Учитель. Назад в СССР-6

Глава 8

— Дядь Вась… Василий Дмитриевич, здравствуйте, — исправилась Оксана Гринева. — А вы не знаете, куда Егор повёл… Егор Александрович повёл своих ребят? — чуть смущаясь, поинтересовалась фельдшерица.

Митрич хитро прищурился, неторопливо достал из кармана штанов пачку папирос, коробку спичек, вытащил одну папироску, неторопливо прикурил. Немного узнав характер дядь Васи, Оксана уже не дергалась, желая поторопить вездесущего и всё знающего Митрича. Чем больше торопишь Василия Дмитриевича, тем больше времени уходит на то, чтобы получить необходимую информацию. Дядь Вася очень не любил, когда его торопят.

— Так это… — раскурив, наконец, папироску, довольно зажмурившись, продолжил разговор Беспалов. — На Медвежью поляну. А вам зачем, Оксана Игоревна? — мужичок уставился на девушку.

— Да вот хотела прогуляться, заодно ребят проведать, мало ли что, — беспечно ответила Оксана. — Выходной у меня. Все дела переделала, хочу искупнуться, может, ягод собрать. Ну и местность изучить, раз уж такая оказия.

— Ну да, оказия такая — это дело нужное, — по-доброму усмехнулся Митрич. — Только заплутаете вы, товарищ доктор, в нашем-то лесу-то, да без карты. А карту я Ляксандрычу отдал. Он хоть и бывалый парень, армия за плечами, но всё одно, с непривычки да первый раз в нашем лесу и заплутать можно, — повторил Василий Дмитриевич.

— А у меня тоже карта есть, — улыбнулась Оксана Игоревна, полезла в сумку, вытащила аккуратно свернутую бумагу. — Вот такая подойдёт? — поинтересовалась у дядь Васи.

— Кхе-кхе… — Беспалов от неожиданности поперхнулся дымом, потряс головой.

Гринева сделала шаг в сторону, зашла сбоку и от души похлопала Митрича по спине.

— Ох, ты жеж… эх… ох… — от души крякнул дядь Вася.

— Полегчало? — участливо поинтересовалась Оксана Игоревна.

— Спасибо, дочка, прям как рукой сняло… — закивал Митрич, отступая на шаг от девушки. — А рука-то у вас тяжёленькая, Оксана свет Игоревна, — хохотнул Беспалов. — А по виду-то и не скажешь. Больно худая вы. Пирожки-то кушаешь, что бабка моя гостинцем передаёт? Или малышне скармливаешь? — мужичок подозрительно прищурился.

Гринева слегка порозовела, но уверенно произнесла:

— Кушаю, Василий Дмитриевич. Поклон и спасибо от меня Марии Фёдоровне передавайте. Очень вкусные пирожки! Я так скоро и в двери ФАПа не войду, одними пирожками на работе только и питаюсь.

— А вот неправду говоришь, дочка, нехорошо-о-о, — протянул Митрич, сердито попыхтел папироской.

— Да что вы, Василий Дмитриевчи, — вспыхнула Оксана. — Кушаю, честное комсомольское.

Митрич сверлил фельдшерицу строгим взглядом. Но в глубине зрачков плясали весёлые чертенята. Понятно было, скучно старому, решил подшутить над молоденькой девочкой.

— Ну… — окончательно смутилась Гринева. — Иногда угощаю мальчишек, они под окнами у нас целый день играют… голодные ведь… А домой не идут, боятся, что мамки домой загонят… — покаялась Оксана Игоревна. — Ведь можно же, правда? Или я что-то не так делаю? — заволновалась Гринева.

— Можно, отчего жеж нельзя-то, — важно кивнул Беспалов. — Всё то, не переживай, то я так… проверял… — хмыкнул Митрич. — Прикармливаешь, значит, пацанят-то… А они потом суп не едят, пирожков твоих ждут, — усмехнулся дядь Вася.

— Да я больше не буду… — покаялась Оксана, вздохнув.

