Воины дхармы. Артефакт

Глава 17

Я прошлась вдоль парковки, делая глубокие вдохи и выдохи. Но это не сильно помогало. Во мне кипели чувство беспомощности от невозможности исправить произошедшее и гнев, от того что я не могу наказать виновных. Поистине ядрёный коктейль. Я зло пнула ботинком мелкий камешек.

— Перестань, — ментал как всегда был спокоен.

«Перестать что?»

— Делать то, что ты делаешь. Злиться.

'Серьезно? Это почему?" — кажется, во мне начала подниматься новая волна раздражения… В догонку к остальным… Вот хотела же побыть одна… Какое там. Уединение вам не светит, если вы делите свою голову с существом из другого мира. Я пнула камешек побольше. Он покатился по асфальту и исчез где-то в темноте в траве за пределами парковки. Спустившаяся ночь не принесла долгожданной прохлады. Так что свежим воздухом насладиться мне тоже не удалось.

— Своей яростью и гневом ты отравляешь себя. В одном из земных учений есть метафора. И она мне очень нравится, — Квентин замолчал.

Вот же любитель театральных пауз. Я, конечно, понимала, зачем он так делает. Даёт мне время переключиться со своих мыслей. Дарний в принципе редко говорил, а чтобы он нес чушь… Такого за ним не замечалось. Так что я решила засунуть подальше свое упрямство и послушать. Может что полезное расскажет?

«И что же это за метафора?»

— В ней говорится, что моральная боль — это игла, пронзающая одну из щек. Чтобы избавится от боли, нужно вытащить иглу. Но дело в том, что пронзены обе щеки. Вторая игла — это наш гнев, ярость, раздражение и все негативные эмоции по отношению к другим людям. И человек по своей воле все время носит эту иглу в себе, — ментал ненадолго замолчал, давая мне переварить услышанное.

«То есть, ты хочешь сказать, что злясь на кого-то я фактически делаю себе пирсинг без анестезии?»

— В первую очередь. Сомневаюсь, что те бандиты настолько энергетически развиты, чтобы почувствовать твой негатив на таком расстоянии. Да и ты не настолько ментально сильна, чтобы навредить им своими мыслями. Так что, да. Сейчас ты причиняет боль только себе. Когда человек злится или просто раздражается, разве он ощущает счастье? Радость? Душевный подъем? Нет! Он испытывает стресс. Его сердце бьётся как бешеное, стучит в висках, окружающие яркие краски блекнут, и весь огромный мир сжимается вокруг объекта негодования. Он своим гневом отравляет себя и делает хуже только себе.

«И что ты предлагаешь? Не злиться? Спускать всё с рук? Представляешь, что будет, если все станут всепрощающими?» — я неверяще покачала головой.

— Я ничего не говорил о всепрощении. Это больше о принятии. Разве ты злишься на воду, что она мочит тебя? Или на огонь, что обжигает? Нет. Ты знаешь их свойства и обращаешься с ними соответственно. Без злости. Ты просто принимаешь воду и огонь такими, какие они есть. Мокрой и горячим. Так же и с людьми. Людей можно изменить, только если они сами захотят измениться, во всех остальных случаях их нужно принимать такими какие они есть и обращаться с ними соответственно их особенностям. Понимаешь?

Я задумалась. На словах всё вроде бы получалось складно, а вот как это применить на практике? Особенно в моём случае?

Ментал понял мои сомнения и продолжил:

— Например, ты работаешь с человеком, которому всё не нравится, и он постоянно всех задевает, провоцируя скандал. В его жизни что-то пошло не так, сложилось не так, как он мечтал, возможно, он не приложил достаточно усилий, чтобы реализоваться. Виноват во всем только он сам, но он не хочет этого признавать. Ведь куда проще переложить вину на окружающий мир. Вот он и живёт снедаемый злостью и ищет повода её выплеснуть. Такие люди часто вызывают ответное раздражение. Но скажи, стоит ли на них злиться?

«Черт! У меня была в школе учительница. Один в один по твоему описанию. Она ненавидела нас, учеников, а мы её. Теперь, будучи взрослой, я понимаю, что она была глубоко несчастна… И нет, я бы не стала злиться. Я бы просто игнорировала её нападки. Ведь это были просто слова, за которыми ничего не стояло… Но это простой пример… А как быть с Родриго и его папашей? Как не злиться на них? Ведь их действия привели к смерти дона Диего!»

— А ты уверена, что только их действия?

