Восстание паладина

Глава 22 Переворот в маленькой деревне и ушастая награда

Мы справляемся даже быстрее, чем я предполагал. Уже к вечеру мы грузим в отсек Гурри последнюю повозку и забираемся сами. Я, Тиема и Хатико оказываемся в тесной камере вместе с последней из семей, избравших путь возрождения клана Савано. На вид это обычные зверолюди-трудяги рода Крола, но мне буквально не дает прохода их единственная дочь, напоминающая сестру Катарины — такая же бойкая и прямая в обращении. Это была половозрелая зайка с хорошей грудью, подпрыгивающей каждый раз, как девушка подпрыгивала от переполняющей ее энергии, стремясь выполнить то, или иное поручение родителей.

Мне показалось, что семейная пара была чересчур молода для такой великовозрастной дочери, но интересоваться их положением, не было времени. Зайка постоянно пыталась оказаться ко мне поближе, не обращая внимания на ревнующих куноичи. Впрочем, мне были приятны ее робкие неумелые попытки обратить на себя внимание, тем более, сама девушка отличалась красотой, присущей роду Крола. Я даже подумывал встретиться с ней после того, как все успокоится, но все пошло совсем не по моему запланированному сценарию.

Во-первых, стоило нам только ощутить под ногами твердую землю, как появившаяся словно из-под земли Масяна потащила меня на внеочередное собрание, на котором, как оказалось, старейшины изо всех сил пытались удержать в руках ускользающую власть, призвав Савано к ответу за все нововведения. Удивительно, но даже у них нашлись сторонники! Казалось бы, кто будет держаться за старые порядки, при которых вся деревня отошла бы Поднебесным…

— Мало того, что секретность клана оказалась под угрозой, вы, леди Савано, назвали наследником чужестранца, так еще и неизвестно откуда привели сюда целые семьи! Да знаете, сколько было сил потрачено нашими предками, чтобы веками хранить инкогнито! — надрывался один из сторонников старейшин под их хмурым взглядом…

Собрание проходило на главной площади деревни. По одну сторону на лавочках сидели старейшины вместе с малочисленными, но влиятельными сторонниками, по другую сторону расположились Савано с превосходящими силами местных жителей попроще. Незаметно пробившись к ней, спрашиваю, касаясь губами пушистого ушка:

— Они уже знают, что мы уничтожили Поднебесных?

— Нет, это наш козырь! — не оборачиваясь, отвечает кошка. — Я вытащу его тогда, когда они меньше всего будут этого ожидать. Видишь ли, у меня есть подозрения…

— Что некоторые из них работают на Поднебесных? — подхватываю я. Куноичи дергает ушками и лупит меня хвостом.

— Можешь хоть иногда дать мне высказаться первой⁈ — недовольно шипит она, но я слышу нотки сарказма в ее голосе. — Да, так и есть. Уверена, придется кое-кому подрезать сегодня крылышки!

Глажу ее хвостик и отхожу назад, теряясь в толпе. Собрание не затягивается надолго. Один за другим высказываются сторонники Старейшин, голосуя против воли Савано, напирая на древний порядок и традиции клана. Потом выходят представители кошки, подробно рассказывая, к чему привело хранение старых порядков, описывая общий упадок, нищету и голодание большинства населения. Если выход хранителей традиций в своем большинстве сопровождался молчанием и редкими хлопками мрачных стариков, то каждое выступление, каждое слово старост вызывало яростные овации и свист населения.

Савано яростно мотает хвостом, явно находясь на пике холодной ярости. Замечаю, как по ее знаку небольшую полянку, на которой сидят старейшины, начинают окружать девушки и местные охранники, все еще подчиняющиеся ей. Грядет переворот и нельзя сказать, что я ему не рад. Наконец, сама кошка берет слово, выходя в центр площади.

— Сегодня мы все услышали мнение обеих сторон! — кричит она хорошо поставленным голосом. Ее слова долетают до всех, даже до тех, кто стоит на сторожевых вышках. Воины несут службу, не отвлекаясь на такие мелочи, но я отчетливо вижу, как они сжимают копья и мечи до побелевших костяшек, мысленно представляя себе всю ситуацию.

— Я уважаю слово Старейшин, ведь именно благодаря ним выросла наша деревня! — рассказывает куноичи. — Я всегда читала и уважала закон! Слово старейшин всегда означало для меня справедливость и порядок!