— Ага, как же, не будет она, — хохотнул Василий Дмитриевич, окончательно перейдя на «ты». — Ты себе-то веришь? Эх, Оксаночка Игоревна, больно ты жалостливая, как я погляжу. Так чего там на карте-то? Давай погляжу, помечу, куда Егор телят своих погнал. Никак соскучилась? — подмигнул фельдшерице Беспалов, резко меняя тему.

Гринева пуще прежнего залилась краской и забормотала скороговоркой:

— Я просто прогуляться… и ребят проверить… в походе без медсестры нельзя… а Егор… Егор Александрович один пошёл… ребят-то много…

— С дюжину будет. Да ты не переживай, там девчонки боевые, мигом пацанят построят. Всё помощь твоему Егору, — пыхнув папироской, успокоил Митрич.

— Ничего он не мой, — краска с лица фельдшерицы плавно перетекла на уши и на шею.

Оксана уже сто раз пожалела, что пришла к Митричу за помощью. И ведь знала, знала, что хитрый сосед изведет вопросами, но всё равно пошла. Потому как больше никто помочь не мог в её интересе. Да и что греха таить, соскучилась Гринева по общению с неугомонным Егором. После того как Елизавета Баринова, бывшая невеста Зверева, покинула их село, встречи стали редкими. Конец ученого года, навалилось много работы что у него, что у нее. К вечеру устанешь, ног не чуешь, а еще дела домашние… Не до встреч стало.

Два раза на танцы вместе только и сходили. Думала Оксана, вот лето наступит, у реят каникулы начнутся, чаще встречаться станут. Другая напасть приключилась: у Егора то экзамены, то выпускной, то вот в поход ушел с новым классом. У нее выезды на поля, то руку кто-то повредит, то ногу потянет.

— Эх, молодо-зелено, — хмыкнул Митрич. — Ну, гляди сюда… вот тут она, Медвежья полянка-то, видишь? До нашего пляжу дойдёшь, там по тропинке выше топай, потом вот туточки чуть к реке свернёшь… Ну, а там уж и не заблудишься, всё по прямой до ели раскуроченной. От неё сразу к берегу, поняла?

— Поняла, — кивнула Оксана.

— А там ужо и своего услышишь. Детвора-то в походе громче громкого верещит, издалека слыхать, — хмыкнул дядь Вася.

— Спасибо, Василий Дмитриевич, — поблагодарила Гринева, решив проигнорировать спорный момент про «ее Егора». — Ну я пойду тогда.

— Да погоди-ка, не суетись, — остановил фельдшерицу Митрич. — Ты чего вот так в лес-то собралась? — дядь Вася окинул девушку взглядом.

Цветастый летний сарафан, босоножки, коса и врачебная сумка в руках.

— С работы никак? — кивнул на саквояж дядь Вася.

— Забегала по делу, аптечку собрать, вдруг у них так кто поранился, — пояснила Оксана. — Я домой теперь, переоденусь и пойду… на прогулку… — запнулась Гринева.

— На прогулку, это хорошо… Прогулка — она ведь что?

— Что? — машинально переспросила фельдшерица, смирившись с разговорчивостью информатора.

— Правильно, прогулка — она ведь кровь разгоняет, а кровь — она что? — Митрич задрал к вверху указательный палец.

— Жизнь продлевает, — ответила Оксана Игоревна, выучив наизусть присказку дядь Васи.

— То-то! Прогулка — она кровь разгоняет, потому и жизнь продлевает, — уточнил Митрич. — С тобой, что ли, Оксана свет Игоревна, прогуляться? А? Тряхнуть стариной? — задумчиво поглядев в небо, пыхнув папироской, протянул Беспалов.

— Василий Дмитриевич, я быстро пойду, чтобы туда и обратно обернуться, к вечеру домой вернусь, — решительно отказалась Оксана от сомнительного попутчика.

Митрич, конечно, человек хороший, всё умеет, много знает. Но девушка совершенно не рассчитывала на то, что Бесплалову взбредет в голову ее сопровождать.

— И то верно, бабка моя вернется, а у меня еще конь не валялся… М-да… На Медвежьей полянке Ляксандрыч со своей бандой.

— Отчего же с бандой? — удивилась Гринева, тут же мысленно отругала себя за то, что повелась на провокацию.

