Воины дхармы. Артефакт

Глава 12

— Начни со сканирования ощущений в теле. Заметь, как кожа соприкасается с одеждой, ковриком, землёй, воздухом… Это поможет тебе отвлечься от забот и настроиться на практику, — посоветовала я. — Иди от затылка вниз по телу к пяткам. Просто регистрируй ощущения. Ничего не меняй. Если есть где-то напряжение, то просто отметь его и двигайся дальше.

— Разве не нужно расслабиться?

— Нет, сейчас ты учишься наблюдать… Вот и наблюдай… Осознавай все как есть.

— Хорошо, — кивнул Грэгори и закрыл глаза.

— Когда ты пройдешь внутренним взором все тело… Кстати, некоторые участки могут оказаться менее чувствительными, чем остальные… Не пугайся, на первых порах это нормально. С практикой чувствительность возрастет…

— Понял.

— Так вот, когда ты просканируешь все тело, начинай наблюдать за своим дыханием. Заметь, как поднимается живот при каждом вдохе и опускается при выдохе. Можешь проговаривать про себя: поднимается, опускается… Когда придет какая-нибудь мысль, а она обязательно придет, то не ругай себя, а просто отметь, что ты отвлекся и верни внимание на дыхание.

— Ладно.

— Начнем? Я буду перечислять части тела, на которые нужно сосредоточить внимание… Затылок, лицо, глаза, нос, губы, подбородок, боковые поверхности головы, шея, грудь, верхняя часть живота, нижняя часть живота, промежность, верхняя часть спины, нижняя часть спины, ягодицы, плечи, локти, предплечья, запястья, ладони, пальцы, бедра, колени, голени, икры, стопы, пальцы ног… А теперь попробуй представить всё туловище, всё конечности, а потом всё тело одновременно… Теперь начинай наблюдать за дыханием.

Я замолчала и продолжила практику.

— Я вообще не чувствую, как мой живот двигается, — раздался через минуту шепот с нотками разочарования.

Я тихонько рассмеялась.

— А что у тебя двигается при дыхании?

— Грудь.

— Значит, ты, как и большинство людей, дышишь не животом, а грудью.

— Прошу прощения?

Я открыла глаза.

— Есть три типа дыхания: ключичное, грудное и диафрагмальное, его ещё называют дыхание животом. Последнее самое естественное. Если ты когда-нибудь видел как дышат младенцы, то мог заметить, как у них поднимается и опускается животик. То есть с рождения мы дышим именно животом. Диафрагмальное дыхание осуществляется в большей степени за счёт движения диафрагмы, собственно, поэтому оно так и называется, и в небольшой степени помогают скелетные мышцы. При вдохе диафрагма опускается, тянет за собой лёгкие и расправляет их, в них создаётся разряжение, и воздух начинает поступать внутрь. Живот поднимается. При выдохе диафрагма расслабляется, выпрямляется, и лёгкие начинают сжиматься, воздух выходит из них. Живот опускается. При таком типе дыхания мы используем полный объем легких, воздух не остаётся в нижних отделах и не застаивается.

При грудном дыхании у человека диафрагма работает в меньшей степени, больше задействованы скелетные мышцы грудной клетки. Лёгкие наполняются свежим воздухом не полностью, нижние отделы практически не задействованы. При таком типе дыхания можно видеть как поднимается и опускается не живот, а грудь.

А ключичное дыхание — это поверхностное, частое дыхание самыми верхними частями легких. При вдохе чуть-чуть поднимаются плечи. И это, как ты понимаешь, самый нездоровый тип дыхания.

У большинство современных людей, которые не занимаются дыхательными практиками и ведут в основном сидячий образ жизни, преобладает именно грудное или ключичное дыхание.

— И что мне делать? Как вернуться обратно к диафрагмальному дыханию? — поинтересовался Грэгори.

— Просто почаще обращай внимание на то, как ты дышишь и старайся задействовать именно диафрагму, — пояснила я.

Археолог кивнул и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов

— Эм… Я… У меня не получается его почувствовать, — слегка смущённо произнес он.

