из курьерского отдела.

Немаленький парень тащит увесистый горшок, набитый золотыми монетами с горкой. В таких обычно живут леприконы.

— Так-так, что тут у нас? — оживляюсь.

— Рабочая виза закончилась, депортировать надо. Только он в горшке засел и не выходит, — объясняет курьер. — Бумаги не подписывает. Сказали к тебе нести, ты разберёшься.

Быстро изучаю документы, которые прилагаются к леприкону. Он работал в обувной мастерской. Виза закончилась, и хозяин заведения решил отказаться от услуг работника. Но возвращаться в свой мир товарищ гастарбайтер желанием не горит. Что ж, он у меня такой не первый и, думаю, не последний.

— Разберусь, не переживай. Часов через шесть сможете передать в миграционную службу, вместе с подписанными документами.

Курьер уходит, а Вова сидит, ответа моего ждёт.

— Так что? Насчёт ресторана, — друг напоминает о своём существовании.

— Прости, Володь, с рестораном облом, — делаю вид, что мне жаль. — Сам видишь, — киваю на горшок на столе.

— Может, тогда вечером сходим? — друг не сдаётся.

— Эм-м, давай не будем загадывать. С леприконами никогда не знаешь, как пойдёт дело.

— Ладно, я работать тогда, — хлопает себя по коленям и встаёт.

Уходит Вова медленно и печально. Вздох, взгляд через плечо на меня. Ох уж этот взгляд… полный надежды.

— Пока-а… — шепчу, когда Володя закрывает дверь с той стороны. — Эй, уважаемый! — стучу шариковой ручкой по горшку. — Вы выходить собираетесь?

Тишина. Ну, сиди-сиди, мне так даже проще.

Снова достаю телефон.

09:45 Я: Я передумала, ты не прощён.

Жму «Отправить» и ловлю себя на мысли, что получилось как-то по-дурацки. А с другой стороны, кое-кто не стеснялся тянуть из меня нервы. И врать не стеснялся. Пусть Раж почувствует себя в моей шкуре.