Улицы Броктон-Бей

Глава 16. Садик, Пигги и София Хесс

Я перекатилась на край кровати, спустила ноги на прохладный пол и потянулась, хрустнув спиной.

А потом ноги сами понесли ее по знакомому маршруту: в туалет, потом на кухню, обходя трещину в паркете на ощупь. В волосах торчал в сторону вихор, но было плевать.

На кухне на автомате поставила чайник, насыпала в турку кофе, залила водой. Пока он подходил на маленьком огне, я стояла, уставясь в окно на серое весеннее небо, и пялилась в одну точку, без единой мысли в голове.

Первый глоток был обжигающим. Я шипела, втягивая воздух, но не отставляла чашку. Терпкая горечь разлилась по телу, и с каждым глотком настроение улучшилось. Наконец села за стол, поставила перед собой кружку, вздохнула поглубже и провела рукой по лицу. Еще пять минут — и можно будет начинать думать о дне. А пока — только кофе.

Сегодня — новый день, а значит, новая я. Мне стукнуло восемнадцать, и вот она, долгожданная официальная свобода. Теперь ни одна просвещённая особа не сможет указывать мне, как жить. А ещё пора, наконец, разобраться с собственной безопасностью — а то, знаете ли, в этом мире очень комфортно быть хрупкой девочкой без зубов.

«Пигги, мой декоративный осьминожек-недоразумение, ты где? Мамочка решила тебя прокачать — планов громадьё, а ты, мой милый, поможешь мне их воплотить».

Оставаться в Броктон-Бее — идея, прямо скажем, не из гениальных. В этом прекрасном сумасшедшем мире слабых девушек либо съедают, либо делают их питомцев зубастыми.

— Не идёт, засранец? Пигги, ну где ты?! Не хочешь помогать великой — тогда, может, обед мимо пройдёт?

Вот и вылез. И как он, интересно, там помещался? Мой блестящий, покрытый слизью питомец выполз из-под телевизора — будто бы сама эстетика уюта.

Полгода прошло с тех пор, как я его создала. Его размеры уже наводят на лёгкие размышления о небольшой коррекции биологии. Может, всё-таки ограничить скорость его разрастания?

Со вздохом поднялась, достала из холодильника увесистый кусок мяса.

— Кому это? Тебе-тебе проглот, ешь давай и за работу — я на автомате поглаживала одно из щупалец создание, которое извиваясь ластилось ко мне.

Терпеливо жду пока питомец сначала растворит в своей миске мясо, а затем втянет мутный бульон, который он затем втягивал с влажным хлюпающим звуком. Его тело содрогнулось — словно кто-то провел невидимой рукой под слизью, оставив после себя рябь на поверхности темного, мерцающего покрова.

Ну что ж… Поехали.

Задача: полная реконфигурация морфологии с закреплением в геноме, при условии полной обратимости процесса. Бесконечный цикл метаморфоз. Идеальный инструмент.

Я погрузила пальцы в его плоть.

Мгновение — и вселенная сжалась до биения чужих клеток под моими ладонями. Организм Пигги бурлил, подстраиваясь под мой замысел, плоть двигалась волнами, переливаясь между формами. Мышцы перекручивались, хитин формировался и рассыпался, кислотные железы то разрастались, то исчезали. Я чувствовала каждую молекулу.

Это было… экстаз.

Чистый, нефильтрованный контакт с самой тканью эволюции. Мой пульс бешено колотился в висках, дыхание стало прерывистым. Если бы кто-то увидел меня сейчас — он бы решил, что я в агонии. Или в блаженстве. Грань была тонкой.

Пятнадцать минут.

Я открыла глаза.

На коленях передо мной извивалось нечто.

Мое.

Тело — вытянутое, гибкое, покрытое матовой чешуей, отражавшей свет, как черный жемчуг. Конечности сжимались и разжимались в неестественном ритме, будто пробуя новые формы. Пасть приоткрылась — и внутри мелькнула вторая, с рядом иглоподобных зубов.

Капля кислоты сорвалась, упала на кафель.

Шипение.

Керамика почернела, затем распалась, оставив после себя дымящуюся воронку. В воздухе повис сладковато-металлический запах.

Я провела рукой по его спине. Чешуя была холодной, почти стеклянной.

— Моя прелесть… — голос звучал хрипло, на грани восторга.

Пигги повернул ко мне голову. Его глаза — если это можно было назвать глазами — отражали меня.

Не девушку.

Творца.

Я прикусила нижнюю губу, наблюдая, как мой шедевр извивается на коленях.

— Ооо, малыш… Покажи, на что ты способен.

Пигги замер на мгновение — и растекся по моим ногам, как ртуть. Его субстанция слилась в единую волну, плавно перетекшую на пол без единого разрыва. Не движение, а перераспределение массы.

