Волчица лунного князя

Глава 17

На ковёр падают крупные капли слёз.

— Выражайся яснее, — рычит Ариан.

Шерсть на его загривке опустилась, но вся фигура по-прежнему выражает готовность к прыжку.

— Присаживайся, — указываю на диван. — Воды налить?

Незнакомка знай рыдает, роняя на ковёр листочки, грязь и слёзы.

— Сопли вытерла! — рявкает Ариан.

Девушка замирает. Даже выкатывающаяся слеза, кажется, застывает на полпути из глаза на щёку.

— Села!

Девушка плюхается на ковёр, точно послушная собачонка. Никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро и бесконтактно успокаивал истерику. Руки незнакомка по-волчьи упирает в ковёр, ничуть не смущаясь отсутствием нижнего белья.

— Рассказывай, — чуть мягче рокочет Ариан.

— Но сначала сядь на диван, — указываю вбок, всё же я человек, и такие порядки смущают.

Неодобрительно покосившись на меня, Ариан кивает. Испуганная девушка практически ныряет на диван, подтягивает длинные стройные ноги, вновь демонстрируя в прорехи интимные части тела. Хоть бы грудь, что ли, прикрыла.

Арин запрыгивает на диван напротив, будто чтобы иметь лучший обзор на всё это самое. Извращенец.

Сажусь на другой край дивана и скрещиваю руки на груди. Девушка судорожно переводит взгляд с меня на Ариана. Она миленькая, хотя и кажется сущей дикаркой. У Ариана вздрагивают уши, влажный нос мелко подёргивается.

— Быстрее вопрос излагай, — глухо советует Ариан. — Пока твои следы садовники не почуяли. Или пока тебе еду не понесли.

— Меня позже кормят, — дёргает плечом девушка. Обращает на меня светлый умоляющий взгляд, молитвенно складывает руки с чёрными лунками грязи под ногтями и почти воет: — Попроси за меня перед князем. Меня замуж за Мара не пускают, а я жить без него не могу. — Снова на глазах накипают слёзы, сбегают по раскрасневшемуся лицу. — Пожалуйста-пожалуйста, тебя князь послушает.

— Почему это? — невольно кошусь на Ариана, резко вывернувшего ухо в сторону.

— Так… — девушка растерянно моргает. — Так ты любимая волчица лунного князя, об этом все говорят.

С Арианом мы закашливаемся одновременно.

— Однако, — тяну я.

— Конечно, — кивает девушка. — Он даже племяннице смотрин не устраивал, просто выдал замуж в стаю по негласной очерёдности, а тебя и защитил, и выбрать дал…

Сурово смотрю на Ариана: даже племянницу не пожалел?

— Не тебе обсуждать решения князя, — ворчит Ариан и активно дёргает ушами. Вид у него едва ли не смущённый. — Лучше представься и внятно изложи суть вопроса, а то жрица не знает, ни кто ты, ни кто такой Мар, замуж за которого ты так страстно желаешь.

Он оглядывает её всклокоченные волосы с листочками и веточками.

— Кати я, — гостья шмыгает раскрасневшимся носом. — Племянница Роя и Марианны. А Мар — доставщик стаи Тэмира.

Ариан поворачивается ко мне:

— Она из правящей семьи, он — из обычных трудяг. К тому же стая Тэмира ниже по статусу стаи Златомира. Брак неравный. Даже если бы она тоже была из трудовых или даже уборщиков. Если Мар попросит её руки, это будет оскорбление.

— Я люблю его, — взывает Катя, или Кати на их манер. — Жить без него не смогу.

Она рыдает, Ариан закатывает глаза, бормочет:

— Девушки. — Вздохнув, произносит резко и отчётливо: — Опомнись, Тэмир не позволит прикармливать своего доставщика, тебе всю жизнь придётся работать, ты не сможешь дать детям достойного воспитания, не сможешь защищать их своим статусом, как делали родители в отношении тебя.

— Я люблю его, — пуще прежнего рыдает Катя.

