Учитель. Назад в СССР-6

Глава 4

— Егор Александрыч, а вы знаете, у нас тут заброшенная деревня имеется, — бросив на меня хитрый взгляд, выпалил Ленька Голубев. — Мы туда давно с ребятами собирались. Да всё недосуг… Да и далеко… Родители заругаются, ежели домой вовремя не вернемся…

«Эдакий намек, похоже, на дальнейшие приключения», — усмехнулся я про себя, прикидывая, как реагировать на заманчивое предложение.

— Это ты чего, про Шафрановку, что ли? — присоединился к разговору Ванька Мальков.

— Ага, — кивнул Ленька и снова кинул на меня короткий хитрый взгляд. — Я вот чего подумал, Егор Александрыч… — и замолчал, засопел, сосредоточенно глядя на поплавок.

Ранним утром мы с мальчишками отошли чуть подальше от нашего лагеря, чтобы наловить рыбы, не мешая остальным ребятам спать. Клевало нынче слабенько, потому пацанятам вскоре слегка наскучило стоять в тишине, и начались разговоры.

— Так и что? — Мальков шмыгнул носом, почесал макушку, переступил с ноги на ногу с тяжелым вздохом: поплавок сидел как влитой, не дергался. — Чего там в той деревне-то?

— А вот чего… — таинственным полушепотом проговорил Ленька. — Деды говорят, там клад схоронен…

— Брехня… — уверенно прогудел Борька Усатый и смачно зевнул. — Брательник троюродный захаживал туда. Сказывал, ничего интересного. Домишки по самые крыши в землю вросли. Какой клад? Брехня! — уверенно повторил Борька.

— Клюет! Да клюет же! — завопил Ванька Мальков.

— Чего орешь! Не ори! — крикнул Ленька. — Да подсекай ты, Борька! Вот жеж! Упустишь! Эх… Тяни! Держи! Борька! Да тяни ты! — завопили пацаны, когда из воды показался плавник какой-то зубастой рыбины.

— Ты гляди, щука! — радостно завопил Мальков. — Ого-го!

— Да не дергай, не дергай, тихо-о-онечко-о! — с придыханием бормотал Ленька. — Ну жеж… Борька, не дергай, говорю тебе!

— Отстань! Не мешай, — пыхтел Усатый, подтаскивая щуку к берегу.

Я в процесс не встревал. Под руку лезть, что в охоте, что в рыбалке — последнее дело. Но переживал не меньше пацанов. Хищница оказалась матерой, я был уверен, что с крючка сорвется. Но то ли Борька оказался умелым рыбаком, то ли нам повезло, через какое-то время щука оказалась на траве.

— Оттаскивай! Упрыгнет! — завопил Ванька и бросился на рыбину грудью.

— Не раздави!

— Держу, держу! — кряхтел Ваня.

— Всё, отпускай, — ухватив рыбину за жабры, велел я. — Не уйдет.

— Ого-го-о! Ну, ты даешь, Борька! — мальчишки по очереди трогали щуку, хлопали товарища по плечу.

— Видали, а, Егор Александрыч? У вас-то в Москве небось такая и не водится! — довольно блестя глазами, выпалил Ленька.

— Не водится, это точно, — улыбнулся я. — Ну что, идем обратно? Улов знатный, и на уху, и на жареху хватит, — поинтересовался я.

— Можно, — солидно ответил счастливый Борька. — А чего, самое время покушать. Завтрак — главная пища дня, — мальчишка похлопал себя по животу, заметил, что друзья подхихикивают, и проворчал. — Чего? Так деда говорит, а он в жизни разбирается.

— Ну, тогда собирайтесь, и в лагерь.

Утро в походе — это вам не утро дома. Отчего-то в лесу спится легко и сладко, но и просыпаешься раньше обычного. Когда мы вернулись в лагерь, девочки уже вовсю суетились, гоняли сонных одноклассников кого за водой, кого за растопкой, кого и умываться.

— Да чего ты пристала! — отмахивался заспанный Генка Соловьев. — Ну, умылся я, умылся! Вот, видишь, руки чистые! — и Геннадий показал лотошной Верочке ладони.

— Ага, умылся он, — уперев руки в бока, вещала мелкая язва. — Ты в зеркало на себя погляди, на вот! — Лузгина сунула Генке под нос маленькое круглое зеркальце.

Я удивился: и ведь не поленилась взять, несмотря на тяжелый рюкзак.

— Ну и чего? — проворчал Генка, пытаясь улизнуть от назойливой одноклассницы.