Кошка вздыхает и поворачивается к старикам и их сторонникам, прожигая их тяжелым ненавидящим взглядом.

— Так и было вплоть до того момента, когда я случайно узнала, что вы, старейшины, сами перестали чтить закон и порядок, предавшись порокам, разврату и продавшись за золото нашим врагам! — говорит она, яростно махая хвостом.

— Поклеп! Клевета! Ложь! — кричат, вскакивая с мест, сторонники традиций. Их не так уж и мало. Около десятка. Это видные тучные мужчины и женщины. В отличие от жителей деревни на их лицах не заметно ни голода, ни лишений. Напротив, они неплохо одеты, а кое на ком даже видны дорогие украшения. Но одновременно с этим я замечаю, как понурились сами старейшины. Скорее всего, они уже заметили сжимающееся кольцо воинов вокруг, и все поняли раньше их недальновидных товарищей.

— Чем докажешь, Савано⁈ — выступает вперед один из мужчин. Он даже не соблюдает простейшие правила уважения, «тыкая» предводительнице. Должно быть, на «высшем уровне» все уже решено. Скорее всего, Савано уже отстранили от руководства, выставив на место главы деревни… да хотя бы его кандидатуру.

— Шелдон! Ублюдок! — вставая со своего места, рычит Гур Скалогрыз, скидывая маскировку. — Ты все же дождался возможности узурпировать власть⁈ Сколько тебя ни гнали ссаными тряпками, все равно нашел лазейку⁈ Сволочь! Предупреждаю, если твоя поганая харя появится на посту леди Савано, — убью собственными руками!

Он выпрыгивает на площадь, все больше и больше напоминая разъяренного медведя. Шелдон, тот самый пухлый мужик, визжит точно недорезанная свинка и пытается затеряться в толпе своих. Савано качает головой и просит Гура соблюдать спокойствие, но по ее лицу скользит мимолетная улыбка — девушка рада поддержке.

— У меня только один вопрос уважаемым старейшинам и их сторонникам, — изрекает кошка, когда налаживается подобие порядка. — Знаете ли вы, где я отсутствовала все это время со своими ученицами и где набрала добровольцев, согласившихся восстановить нашу деревню?

Воцаряется угрюмое молчание. Местные удивленно ждут развязки, в то время как в стане противников тихонько шепчутся.

— Да какая разница, где вы были⁈ — наконец, не выдерживает один из партии хранителей традиций. — Как вы объясните упадок благосостояния клана во время своего правления⁈ Ведь именно в этот период достаток снизился до минимальных значений! Посмотрите на горожан! Это ведь вы довели их до такого состояния!

Разъяренная кошка скрипит зубами с такой силой, что даже мне слышно этот звук. Чтобы поддержать ее, выпрыгиваю из толпы и ободряюще глажу по голове, становясь рядом. Савано мгновенно успокаивается, но на ее собеседника это не оказывает никакого воздействия. Напротив, он расходится пуще прежнего:

— А! Вот и тот чужеземец, которого леди Савано во всеуслышание объявила своим наследником! — нехорошо улыбаясь говорит он. — В то время как наши ученики проливают пот и кровь с раннего детства, следуя идеалам клана, вы, леди Савано, приводите в нашу спрятанную деревню чужака, которого обучаете потаенным техникам. Более того, — толстяк делает паузу, обводя нас и селян взглядом, не предвещающим ничего хорошего, — прошел слух, что вы разделили с ним ложе! Позор! Глава тайного клана спит с чужестранцем!

Сзади нас раздаются шепотки, но сильно не распространяются, так как местные более-менее в курсе того, чем я успел помочь деревне. Кроме того, среди них много тех, кого исцелил от старых ран и помог по хозяйству. Один я за сутки сделал куда больше, чем старейшины за годы.

Зато старейшины оживляются, углядев в этом серьезное нарушение традиций, а, возможно, шанс на спасение своих задниц.

— Ах ты су*… — начинаю я, но ощущаю прикосновение мягкой лапки Савано. Кошка делает шаг вперед и улыбается всему совету старейшин. Хотя это скорее напоминает акулий оскал.

— Как я и думала, вы занимаетесь чем угодно, только не заботой о населении! — произносит кошка. Я замечаю, как при этом напрягаются воины, окружившие Совет. Должно быть, Савано произнесла кодовую фразу или подала другой невидимый знак, предупредив о начале переворота. — Вы даже не знаете последних событий! А ведь именно благодаря этому чужеземцу наш клан смог выплатить долг Поднебесным!