— Не страшно. Концентрируйся на животе. Намеренно растяни его, выпяти… Чувствуешь?

Парень выпятил живот и кивнул с довольным видом.

— Вот это и есть вдох животом, а теперь расслабь мышцы пресса и позволь животу опуститься. Это выдох. Делай так почаще.

Грэгори снова кивнул и продолжил упражнение, дыша как паровоз. От старания он даже покраснел.

— Да не надувай его так сильно! — рассмеялась я. — Просто чуть-чуть приподними. Ты уже понял, как это работает, так что в таких излишних усилиях нет необходимости. Не устраивай себе гипероксию.

— Понял, — Грэгори с облегчением выдохнул весь набранный воздух и начал дышать более легко.

— Ты можешь на первое время положить руки на живот, чтобы чувствовать, как он движется, — добавила я.

Учёный положил ладони на живот.

— Да, так гораздо проще. И как часто нужно проделывать это упражнение?

— Так часто, как сможешь. Со временем организм привыкнет дышать именно таким образом.

— Откуда ты столько знаешь про дыхание? — поинтересовался Грэгори. — Ты ведь не медик и не биолог.

— Нам рассказывали про это на курсе, когда обучали практике. И потом, не забывай, что я пожарный и спасатель, а значит всё-таки немного знаю, как работает человеческий организм, — усмехнулась я и предложила: — ну что, продолжим медитацию?

— Ага.

Мы замолчали. Я погрузилась в практику. Как и обычно ум напоминал бурную реку. Но каждый раз, отвлекшись на очередную мысль, я возвращала свое внимание обратно к наблюдению за движениями живота при вдохе и выдохе.

Посидев так минут десять, я открыла глаза. Сидящий напротив Грэгори, ещё не закончил медитацию. И судя по его виду, у него она проходила не так легко как у меня. Брови нахмурены, глаза крепко зажмурены, всё тело напряжено, по виску текла капля пота.

Парень открыл глаза и тяжело вздохнул.

— У меня не получается… Видимо, я опять что-то делаю неправильно… Не могу остановить мысли и перестать думать. Этот внутренний диалог…

Теперь уже вздохнула я. Он ничего не понял, я уже было открыла рот, как вмешался Квентин.

— Позвольте мне кое-что объяснить ему? — спросил он.

«Конечно», — тут же согласилась я. Ментал уж точно сможет рассказать о всех тонкостях гораздо лучше меня. Ему по природе положено разбираться в подобных вещах. Тем более, что он способен видеть мыслеформы и эманации Грэгори, а значит и все его ошибки. А я и сама не была таким уж мастером медитации.

— Знаешь, в чем твои ошибки, Грэгори? Во-первых, твой настрой. Ты перфекционист и пытаешься все сделать правильно. Но не бывает удавшейся или неудавшейся медитации. У практикующих есть даже такое выражение: самая удачная медитация — это неудавшаяся медитация. Вторая твоя ошибка в том, что ты пытаешься остановить мысли. Не думать. Но смысл медитации не в этом. Медитация — это знакомство со своим умом. Со всеми процессами, которые в нем происходят, со всеми мыслями. Все, что тебе нужно это просто наблюдать. Сначала ты наблюдаешь за дыханием, потом отвлекаешься — у тебя появилась мысль, и ты ее думаешь, затем ты замечаешь, что отвлекся и вновь возвращаешься к наблюдению за дыханием. Вот этот самый момент замечания и возвращения и есть медитация. Это и есть осознанность — ты осознаешь, что у тебя появилась мысль, ты смотришь на нее как бы со стороны, с позиции наблюдателя. Практикуй таким образом, а остановку мыслей и выход из феноменального мира оставь практикам с многолетним стажем.

И наконец, твоя третья ошибка, Грэгори. Ты слишком стараешься. Посмотри. Ты весь напряжен, вспотел. В медитации важен баланс. Практикующий не должен быть слишком расслаблен, иначе он заснёт, и в то же время не должен быть слишком напряжен. Есть одна земная притча. Если позволите, я расскажу.

Грэгори кивнул в знак согласия.