— А того! — передразнила Верочка. — Глаза вон закисли, как у дворняги! Иди, умывайся и зубы чисть! — велела Лузгина.

— Да иду я, иду, вот жеж пристала! — буркнул Соловьев и поплелся к умывальнику. — Ай… холодная!

— Зато проснешься! — отрезала Верочка.

Генка подпрыгнул на месте от неожиданности, оглянулся и едва не столкнулся с одноклассницей лбами. Лузгина стояла в шаге за спиной мальчишки и контролировала процесс.

— Вот жеж… — буркнул Генка, тяжело вздохнул и начал осторожно плескать воду себе на лицо.

— А у нас вот! — радостно завопил Борька, высоко поднимая руку с уловом.

Щука длиной с руку мальчишки от плеча до кончиков пальцев, толщиной с его предплечье, блестела в лучах утреннего солнца, выглядела внушительно.

— Ого! Вот это улов! Егор Александрыч, это вы, да? — затараторила Верочка, разом позабыв про несчастного Генку. Соловьев воспользовался тем, что одноклассница отвлеклась, мигом намочил зубную щетку, сунул ее обратно в стаканчик, привязанный рядом с умывальником, и довольный подбежал к нам.

— Ого! Вот это да! — завопил Генка, стараясь держаться подальше от Веры.

— Рыбу поймал Борис, — ответил я Верочке. — Сам.

— Наверняка без вашей помощи не обошлось, — авторитетно заявила Лузгина.

— Сам поймал, сказано тебе! — насупился Борька.

— Ну, сам так сам, — фыркнула Вера. — Тогда и чистить будешь сам.

Мальчишка растерянно заморгал, лицо его изменилось, стало понятно: с какой стороны подходить к чистке рыбы, Борька не ведает.

— Я добыл, девочки пускай чистят, — набычился пацаненок.

— Егор Александрович! А Борька снова за старое! — ехидно пропела Верочка, указав на одноклассника пальцем. — Тебе уж объясняли, объясняли, сколько можно-то?

— Стоп спорам! — велел я. — Рыбу почищу сам, заодно покажу, как с такой добычей справляться. Парни, запаливайте костер.

— Ага, будет сделано, — ответили наши костровые Витька Заречный и Илюшка Боровкин, и помчались разжигать щепки.

— Девочки, доставайте сковороду и масло, сейчас мы эту щуку быстренько пожарим.

— Хорошо, Егор Александрович, — кивнула Тася, толкнула не до конца проснувшуюся Валю, подружка вздрогнула, сонно заморгала. — Идем на кухню, — велела Таисия.

Кухней девочки называли часть поляны, на которой хранился наш стратегический запас еды и прочих бытовых мелочей, необходимых в походе.

— Килограммов пять, наверное, — с придыханием произнес Васька Голотов, которому Борька дал подержать в руках рыбину.

— Бери больше, восемь кило точно есть, — с важностью в голосе заявил Борис.

— Пять, не больше, — отмахнулся Васька.

— Дай сюда! — рассердился Борис. — Много ты понимаешь!

— Несите сюда щуку, — крикнул я мальчишкам.

Через пять минут я уже чистил и потрошил на берегу добычу, попутно рассказывая и показывая ребятам, как легко разделывать рыбу на природе.

— Вот скажи мне, Борис, умеешь рыбу потрошить? — поинтересовался я.

— Ну… видел, как мамка делает… Так-то сам не пробовал… Мамка говорит, у меня руки-крюки… Пока не вываляю, толку не будет, — признался Борька.

Товарищи добродушно захихикали, понимающе переглянулись.

— Ничего, научишься, какие твои годы, — успокоил я мальчишку. — А вы знаете, как почистить рыбу, если у вас с собой ножа, например, нету?

— В золу засуну, как картоху, — подумав, ответил Борька.

— Тоже вариант, если нес горит, — подмигнул я парню. — А без ножа сумеешь почистить?

— Без ножа никто не сумеет, — встрял в разговор Коновалов.

— Вот тут ты неправ, Ваня. Рыбу, если чешуя подходящая, можно и чайной ложкой почистить, и кипятком. А если приспичит, то и пальцами.

— Не может быть, чтоб пальцами! — не поверил Ванька.

— Есть многое на свете, друг мой Ванька, что неподвластно нашим мудрецам, — философски заметил я. — Можно и пальцами, сам пробовал.

— Каким мудрецам? — опешил Коновалов.