— Как вы познакомились? — рычит Ариан.

Его подавляющий гнев снова высушивает её слёзы. Катя утирает щёки и бормочет:

— Мы на ярмарке познакомились. Я с девчонками убежала от старших, а он… ну… — Она краснеет и шепчет. — Он мне шашлык дал.

Ох уж эта оборотническая романтика.

— Хороший подарок, — кивает Ариан. — Но это не повод замуж выходить.

— Он такой милый и добрый, и живой, а не то что эти воблы сушёные, — она махает на стену. — Они вообще меня в стаю Свэла планируют отдать, а уж на это я не пойду, там даже не воблы, там… там…

— Кати! — доносится снаружи женский голос. — Кати, иди сюда!

Она съёживается на диване, смотрит на меня затравленно:

— Попроси князя оспорить помолвочный договор, потому что я по доброй воле замуж за этих белобрысых ледышек не пойду. И меня запирают, чтобы я к Мару не убежала. А его избили, едва он у ворот появился моей руки просить.

— Чужака на своей территории стая вправе избивать, — грозно поясняет Ариан. — Да и тебя тоже запирать право имеют.

— Кати! — Когтистые пальцы возникают на подоконнике, и в разбитую створку заглядывает хищно оскалившаяся Марианна в почти человеческом виде. — А ну в подвал, живо!

Белый свет в глазах жрицы ужасает. Инстинктивно отскакиваю.

— Спаси, — Кати падает к моим ногам, обхватывает колени. — Они запрут, выдадут за урода, а ты…

— Кати, — рычит Марианна и ныряет в комнату белоснежной волчицей. — За мной, живо!

— Возьми меня в помощницы! — крепче впиваясь в колени, вопит Катя. — Возьми в прислугу, князь разрешит.

Марианна — роскошная, кстати, волчица — застывает с вздыбленной холкой. У Ариана шерсть на загривке тоже дыбом, но разрешать брать Катю в прислугу он не спешит.

— Я хочу с ней поговорить! — голос нервно дрожит, но в сияющие глаза Марианны смотрю уверенно. — Ещё десять минут.

— Она наказана, — рокочет белая волчица. — Она недостойна говорить с тобой.

Не смотрю на Ариана: вдруг злится. За шиворот поднимаю Катю на ноги и задвигаю за себя. Она впивается в ткань моей хламиды и шепчет:

— Помоги, защити.

— Глупая девчонка не понимает, чего просит, — скалится Марианна, припадая к полу, будто хочет прыгнуть. — Она не жила вне дома, не видела других стай иначе, чем на ярмарке.

— Так покажите ей. — Меня начинает колотить от страха перед этими безумными звериными глазами, перед оскаленными зубами. Нос Марианны подёргивается, и она примеряется к прыжку ещё более явно. — Покажите ей, что её ждёт.

— Я не откажусь от Мара! — вопит в ухо Катя.

А Ариан… за нами наблюдает и даже не пытается вмешаться. То ли угрозы не видит, то ли в отместку за осуждение их образа жизни хочет посмотреть, как справлюсь с этой ситуацией.

— Не делай глупостей, Кати, — рычит Марианна. — Ты не знаешь, что такое бедность, низкий статус.

— Доставщик — это не такой уж низкий статус, — спорит из-за моего плеча Катя. — Едой он нас обеспечит, даже троих детей.

— Какой едой? — Марианна ещё ближе приближается к нам. И хотя это иррационально, я боюсь, что она кинется на нас, загрызёт. — Жалкими химикатами! Пародией на нормальную пищу! Думаешь, сможешь каждый день есть мясо? Нет! А если обзаведёшься детьми, то будешь питаться только его запахом.

— Мы справимся! — Катя топает ногами и потихоньку оттягивает меня от Марианны. — Я люблю его! На всё согласна.

Вот вроде с одной стороны любовь, а с другой… вдруг Катя ошибается? Вдруг через год бедной жизни она тысячу раз пожалеет, что добилась своего, а я окажусь виновата?