«В смысле? На что ты намекаешь? — я к тому времени уже пересекла парковку и шла по высохшей траве, а услышав вопрос остановилась как вкопанная. — Не смей!»

— Я не обвиняю тебя ни в чем, в чем бы ты не обвиняла себя саму, — мягко сказал ментал.

Я села на землю, обхватив колени руками.

— Это очень удобная позиция, перекладывать ответственность за происходящие события на других людей, богов, судьбу, карму. О карме мы ведь уже говорили с тобой. Каждое посеянное семечко принесет свои плоды. Каждое совершенное действие даст результат. КАЖДОЕ, Лекса. Без исключения. Ты же помнишь, что все в мире взаимосвязано и взаимозависимо?

Я кивнула, припоминая разговор, который состоялся несколько дней назад.

— Вы вовлекли шамана в свои дела, вы напросились в дом Родриго, вы обокрали его. Вы запустили цепь событий. И они развернулись таким образом. Я не говорю, что в произошедшем виноваты только вы. Не ты и не Грэгори нажали на курок. Но не перекладывай весь груз ответственности на чужие плечи… Я знаю, что это проще — злиться на других. Но ты должна понять, что причина всего происходящего в твоей жизни — ты сама и все сделанные тобой выборы. Даже то, что я оказался в твоём теле, вина не только моя и Адисона, но и твоя. Ты решила стать пожарным, выбрала именно эту часть и пошла именно на эту смену, зашла именно в эту комнату на складе. Всё, что имеет человек в настоящем — это совокупность всех его решений в прошлом. И чем скорее он откажется от мысли, что он жертва обстоятельств, тем скорее он поймет одну простую, но важную истину: ИМЕННО ОН САМ ТВОРЕЦ СВОЕЙ СУДЬБЫ. Не боги, не фатум, не другие люди. Только он хозяин и властелин своей жизни.

Я вытянула затёкшие ноги и, опершись на руки, задрала голову вверх и уставилась на усыпанное мириадами звёзд небо. Здесь, вдалеке от городов они были особенно яркими. Невообразимая глубина космоса всегда успокаивала меня. Вот так смотришь на все это скопление светил и понимаешь, какая же ты мелкая песчинка в этой бескрайней пустыне. И все твои сложности и даже самые крутые неприятности становятся сущим пустяком по сравнению с масштабом Вселенной.

— Это непросто… Принять всю ответственность разом, — прошептала я. — Особенно за… Некоторые вещи…

— А я и не говорил, что это просто. Но только научившись принимать, ты научишься по-настоящему управлять своей жизнью. И последующими тоже.

«Последующими? Я не верю в реинкарнацию», — отмахнулась я.

— Даже после всего, что ты узнала и через что прошла? — усмехнулся Квентин.

«Давай не будем об этом сейчас… И кстати, мне тоже понравилась метафора… Про щеку и иглы, — я вернулась к тому с чего мы начали разговор. Мой гнев уже почти прошел, остались лишь лёгкие отголоски. — Но как мне принять Дона Мигеля и Родриго такими какие они есть? Они всё-таки бандиты. И как ты сам сказал, именно они нажали на курок.»

— Ты сама ответила на свой вопрос. Они бандиты. Вот и принимай их именно так. Как преступников, способных на убийство. Общаясь с людьми, нужно всегда учитывать их особенности. Большинство же этого не делает. Земляне ждут друг от друга поведения, согласно своим собственным миропредставлениям, забывая, что вы все разные.

«Не очень понимаю», — покачала головой я.

— Есть одна притча про черепаху и скорпиона. Ты её наверняка знаешь.

«Да, — кивнула я. — Скорпион попросил черепаху переправить его через реку, а когда оказался на другом берегу, то ужалил ее.»

— Верно. Что ответил скорпион в ответ на возмущение черепахи?

«Это в моей природе…»

— Именно. Ты злишься на других людей, потому что они поступают не так, как тебе бы хотелось, или действуют вразрез твоим убеждениям и моральным принципам. Но ты забываешь, что у них могут быть совершенно другие желания и моральный кодекс, отличные от твоих. И они делают то, что делают, как и тот скорпион — согласно своей природе.

«Погоди, ты что оправдываешь их?…» — мое изумление не знало предела. Моралист-ментал защищает преступников и преступные действия?