Затем — судорога трансформации.

Тело сжалось, кожа вспучилась пузырями, кости ломались и собирались заново с мокрыми щелчками. Чёрная чешуя схлопнулась, превратившись в бархатистую шерсть, щупальца втянулись в компактный корпус.

Та-дам.

На полу передо мной сидел абсолютно обычный чёрный кот.

Если не считать:

Глаз — слишком крупных, с вертикальными зрачками, светящимися кислото-зелёным в полумраке;

Тени — которая жила собственной жизнью, пульсируя при каждом его движении;

Хвоста — который на секунду раздвоился, прежде чем слиться обратно.

— Мур.

Звук был идеальным. Мягким, домашним, уютным.

Только вот голос… Он звучал слишком правильно, как запись, подогнанная под ожидания слушателя.

Я протянула руку, чтобы почесать его за ухом.

Кот потянулся навстречу — и в этот момент его пасть на долю секунды разошлась крестообразно, обнажив ряды микроскопических хитиновых зубов.

"Ох, какая прелесть…"

Мои пальцы погрузились в шерсть. Под ней пульсировало что-то тёплое и вязкое.

Закинула Пигги на плечо — теперь, в форме кота, он весил ровно столько, сколько должно весить абсолютно обычное животное (если не считать стальной упругости мышц под шкуркой).

Отлично. Встаю. А теперь проведаю свой сад в спальне.

Моя спальня давно перестала быть просто местом для сна.

Лаборатория. Ферма. Оранжерея.

Всё в одном.

Когда я только заселилась (да, прошёл уже целый месяц — сюрприз), я ещё наивно покупала продукты в магазине. Потом мне это надоело.

Решила вырастить себе ферму питательных веществ сама.

Ящики с землёй. Вишнёвые косточки. Пальцы, погружённые в тёплую, сырую почву — и сила, пульсирующая под кожей.

Я позвала — и ростки ответили.

Ветви вздымались, ломая представления о скорости роста. Древесина скрипела, листья распускались со звуком рвущейся ткани. Верхние ярусы поднимались, как башни живого города, а на их ветвях уже пробивались новые побеги, неся следующие уровни.

Теперь здесь всегда пахнет землёй, зеленью и чем-то сладковато-металлическим.

Пигги спрыгнул с плеча и исчез в гуще листвы.

Где-то на третьем ярусе хрустнуло.

Охотно верю, что он "просто проверяет устойчивость конструкции".

Я плюхнулась на кровать, запрокинула голову и закрыла глаза.

Мой сад вызрел не так, как я ожидала. Вместо аккуратных грядок — сюрреалистичный лес из пульсирующих грибных башенок, оплетенных лианами. Их стебли, толщиной с руку, вились спиралями вокруг опор, а на поверхности вздувались мясистые наросты размером с кулак. Когда я впервые прикоснулась к одному из них, кожица лопнула, обнажив желеобразную мякоть цвета лайма.

Съедобно. Совершенно съедобно.

Каждый нарост содержал: полный спектр незаменимых аминокислот, витаминный коктейль, минералы в идеальной пропорции и что-то ещё… что заставляло язык слегка неметь

Сад жил собственной жизнью. Грибницы пульсировали в такт какому-то невидимому ритму, а в темноте вся конструкция излучала призрачное бирюзовое свечение. Особенно интенсивно светились места соединения лиан — будто по ним текла жидкая неоновая кровь.

Пигги, забавно переваливаясь на своих теперь уже кошачьих лапах, подошёл к основанию одного из грибов и царапнул его когтем. Из царапины выступила густая жидкость. Он лизнул — и его зрачки мгновенно сузились в тонкие щёлочки.

— Не переборщи, — предупредила я, но было поздно. Кот-монстр затряс головой, чихнул и вдруг… раздвоился на секунду, прежде чем снова слиться воедино.

Я вздохнула и отломила кусок ближайшего нароста. Мякоть таяла во рту, оставляя послевкусие лесных орехов и чего-то явно неземного. Через минуту по телу разлилось приятное тепло, а зрение стало неестественно чётким.

Побочные эффекты? Возможно. Но какие вкусные побочные эффекты…

Где-то на верхнем ярусе что-то булькнуло. Лианы зашевелились, перераспределяя питательные вещества. Сад дышал. Сад рос.

И, похоже, начал думать.

Вечер был томным.

Я потянулась, чувствуя, как позвонки хрустят в такт пульсации моего сада. Лианы шевельнулись в ответ, будто прощаясь.

— Пигги, идём размяться, — щёлкнула языком, и из-под грибного навеса выкатился тот самый "кот".