"Один ученик, как и ты не мог найти этот баланс. И он пришел к мастеру за советом. Мастер тут же понял его затруднения и спросил:

— Ты ведь играешь на ситаре?

— Да, играю, — с изумлением ответил ученик.

— А как ты натягиваешь струны? Очень туго?

— Нет, что вы, учитель. Если натянуть туго, то они порвутся.

— Тогда может быть слабо? — предположил мастер.

— Тоже нет. В таком случае они будут дребезжать, и красивой игры не получится.

— И как же ты поступаешь?

— Их нужно натянуть не слишком туго, но и не слишком слабо. Нужно найти баланс.

— Вот. Также и с медитацией."

Квентин замолчал, а Грэгори задумчиво поскреб подбородок.

— Я понял. Просто дышать, наблюдать, не пытаться остановить мысли и не напрягаться.

— Верно. Просто продолжай. С практикой все придет. Здесь важна регулярность.

Грэгори кивнул.

— А сейчас давай-ка перекусим, — сказала я, поднимаясь и скатывая в рулон коврик.

— Полностью поддерживаю! — учёный вскочил с земли и тут же шмякнулся пятой точкой обратно. — Ноги затекли… Не чувствую их совсем, — пожаловался он, растирая конечности.

— Бывает, — улыбнулась я. — Пережались сосуды. Тебе нужно подкладывать подушку под ягодицы. И попробуй в следующий раз чуть отклонить корпус назад. Тогда угол между бедрами и туловищем будет больше, и сосуды не будут пережиматься.

— Спасибо за совет. Попробую, — археолог закончил растирать ноги и на этот раз медленно и осторожно поднялся.

— Получше?

— Кажется, да, — улыбнулся парень.

— Тогда пошли есть, — мой желудок одобрительно заурчал, как и желудок Грэгори. Кажется, мы немного засиделись и за пищей духовной совсем забыли про пищу материальную.

Я и археолог вернулись в дом. Я достала из печи пару горшков с бобами и мясом, а Грэгори разлил из чайника по чашкам травяной чай. Напиток уже немного остыл, но нам слишком хотелось есть и пить, чтобы привередничать.

Закончив с трапезой и вымыв на заднем дворе посуду, мы снова сели за стол. Я взяла манускрипт, повертела его в руках, а затем протянула учёному и попросила:

— Переведи мне, что здесь написано, пожалуйста.

Тот взял протянутый лист и начал читать.

Вопреки моим ожиданиям, это не было захватывающее и интригующее описание древнего ритуала. Скорее перечисление имён, званий и регалий присутствующих шаманов и долгое, заунывное заклинание, суть которого заключалась в одной многократно повторяющейся на разные лады фразе: «Дух Татхамуттридварда, покинь тело человека Покрикультутритца».

— И это все? — не скрывая своего разочарования спросила я, когда Грэгори закончил читать.

Тот развел руками.

Я поняла, почему Адисон и ментал так искали скрытые знаки.

Только я вспомнила о полукровке, как снаружи раздался шум мотора приближающейся машины. Я выглянула в окно. По дороге через чаппараль ехала, поднимая столбы пыли колымага Грэгори.

Через несколько минут в дом зашли Адисон и шаман.

— Удачно? — первым делом спросила я, осматривая с ног до головы вошедших. На первый взгляд целы, невредимы и в полном порядке, если не считать всю измазанную в земле одежду полукровки.

— Что? Я копал! — заявил в ответ на мою поднятую бровь Адисон. И начал отряхивать штаны. Комья земли полетели на пол. Я поморщилась, а шаман даже бровью не повел. Вот ведь выдержка у старика. Если бы в моем доме начали так гваздать, то я бы заставила пропылесосить все… От чердака до подвала… Дважды… А затем вымыть тряпкой…

— Да. Мы собрали все что нужно. Можно приступать к приготовлению, — индеец, не теряя времени, сразу направился к шкафчику у печи. Достал кучу каких-то пузырьков и склянок, некоторые из них были пусты, другие полны по самое горлышко. Шаман все выставил на стол, проверил этикетки и снова залез в шкаф. Погремев посудой, он вытащил закопченный котелок и торжественно водрузил его на стол. — Нус, начнем. Адисон внимательно слушай и помогай.