— Жить в ужасных условиях, — рычит Марианна, — плохо питаться, много работать — не такой жизни мы для тебя хотим.

— А вы спросили, чего я хочу?! — Катя впивается ногтями в моё плечо. — Меня спросили?

Даже после ритуала Велиславы я помню, что это же спрашивала у моей матери.

— Дайте ей узнать, что её ждёт, — кошусь на Ариана, но этот паразит намеренно смотрит в потолок, даже по глазам не давая определить, как относится к этому, разрешает ли помочь.

— Да-да, — подпрыгивает Катя. — Жрица требует меня в прислужницы, с ней я посмотрю на жизнь стай.

Да я ещё не решилась…

— Ничего правдивого ты не увидишь, — неожиданно Марианна как бы обмякает. — Жрице покажут всё лучшее, и тебя будут кормить вместе с ней самым лучшим. Неужели ты не понимаешь, глупая девчонка?

— Но жрица требует меня в прислужницы, и согласно древним правилам… — начинает Катя, но Ариан наконец вмешивается:

— …лунный князь должен разрешить подобное.

Все мгновенно притихают. Он продолжает:

— Поэтому сейчас Кати отправляется к себе, Марианна вызывает сюда уборщиц, а мы со жрицей связываемся с князем и спрашиваем его.

Катя и Марианна приоткрывает рты, но из груди Ариана раздаётся тихий, вибрирующий рык. Он поднимает все волосы у меня на теле, а незваные гостьи слегка проседают.

Секунд черед двадцать мы остаёмся с Арианом наедине.

— Пойдём, — ворчливо требует он и направляется в спальню. — Надо поговорить.

Чувствуя себя провинившимся щенком, плетусь следом. Едва затворяю дверь — меня окутывает туман и выбрасывает в сумерки. Ариан обхватывает меня руками, пружинисто приземляется и ставит на ноги. Не успеваю обернуться, как он обращается в волка.

Стрекот сверчков оглушает. В небе горят звёзды. Запрокинув голову, ищу Большую медведицу… застываю, разглядывая гигантский «ковш».

Ариан заваливается на тихо шелестящую траву. Смотрит снизу. Ворчит:

— Ты глупо поступаешь, потакая этой девчонке. Ей движет страсть, глупое физическое влечение, а партнёра надо выбирать умом.

— Тогда почему сразу меня не остановил? Почему не выгнал её?

— Ты жрица, порой к тебе будут приходить за советом. Возможно, когда-нибудь ты станешь главной жрицей стаи, а может и главной волчицей, ты должна уметь помогать советом, управлять.

Опускаюсь на траву, заглядываю в мерцающие белым и зелёным глаза Ариана. Тихо уточняю:

— Ты надеялся, что я сама отправлю её восвояси? После того, как увидела её в таком виде?

— Её вид — её собственная вина: нечего было подкоп из подвальной комнаты делать и по кустам лазить.

— Нет в тебе романтики, — вздыхаю я.

— Пф! — Ариан вытягивает лапы и кладёт на них морду. В темноте он почти сливается с травой. — Романтику на хлеб не намажешь, в рот не положишь.

— Ой, можно подумать, тебя не кормили. — Треплю холку. — Небось, на лучшем мяске вырос.

— Мой рацион не мешает знать, что у некоторых питание не очень. — Он вздыхает и, проворачиваясь, пытается подставить мне пузо. Убираю руку. — Ладно, я могу разрешить любимой волчице такую малость, как прислужница. Но с одним условием.

— Каким? — С тревожно бьющимся сердцем заглядываю в лунные глаза. — Почесать тебе пузико?

Фыркнув, Ариан потягивается. Вздыхает. Снова смотрит на меня:

— Я тебе разрешу забрать Кати с собой и учить её уму разуму, если разрешишь мне спать в твоей постели.

Тихо шелестит и посвистывает ветерок. Стрекочут кузнечики.

