Улицы Броктон-Бей

Глава 26. Конфликт

Интерлюдия (за двое суток до предыдущих событий)

В районе доков, после взрывов, что сотрясли до основания весь город — спасибо сумасшедшей бомбистке-технарю, — уцелело лишь горстка домов, едва пригодных для жизни. В одном из таких, на втором этаже, за выщербленной деревянной дверью, в единственной комнате на продавленном топчане лежала изможденная девушка. Возле неё, словно загнанный зверь, метался тощий парень с сальными волосами.

— Рита… Рита, какого чёрта ты понеслась к этим ублюдкам за дозой? — его голос срывался на шёпот, полный ярости и бессилия. — Я же не отдал Бартону за прошлый раз! Я умолял тебя потерпеть! Нашёл доктора, у него тинкертех-химия… она бы вырвала тебя из этого ада! Я отдал за неё всё. Все наши гроши.

— Рой, не ори… — её шёпот был едва слышен, словно последний выдох. — Голова раскалывается…

— Да плевать на твою голову! — он схватился за волосы. — Ты не понимаешь? Мы уже в ловушке! Здесь вокруг ублюдки Бартона, а копы и военные сюда даже не смотрят. Мы для всех просто мусор. Отходы!

Их отчаянный шёпот разорвал грубый скрежет подъезжающего автомобиля, затем — резкие хлопки дверей, пьяные вопли и мат, доносившиеся с улицы.

У Роя в глазах мелькнула чистая, животная паника.

— Вставай! — силой стащил он её с топчана. Её тело безвольно обвисло. — Вставай, сейчас же! Они не станут нас убивать быстро… Они будут развлекаться, пока нам смерть не покажется милостью!

Он лихорадочно затолкал в рваную сумку какие-то тряпки, замер, прислушался к нарастающему гулу голосов в подъезде, и с отчаянным проклятием швырнул её в угол. Хватать было нечего. Не было времени. Было только — бежать.

Таща за собой спотыкающуюся, полубессознательную Риту, он выволок её из квартиры.

«Наверх… — лихорадочно соображал он. — Через чердак, по крышам…»

Их бег вглубь доков был похож на предсмертную агонию — хриплое, свистящее дыхание, кашель и подкашивающиеся ноги.

— Сюда! — Рой резко дёрнул её в сторону, в проём почти полностью обрушившегося дома. Стены зияли чёрными глазницами выбитых окон, словно череп великана.

Там внизу был паркинг… Служебные туннели… — он когда-то, в другой жизни, работал там с муниципальной бригадой. Это была их последняя, отчаянная ставка. Надежда, что за двумя никчёмами не станут устраивать настоящую охоту.

Спуск в подземелье был похож на падение в преисподнюю. Они скользили по обломкам, цеплялись за острые выступы арматуры. Воздух становился густым, спёртым и отдавал сыростью и чем-то ещё… сладковатым и тошнотворным.

Тусклый свет, пробивавшийся сквозь провалы в потолочных перекрытиях, выхватил из тьмы гигантский зал, подпертый, обшарпанными бетонными колоннами. И то, что они увидели, заставило их кровь стынуть в жилах.

— Мать твою… Что… что это? — голос Риты был полон такого чистого, немого ужаса, что Рой не сразу нашёлся.

Он не мог ответить. Вся подземка была превращена в гигантское гнездо. Стены, пол, потолок — всё было сокрыто под пульсирующей, живой биомассой, похожей на сплетение гигантских, лоснящихся корней. Она дышала, медленно колышась в такт невидимому ритму. А повсюду, в жутковатом порядке, лежали яйца. Десятки, если не сотни. Они напоминали кожистые сумки, около полуметра высотой, с раскрывающимися, как лепестки, створками наверху. Изнутри просачивался фосфоресцирующий бледный свет, и сквозь полупрозрачную оболочку угадывались смутные очертания.