— Так бандиты и есть! — хохотнул довольный Митрич. — То салюты учудят, то пистолеты у кого стащат, глядишь, скоро и танк пригонят, — понизив голос, заговорщицки фыркнул Митрич. — Не удивлюсь, ежели из похода медведя дрессированного притащат.

— Ой, Василий Дмитриевич, а почему полянка-то Медвежья? Там что, медведи бродят? — взволнованно спросила Оксана, сообразив, что смущало во время разговора.

— Так ягодник там недалеко… — отмахнулся Митрич. — Не боись, медведей там отродясь не встречали. Ну, разве что лет тридцать назад забрел один такой… дурной, по весне. Панька с Захаром еле ноги унесли, было дело, — вспомнил дядь Вася. — Так-то дурной мишка, с недосыпу и с голодухи полез, куда не след. Потому и прозвали Медвежья полянка.

Беспалов помолчал, почмокал папироску, пустил дым и закончил:

— Опосля и не видал никто медведей-то в тех краях. Они поглубже в лес ушли. Больно шумный у наснародец-то, а медведь — он зверь тихий, спокойный, шуму не любит. Ты вот чего, — дядь Вася сурово прищурился, поджал губы, оглядел фельдшерицу с ног до головы.

— Чего? — настороженно уточнила Оксана, вся подобралась, напряглась от неизвестности.

— Ты с собой колотушку прихвати на всякий случай. Такую, знаешь, тесто раскатывать.

— Скалку что ли? — изумилась Гринева.

— Во-во, её, родимую. Эх, по молодости гоняла меня бабка моя скалкой-то… — довольно прикрыв глаза, поведал Митрич. — Были денечки-то, и-э-эх…

— Зачем скалку, Василий Дмитриевич? — переспросила фельдшерица, возвращая соседа с небес на землю.

— Так ясно зачем. Медведя отгонять. Говорю жеж, медведь — зверь тихий, шуму боится. Ты колотушкой-то по котелку постучишь, вот медведь и сбежит от тебя куда подальше, не тронет, — пояснил Митрич.

— Вы же сказали, нет там медведей, — растерянно произнесла Оксана Игоревна.

— Нету, — кивнул Митрич.

— Тогда колотушка с котелком зачем? — пытаясь понять логику дядь Васи, уточнила Гринева, хмуря брови, вглядываясь в морщинистое лицо. Но сосед-шутник умел держать серьезное выражение, мало кто когда угадывал, шутит Митрич или правду говорит.

— Так на всякий случай, — серьезно заявил дядь Вася. — Мало ли… а ты одна по лесу-то… а тут всякое за оружие сойдет, колотушка-то и пригодится.

— Хорошо, я подумаю, — обреченно вздохнула Оксана, сдерживая желание закатить глаза. — Я пойду?

— Ступайте, Оксаночка Игоревна. Ляксандрычу от меня пламенный привет. Погоди-ка! — вдруг вскинулся Митрич. — Я мигом!

Не успела Гринева открыть рот, чтобы уточнить, куда сосед помчался, как дядь Вася развернулся и стремглав кинулся в дом. Через пять минут Беспалов появился на пороге с довольной улыбкой, с газетным свертком в руках.

— На-ко вот, держи, пироги там… Маня с утра пекла… сладкие и с мясом. Пусть ребятишки побалуются… поди на походных-то харчах уже и животы подвело. А тут свое, домашнее, — Митрич сунул сверток в девичьи руки.

— Спасибо, Василий Дмитриевич, — поблагодарила Гринева, торопливо схватила пакет и попрощалась. — До свидания, побегу я.

— Ну, беги, чего уж там, — важно кивнул Митрич, снова доставая пачку папирос из кармана, коробок спичек и прикуривая очередную папироску.

— А курите вы слишком много, Василий Дмитриевич, — не удержалась фельдшерица на прощание. — Докуритесь, отправлю вас в город на обследование! Курить — здоровью вредить! И никакие прогулки не помогут, если будете дымить так много.

С этими словами Гринева развернулась, взметнула косой и быстрым шагом пошла к своему дому, оставив ошарашенного Митрича с открытым ртом.