— Что? — переспрашиваю я.

— А вдруг Кати подослана убийцей? Если она останется при тебе, я должен быть рядом, совсем рядом, — звериный голос звучит томно, перекатывается, смущает.

Нервно усмехаюсь:

— Словно без моего разрешения ты ко мне в постель не залезешь?

— Залезу, конечно, но пока ты злишься на меня, сделать это не так просто, и я чувствую запах раздражения, поэтому не так… приятно.

Хорошо, что в темноте не видно, каким огнём наливаются щёки. Но наверняка слышно сбивающееся дыхание. Ариан внезапно наваливается на меня обнажённым человеческим телом, опрокидывает на траву. Волна томления прокатывается по телу, коленки дрожат, а сердце… да оно выпрыгивает из груди. И губы Ариана обжигают мои губы, скользят по ним, дразняще прихватывают. Сердце заходится. Обхватываю Ариана за плечи, запускаю пальцы в мягкие волосы, и ветер тоже треплет их, обжигает разгоряченную кожу ночной прохладой.

Задыхаюсь, но это так приятно. Ариан целует мягко, с какой-то даже осторожностью, будто пробует на вкус. Горячая ладонь скользит по моему плечу, боку, бедру, но не лезет под хламиду.

Ариан резко перекатывается на спину, оставляя меня созерцать цветные вспышки в глазах, спорящие по яркости со звёздами. Он тяжело дышит рядом, и мне не хватает дыхания — внутри всё горит от желания почти неистового, почти непреодолимого.

Сжав мои пальцы, Ариан притягивает руку и целует ладонь. Вздыхает. Переплетает свои пальцы с моими и просто лежит.

Странный он, конечно: то сватает другим, то сам целует.

— После такого… поцелуя, — шепчу я, — как-то страшно тебя в постель пускать.

— Да я бы сам себя не пустил, — усмехается Ариан и снова целует кончики моих пальцев. — Но для твоей безопасности бы стоило, особенно если собираешься таскать за собой малознакомую девчонку.

— Так ты разрешаешь? — хотя не этот вопрос действительно меня тревожит.

Чувствую, что Ариан пожимает плечами. Он отзывается задумчиво:

— Лучше пусть она поедет с тобой, чем сбежит к своему милому и этим позволит Златомиру ободрать стаю Тэмира, как липку. Правда, к сожалению, в этом случае присмотр за горячей головой будет на нашей совести.

— Но ты всё равно согласен?

— Иногда… порой я чувствую… совсем отдалённо… колебания нитей судьбы. Не умею этого понять, не уверен в результате, но, возможно, Кати будет лучше, если она поедет с тобой… А может, и хуже. Не уверен.

— И поэтому предоставляешь выбор мне. Как коварно.

— Не коварно, просто хочу посмотреть, как ты управляешь собой и другими. Жрица — это больше, чем просто гуляющая по землям стаи батарейка, больше, чем простой переправщик грузов или сопровождающее лицо. — Он крепче сжимает мои пальцы. — Лунный дар — это сила и власть, и ты должна разумно ими пользоваться.

— Очередное испытание, — вздыхаю я. Вроде бы надо пальцы из его руки освободить, но так не хочется. И так приятно, когда его губы касаются кончиков, согревают ладонь. — Лучше бы дал мне полноценно отучиться, а не спешил с браком.

— Работа занимает всё отведённое на неё время. Не было смысла давать его больше необходимого, это сильнее бы пугало тебя, давило неизвестностью. А так… — Он нежно прикусывает кожу на моём запястье. — Ты согласна на моё условие? Хочешь прислужницу в обмен на моё право спать с тобой в одной кровати?

— Согласна. Только с ещё одним условием.

— Каким? — почти урчит Ариан, скользит языком по запястью на ладонь.

— Почему ты так ко мне прикасаешься, почему целуешь? — сдерживая стон, выдыхаю я.

— Ответ очевиден, — шепчет Ариан в ладонь, проводит языком по указательному пальцу.

