Вперед в прошлое 11

Глава 19 Чтоб ты сдох!

Не знаю, как Каналья добирался из Васильевки в такую рань, но на месте он был ровно в семь, как и договаривались. Переминаясь с ноги на ногу, зевал во весь рот.

Если у нас есть два дня, он заработает почти пол-ляма, и можно покупать участок под мастерскую. Денег мастерская приносит в разы меньше, чем торговля, но это стабильный доход с перспективой роста, в то время как бартер и все прочее скоро станет невыгодным, потому что туда ломанутся все, и обэповцы разработают схему отлова предпринимателей.

Все-таки пятьсот баксов отдать за участок — не тысячу, а я на стройматериалах немного полинял. К тому же постройка ангаров будет на мне.

Сегодня я планировал рано начать и рано закончить. Рассчитывал затариться мукой и картошкой и не ехать в даль далекую, а прокатиться по городским окраинам, чтобы освободиться часов в пять. Очень хотелось бы вечером встретиться с Артуром. Скорее всего, встреча состоится в присутствии взрослых и при их содействии — иначе к недругу придется пробиваться с боем.

Еще хотелось бы помочь Завирюхину, поспрашивать по колхозам, кому нужны стройматериалы в обмен на продукты. Даже если колхозу ничего такого не надо, может статься, что какой-нибудь директор строит себе дом. Хоть что-то, а поможет заводу продержаться.

Помнится, Завирюхин озвучивал, что не против менять изделия на песок в промышленных масштабах, но этим я займусь завтра.

Плюс зависла тема с летним лагерем в школе. С этого я не получу ни копейки, зато заработает директор, который старается для школы и наверняка что-то полезное закупит. А еще московские дети увидят море — такие, как Лекс-крепыш. Это раз. Два, заработают сотрудники столовой и учителя, которые останутся работать летом.

Увидев меня, Каналья еще раз зевнул и помахал мне, а когда я подошел, сказал:

— Не звонил Антону Петровичу? Ну, замдиру. Твоего телефона ж у него нет. Вдруг нас там уже ждет тот неизвестный.

— Ага, в семь утра типа кто-то на месте, — сказал я, залезая в кабину. — Поближе к месту подъедем, и наберу замдира в более вменяемое время. Если его нет, такое возможно, он начинал заболевать, то будем действовать, как вчера.

Мы тронулись по пока еще сонному почти ночному поселку. Пока ехали, я поделился с Канальей нашими вчерашними приключениями и их результатом. Лёха сказал:

— Район на район — кажется такое всегда было. Никто не помнит уже, откуда вражда. Васильевка всегда махалась с байдуковскими… А стать у истоков вражды — это прямо сильно. Хотя Заводской район и Южный в разных концах города, тяжелых последствий быть не должно.

— То есть ты считаешь, что разговор с Артуром ничего не даст? — уточнил я.

— Лично тебе, может, и даст, а глобально — нет, потому что уже пролилась кровь и металлистов, и заводских. Маховик запущен, Артур твой уже не в силах будет остановить процесс.

— Может, и так.

— Главное, чтобы от тебя отстали, — поддержал меня Каналья. — Да и просто любопытно, кому ты дорогу перешел. Я бы подумал на твоего одноклассника, но ты мастерски его допросил, его участие в этом всем исключено.

Я снова стал перебирать врагов, как карты с рисунками. Костаки? Лена слишком трепетна для такого. Славяне? Исключено только потому, что главный злодей — армянин. В общем, глухо. Вспомнился наезд на друзей, когда им предлагалось перестать со мной общаться.

Все-таки личное! Может, еще раз с Инной побеседовать? Так девчонки уже были у нее, Гаечка клялась-божилась, что Инна очень удивилась, и для нее это все неприятные новости. К тому же она вышла на контакт, а если бы была виноватой, пряталась бы и избегала их.

Были еще фигуранты, с которыми все разговаривать брезговали — неудавшиеся насильники, Дорофеев и Афоня. А что, вполне возможно, как раз меня обвиняли в том, что я девок насилую. Свою вину, по сути, на меня повесили.

Короче, хватит толочь воду в ступе. Вот позвоню Демирчянам с мукомольного завода, и хоть что-то прояснится.

— План какой? — спросил Каналья, сбавляя скорость возле поста ГАИ.

В этот раз табличка «Пустой» не сработала, и сержант жезлом показал, куда съехать. Началось представление «Поймай меня, если сможешь». Я ставил на Каналью — казалось, он не боится никого и ничего, а когда человек в себе уверен, это передается и упырям.

Так и случилось — перепалка с гайцами заняла рекордные десять минут! Каналья подмигнул мне и повторил вопрос:

— Куда сегодня едем?