— Нашим, сказали же тебе, не мешай слушать! — отругал Боровкин Ивана.

— Ну, ложкой я еще могу понять, — немного подумав, согласился Коновалов. — У нее хотя бы край острый. А кипятком? Ежели рыбину кипятком окатить, так она жеж сварится. А пальцами и вовсе никак… даже по одной-то чешуйке не оторвешь… а если и оторвешь, это жеж сколько времени ухандокаешь на одну рыбку-то!

— А какая чешуя правильная? — вставил свой вопрос Илюша Боровкин.

— Да погоди ты со своей чешуей! — возмутился Иван.

— Ты вообще чего тут? А костер? — строго поинтересовался помощник командира Ленька.

— Так всё уже готово, распалили, — махнул Илья в сторону костровища. — Так чего про чешую-то? Я думал, она у всех рыб одинаковая, а вы говорите — правильная должна быть…

— Чешуя у рыбы разная. Бывает жесткая, бывает мягкая. Вот если чешуя мягкая, то для кипятка она самая что ни на есть правильная. Ну-ка, держи, пробуй, — обратился я к Борьке. — За хвост держи. Хвост я присолил, чтобы щучка в руках не скользила, так что не бойся, Борис, не выпрыгнет рыбеха.

Мальчишка осторожно взял в одну руку рыбу, в другую нож, и принялся елозить по чешуе.

— Ух ты, здорово! — заулыбался Борька. — Вот в следующий раз я мамке-то покажу, чего умею! Вот она удивится!

— А дай я попробую! — попросил Ленька Голубев. — Можно, Егор Александрович?

— Можно, от чего ж нельзя, — кивнул я, и пацаны с азартом принялись чистить добычу.

— Егор Александрыч, а вы так и не сказали про правильную чешую-то, — Илья вернулся к своему вопросу, когда рыбу выпотрошили и нарезали на куски.

— Да сказали жеж тебе: мягкая чешуя и жесткая, чего не понятно-то? — хмыкнул кто-то из мальчишек.

— А вот непонятно, — упрямо возразил Илюша. — Вот у щуки, к примеру, какая? И кипятком — это как?

— Лучше про пальцы расскажите, Егор Александрович. Пальцами-то как? Я попробовал, не снимается, — бесхитростно заметил Ванька.

— Кипятком очень даже просто. У щуки для кипятка чешуя хоть и плотная, но правильная, мягкая. А вот амурскую щуку горячей водой уже не почистить, потому что у нее броня жесткая. Девочки, несите сковороду, масла плесните на палец, — крикнул я.

— Сделаем, — отозвалась Тася.

Девчонки засуетились на кухне, потом возле костра.

— Ну, Егор Александрович! — нетерпеливо напомнил Ванька.

— Так вот, надо для начала закипятить воду, потом облить кипятком рыбину, подождать секунд пятнадцать, а затем берешь и проводишь пальцами против роста чешуи, от хвоста к голове, вот так, — я показал на очищенной рыбке, как нужно двигать рукой — Кипяток размягчает слизь, смягчает чешую, и чешуя пойдет пластами. Ясно?

— Да, — закивали пацаны.

— А вот если у нас сковороды нету, тогда как готовить? — хитро глянув на меня, поинтересовался Ленька Голубев.

— На углях, Леня. Но это уж в следующий раз покажу. Сегодня по-быстрому на сковородке сделаем. Тем более, девочки уже приготовили посудину.

Поздний завтрак вышел сытным и долгим. Мы наслаждались рыбиной, собственноручно выловленной и приготовленной, и разговаривали о том, как выживать в лесу. Я охотно делился с ребятами своим прошлым опытом, рассказывал истории из собственной жизни. Правда, героем моих рассказов стал не я, а мой старинный боевой товарищ, которого представил своим дедом.

— Егор Александрович, так, а чего… про деревушку-то… там и тропка-то есть… заброшенная, но еще ладная, — когда уже допивали чай, вдруг заговорил Ленька. — Давайте в заброшенку-то сходим. Интересно же.

— Чего там интересного? — фыркнула Верочка. — Заброшенная деревня, подумаешь… Там уже и нет ничего, всё вывезли. А что не вывезли, поломали, — авторитетно заявила Лузгина.

— Много ты понимаешь! Там, говорят, в колодце клад схоронен. Еще давний, с гражданской войны. Купец какой-то прятался от красных, вот и припрятал. Все ищут и никак не найдут.

— И вовсе не купец, а Колчак, — заметил Боровкин.