— Не мне.

— Потому что нравится. Нравится тебя целовать, прикасаться к тебе, прижимать собой к земле и слышать, как бешено колотится твоё сердце, носом чуять, как в тебе вспыхивает желание…

Опять его слова завораживают, ползут пламенем по телу.

— То есть целовать меня приятно, но замуж за другого отдаёшь?

— Кроме того, что мы выманиваем убийцу, слово лунного князя нерушимо: я обещал смотрины и право выбора, значит, должны быть смотрины и право выбора. Это не вопрос отношений с подданными, хотя и это важно, это вопрос отношений с даром. Я не вправе его предавать, не вправе отступать от решений, провозглашённых с трона.

— То есть если ты меня сейчас перекинешь через плечо, уволочёшь к себе и откажешься отдавать — лишишься силы? — У меня сердце обмирает.

— Удар будет не по дару, а по судьбе. И мама не сможет этого исправить, отвести беду.

— И зная это… — приподнимаюсь на локте и гневно высматриваю его в темноте. — Ты что, не мог не торопиться? Не мог подождать?

Он долго молчит, продолжая теребить мои пальцы. Потом всё же тихо признаётся:

— Тамара, ты не первая девушка, которая на первый взгляд показалась мне привлекательной. Я не мог предположить, что мне настолько понравится… к тебе прикасаться. К тому же нет гарантии, что это влечение долгосрочное, а не гормональный всплеск брачных игр.

— И именно из-за этой неуверенности ты жаждешь спать в моей постели?

— А вдруг насплюсь и пройдёт? — Ариан удерживает мою руку, хотя выдёргиваю её с силой. — К тому же ты поставила условия, я их принял. С этой ночи я сплю с тобой.

Фыркаю от довольных интонаций его голоса и расслабляюсь. Ведь правда согласилась уже. И если нас ждут неприятности вроде провала вместе с кроватью под воду, то согласилась правильно.

— А что там с племянницей? — придвигаюсь к нему — он тёплый.

— Думаю, будет лучше, если ты сама с ней познакомишься и всё узнаешь из первых рук. А то скажу, что у неё всё хорошо, а ты не поверишь.

— Я вроде в тебе прежде не сомневалась. — Сбросив с колена жучка, прижимаюсь лбом к плечу Ариана.

Тот отвечает тихо, задумчиво:

— Мне показалось, что мы по-разному воспринимаем некоторые вещи, в том числе и семейное счастье.

— Семейное счастье, — шепчу я, — это жить с надёжным человеком… или оборотнем, с которым психологически комфортно.

— Не отличается. — Ариан снова надвигается на меня, загораживает собой звёзды, обволакивает теплом. — Я говорил, что ты красивая?

— Д-да, — под ним жарко, волнительно, уютно.

— Тогда повторюсь: ты красивая. Очень… — Ариан касается губами моих скул, кончика носа.

— Ты же не видишь в темноте…

— Вижу, всё вижу, — и он скользит языком по моим губам, вовлекая в поцелуй.

В Сумеречном мире мы проводим несколько часов. Успокаиваясь, созерцаем звёзды. Я иногда подрёмываю. Возвращаемся, когда Ариан признаёт, что я не источаю сладких ароматов возбуждения. Верю ему на слово, хотя интересно, как на мои поцелуи и объятия с лунным «воином» отреагировали бы оборотни столь высокомерной стаи: вдруг бы отказались от смотрин и отпустили на все четыре стороны?

Комнаты мои снова в идеальном состоянии, по поводу Кати никто не спрашивает, и решаю повременить, обдумать всё ещё раз.

А на ужине наконец появляется кандидат в мужья. Единственный из всех в строгом костюме-тройке с бриллиантовыми запонками. Улыбчивый, с хищным взором, коротко стриженными соломенными волосами. Ему бы в фотомодели, стал бы звездой. Похоже, по мне решили жахнуть тяжёлой артиллерией: в сравнении с ним кусака-Владислав кажется так себе парнем.

