Волчица лунного князя

Глава 20

— Катя, ты спать ложись. — Улыбаюсь ей. — Или прогуляйся, посмотри, как там… погода.

Она продолжает смотреть на Ариана. Он подёргивает лапой и вдруг перекатывается на другой бок.

— Спит? — почти одними губами спрашивает бледная Катя.

— Спит, но ты лучше иди, а то вдруг разбудишь. Зачем оно нам?

Подумав, она мотает головой и закрывает дверь с той стороны. Поворачиваюсь к Ариану. Он, положив морду на вытянутые лапы, снова смотрит на меня.

— Притворялся? — спрашиваю я.

— У снотворного специфический запах, его даже мёд не перебивает.

За дверью раздаётся шорох. Возможно, Катя слишком эмоционально отнеслась к тому, что её уловку раскусили. А я продолжаю допрос:

— Зачем притворялся?

— Хотел посмотреть, зачем она это сделала… И может быть даже показать тебе, что не стоит доверять первым встречным.

Он прав, но сейчас мне это очень не нравится!

— Сноб, — бормочу я. Нет подушки, чтобы бросить в него, поэтому закутываюсь в шкуру и под прикрытием меха расстёгиваю платье. — Исходя из этой логики, я и тебе доверять не должна.

— Я далеко не первый встречный, — неожиданно мягко напоминает Ариан. Опаловое ожерелье мешается, замок путается в волосах, и я раздражённо их отдираю. — И ты лунная жрица, а заботиться о жрицах — моя обязанность.

— Ну да, именно потому, что ты так здорово выполнял свои обязанности, я сейчас здесь.

Борьба с платьем так увлекает меня, что не сразу замечаю — Ариан молчит. Не отвечает долго. Поворачиваюсь: он стоит надо мной, глаза светятся. Дёргаюсь отпрянуть, но запутываюсь в шкуре, подоле и рукавах.

Постояв немного, Ариан отходит к своей шкуре и растягивается на ней спиной ко мне.

Наконец я выбираюсь из неудобного платья. Теперь на мне лишь кружево белья. Ариан лежит в прежней позе, мерно дышит. Снаружи не доносится ни звука. Тихо и за дверью.

Плотнее укутываясь в шкуру, снова вспоминаю оформленный звериными черепами и костями душ, в который меня загнали на водные процедуры перед сном, унитаз с кольцом из полированного дерева. Думаю, что перед Арианом всё же стоит извиниться. Вспоминаю уборные с низкими раковинами и у самого пола установленными унитазами, пытаюсь представить, как этот зверинец справляет нужду. И перед Арианом стыдно за резкие слова. А интересно, повара готовят в человеческом виде или зверином? И Ариан… Ариан… Ариан…

— К тебе пришли, — мрачно сообщает Катя и отступает от распахнутой двери в спальню.

Спросонья ничего не понимаю. Придерживая сползающую шкуру, пытаюсь протереть глаза. В комнату шагает Ламонт. Опознаю его по узким кожаным штанам, облепляющим длинные стройные ноги. Лицо закрывает букет алых роз. Их десятка три, не меньше. От неожиданности чуть не отпускаю прикрывающую меня шкурку.

— Доброе утро, — взмахнув цветами, улыбается Ламонт. — Простите… прости, что разбудил, но у нас мало времени, а я бы хотел использовать его по полной.

Лунный свет, заливающий комнату и мерцающий в зелёных глазах, упорно не вяжется в моей голове с утром. Честно говоря, глаза устали от этого ненормального контрастного сияния.

— Можно включить электрический свет? — сипло прошу я. Опомнившись, натягиваю любезную улыбку. — Спасибо, и тебе доброго утра.

Ламонт смеётся. Смех у него грудной, низкий, очаровательный. Кошусь на заячьи шкуры в стороне. Ариан лежит, только глазами посверкивает. Сердится.

— Можешь выйти на минутку? — киваю Ламонту на дверь. — Не привыкла переодеваться перед малознакомыми мужчинами, даже если мы перешли на «ты».

— Но он тебе не мешает? — На Ариана Ламонт не смотрит, но и так понятно, о ком речь.

— Ну, мне от него при всём желании не избавиться, — с деланным сожалением признаюсь я. — Уже привыкла. Для меня это вроде как часть интерьера.

У части интерьера вырывается фырк-рык. И глаза наверняка сверкают, только я поддерживаю линию поведения Ламонта и в ту сторону не смотрю.

Пронизанная лунным светом вода приятно скользит по ногам. Растопыриваю пальцы, и она щекотно скользит между ними. Рядом так же растопыривает пальцы ног Ламонт. В мерцающей глубине вспыхивает чешуя рыбок. Спокойно. Даже хорошо. Не хватает только согревающего тепла солнца.

— Тебе, наверное, странно у нас, — задумчиво произносит Ламонт и пытается ухватить ногой юркую рыбину.

Невольно поднимаю взгляд на гигантскую луну. В её лучах серебрятся пики елей на противоположном берегу. Мы сидим на краю пирса почти посередине реки. Волны плещутся о многочисленные лодки, и те глухо стукаются друг о друга. Хорошо, но…

— Очень странно, — признаюсь откровенно.

— В Сумеречном мире я впервые побывал год назад. И это было страшно. Думал, ослепну.

— А мне видно плохо. То есть, конечно, в пределах нормы, но темновато. И глаза быстро устают.

Ламонт пристально смотрит мне в лицо:

— Мне помогли простые солнечные очки, а вот тебя… разве что прибор ночного видения спасёт. Кажется, у людей такие есть.