Они застыли, парализованные этим кошмарным зрелищем. И не заметили, как две ближайших капсулы, с тихим шипящим звуком, распахнулись. Из слизистой мглы внутри поднялись и выскользнули наружу паукообразные твари с длинными, гибкими, хрящеватыми хвостами.

Они не успели даже вскрикнуть. Рита и Рой инстинктивно вскинули руки, издав лишь короткий, захлёбывающийся хрип. Существа метнулись вперёд с невероятной скоростью. Их хвосты, словно бичи, обвили шеи людей, а сами твари, с мягким, влажным звуком, прилипли к их лицам, закупорив рты и носы.

Судорожно дёргаясь, они рухнули на упругий, пружинящий пол. Их ноги беспомощно затопотали по склизкой биомассе, а затем замерли.

Буквально за минуту до этого.

Свет полуразбитых фар автомобиля барыг выхватил из темноты парочку, что, с трудом перепрыгивая через кучи мусора, скрылась в зияющем провале полуразрушенного паркинга. Разгорячённые алкоголем и джанком, бандиты с весёлым рёвом бросились вслед. Они почти настигли их, уже слышали их захлёбывающееся дыхание на обледенелых лестничных пролётах. Замутнённые мозги рисовали незамысловатые картины: девку — для забавы, а парня, его просто на нож. Они ворвались на подземный уровень и застыли на пороге в потрясении. Их дичь лежала неподвижно, а на их лицах, будто живые кошмары, сидели какие-то кожистые твари.

— Что за на… — это была общая, невысказанная мысль. Но щелчки и резкие прыжки лицехватов прервали их удивление.

Чуть позже тишину нарушило влажное шуршание. Из-за колонны показалась огромная, удлинённая голова с глянцевитой, чёрной кожей. Химера обнажила ряды игольчатых зубов, и из её глотки вырвалось низкое, удовлетворённое шипение. Мыслеобраз был ясен: «Создательница будет довольна. Кладка растёт.»

Конец интерлюдии

Наконец-то наступило утро. Сегодня я покончу со служением добрым силам. Мой организм, изменённый симбионтом, отозвался на решение встать мгновенно, будто ждал этого.

Я соскользнула с холодной койки, босыми ногами ощущая шероховатость бетонного пола. Три шага — и я преодолела всё пространство своих «апартаментов». В душевой кабине температура воды просто была — 25.7 градусов. Ни тепла, ни холода, лишь данные.

Вышла из душа, и капли воды скатывались по коже, не впитываясь — ещё одно новое свойство моего тела. Не стесняясь наготы, я замерла посреди комнаты, прислушиваясь. Видеокамеры услужливо развернулись в мою стороны. Извращенцы. Внутренний радар, подарок симбионта, улавливал сигнал. Моё Создание ждало.

Рывком я открыла дверцу шкафа, выхватила первый попавшийся комплект белья — безразличный серый синтетик. Поверх натянула свою стандартную униформу — белесые штаны и рубашку без воротника, на груди которой красовалась эмблема СКП. Я потрогала пальцами ошейник. Он больше не давил. Не потому что я привыкла, а потому что под кожей на шее теперь скрывался выращенный мной слой органического диэлектрика, покрытый микроскопической графеновой плёнкой. Тинтертех от Оружейника больше не имеет значение.

Резкий, визгливый звук интеркома разрезал тишину. «Выход. Пять минут». Я направилась к двери, даже не взглянув на неубранную постель. Надеюсь, я больше не вернусь.

На первом этаже, у поста службы безопасности, их уже ждали. Штурм, прислонившись к стене, вертел в руках крошечный пульт. Батарея, скрестив руки на груди, смотрела на меня с привычным равнодушием.

— Доброе утро, подруга, — губы Штурма растянулись в фальшивой, резиновой улыбке.

Батарея лишь криво усмехнулась, скользнув взглядом по моей мокрой после душа голове.

— Подожди, Панацея, надо отметиться. Ну, ты знаешь, — Штурм ленивым жестом протянул пульт к моему ошейнику. Раздался короткий писк. — Ну вот, с формальностями покончено. Вперёд, к добрым делам! — его улыбка стала ещё шире и гаже.