Дон Диего приказал полукровке достать из его сумки найденные травы, отмыть их от земли и растереть в разных ступках по отдельности корни и стебли. Адисон послушно выполнял все поручения, а его глаза блестели любопытством и азартом. Он явно получал удовольствие от всего происходящего.

Мы с Грэгори тоже не без интереса следили за этим мастер-классом по зельеварению.

— Основа почти готова… Осталось лишь перелить ее в пузырек, остудить, а затем добавить вот эти компоненты, — шаман отошёл от очага печи и указал Адисону на ряд стоящих на столе пузырьков. — Помнишь последовательность?

Полукровка внимательно посмотрел на склянки и начал перечислять:

— Сначала корень пустынного клевера, затем листья радруса, потом…

Он осекся… С улицы донёсся шум моторов.

— Вы ждёте кого-то, дон Диего? — спросила я.

Шаман покачал головой. Грэгори бросился к окну, выглянул, а затем повернулся к нам и тихо прошептал

— Это Родриго. Он нашел нас…

— Уходим через задний двор, быстро! — приказал шаман и кинулся сгребать в свою сумку пузырьки, манускрипт прихватила я.

Мы выбежали на задний двор, в надежде, что люди Родриго зайдут через главный вход, а мы незаметно обогнем дом, сядем в машину и уедем. Но надежда на идиотизм сынка мафиози не оправдалась. Поднимая столбы пыли, нам перегородил путь его ягуар.

Как только пыль немного осела, из машины вышел Родриго, а из-за углов дома показались его подручные с пистолетами в руках.

— Уже уходите? А поговорить? — мафиози широко улыбался, но эта улыбка не сулила ничего хорошего.

Я оглянулась по сторонам, считая противников. Главарь и семь его приспешников. Итого восемь. Возможно, кто-то остался у машин. Все вооруженны. Дрянь дело. Пытаться сопротивляться бессмысленно, сбежать прямо сейчас — вообще самоубийственно. Застрелят в спину.

Родриго, видимо, прочёл мои мысли, потому что его широкая улыбка стала ещё шире, и в итоге превратилась в хищный оскал. Он плотоядным взглядом прошёлся по моему телу. Стало совершенно очевидно, что я проживу чуть дольше своих спутников, но последние минуты окажутся самыми худшими в моей жизни. Нужен был план.

— В дом, живо! — мафиози достал из-за спины пистолет и направил его сначала на Грэгори, а потом на шамана. Шестерки последовали примеру босса. Под прицелом восьми пушек мы вернулись в дом.

— Что тут у нас? — Родриго прошёлся по главной комнате и остановился перед столом, осматривая оставшиеся пузырьки и склянки. — Вы проводили какой-то шаманский ритуал? А что в сумке? — он отобрал у индейца его сумку и вытряхнул содержимое на стол. На столешницу посыпались пузырьки и пучки трав. Бандит взял один из пучков и поднес к носу. И тут же бросил его обратно, сморщившись от отвращения. — Ну и запах! Им только тараканов морить! А что вы встали у входа как неродные? — он повернулся к нам. — Ну-ка, заходите… Поставьте их около печки, — приказал мафиози своим приспешникам.

Те, тыкая стволами пистолетов нам в спины, подвели и выстроили нас в ряд у печи.

— Так-то лучше… Вы, наверное, головы себе ломаете, как я нашел вас. Может у меня и нет степеней, но я не дурак, — Родриго самодовольно ухмыльнулся. — Знаешь, Грэгори, твой коллега… Как его там… Ах, да… Марк. Так вот, Марк оказался очень разговорчив… Точнее, я его убедил, быть поразговорчивее со мной. Я бываю очень убедительным, когда хочу, — мужчина прямо таки сиял от самодовольства. Нарцисс… Строгий, скупой на похвалу отец, ранняя смерть матери, криминальная обстановка вокруг… Похоже из мальчика вырос ходячий комплекс неполноценности. Который теперь возносит до небес свои дедуктивные способности и ждёт восхищения от окружающих. Классический нарцисс.