— Мы знаем об этом, — впервые за все время произносит один из стариков. — И мы готовы признать его одним из нас. Но это не снимает с вас вины за остальные деяния, леди Савано. Как вы можете объяснить?..

— Кроме того! — не дослушав, перебивает его кошка. — Думаю, вам стоит узнать, где мы все это время отсутствовали и откуда привезли столько богатств и новых членов клана. Я и мои ученицы, а также Ричард (показав на меня лапкой) навестили клан Поднебесных… и вырезали его под корень! Они все уничтожены!

Ее слова звучат как гром в ясном небе. Все члены Совета как один таращат глаза, пробивая пол челюстями. Как только проходит первый шок, сторонники старейшин начинают вскакивать с мест, крича на Савано, осыпая ее оскорблениями и обвинениями, не замечая, как все ближе подходят окружившие их воины.

— Это ложь! — орет какой-то толстяк. — Я хорошо знаю Сракаши! Он бы никогда…

— Чертова кошка! Как ты смеешь, проклятая зверолюдка! — кричит какая-то женщина, усыпанная драгоценностями, как новогодняя елка. — у них такая охрана, что…

— У Поднебесных сил столько, что они, не задумываясь, сотрут нас в порошок! — добавляет другой. — Мы обязаны подчиниться им и…

Наконец, Савано щелкает пальцами и за какую-то долю секунды у горла каждого из члена Совета оказывается острый клинок. Старики даже не думают сопротивляться, в отличие от более молодых членов, еще не осознавших свою участь. Но воины и ученицы Савано и не думают шутить, будучи очень серьезно настроенными на выполнении поставленной им задачи. На глазах всего населения наиболее шумным и сопротивляющимся задержанию заряжают кулаками в бок, а кое-кому даже на месте вскрывают горло. Думаю, кошка заранее распределила их судьбы, решая, кому жить при аресте, а кому нет. Глядя на ее хищно раздувающиеся ноздри, сверкающие глаза и хлещущий по бокам хвост, соглашаюсь сам с собой.

Рано или поздно до всех доходит, что все изменилось. Низложенные члены Совета стоят на коленях в унизительных позах. Несмотря на это, каждого из них тщательно обшаривают, не забывая о том, кем являются арестованные. Все-таки каждый из них не только соплеменник, но и ассасин, хоть и в далеком прошлом.

Но опасения оказываются беспочвенными. Практически ни у кого из них не оказывается при себе оружия. Холеные зажравшиеся лица выражают животный ужас. Некоторые еще не до конца верят в происходящее, бормоча под нос угрозы. Даже сама Савано удивлена той легкости, с какой происходит переворот. Отведя меня в сторону, она говорит:

— Честно говоря, я надеялась на хоть какое-то сопротивление, чтобы в бою избавиться от наиболее опасных. Теперь придется давить в камерах.

— От них столько вреда? — удивляюсь в ответ. — Может, не стоит всех пускать в расход? Как насчет изгнания?

— Посмотри на них, — вздыхает кошка. — Они давно забыли про честь и достоинство, променяв их на блага и деньги, продавшись Поднебесным. Теперь, когда их лишат всего, они станут только еще опаснее. Изгнание для подобных — не выход. Нет, Ричард, извини, но я сама займусь их дальнейшей участью.

Согласно киваю, не испытывая ни малейшего сочувствия к мразям, и ободряюще глажу кошку промеж ушей. Через полминуты она выходит в центр площади, куда воины уже вывели всех арестованных. Возле каждого стоит воин с обнаженным мечом. Савано зачитывает обширный список прегрешений члена совета и в конце концов спрашивает у местных, что делать дальше с виновниками. Ответ следует немедленно — толпа требует крови. Кошка кивает охранникам и те мгновенно рубят осужденным головы или лишают их жизни другим, не менее действенным способом. Толпа ревет, славя предводительницу, пока кровь бывших членов Совета заливает площадь. Остальных старейшин уже увели. Должно быть, с ними кошка сумеет найти общий язык и договориться.

— Теперь, — берет слово Савано. — Мы построим новую деревню! Пусть пролитая сегодня кровь станет последней! Мы возродимся как новое общество!..