— Пьер, — бархатным голосом произносит кандидат и подхватывает мою руку. Не сводя синих глаз, тянет её к губам, проворачивает, чтобы чмокнуть в запястье.

— Руку отпусти, — рычит Ариан. — Жрица неприкосновенна.

— Я лишь хотел приветствовать её по законам Сумеречного мира. — Пьер отпускает мою руку нарочито неспешно.

— Ты в следующий раз имей ввиду, — цедит Ариан, — что я тоже законы Сумеречного мира знаю.

— Хм. — Пьер демонстративно отворачивается от него и протягивает мне небольшую бархатную коробочку, слишком длинную для кольца. — Позвольте преподнести.

— Спасибо, — забираю, случайно касаясь его холодных пальцев.

Пьер с полуулбкой ждёт. Открываю коробочку: на алом бархате блестит ключ.

— Это от гольф-кара, чтобы вы могли осмотреть наш прекрасный город. Слышал, вы сидите в комнатах, не пользуясь возможностью познакомиться с нашей жизнью.

Вроде и подарок, а вроде и намёк на плохое исполнение обязанностей невесты. Хотя какие женихи, когда Ариан рядом со своими поцелуями… Чувствую, как резко наливаются теплом щёки.

— Обязательно осмотрю. Да, машины мне как раз для этого и не хватало, спасибо за… подарок.

Правда, за рулём ни разу не сидела, но кого это волнует.

Пьер улыбается, но под его взглядом ощущаю себя бабочкой, которую собираются насадить на иглу. И такое неверие внутри: не может такой роскошный мужчина меня добиваться. Перед ним же девушки наверняка штабелями укладываются и дерутся за право согреть его постель.

«Дар, — напоминаю себе. — Он хочет получить лунный дар для своей семьи, только и всего».

Но Пьер ни взглядом, ни выражением лица не выдаёт, что происходящее для него — обязанность. Он отодвигает и придвигает мне стул, садится рядом и весь ужин исправно предлагает отведать то или иное блюдо. Безупречно галантный, идеальный… охотник. И я — та зверюшка, которую он собирается загнать в ловушку и схарчить всем семейством. Передёргиваю плечами.

— Вам холодно? — тут же уточняет Пьер. — Попросить принести плед?

— Нет, спасибо. — Мотаю головой. — Я не привыкла ходить в такой одежде, наверное, простыла, так что пойду к себе.

— Позвольте вас проводить. — Пьер поднимается и сдвигает мой стул на сидящего рядом Ариана.

Тот, конечно, успевает отскочить и молчит, но так смотрит, что даже мне жарко. Пьер демонстративно его не замечает, выставляет мне локоть:

— Прошу.

Конечно, Пьер мне не по душе, но даёт почувствовать себя настоящей леди. Прихватив со стола коробочку с ключом, осторожно кладу руку на обтянутое рукавом предплечье. Мужчина в костюме — да просто мечта. Пьер выше меня, но идёт небольшими шагами, так что даже подстраиваться не приходится.

Выходя из зала, чувствую на себе взгляды и, кажется, не все они добрые. Хоть и говорил Ариан, что лунный дар подавит во мне человеческие гены, но отдавать породистого красавца человеку, наверное, хочется далеко не всем.

Когда мы доходим до лестницы на второй этаж, тихо спрашиваю:

— Если не говорить о необходимости получить в стаю жрицу, разве вам хочется сочетаться браком с обычной женщиной? Я же в волчицу превратиться не могу.

Пьер останавливается. Останавливается за нами и Ариан. Пьер несколько мгновений думает, сосредоточенно глядя на ступени. Почти шёпотом признаётся:

— Трудно сказать. Чтобы не подставить семью, я всегда развлекаюсь в Сумеречном мире, и я уже просто не помню, каково это — отношения с волчицей. — Он несколько натянуто улыбается, но в синих глазах мелькает что-то тёплое. — В каком-то смысле вы для меня идеальный вариант, тем более, я много времени провожу в Сумеречном мире, и общество Софи уже опостылело.