Родриго тем временем продолжал:

— И Марк рассказал мне, что ты частенько ездишь к одному знахарю, мол у тебя какая-то очень важная научная работа… А знахарь в наших краях только один, — мафиози направил дуло пистолета на индейца, — это ты, дон Диего. И вот я здесь… И вы тоже здесь!

Я уже в полуха слушала разглагольствования молодого преступника, лихорадочно прокручивая в голове один план за другим. Прямое столкновение отметалось сразу: у полукровки телосложение подростка и физических сил примерно столько же, шаман уже старик, хоть и жилистый и в хорошей форме, но против накаченных амбалов… Уж простите. Мы с Грэгори — молодой парень и тренированная девушка-пожарный, не слабаки, но и не бойцы ММА. Против восьмерых с оружием. Прогноз ясен сразу и совсем неутешителен.

Нет. Нужна была какая-то хитрость. Маневр. Мой взгляд снова упал на стол с шаманскими примочками… Трава… Что там говорил про нее индеец, когда готовил зелье?

— Отдайте манускрипт! — резкий окрик Родриго вырвал меня из размышлений. Я моргнула и уставилась на мафиози. — У кого он? У тебя? — мужчина подошёл вплотную к археологу и приставил пистолет к его нижней челюсти. Учёный лишь сжал зубы, но не издал ни звука. — Я вообще не понимаю, зачем он тебе сдался. Что там ценного? Отец тоже носится с этой своей коллекцией, как не знай с чем. Целую комнату ей выделил! Теплоизоляцию сделал, отдельное кондиционирование, контроль влажности и освещенности… И ради чего? Какого-то старья, которому тыщи лет? Тоже мне вложение! Я бы лучше в акции инвестировал, а в комнате домашний кинотеатр устроил… Погоди, — преступник на мгновение замолчал, а потом продолжил: — ты украл только манускрипт… Почему? В нем что-то есть, да? Эта карта? Говори!

О, Господи! Закатила глаза я. Он насмотрелся пиратских фильмов!

— Это не карта, — выдавил Грэгори. Четко говорить ему мешал пистолет, прижатый к подбородку.

Родриго, похоже, понял свою оплошность и опустил пушку, чтобы через мгновение приставить ее к виску ученого.

— Да неужели?

— Да. Это просто древняя легенда… И все…

— Легенда, говоришь? Про что? — мафиози сощурил глаза.

— Про…

«Боже, Грэгори, только не говори правды. Этот придурок не должен знать ничего. Придумай что-нибудь», — мысленно взмолилась я.

— Про то как один из богов проклял местного крестьянина, — выдал археолог. — Манускрипт имеет научную ценность, так как там описываются сельскохозяйственные орудия того времени, упоминания о которых до этого времени нигде не встречались.

Неплохо. Совсем неплохо. Я мысленно поаплодировала фантазии ученого. Главное, чтобы этот паршивец купился.

— Аааа… Ясно. А ты не врешь? — мафиози снова прищурился. — Хотя нет. Вряд ли. Отец, наверняка, показывал манускрипт какому-нибудь эксперту… Табличку с описанием он же сделал… И если бы там было что-то про клад или сокровища, то отец бы уже развернул поиски, — кажется, у Родриго включились мозги. — Хотя… Эксперт мог ошибиться… Или обмануть, — ан нет, я рано обрадовалась, мозги отключились обратно, зато в дело вступила паранойя.

— Короче, в любом случае, отдай мне манускрипт… А я уж найду другого эксперта, и посмотрим, что там написано… Манускрипт, живо! — Родриго надавил сильнее стволом пистолета на висок ученого.

— Лекса, рукопись у тебя. Отдай её, — раздался в моей голове голос Квентина.

Ага, щас. Бегу и волосы развеваются…

— Лекса, иначе он убьет Грэгори.

«Он и так убьет всех нас. Независимо от того отдадим мы ему рукопись сами или нет!»

— Есть шанс, что…

«Какой шанс, Квентин? На что? На порядочность мафиози? На его человечность? Мы выкрали у него из под носа вещь из его дома. Думаешь, он спустит это с рук? Я хоть и не полицейский, но знаю, как действуют такие люди.»