Представляю себя с прибором ночного видения на носу… Смеюсь. Ламонт улыбается, и на щеках появляются ямочки. Вот ведь прелесть!

И как близко ко мне сидит эта прелесть, даже не заметила, как подобрался. Уже и колени наши соприкасаются, и голый торс вот-вот коснётся плеча. Хватаюсь за опалы на груди. Прохладные твёрдые камни напоминают о создателе украшений, и я наконец решаюсь поинтересоваться:

— Ты ничего не хочешь меня спросить?

— Станешь моей женой? — щурится Ламонт.

Стукаю его по плечу, улыбаюсь:

— Я не об этом.

Продолжая щуриться, Ламонт скользит кончиками пальцев по моему запястью, охватывает ладонь, переплетает наши пальцы.

Пирс узкий, и Ариан сидит позади нас, поэтому не видит этого прикосновения. Интересно, зарычал бы? Или, как обещал с трона, позволил выбирать?

— О чём? — томный голос, томное прикосновение губами к тыльной стороне ладони.

Но ведь Васю видели, не может быть, чтобы не догадались о нашей встрече, знакомстве… Молчу, строго глядя на Ламонта.

Вздохнув, он опускает наши сцепленные руки себе на колено и переводит взгляд на блестящих рыбок.

— Интересуешься, не хочу ли я узнать подробнее о ночном госте?

«А лунный князь тебе случайно не родственник?» — рвётся с языка, но сдерживаюсь. Родственника Ариана как-то иначе звали. Но эти двое поведением так похожи!

— Или тебе интересно, не поймали ли мы его? — Ламонт хищно улыбается, и глаза вспыхивают.

— Не поймали, — вскрывает интригу Ариан.

Взгляд Ламонта застывает, губы изгибаются, словно он собирается оскалиться, но в последний момент лишь улыбается. Воздух тяжелеет, электризуется от внезапного напряжения. У меня волоски дыбом встают под платьем. Не хватает только звериного рыка.

— Ламонт! Ламонт! Ламонт! — взвиваются над рекой звонкие девичьи голоса.

Он неотрывно смотрит на меня, и расстояние между нами уменьшается. А я оглядываюсь: по реке стремительно несётся байдарка с тремя белокурыми девушками в купальниках. Смеясь, они ловко подгребают и вгоняют нос узкого судёнышка в стойбище у свай. Лодки всколыхиваются поднятой волной. Девушки прыгают на узкую дорожку пирса. Доски поскрипывают, шатаются. Две девушки запускают пальцы в шерсть Ариана.

— Какой серый лапушка.

Налетели на Ариана, налетели! Чешут, гладят.

— А как пахнет приятно! — одна из девиц нагло утыкается лицом в его холку. — Прелесть.

Самая статная перепрыгивает через девушек и Ариана и, сияя клыкастой улыбкой, подходит к нам.

— Меня зовут Аша. — Она садится на корточки, будто не замечая наших с Ламном сцепленных рук. — Троюродная сестра этого красавчика. Я из их старшей вассальной стаи.

Краем глаза слежу за Арианом: спину он гладить разрешил, но никакие воркования и уверения в его чудесности не соблазняют его перевернуться пузом кверху.

— Вассальной стаи? — Заглядываю в мерцающие зеленью зрачки Аши.

— Такова судьба всех маленьких стай, — пожимает она округлыми плечами. У неё потрясающая кожа. И фигура спортивная, гибкая даже на вид. И в купальнике она, как и другие девушки, выглядит превосходно. — Мы слишком незначительны, чтобы иметь полноправных представителей перед лунным троном. Но стая Свэла честна и всегда следует законам, так что мы в надёжных руках.

— Хвост не трогайте, — рычит Ариан.

— Но он у тебя такой большой, — жалуется одна, а другая подхватывает:

— Просто невозможно устоять.

Кажется, они подразумевают не хвост. Вопросительно смотрю на Ламонта, но тот щебета расшалившихся девушек и даже Ашу словно не замечает. Статусом она не вышла? У нас такое его поведение сочли бы оскорбительным и недопустимым, но ей, кажется, всё равно. Аша пристально меня разглядывает:

— Тебе холодно? — вдруг спрашивает она.

— Нет.

— Тогда зачем такое платье? — Аша наклоняется, принюхивается. Дрожь ноздрей и зеленоватые отблески зрачков даже в человеческом виде помогают ей сохранить сходство со зверем. Я отодвигаюсь на самый край пирса. — Ой, прости, забыла, что у вас так не принято. Просто пахнет…

Ариан с рыком приподнимается. Вздрогнув, Аша натянуто улыбается и машет руками:

— Нет, ничего. Не обращай внимания, это я так.

Через её плечо грозно смотрю на Ариана, с двух сторон обвешанного девицами. Что он там за подлянку с запахами устроил, пользуясь моей человеческой нечувствительностью?

Совсем рядом всплескивают вёсла. Юркая лодочка с невысоким гребцом мчится по серебрящейся реке. Едва не зачерпнув воды, подскакивает к нам. Аша распластывается на досках, помогая гребцу затормозить, держит борт. На её мускулистых руках сверкают капли воды.

Ламонт соскакивает в качающуюся лодку, протягивает мне ладонь.

— Только попробуй! — Ариан рычит, придавленный двумя девушками.

— Ну что, прогуляемся без присмотра? — улыбаясь, Ламонт и наклоняется ко мне. — Обещаю, со мной ты будешь в полной безопасности. — Его глаза радостно искрятся. — Ну же, решайся. Это будет весело.