Резкое негативное высказывание не вяжется с его джентльменским стилем, я вздёргиваю брови.

— Простите за откровенность. — Пьер снова тянет меня вверх по лестнице. — Но за десять лет я устал от её ханжества. Поэтому, говоря откровенно, буду счастлив, если вы выберете меня.

— А вы умеете делать комплименты, — с нервной усмешкой замечаю я.

— Это не комплимент. — Пьер останавливается на лестничной площадке, заглядывает мне в глаза. Накрывает лежащую на его предплечье ладонь рукой. — Я действительно буду счастлив, если вы станете моей спутницей в жизни и Сумеречном мире.

И взгляд такой… романтичный у него. Всё портит Ариан:

— А как гулять-то там будешь при живой жене под боком?

Гневно на него покосившись, Пьер вновь заглядывает мне в глаза:

— С такой женщиной, как вы, другие не нужны.

Приятно звучит. Даже если не рассматриваешь мужчину серьёзно, всё равно приятно до мурашек по спине.

— И долго мы на лестнице стоять будем? — уточняет Ариан.

— Может, посмотрите подарок? — Гипнотизируя взглядом, предлагает Пьер. — Хочу посмотреть на вас за рулём. Мне кажется, вы будете выглядеть просто волшебно. Ваши руки… — Мои ладони вдруг оказываются в его руках, — будто созданы для того, чтобы крутить руль, сжимать его, скользить по нему на повороте…

— Вы фетишист? — вырывается внезапно. Хочется прикрыть рот, но руки заняты. — Ой, простите.

Пьер растерянно моргает. То ли вопрос его ошарашил, то ли вправду фетишист и решает, признаваться ли в этом. Ариан смеётся, насколько позволяет звериная форма, и это похоже на фырканье вперемешку с подвыванием.

Внезапно Пьер начинает краснеть. Отпускает одну мою руку, вторую укладывает себе на предплечье и молча доводит меня до спальни. Чеканно произносит:

— Надеюсь, ваше самочувствие улучшится настолько, что завтра утром вы подарите мне счастье совместной поездки по городу.

Надеюсь, рулить при этом будет он, все эти гольф-кары выглядят слишком ненадёжно для первых попыток вождения. Но всё равно киваю:

— Да, конечно. Я же здесь, чтобы присмотреться к стае.

— Благодарю, — улыбается Пьер и целует мне руку. — До скорой встречи. Я буду ждать.

Он уже почти не красный. И морда Ариана не перекошена оскалом-улыбкой.

Проводив широкую спину Пьера взглядом, захожу в комнату, даже не попытавшись прищемить один наглый чёрных хвост.

— Так он фетишист?

— Да. — Ариан ныряет на диван и переворачивается на спину. — Любит надевать женское бельё, порку и женское доминирование. Постоянный участник нескольких тематических клубов. Софи, кстати, он недолюбливает потому, что она его из них вытаскивает. Позор семьи, в общем. Так что с волчицами он действительно не общается — у него другие интересы.

— Ты серьёзно или просто дискредитируешь соперника?

Ариан жмурится:

— Конечно, серьёзно. Я как князь присматриваю за делами подданных в Сумеречном мире, а любимые клубы Пьера очень дороги, такую статью расходов трудно скрыть.

— И это тебя не оскорбляет? То, что мне подсовывают бракованного кандидата?

— Я об этом как бы не знаю, — потягивается Ариан и переворачивается набок. — Он сильный, обладает достаточным статусом, способен к размножению — подходящий кандидат. Его постельные предпочтения к делу не относятся. Был бы он импотентом, тогда другой разговор, а так имеет значение лишь способность дать потомство.

Пробую представить Пьера в женском кружевном белье. Не получается. И всё равно кажется, Ариан обманул или слегка приврал.

— Так что ты решила по поводу Кати и моего предложения? — спрашивает он, и взгляд такой серьёзный-серьёзный.