— Ишь ты, уела меня-таки… Ну, хороша девка, чем не пара нашему-то Егору-то? А? Ну, чистый огнь живой! — довольно хмыкнул дядь Вася, глядя вслед Оксане.

Сунул по привычке в рот папироску, вздохнул, вытащил, убрал в пачку, спрятал в коробок в карман.

— Ишь ты… в город на следование… вот прям-таки брошу всё и поеду в этот ваш город на енто ваше следование… — хмыкнул Митрич, развернулся и неторопливо зашел во двор.

До реки мы добрались без приключений. Схлынуло чувство неприятного взгляда и общей настороженности. Я слегка расслабился, но бдительности не терял. Мальчишки с гиканьем и веселыми криками посдирали с себя на ходу одежду, едва мы вышли на берег реки, и помчались купаться. Девочки более степенно подошли к делу. Для начала разулись и осторожно попробовали температуру пальчиками ног. Затем осмелели и зашли в воду по колено. Мальчишки уже плескались вволю, когда семиклассницы Валя, Верочка и Таисия наконец-то решились присоединиться к парням.

— Егор Александровичи, а где нам переодеться? — озабоченно поинтересовалась Тася.

Я оглянулся по сторонам.

— Думаю, вон те заросли вполне подойдут в качестве раздевалки, — заметил я. — Только подождите минутку, проверю, чтобы там чисто было и никакой живности.

— Ой, какой живности? — тут же испугалась Верочка. — Я змей ужас как боюсь! Просто до мурашек! — Вера поёжилась.

— Нет тут никаких змей, мальчишки своими воплями уже всех распугали. Слышишь, даже птицы и в сторону улетели, издалека переговариваются, — успокоила подругу Таисия. — Ну что, Егор Александрович? — обратилась ко мне, едва я вернулся из разведки.

— Всё в порядке. Можете переодеваться, я вас посторожу, — заверил девочек.

— Спасибо, Егор Александрович! — хором поблагодарили семиклассницы и неторопливо, соблюдая достоинство, удалились в густые заросли.

Минут через пятнадцать девочки вышли из импровизированной раздевалки с вещами, перекинутыми через руку, и полотенцами, которые достали из своего общего рюкзака.

Когда мы собирались в поход, Тася заявила, что один рюкзак — это мало, и они возьмут свой. Потому что им нужны и купальники, и полотенца для речки. Это мальчишкам хорошо, могут в одних трусах искупаться, потом обсохнуть, натянуть одежду и готово. А им, женщинам, такое не подходит. Таисия так и сказала «женщинам». Я про себя улыбнулся, но вслух только поддержал, со всей серьёзностью выслушав рассуждения Громовой.

Собственно, девочки оказались правы. В этом маленьком приключении рюкзак я взял на себя. Оно, конечно, полотенца много веса бы не добавили, но девчонкам спокойнее нести личные вещи в своих сумках, чем прятать их в вещмешок среди еды и прочих туристических принадлежностей. Надо сказать, несли рюкзак по очереди, не ругаясь и не споря.

— Мы готовы, — степенно объявила Валя. — Мы пойдем купаться, — пояснила Евсеева.

Я ответил с такой же серьёзностью:

— Конечно, Валя, купайтесь на здоровье.

Валентина кивнула и первой двинулась в сторону речки. Верочка с Таисией пошли за ней, о чём-то негромко переговариваясь и хихикая.

Валя медленно ступила в воду, поморщилась, постояла и сделала первый шаг. Рядом стали Вера и Тася. Надеждам девчонок потихоньку войти в воду не суждено было сбыться. Едва мальчишки заметили одноклассниц, как вмиг закончили свои морские бои и ринулись к одноклассницам.

— По противнику одновременный залп! — заорал радостно Ленька. — Пли!

И вот уже в сторону девчат летит шквал брызг. Руками и ногами мальчишки устроили Вере, Тасе и Вале фейерверк из речной воды. Семиклассницы пищали, ругались, отмахивались, но через пару минут не выдержали и ринулись в бой.

— Эх, парни, не ведаете вы еще женской силы, — с улыбкой хмыкнул себе под нос, наблюдая, как троица юных валькирий загоняет пацанов вглубь реки.