Уверена, что всякие антисоциальные личности мне помогут.

Несколько помедлила перед шкафом, стащила с себя майку и шорты, одела спортивный топ, тёмную толстовку с капюшоном, джинсы и кроссовки. Небольшой крепкий рюкзачок дополнил мою экипировку. Стопы свои я направила в район доков. Мои шалости и чуточка беспредела вряд ли на общем фоне привлекут чье-то внимание.

Южные районы Броктон-Бей и доки— это антитеза всему, что называют цивилизацией. Здесь власть измеряется калибром ствола и толщиной пачки купюр. Здесь не прячутся, не стесняются, не делают вид.

Район доков — королевство грязи и безнаказанности, заполненное запахом дешевого спирта, человеческой мочи и сладковато-гнилостной нотой наркотиков.

Хриплый смех под кайфом, витринное сквернословие — будто соревнование, кто кого перематерит, грохот пустых бутылок под ботинками проходящих мимо "предпринимателей"

Торгаши стоят открыто, даже не пряча товар — мешочки, таблетки, шприцы.

Гопота сбивается в стаи по пять-десять человек, как волки перед охотой.

Мусор везде. И не только на земле — некоторые мусорные люди ещё и ходят.

Полиция? Смешно.

Копы здесь — редкие гости, и приезжают только подкреплением, да и то — с бронежилетами и штурмовыми винтовками. Потому что местные вооружены не хуже. Пистолеты, обрезы, ножи, биты — это не оружие, это аксессуары.

Герои? Ха.

Если они и появляются, то ненадолго — слишком грязно, слишком опасно, слишком безнадёжно. Стражи и вовсе как снег в июле — легенда, которую никто не видел.

Моя прогулка началась.

Автобус выплюнул нас на остановке, словно стыдясь своего маршрута. Последние сорок минут дороги окна были затянуты грязной пеленой — то ли от дождя, то ли от того, что сам транспорт давно перестал протирать стекла. Когда двери с хрипом закрылись за нами, Броктон-Бей встретил нас дыханием гниющего устья.

Мы шли осторожно, по касательной к эпицентру гниения. Пигги ступал за мной бесшумно, его когти иногда цокали по бетону неестественно звонко. Город вокруг медленно разлагался, как труп в прогрессирующей стадии некроза.

Тротуары напоминали расколотые панцири гигантских насекомых. Асфальт пузырился, будто под ним копошилось что-то живое. В трещинах между плитами пробивались стебли сорняков — не зеленые, а желтовато-серые, словно вытягивающие соки из самой смерти.

Атмосферненько.

Людей было мало. Вдоль стен, греясь у железных баков, где горел мусор сидели нищие и бомжи. Старики с бородой до пупка со скрипом тащил разбитую тележку, наполненную содержимым из мусорных контейнеров. Обрывки газет метались по воздуху, пропитанному кислым дымом горящего пластика, запахом сладковатого разложения, металлическим привкусом страха.

Внезапно Пигги замер. Его шерсть встала дыбом, напоминая странный нимб в тусклом свете уличного фонаря. Где-то в переулке раздался глухой крик.

Я провела рукой по его спине, чувствуя под кожей твёрдые жгуты мышц. Его тело готовилось.

Удивляться не приходится здесь крики о помощи вещь не редкая, но и помощи то не будет.

Оглядываюсь замечаю ржавую пожарную лестницу, торчащую на здании как ребро из кровавой плоти. Хватаясь за склизкие перекладины забираюсь на пристройку здания и осторожно выглядываю из-за парапета

Пятеро.

Один из Барыг напоминает крысу, вытянутая физиономия, большие гнилые зубы и прокуренный голос. Невысокий, худой, но опасный. Дерганные движения. Четверо с ним крупнее и вид имеют гораздо более потрепанный, но крупные.

Все под кайфом — зрачки расширены, движения резкие, неестественные. Они окружили женщину в рваном черном платье, прижав ее к грязной стене. Один держит ее за волосы, другой смеется, закатывая рукав, на котором видны следы от уколов.

— Ну давай, шлюха, поработай на дармовую дозу!

Женщина молча стискивает зубы, но в ее глазах — не страх, а пустота. Она уже смирилась.

— Пигги, малыш, по моему твой выход, — хмыкаю, постукивая пальчиком по перилам. Химера, шипит и царапает крышу острыми как бритва костяными пластинами, посапывая, как раздраженный кот.

— Вперед, зайчик, только не переедай.

Черной молнией химера бросается с крыши прямо на головы наркоманов.

Вот ведь гаденыш. Как крыс заметил нападение? Дилер выхватил пистолет и выстрелил, Химера дернулась, пуля чиркнула по панцирю, не причинив вреда. В следующий момент следует резкий удар лапой и черный коготь одно из пробивает стрелку живот — разрывая плоть.

— ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! — он упал на колени, глядя, как его пальцы превращаются в бурое желе.

Еще один наркоман получает в лицо острым хвостом химеры. Оно пронзает его глазницу, вырывая глаз вместе с клочьями плоти. Он даже не успевает крикнуть — его лицо начинает пузыриться, кожа сползает, как вареная. Через секунду он падает в лужу собственных внутренностей. Начался хаос. Остальные трое застывают на мгновение, их мозги не успевают осознать, что происходит. Потом один хватается за нож, другой — за пистолет.

— ЧТО ЗА ХУЙНЯ?!

Выстрел. Пуля пролетает мимо, рикошетит от кирпича. Еще один рывок. Лапы буквально раздирают грудь бандита полосую ее. Химера движется, как живая тень. Одно щупальце хлещет, как бич, разрезая горло третьему насильнику. Кровь фонтанирует, но не успевает брызнуть на землю — плоть начинает таять, превращаясь в бурую жижу.

Последний пытается бежать. Химера выбрасывает длинный, костяной шип, пронзая его спину насквозь. Он падает, захлебываясь собственной кровью, которая уже кипит, разъедаемая ферментами.

После боя, я спускаюсь вниз, брезгливо переступаю через внутренности бандитов.

Проститутка все еще прижата к стене. Она смотрит широко раскрытыми глазами, — "Ты… монстр?"

Поворачиваюсь к ней, — Нет. Просто уборщица, — и добавляю, — Пигги, свидетели нам не нужны.

Пигги урчит, обвиваясь вокруг ноги, как довольный кот.

— Понравилось бы здесь Лавкрафту… — прошептала я.

Это все лирика, а вот мой улов составил пять тысяч баксов.

— Лаборатория порока, — прошептала я, различая вдалеке очертания доков. Их силуэты напоминали спины спящих чудовищ.

Но мы пришли сюда не в роли наблюдателей.

Мы были экспериментаторами

Эксперимент прошел удачно, настроение мое резко улучшилось, и я готова дать этому миру шанс. Готова даже помочь кому-нибудь. И случай представился. Не далее, чем в полквартале отсюда наткнулась на уже состоявшееся ограбление магазина и вот чудеса, Стражей. При чем Призрачный сталкер — она же София Хесс получила пулю. Кровь на асфальте казалась почти чёрной под тусклым светом уличных фонарей — густая, вязкая, с неправильным блеском. Сталкер лежала, запрокинув голову, словно рассматривала звёзды, которых здесь никто не видел. Её дыхание было хриплым, пульс — неровным. Скоротечный пациент.

КидВин метался рядом, заляпанный её кровью, его пальцы дрожали так сильно, что даже банальная повязка превращалась в кровавый хаос. Он даже не заметил, как я подошла — слишком занят. Ладно, я помогу, их долг растет и растет. Оттолкнула КидВина, — Отойди в сторону. И не мешай.

Ранение было серьёзным. Пуля вошла в бок, разорвав ткань и плоть с ненужной экспрессией. Кровь сочилась густо, пульсируя в такт угасающему сердцебиению.

Сейчас я всё починю.

— Ты кто? — выдавил КидВин. — Герой?

Я ему отвечать не собираюсь. Мурлычу себе под нос привязавшийся мотивчик. Кладу руку на открытое покрытое кровью предплечье Софии.

— Так-так, кто каши не ел? Кто молока не пил? Вот потому ты такая и хлипкая, — припеваю я.

КидВина вскинулся, — Панацея?

— Нет, нет, не я, — меня пробивает на хихи.

Ну вот, я как всегда на высоте.

София вздрогнула, веки её затрепетали, открыв мутные, ничего не видящие глаза.

— Ну ладно. Софа, ты в порядке. Но не привыкайте, — делаю замечание — Мои услуги слишком эксклюзивны.

Пора уходить. Грохот мотора резал ночь пополам — где-то совсем близко. Но я не собиралась сегодня играть в догонялки с Оружейником.

КидВин так и застыл на месте, его улыбка напоминала маску — натянутую, нелепую, будто лицо забыли научить правильно реагировать на чудеса. Последнее, что я увидела перед тем как раствориться в переулках — его руку, неуверенно поднятую в немом "спасибо".

Время совсем позднее и, пожалуй, мой вояж по криминальным местам Броктон-Бей закончен и с прибытком. Без приключений добралась домой. Зашла в квартиру. Душ. Кроватка. Подгребая под бок уже совсем котика Пигги, я сладко заснула.

На завтра я запланировала посетить магазин электроники в центре города и прикупить себе ноутбук.