— По окрестностям. Закончишь в Васильевке, чтобы завтра чуть свет к нам не переться, машину поставишь у себя.

С отчимом мы вчера договорились именно так.

— А ты?

— А я на мопеде домой поеду. Погода располагает.

Дозвониться замдиру не получилось — видимо, он еще не пришел на работу. Потому мы с Канальей решили сделать так же, как с отчимом вчера: я на мопеде еду на разведку, убеждаюсь, что на заводе чисто, и запускаю Каналью, а сам за территорией караулю серую «девятку».

Замдира был у себя в кабинете — серый, с ввалившимися глазами и посиневшими губами. До того, как переступил порог, я собирался спросить, не приходил ли незваный гость, но теперь выпалил:

— Доброе утро. Вы ужасно выглядите. Вам нужно в больницу.

От удивления он закашлялся, да так музыкально, что и человек, не имеющий отношения к медицине, с уверенность скажет: у него как минимум бронхит, а посиневшие губы намекают на кислородное голодание. То есть скорее всего имеет место воспаление легких.

— Мне вроде полегче, — прохрипел он. — Температура снизилась. На больничный нельзя! Кто же семью будет кормить?

На языке вертелось, что если он помрет, то тогда точно семью некому будет кормить, но я промолчал.

— Цена на муку та же? — спросил я.

— Да. На сколько денег закупите?

— На миллион, — сказал я и уточнил: — Вам нужны железобетонные изделия? В обмен на муку по цене ниже рынка.

Красные уставшие глаза Антона Петровича блеснули.

— Возможно. Надо поговорить с директором.

Я вытащил из рюкзака прайс.

— Вот, посмотрите. Если вы своим сотрудникам выдаете зарплату мукой, можно составить список, кому что надо, я пригоню грузовик со всяким-разным, который потом увезет муку.

Замдир просмотрел позиции, отложил прайс.

— Нормально. Приемлемо. Кстати, тот человек больше не появлялся.

— Спасибо. Значит, напарнику можно ехать. Но прежде мне надо сделать звонок. Очень надо.

— Пожалуйста. — Антон Петрович подвинул ко мне телефон, посопел немного и спросил: — Точно на миллион? Можно оформлять?

— Точно, — кивнул я, и замдир направился к выходу, говоря: — У тебя есть десять минут.

Хлопнула дверь. А на меня напал ступор. Вчера казалось, что нет ничего проще этого звонка. Сейчас же затея казалась тупой. «Здравствуйте, господин Демирчян! Ваш внук хочет меня убить». Тьфу! Что же придумать такое убедительное?

Представиться милиционером? Инспектором по делам несовершеннолетних. Да. Запугать их, что Артурчика посадят за покушение на убийство такого-то, то есть меня. Типа поймали Хмыря, он дал показания и указал на Артура…

Нет, бред, звонили бы его родителям, а не двоюродному деду, которому, возможно, вообще нет дела до отбитого внучка.

Или рассказать, как есть? А дальше все зависит от того, насколько Артур дорог Сарику. Если деду на него плевать, то никакие ухищрения не помогут. Вдохнув и выдохнув, я принялся крутить телефонный диск. Чего, собственно, психовать? Может, никто вообще трубку не возьмет?

Однако ответили мгновенно. Мягкий женский голос уронил:

— Алло?

— Здравствуйте, — проговорил я, облизнув враз пересохшие губы. — Это номер семьи Демирчян? — Спросил я, понимая, что вообще ничего про них не знаю, как и не знаю, Сарик — это полное имя или уменьшенное.

— Совершенно верно.

— Мне нужен хозяин. Позовите его, пожалуйста. Дело важное и деликатное.

— Скажите, пожалуйста, что именно это за дело. Саргис — человек занятой.

Что это за тетка? Домработница? Жена? Дочь? Спрашивать: «С кем я разговариваю» — неэтично. Придется решать все вопросы с ней.

— Дело касается Артура Демирчяна. Он попал в скверную историю, которая может для него закончиться уголовной статьей.

— Минуту, — все так же мягко сказала она.

Некоторое время царила тишина — видимо, женщина пошла звать главу клана, который, слава богу, оказался на месте.

— Да! — его голос был громким, властным, почти без акцента. — Вы кто?

Я повторил все то, что говорил женщине, и углубился в тему:

— Меня зовут Павел Мартынов. Несколько дней назад меня чуть не убили три человека, которых я не знаю. На следующий день напали на моих друзей, угрожая расправой. После проведенного расследования я выяснил, что этих людей нанял Артур Демирчян…

— Артур⁈ — в голосе Сарика закипело возмущение. — Артур — во всех отношениях положительный парень! Он не мог такое устроить. Артур — отличник, готовится к поступлению в медицинский на хирурга. О чем вы говорите? Какое покушение?