Батарея, не говоря ни слова, развернулась и направилась к тяжёлому шлюзу, ведущему во двор. Штурм с карикатурной галантностью взмахнул рукой, — Прошу, леди. Я прошла мимо, чувствуя его взгляд в спину и ниже. Он шёл следом.

Во внутреннем дворе, залитом неестественно ярким светом прожекторов, стоял готовый к выезду бронированный фургон СКП. Рядом — трое оперативников в полной экипировке. Двое крепких мужчин и приземистая, коренастая женщина с холодными глазами. В их руках — ручные пеномёты. Двери фургона были открыты настежь, словно пасть. Все трое уставились на меня безразличными, выцветшими глазами. Всё ясно. Мне — туда.

Я забралась внутрь и села на холодное, жёсткое сиденье вдоль борта. Оперативники грузно устроились напротив, не отводя взгляда. Двери захлопнулись с тяжёлым металлическим стуком. Сквозь перегородку я услышала смех Штурма и Батареи, устроившихся в комфортной кабине. Фургон дёрнулся и тронулся в путь.

Дорога была раздражающей. Оперативники развлекались, как могли: кто-то «нечаянно» толкал меня коленом, другой «терял равновесие» на повороте, наступая мне на ногу тяжёлым ботинком. Я молча смотрела в стену, ведя внутренний отсчёт.

Ровно через двадцать минут, отмерянных моими биологическими часами, фургон замер. Двери со скрипом отъехали. Снаружи стоял Штурм, протягивая мне руку в перчатке — его жалкая страховка от моей силы. Злобный шут, — пронеслось у меня в голове.

Я выпрыгнула на землю и огляделась. Мы были у входа в роскошное здание из стекла и стали, больше похожее на дворец. «Частная клиника», — гласила неоновая вывеска. Для богатых. Для избранных. А где же центры для пострадавших? Где переполненные городские больницы? Да кому они нужны…

— Ну что, Панацея, соскучилась по целительству? — голос Штурма прозвучал прямо над ухом. — Страждущие ждут. Вперёд.

Его идиотские реплики уже даже не резали слух. Человеческая глупость безгранична, как космос.

Я вошла внутрь и на секунду остановилась, закрыв глаза. От меня ушла команда Химере, — Ко мне.

Два часа. Я лечила и омолаживала. Потных, жадных до жизни бизнесменов. Истончённых анорексией светских львиц. Дряхлых стариков, чьим единственным недугом была изношенность. Особенно противны были позолоченные старухи — я чувствовала, как под моими пальцами их дряблая кожа натягивается, пигментные пятна растворяются, а обвисшая грудь и ягодицы наполняются упругостью, будто накачанные воздухом шары. От них пахло дорогим парфюмом и страхом смерти.

Ровно через два часа я опустила руки, — Всё, Штурм. Перекур.

Ублюдок оценивающе посмотрел на меня, его лицо снова исказила деланная улыбка, — О-о, устала творить добро? Давай, проведу. Здесь есть укромный дворик для таких грешниц, как ты.

Батарея хрипло хмыкнула и пошла за нами, её тяжёлые ботинки гулко стучали по глянцевому полу.

Мы свернули в безлюдный, пахнущий антисептиком служебный коридор. И тут Штурм резко ускорился. Он с силой толкнул меня плечом в стену, прижав всем весом. Его руки в перчатках грубо обшарили мои бока, скользнули вниз.

— А ты ничего, малышка Эми, — прошипел он, его дыхание пахло мятной жвачкой, — Крепенькая.

Я замерла. Преодолевая омерзение, я вела отсчёт. Три… два…

Батарея стояла в стороне, и её остановившийся, блестящий взгляд был прикован к этой сцене. На её лице застыло голодное, сладострастное выражение.

…один.