— Ни в коей мере. Я о другом. Я принимаю Родриго и дона Мигеля такими какие они есть — бандитами и убийцами. И вместе с этим я понимаю на что они способны. Так же как я принимаю скорпиона как существо, способное ужалить. Или как ты, например, принимаешь москита, как насекомое пьющее кровь. Ты же не будешь на ночь распахивать окна без сеток и включать в комнате свет, а потом надеяться, что тебя не укусят? Нет. Ты поставишь сетки, а если хоть одно насекомое залетит, ты включишь фумигатор. Вот что такое принятие. Это не оправдание зла, и не бездействие, и не добровольная капитуляция. Это позволение живому существу быть таким каким его сделала природа или, что касается людей — окружение; и взаимодействие с ним, а при необходимости и противодействие, согласно его особенностям. Без каких либо ожиданий и без злости, когда эти ожидания не сбываются.

«То есть, ты хочешь сказать, что я злюсь, потому что для меня убийство — это нарушение моего морального кодекса, а для Родриго — пустяк? И я подсознательно хотела, чтобы и у него были такие же моральные принципы, как и у меня?»

— Если упростить, то да. Люди склонны зеркалить свое мировосприятие на других, а потом возмущаться несовпадениям.

«Ладно… Я поняла…» — протянула я.

В кармане штанов завибрировал мобильный. Я достала гаджет и глянула на экран. СМС от Грэгори:

«Ты в порядке?»

Что ж. Парни дали мне достаточно времени, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Пора было возвращаться. И проделать то, что я так оттягивала этой ночной прогулкой.

«Готов немного порисовать свои дарнийские иероглифы?» — как можно более уверенно спросила я у ментала.

— Глифы… Да… Если ты готова отдать мне частичный контроль.

«Что-то вроде того… Пойдем.»

Я вернулась в мотель. Мужчины не стали ничего спрашивать вслух. Адисон бросил на меня вопросительный взгляд, и я молча подняла вверх большой палец. Мол всё в порядке.

Не смотря на то, что все мы устали, ложиться спать никто не спешил. Хотелось сначала разобраться с манускриптом. Грэгори в мое отсутствие раздобыл где-то блокнот и ручку. Адисон поставил посреди комнаты тумбочку, устроив из нее импровизированный письменный стол.

— Готова? — спросил Квентин.

— Да. Давайте начнем, — я глубоко вздохнула и уселась на пол рядом с тумбочкой. Археолог протянул мне письменные принадлежности и уселся рядом, полукровка расположился напротив.

— Что мне нужно делать? — спросила я. Сказать, что я не волновалась — значит соврать. Я привыкла контролировать своё тело, а регулярные занятия спортом помогали чувствовать каждую мышцу и владеть телом в совершенстве. И тут на тебе. Отдай контроль над тем, что ты считал неотъемлемой частью себя кому-то другому. Так что, да. Я нервничала.

— Если честно, то вообще ничего не нужно делать. Но тебе будет легче, если ты немного расслабишься.

— То есть, чтобы захватить контроль, тебе нужно просто захотеть. А мои действия вообще значения не имеют. Замечательно, — буркнула я. Что ж, по-крайней мере, мне повезло, что в мое тело вселился именно Квентин, а не кто-нибудь вроде Тат… Тит… Как его там… Язык сломать можно… Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Положила поудобнее блокнот. — Давай, начинай.

— Хорошо.

Через мгновение моя правая рука начала двигаться сама собой. Это не было похоже на онемение, когда ты отлежал конечность. Все ощущения продолжали поступать в мозг: гладкость ручки в пальцах, шероховатость бумаги, касающейся ребра ладони, острая грань тумбочки, врезающаяся в предплечье, лёгкое давление рукава майки на бицепсе. Я это чувствовала, но вот обратной связи не было. Мои попытки пошевелить хотя бы пальцем не увенчались успехом. Я с ужасом подумала, какого это, когда ментал захватывает полный контроль. Ты по сути оказываешься заперт в собственном теле, как в клетке. Да, тем царям древности не позавидуешь. Я помотала головой, отгоняя непрошенные панические мысли. От этого движения Квентин закряхтел. Всё же он смотрел моими глазами, и фокус сбился, рука сделала лишнюю закорючку.

— Пожалуйста, старайся не совершать резких движений. Если тебе нужно будет сменить позу, то предупреди заранее, — попросил ментал.

— Ладно. Извини, — всё оставшееся время, пока дарний записывал, я просидела как статуя. Не шелохнувшись.

Квентин начал с того, что воспроизвёл запись на древних языках. Моя рука равномерно двигалась по листку блокнота, оставляя ряды незнакомых закорючек. Затем ментал перевел всё на русский.

— Кристалл извлечён из посоха верховного шамана и помещен в самое надёжное и неприступное место на планете Земля, — прочитал запись Грэгори.