— Его могли обмануть касаемо меня, — продолжил я. — Потому что меня не за что убивать, вот правда! Я был в ужасе и возмущении. И мне очень хотелось бы поговорить с Артуром, возможно, в вашем присутствии, чтобы он не совершил непоправимое. Мой отец милиционер, может, вы слышали о нем, это Роман Мартынов. Очень не хотелось бы подключать милицию.

— Ты мне угрожаешь? — в голосе Сарика зазвенела злость.

— Что вы, я надеюсь на вашу помощь. Надеюсь, что получится решить проблему по-человечески. Повторюсь: Артур меня знать не знает, возможно, меня оговорили, и он поверил. Если мы поговорим очно, безо всяких разборок район на район…

— Что ты такое говоришь? Это точно про нашего Артура?

Ну а чего я ожидал? Что мне поверят и примут с распростертыми объятиями?

— Я не знаю вашего Артура, вот что удивительно. Но он откуда-то знает меня. Причем как какого-то монстра, которого надо устранить. Повторюсь: я побеседовал с исполнителем несостоявшегося убийства, и он указал на Артура.

— Наговор! — воскликнул Сарик. — Кто этот человек? Зачем ему оговаривать Артура⁈

— Вот и я не знаю. И прошу вас о помощи, пока не случилось беды. Сам я не могу просто подойти к Артуру и сказать: «Здравствуй» — потому что он по неведомой причине меня ненавидит. А милицию подключать пока не хочу — вдруг парень и правда просто жертва чьих-то интриг.

Воцарилось молчание. Сарик думал, скрипел шестеренками. Я тоже думал и ругал себя, что попросил о помощи криминального авторитета. В одном я не ошибся: он горой за родственников, и сейчас крутит в голове схемы, как бы разрулить это все максимально безболезненно.

— Хорошо, — наконец сказал он. — В твоих словах есть рациональное зерно. Сегодня в шесть. Кафе «Масис» на набережной. Артур будет там.

— Только заранее не говорите…

Донесся смех.

— Молодой человек, неужели ты думаешь, что я совершу какую-нибудь глупость? Не переживай, тебе ничего не будет угрожать. Гарантирую!

— Спасибо за понимание, — проговорил я и повторил: — Шесть. Кафе «Масис».

— В свою очередь, надеюсь, что с твоей стороны не будет глупостей.

— Не будет. До свидания.

Сарик первым повесил трубку. Нормально поговорили. По лбу скатилась капля пота. Кому-то отцы обеспечивают безбедную жизнь, кого-то учат жить. Что хорошего сделал мой отец — он есть, и им можно бандитов пугать.

Неспеша я вышел во двор. В голове вертелась мысль, что Хмырь меня обманул и назвал имя, которое на слуху и первым пришло в голову, потому что боялся сдать истинного заказчика. Возможно такое? Еще как! Блин, ну как я мог так опростоволоситься и поверить скользкому Хмырю?

Приду вечером в «Масис», уверенный, что это прям настоящая стрелка, а меня встретит армянский ботаник со скрипочкой, который падает в обморок от слова «жопа». Но ведь часто бывает, что родители и родственники идеализируют чад. Как начнут расхваливать — только крыльев и нимба не хватает. А в реальности — вороватое хамоватое чмо, промышляющее рэкетом и не умеющее связно выражаться.

В общем, посмотрим.

Оседлав мопед, я поехал на улицу, махнул Каналье, чтобы он сменил меня, а сам занял пост там же, где стоял в прошлый раз.

Сегодня на мукомольном заводе тоже все прошло гладко, никаких засад. Но расслабляться я не спешил. Это как патроны в русской рулетке. Если три дня подряд — холостые, значит, скоро будет боевой. Надо как-то менять хотя бы схему визитов.

Опасениями я поделился с Канальей. Ухмыльнувшись, он сказал мне то, о чем я и так догадывался: если нами интересуются обэповцы, то они ничего не могут сделать, пока не поймают за руку, а он выкрутится. В его талантах я не сомневался.

Как и планировали, с завода мы поехали в Байдуково. Торговля шла ни шатко ни валко — у людей в этом населенном пункте попросту не было денег. Соседи покупали мешок и делили на двоих-троих. Потом мы, минуя Васильевку, наведались в крошечные приморские села нашего города. Тут было получше, но все равно не так, как в прошлые разы, и времени ушло немерено, а продалась только половина товара.