Из глубины здания, сквозь стены, донёсся первый, пронзительный вопль. Ему тут же вторили другие, сливаясь в оглушительную симфонию ужаса. Затрещали автоматные очереди. Штурм и Батарея резко обернулись, их лица исказила сначала досада, а потом — недоумение.

И тогда из-за поворота, заполняя собой весь коридор, показалось Оно.

Высокое, больше двух метров, с чёрным, идеально гладким панцирем. Длинный изогнутый череп, без глаз. Хвост с острым наконечником извивался за спиной. Из полуоткрытой пасти капала слюна, с шипением разъедая кафель.

— Что это? — прохрипела Батарея.

Штурм рванул с места. Его удар, способный расплющить броню, пришелся в грудь твари. Раздался оглушительный грохот, будто ударили по бронелисту. Биомеханоид отшатнулась, на хитине осталась вмятина, но не трещина. Она лишь шипя отступил на шаг.

Батарея действовала иначе. Линии на ее костюме засветились, она рванула и кусок бетонной стены ударил в бок Химере, отбросив её назад. Казалось, на секунду она её оглушила.

Но это была иллюзия. Химера, словно не чувствуя боли, ринулась вперёд. Её хвост, острый как бритва, метнулся в Штурма. Тот едва увернулся, используя свою скорость, и хвост вонзился в стену, вырвав еще один кусок бетона.

Штурм попытался нанести серию ударов по суставам, но тварь предугадывала его движения. Она не была быстрее, она была умнее. Она подставила под удар лапу, приняв на себя энергию, а в следующее мгновение её хвост, вырвавшийся из стены, обвил ногу Батареи. Раздался хруст. Батарея крикнула не от боли, а от ярости, и, падая, всадила в тварь свой самый мощный удар.

Этого оказалось достаточно. Хитин на боку твари треснул, брызнула едкая лимфа. Но мнимая агония сделала тварь только опаснее. Она проигнорировала сломанную ногу Батареи и ринулась на Штурма. Тот, уверенный в своей скорости, пошёл в лобовую. Это была его ошибка.

Хвост Химеры — не просто копьё. Он двигается как хлыст. Резкий, непредсказуемый удар сбоку, который Штурм не ждал, настиг его. Острый наконечник вошёл в горло, чуть ниже шлемо-маски. Штурм захрипел, его скорость исчезла. Он стоял на коленях, когда тварь, наконец, добралась до него и выбросив вторую пасть пробила его череп.

Батарея, пытаясь подняться на одной ноге, увидела это. Её лицо исказилось не страхом, а ненавистью.

— Тварь! — она собрала всю свою силу в последний, отчаянный удар, направленный в потолок над Химерой.

Обрушились плиты и арматура. Мое Создание исчезло под завалом. На секунду воцарилась тишина. И тогда из-под обломков, медленно, неотвратимо, выползла её изуродованная, ну это кому как, но живая фигура. Она подобралась к неподвижной Батарее. Та попыталась ударить ещё раз, но её заряд иссяк. Хвост дёрнулся — и наступила тишина.

Всё кончилось. В коридоре, заваленном обломками, лежали два тела. Штурм — с пробитой головой. Батарея — с огромной раной в груди.

Пигги, моя радость, развернула свою гладкую голову в мою сторону. Из её глотки донёсся тихий, шипящий щелчок. Я шагнула вперёд и ласково вытерла с ее мордочки крошево бетонной пыли и кислоту, скопившуюся в углу ее пасти. Клацнули пилы зубов и ошейник со звоном покатился по полу.

С наружи окружающий мир рвали сирены и вой машин СКП и полиции.

Интерлюдия

Тревожная сирена, захлёбываясь, сотрясала внутренние помещения здания СКП. Оперативники, нелепо сталкиваясь плечами в броне высшего класса, расхватывали пеномёты из оружейных сейфов. В конференц-зале главного офиса царил хаос — герои наперебой выкрикивали предположения.

К ним вышла директор Эмили Пиггот. Её лицо было бледным, но голос твёрдым.