Квентин положил ручку на тумбочку и вернул мне контроль обратно. От неожиданности я дернула рукой роняя блокнот на пол.

— Черт! Извините, — выругалась я, внутренне довольная, что всё закончилось.

Адисон поднял блокнот и положил его обратно на тумбочку.

— Есть идеи? — спросил он.

Грэгори встал и начал ходить по комнате.

— Шамбала! Я думаю, артефакт спрятан в Шамбале! — воскликнул он, резко остановившись.

— Где-где? — переспросила я. — В Шамбале? Это то место, которое до сих пор никто не может найти?

— Именно! — археолог щёлкнул пальцами. Его глаза блестели от предвкушения.

Час от часу не легче. Этот чертов кристалл, от которого зависит моя жизнь, возможно спрятан где-то в мифической стране, посреди Гималаев? Да само существование Шамбалы не доказано!

— Ты уверен? А может артефакт лежит где-нибудь в будуарах мексиканской аристократки? Или покоится на её пышной груди? Или, на худой конец, пылится в мексиканских пирамидах? Логично ведь? Ментал вселился здесь, ритуал провели здесь, щит тоже здесь установили. Так почему кристалл запрятали на противоположном конце света?

— Нет. Это исключено. Пирамиды появились позже, — ответил за ученого ментал.

— А ты не рассматриваешь древние города? Вавилон, например? — поддержал мой скептицизм Адисон

— Или может египетские пирамиды? Они по возрасту подходят? — предложила ещё одну версию я.

— Подходят примерно. Плюс минус пару веков. Точно сказать не могу, учитывая, что мне не известно точно разница в наших временных линиях, и когда именно было проведено изгнание.

— Ну, хотя бы примерно, — приободрилась я. Адисон закивал в знак поддержки.

— Не думаю, — покачал головой Грэгори и добавил с уверенность эксперта: — во-первых, пирамиды изучены вдоль и поперек. Если бы там было что-то подобное кристаллу, мы бы об этом знали. Я бы знал. А во-вторых, и Египет и Месопотамия, столицей которой был Вавилон, — это мирские государства. А мирские государства развиваются, достигают расцвета и приходят в упадок. Шаманы не могли не знать об этом и не предусмотреть этого. Нет. Я считаю, что они должны были выбрать для столь могущественного артефакта более мистическую страну. Где бы к нему отнеслись с осторожностью, почтением и сохранили бы в тайне на тысячелетия. И это может быть только Шамбала. Других подобных мест на Земле нет.

— А остров Пасхи? — почти отчаявшись предложила я. — Разве не достаточно мистическое место?

— И где по-твоему там спрятан кристалл? Внутри каменного изваяния? — учёный начинал понемногу раздражаться. — Лекса, при всем уважении, но я разбираюсь в таких вещах немного лучше. Это моя работа. Или вы сомневаетесь в моей экспертности? — парень остановился посреди комнаты, уперев руки в боки.

Мы с Адисоном переглянулись. Полукровка покачал головой. Возможно, он знал о Земле немало из своих манускриптов и архивов, а какая-то информация просто передалась от предков-землян, но всё же он был рождён и прожил всю жизнь в другом мире. Мои знания ограничивались школьными уроками по древней истории и редкими просмотрами образовательных передач на ТВ. Грэгори же в отличии от нас получил специальное образование. И даже имел несколько докторских степеней.

Я вздохнула. Значит, всё же придется искать то, не знаю что, где, не знаю где.

— Нет, Грэгори. Мы не сомневаемся в твоём профессионализме, — начала я и, не много помявшись, добавила: — просто хотелось бы искать артефакт в более конкретном месте. Пирамиды и даже Вавилон… Они на слуху, мы знаем где они расположены… А Шамбала… Я даже не уверена, что она существует… Получается, мы должны сначала найти страну, которую до сих пор ещё никто не нашел. А ведь искали многие экспедиции… Не пойми меня неправильно…

— Ты переживаешь, найдем ли мы это место? — археолог заметно расслабился. — Найдем. Я тебе обещаю. Я найду Шамбалу! — глаза ученого вновь засветились энтузиазмом.

— Ладно. Но давайте отложим поиски на утро. Очень уж спать хочется, — зевнул Адисон, я, не удержавшись, зевнула в ответ, и Грэгори последовал нашему примеру. Наша троица дружно рассмеялась.

Время уже было позднее, мы вымотались. Желание разгадать содержимое манускрипта открыло нам второе дыхание, но сейчас и эти силы оказались на исходе. Решив, что утро вечера мудренее, мы улеглись спать.