— Глубоко не заходите! — крикнул предостережение.

— Ага, — раздался один-единственный голос Леньки Голубева, который вошел в роль командира. Остальная ватага даже не заметила моего возгласа.

После речной битвы детвора принялась играть в более тихие игры: речные догонялочки, «собачку», кто дольше просидит под водой без воздуха и прочие летние развлечения, в которые играют все дети, оказываясь у водоема.

В какой-то момент от веселой компании незаметно отделился Ванька Мальков и поплыл к берегу. Немного повалялся на песке, бултыхая ногами по воде и делая вид, что ему совершенно неинтересно, где я нахожусь и что делаю. Затем поднялся, побродил по бережку, загребая воду. Постоял, поорал в знак поддержки. Отмахнулся от предложения вернуться к друзьям, глубоко вздохнул, развернулся и побрел в мою сторону.

— Замерз? — поинтересовался я с улыбкой у мальчишки.

— Да не-е-е, — протянул Мальков, покосившись на меня. — Я это… посидеть, надоело с ними… — Ванька махнул в сторону друзей. — Орут как оглашенные… — скривился пацаненок.

«Ну-ну, — усмехнулся про себя. — Пусть будет так. Подождем».

— А вы чего делаете, Егор Александрович? — полюбопытствовал мальчишка.

— Да вот решил костерок сообразить, чтобы чайку согреть. Попьем чаю перед дорожкой, пока ребята обсыхать будут. И с новыми силами обратно к лагерю.

— А, понятно… Я могу за дровами сгонять, — предложил Ванька, глядя на пару веток, которые я притащил. — Эти крупные, а топорика у нас нету.

— Как нету? Есть у нас топорик, — улыбнулся я, кивнув на инструмент. — Всё свое ношу с собой.

— Маловато будет, — со скепсисом в голосе заметил Ванька, поглядывая на меня.

— Ну тогда пошли, прогуляемся, дровишек наберем. Поможешь? — откликнулся я на мальчишеский намек.

— Помогу, — после секундного колебания с готовностью согласился Мальков. — А… ребята?

— Девочки присмотрят. Да и мы недалеко будем, — успокоил я парня. — Тася, Вера, Валя, присмотрите за нашими архаровцами. Мы за дровами, — крикнул я девочкам, которые вышли из речки и теперь сидели на берегу, делая вид, что загорают. На самом деле о чем-то болтали, оживленно поглядывая на пацанов, которые по-прежнему бесились в речке, как молодые щенки на выгуле.

— Хорошо, Егор Александрович, — кивнула Таисия.

— Мы приглядим! — подтвердила Верочка и тут же бросила. — Соловьев! Куда поплыл? Вернись обратно! Сказано, далеко не заплывать!

— Вот видишь, процесс отлажен, — подмигнул я Малькову. — Ну что, идем?

— Пойдемте, — вздохнул Ванька, видимо, слегка сожалея о своей решительности.

Мы молча покинули поляну, углубились в лес, попутно собирая мелкие ветки.

— Егор Александрович… — спустя некоторое время нерешительно заговорил Ванька. — А вот чтобы вы сделали, если бы кто-то обнаружил в… лесу… кое-что странное… жуткое… — спросил Мальков, поднимая очередную деревяшку, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Тут всё зависит от объекта, который этот кто-то обнаружил в лесу. Точно в лесу? Может, в соседнем дворе или доме? — вскользь уточнил я.

— Не, не в соседнем… Через двор, — машинально ответил Мальков. — Ой… — Ванька вскинул на меня испуганные глаза. — Я хотел сказать…

— Может, поговорим, Ваня? — мягко предложил я. — Одна голова хорошо, а вот две точно смогут найти решение. Правильное решение.

Иван колебался, я же шагнул к поваленному стволу и присел, спокойно глядя на мальчишку. Через пару минут Мальков вздохнул, подошел ко мне, плюхнулся рядом. Дерево скрипнуло, прогнулось под нашей двойной тяжестью, замерло. Замерли и мы, глядя друг на друга.

Наконец Ванька решился, сглотнул и начал торопливо рассказывать, путаясь в словах и запинаясь.