В четыре часа вечера остались шестьдесят два мешка, и мы начали объезжать Васильевку. Минус двадцать четыре. В соседнем поселении минус восемнадцать. С оставшимися двадцатью мешками Каналья встал у магазина в Васильевке, а я на мопеде погнал в кафе «Масис» на набережной, встречаться с Артуром Демирчяном.

Естественно, воображение пыталось нарисовать этого парня. Представлялся то юный дашнак, шерстистый не по годам, с тесаком в ножнах, таким огромным, что он смотрелся как третья нога. Но после разговора с Сариком появилась и вторая версия Артура: мальчик-зайчик, ушастый, сутулый, с сальными волосенками на пробор и скрипочкой. Этот мальчик был ни при чем, его оговорил нехороший Хмырь.

«Масис» был скорее баром, чем кафе: горы на рекламной вывеске, нарисованный усатый повар сверкал золотым зубом, заманивал шашлыком. Располагалось это богатство в подвальном помещении. Стены и ступени предбанника были обиты темно-красной тканью. Лился приглушенный свет. Спускаясь, я ловил себя на мысли, что этот бар — типичное заведение девяностых, оно даже пахнет по-особенному. Как ни старался, я не мог словами и мыслями охарактеризовать этот запах. Девяностыми пахло — и все тут.

Сейчас толкну вон ту массивную дверь — а внутри все обито деревом, деревянные столы, стулья и стойка. И везде искусственные растения. А еще — непременно красный или темно-зеленый бархат. И за первым столиком армяне галдят и играют в нарды, а чуть дальше быки гоняют бильярдные шары.

Так и оказалось, только армян не было. Плюс люстра в форме свечей и огромный аквариум, где плавала светло-золотая единственная рыбина. Казалось, она мне улыбалась.

— Ах, Черное ты море, ах, белый «Мерседес!» — негромко звучало из колонок.

В полумраке зала угадывались посетители — четверо крепких мужчин в компании двух дам в коротких юбках. Пожилая солидная пара. Две молодящиеся женщины под пятьдесят.

Ко мне подошла жующая жвачку курносая официантка со стоячей челкой.

— Ты Павел?

Я кивнул.

— Ну, пошли.

Через помещение, затянутое табачным дымом, мы прошли в банкетный зал. Девушка открыла передо мной дверь, и я вошел внутрь. За огромным столом, где только рыцарям собираться, сидел обычный черноволосый парень, мой ровесник, и больше никого не было. Никакого тебе армянского консилиума. Но я был уверен, что родственнички Артура за нами наблюдают или слушают нас.

Увидев меня, парень вскочил и вытянул шею, на его лице читалась крайняя степень удивления. Сарик молодец, не стал говорить, с кем у Артура предстоит встреча. Я подошел к нему и протянул руку.

— Ты кто? — Он близоруко прищурился, отвечая на рукопожатие.

— Я Павел.

Он оказался пугливым и недоверчивым, вовсе не похожим на предводителя дворовой шпаны, и я испытал разочарование: ложный след, Артура просто оговорили. Придется все-таки идти к Лялиной, пользоваться услугами ментов, что не прибавит мне авторитета.

Пристально на него глядя, я добавил осторожно:

— Павел Мартынов.

Чуть не подпрыгнув на месте, Артур шарахнулся от меня, ощетинился, как кот, которому наступили на хвост, глаза его полыхнули ненавистью. Я не дал ему ничего сказать.

— Откуда такая ненависть? Ты же меня даже не знаешь.

— Ты еще спрашиваешь? — прошипел он.

Делая максимально равнодушный вид, я сел на стул. Артур остался стоять, тяжело и шумно дыша.

— Да, спрашиваю. Потому что не понимаю, за какие мои провинности, не зная меня, ты нанял людей, чтобы меня прирезали, а потом — угрожали моим друзьям, которые тоже ничего плохого не делали.

— Ничего плохого? Доведение до самоубийства своими грязными… грязными… Это — ничего плохого? Невинной девушки! Избиение слабых. Создание преступной группировки, которая держит в страхе весь район!

— А проверить информацию — не алё? — Я постучал себе по лбу. — Вдруг тобой просто манипулировали. Это Инна тебе про меня такое рассказала? Так вот, если бы ты поинтересовался, как все было на самом деле, то понял бы, что — с точностью до наоборот…

— Сука! — Он рванулся ко мне.

Драться с ним я не собирался и просто спрятался за стул-трон.

— Не смей полоскать ее имя!

По заснеженным горам Армении ходил муфлон. Или кто там у них водится. Я очень надеялся, что за нами следят и слушают нас, иначе мне придется сделать Артуру больно, очень уж он сильно этого хочет.