Она еще долго говорит, успокаивая селян и обещая им новую жизнь, но мне это уже неинтересно. Убедившись, что мое присутствие здесь больше не требуется, пытаюсь вернуться к обустройству новеньких, но меня перехватывает Масяна с просьбой заняться зарядкой артефактов для тех, кто уже переселился в пустующие дома. Все оставшееся время до позднего вечера бегаю из одной хатки в другую, по максимуму заряжая артефакты, отвечающие за холод в подземном холодильнике, тепло в доме и сараях и светильники, заодно ближе знакомясь с теми, кто решил выручить местное население. Большинство из них — обыкновенные хумансы, но хватает и зверолюдей, решивших, наконец, избавиться от притеснения со стороны остальных рас, начав новую жизнь в этой деревне. У некоторых есть молодые, но уже весьма привлекательные дочери, поглядывающие на меня с вполне определенным интересом. А в одном доме я подвергаюсь недвусмысленной атаке молодой ушастой вдовы, растящей еще совсем маленькую дочь-тигренка. Разумеется, я не упрямлюсь, строя из себя недотрогу, по-быстрому решая ее проблему, заодно помогая себе снять напряжение, пока дочка спит в другой комнате. Выходя из домика, машу очаровательной тигрице, обещая заглядывать, как только будет время.

Только ближе к ночи оказываюсь у последнего домика, куда поселили тех кроликов, с которыми я летел в последнем рейсе. Расправляюсь с их артефактами, обхожу дом, стараясь ничего не упустить. Излишне будет говорить о том, что Софина, молодая привлекательная крольчишка, неотступно сопровождает меня по пятам, стараясь хоть как-то помочь и лишний раз обратить на себя внимание. Ей это легко удается, так как девушка обладает всеми ярков выраженными признаками своего рода — гибким мускулистым телом, серебряными, даже белыми длинными волосами, парой мощных ушей и пушистым хвостиком чуть ниже спины. Если сравнивать Софину с Катариной или той же Джанной, то, несомненно, девушка проиграла бы им в размерах достоинств и общей женственности. Но ей это простительно, так как она еще очень молода и привлекательна именно свежестью и чарующей кавайностью. Плюс ко всему, Софина практически не стесняется своего тела, не задумываясь, ныряя под кровать, когда я прошу ее поискать там закатившийся артефакт, выставляя свою упругую попку. Я бы давно мог завалить ее прямо там, в спальне, пока ее родители вышли в сарай навести порядок и разобраться с инвентарем. Думаю, они специально так поступили, дав нам время познакомиться поближе. Но что-то до сих пор меня удерживает от этого шага, словно интуиция пытается меня о чем-то предупредить. Я не могу понять, в чем дело. С одной стороны я не чувствую никакой опасности, исходящей от этой зайки, а с другой, стоит мне только протянуть к ней руку, чтобы стиснуть ее зовущее горячее тело, как внутри меня слабо тренькает некий звоночек, как бы предупреждая: «Не лезь, подожди, разберись!»

Таким образом, я выхожу с разочарованной зайкой на улицу, прощаюсь с ее удивленными родителями, не ожидавшими столь скорого ухода, и пытаюсь выйти на улицу… Не тут-то было! Софина буквально повисает на руке, практически умоляя взять ее с собой, ибо она боится впервые ночевать в незнакомом месте. Пожимаю плечами, не видя в этом ничего особенного и поднимаю глаза на родителей. Ну, те только рады, естественно.

Савано с девушками слегка удивлены неожиданному визиту гостьи, но не более. Все крайне вымотаны, потому мы быстро едим и расходимся по комнатам. Я ловлю странный взгляд кошки, но не придаю ему значения. Может, ревнует? Зайка, естественно, напрашивается ночевать со мной. Хе-хе, кто бы сомневался! Зайка первой принимает душ и выходит красная, завернутая в полотенце. Потом иду я. Когда выхожу, разумеется, она уже лежит на кровати, пряча лицо под одеялом. Только уши торчат. Ложусь с другой стороны и поворачиваюсь к милой крольчихе. От ее молодого распаренного тела идет такой приятный зовущий аромат. Софина вдруг отбрасывает одеяло и прыгает на меня сверху. Ого! Кто бы мог подумать, она прячет под одеждой такие большие сиськи⁈ А этот странная красная руна на ее животике придает ей особый шарс! Стоп, что⁈ Руна⁈

— Умри! — рычит зайка, обеими лапками занося обоюдоострый кинжал над моей голой грудью. И тут же, не теряя ни секунды, со всей силы наносит удар…