— Возможно, вы отделаетесь малой кровью…

«Кто отделается⁈ Ты? Ну, если предположить, что нас не убьют… То да. Тебе, действительно, ничего не грозит. Адисон, Грэгори и шаман, возможно, тоже отделается малой кровью… Но не я… Мне перепадёт по полной программе… Причем от всех восьмерых и не по одному разу… Так что не надо мне ничего говорить!»

Наша перепалка хоть и была мысленной, но разозлилась я по-настоящему. Да ещё и жар от огня в печи подогревал мою и без того горячую кровь.

Погодите… Огонь…

— Манускрипт! Мне! Нужен! Мой! Манускрипт! — Родриго разве что слюной не плевался.

А у меня созрел план.

«Квентин, ты можешь так сделать, чтобы мои мысли слышали остальные? В смысле, шаман, Грэгори и Адисон?» — обратилась к менталу я.

— Конечно. Можешь говорить.

«У меня есть план, — начала я. — Видите эту траву на столе? Я брошу её в огонь и устрою дымовую завесу. После этого все бежим к выходу, к моей машине. Но нужно, чтобы вы отвлекли этих амбалов. Адисон, сможешь провернуть какой-нибудь магический фокус?»

«Ха! Ты ещё спрашиваешь! Я такой спец-эффект организую, достойный лучших съёмочных площадок Голливуда… — пообещал полукровка, а затем добавил: — только вам всем нужно будет очень-очень крепко зажмуриться.»

«И очень глубоко вдохнуть, перед тем как Лекса бросит траву в печь, — добавил шаман. — Молодец, девочка, запомнила мои слова про туман-траву.»

«Хорошо. Нужно только чтобы Родриго убрал пистолет от головы Грэгори», — мысленно сказала я.

«Это я беру на себя», — предложил индеец.

«Тогда приготовились. По вашему сигналу, дон Диего.»

Все это обсуждение плана заняло несколько секунд. Родриго по-прежнему стоял с пистолетом у виска археолога. Его подручные расположились по сторонам от нас. Я бросила взгляд на выход из комнаты, оценивая расстояние и прикидывая маршрут. В дыму на зрение рассчитывать будет нельзя, да и, наверняка, глаза от него начнут слезиться.

«Поехали»,- скомандовал индеец.

Он тут же повалился на пол и начал биться в конвульсиях.

— Что это с ним? — удивился Родриго.

— Приступ! Пожалуйста, позволь ему помочь! Я отдам тебе манускрипт, — взмолился Грэгори. Шаман тем временем устраивал настоящий спектакль, суча ногами и руками в воздухе, хрипя и пуская слюни. Оскар за главную мужскую роль ему был обеспечен. Ни один кинокритик бы не устоял.

— Ладно, давай. Только без фокусов, — кивнул мафиози, опуская пистолет.

— Дух Ацтекуатля. Призываю тебя!! — вдруг замогильным голосом завопил индеец. Все присутствующие вздрогнули. Даже наша троица. Шаман опять начал изгибаться в припадке. Грэгори кинулся к нему.

— Да помогите же мне! Держите руки и ноги! И голову!

Родриго кивнул, разрешая, и несколько амбалов бросились помогать.

«Внимание! Фокус-покус. Зажмурьтесь!» — раздалась команда Адисона.

Я крепко зажмурилась. Послышался щелчок пальцами, а за ним яркая, пробивавшаяся даже сквозь плотно зажмуренные веки вспышка света.

— Аааа…

— Какого черта это было⁈

— Я ничего не вижу! — кричали мафиози.

Я осторожно открыла глаза. Преступники часто моргали и тёрли глаза.

Воспользовавшись толкучкой у тела старика, до того как все успели проморгаться и придти в себя, я незаметно стащила со стола пучок травы-вонючки и бросила ее в огонь.

«Вдохнуть и не дышать! » — вспомнилась мне сакраментальная фраза всех флюорографистов мира. Трава моментально вспыхнула, а комнату заволокло дымом.

«Бежим!» — скомандовала я.

И мы бросились к выходу.