— Внимание! В настоящий момент перед Протекторатом стоит задача подавить внезапное нападение неизвестного кейпа-биотехнаря на медицинский объект города.

Эмили на секунду запнулась, и в её глазах мелькнуло горькое осознание, — Что за бред я несу… Последний стажёр знает, кто этот «невестный» биотехнарь.

Но всего пять минут назад ей ясно дали понять, что свои пенсионные обиды она может оставить при себе.

«- Генеральный директор, прошу вашего разрешения на реализацию приказа на убийство биотехнаря Панацея. В настоящее время вопреки процедурам и принятым мерам конфликт с ней вновь вышел из под контроля.

И однозначное от Ребекки Коста-Браун, — Нет.

— Нет? — не поверила она.

— У вас со слухом плохо, Эмили? «Нет» — значит нет. Локализуйте конфликт. Сопутствующие потери допустимы. А сотрудница Протектората Панацея сейчас в командировке в Бостоне.

После этого короткого разговора Эмили ещё пять минут стояла в своём кабинете, судорожно хватая ртом воздух. Она тряхнула головой, пытаясь стряхнуть оцепенение.»

— Использовать боевое оружие запрещаю, — продолжила она, собрав волю в кулак. — Что касается паралюдей: вы прикрываете оперативников СКП и полицию. Непосредственно в бой не вступаете.

Силы СКП численностью до пятидесяти бойцов при поддержке героев — Бесстрашного, Мисс Ополчение и Триумфа — выдвинулись к месту конфликта.

Здание медицинского центра уже было окружено плотными кордонами полиции и Национальной гвардии. Площадь перед входом была пустынна и неестественно тиха. Лишь, повисшая в воздухе, бетонная пыль в районе третьего этажа и зияющие, как чёрные глазницы, проёмы выбитых окон свидетельствовали о недавней бойне.

Бойцы СКП заняли позиции в периметре рядом с полицией. Герои топтались на месте, нервничая. В руках Мисс Ополчения, крутилось зелёное энергетическое облако, постоянно менялось оружие — от снайперской винтовки до тяжёлого футуристического гранатомёта. Бесстрашный переминался с ноги на ногу, и по древку его копья пробегали тревожные электрические всполохи. А Триумф… Триумф лишь грозно надувал щёки, копя в себе мощь своего крика.

Минут пятнадцать прошли в томительной, давящей тишине.

Затем асфальт застучал, будто по нему ударили сотни когтей. Грохот нарастал, но шёл не из клиники, а из окружающих улиц, переулков, из вентиляционных решёток.

И пространство взорвалось.

Замелькали чёрные, полузмеиные тела. Хитин отливал маслянистым блеском. Со свистом рассекали воздух сегментированные хвосты, заканчивающиеся костяными лезвиями. Десятки тварей, словно из ниоткуда, ринулись на людей.

Взметнулось кровавое облако. Страшно заскрипели металлом бока полицейских машин и фургонов СКП, раздираемые когтями тварей. Крики людей и треск автоматных очередей смешались с воплями Героев, и стуком ручного пулемета мисс Ополчения. Пространство перед клиникой превратилось в завалы из человеческой плоти и искореженного металла.

И так же внезапно, как началось, всё смолкло. Воцарилась тяжёлая, давящая тишина, наполненная лишь металлическим запахом крови и смятой плоти.

Стена на третьем этаже с грохотом разлетелась, и из провала, описав в воздухе плавную дугу, вылетело кошмарное создание. На его мощном загривке, словно на троне, сидела хрупкая девичья фигурка.

Создание с глухим стуком приземлилось на растерзанную площадь перед клиникой. Девушка скорбно повела головой, оглядывая результаты бойни.

— Домой Пигги. Домой, — печально сказала она. Правда на губах девушки змеилась неуместная полуулыбка.

И монстр, послушный её воле, развернулся и мощными прыжками скрылся в пустотах города, оставив за собой лишь гробовую тишину и море крови.