— Так если он в колодце, отчего же его найти не могут? — ехидно поинтересовалась Верочка.

— Много ты понимаешь, колодец-то не чета нынешним. Тот старинный, глубокий. Там чтоб до дна добраться, обычной веревки не хватит. Надо две, а то и три вязать, — Ленька задумался, качнул головой и закончил. — А то и эту… бухту тащить, я видал в городе, это катушка такая огромадная… с канатом… Вот ее, может, и хватит.

— Ну и тогда зачем нам идти на эту заброшенку? — спросила Таисия. — Разве что прогуляться. Все равно у нас этой бухты твоей нету.

— Ну… интересно же… Вдруг монету какую найдем или еще чего… Пойдемте, а, Егор Александрыч? Я и дорогу покажу. Дед сказывал.

— На карте показать сможешь? — уточнил я.

Голубев задумался, потом улыбнулся и выпалил:

— Смогу, ага. Давайте карту.

Я достал из рюкзака план местности, обернутый в полиэтилен, развернул на траве. Ребятишки уселись вокруг схемы. Ленька склонился над изображением, нахмурив брови, принялся водить пальцем по лесам и горам.

— Вот! Мы тут! — радостно воскликнул Голубев. — А Шафрановка эта вот тут, — палец в цыпках ткнулся в точку на карте. — Вот тут пойдем, тропка старая, но я найду. Я уже… — Ленька покраснел, виновато глянул на меня. — Ну… проверил… пройти можно.

— Далеко идти? — поинтересовался я, задумчиво разглядывая точку.

— Неа, за час обернемся, — заверил Леонид.

— Туда и обратно? — уточнил у мальчишки.

— Не, только туда, — огорчился Голубев.

— Ну, давайте голосовать, что ли, — предложил семиклассникам. — Кто за то, чтобы пойти в заброшенную деревню? Прогулка по лесу с перекусом в Шафрановке.

— Там речка тоже имеется, можно искупаться заодно, — невинно уточнил Ленька.

— Хорошо. Кто за то, чтобы пойти в заброшенную деревню, устроить там привал, искупаться в речке и вернуться к ужину в лагерь?

— Я! Я! Мы! — вверх взметнулся лес рук.

— Вера, ну ты чего? Интересно же! — Тася с азартом толкнула подружку в бок.

— Да чего там делать-то? Чего вам тут не купается? — буркнула Верочка.

— Ну и оставайся, а мы пойдем.

Тут я сообразил, что голосование оказалось глупостью. Одного ребенка я в лагере не оставлю, мало ли что случится, отвечать мне. Был бы второй сопровождающий, другое дело.

— Значит, остаемся на месте. Устроим экскурсию вдоль реки, соберем ягод, грибов, — заметил я.

— Ну, Егор Александрович! Ну, не-е-е-т… ну пожа-а-а-луйста-а-а… — загалдели пацаны. — Ну, пусть Верка в лагере остается, а мы пойдем.

— Мы не можем оставить Веру одну в лесу. Это неправильно. Вдруг что-нибудь случится, а Вера одна.

— Да чего с ней станется, — буркнул Борька. — Она сама кого хошь уконтропупит, даже медведя, точно вам говорю.

— Сам ты… медведь! — обиделась Верочка.

— Вер, ну ты чего, ну пойдем! Нельзя отрываться от коллектива, — принялась убеждать Лузгину Таисия. — Интересно же. Посмотрим, как старые люди жили.

— Ещё скажи, древние, — фыркнула Вера.

— А вдруг мы и вправду клад найдем! Представляешь? Про нас тогда в газетах напишут! На всю страну прославимся!

Тася вскочила на ноги, сделала строгое лицо и заговорила, подражая диктору телевидения:

— Ученики седьмого класса села Жеребцово отыскали в далеком заброшенном селе Шафрановке утерянный клад. Ценности переданы государственному музею. Пионеров представили к государственной награде. Ну, каково? А? — сверкая глазами, закончила Тася.

— Ничего мы там не найдем, — проворчала Верочка.

Но я заметил, что девочка заинтересовалась.

— Вер, ну пошли! Чего тут сидеть, ну скучно же! — пацаны поняли, что броня одноклассницы дала слабину, и принялись наперебой уговаривать девочку.

— Ну ладно, только, чур, если там страшно, мы сразу же обратно!

— Кончено! Вер, ты молодчага! Ура-а-а-а! — завопили мальчишки.

— Ну, тогда собираемся, через полчаса выдвигаемся в Шафрановку, — скомандовал я. — Перекус, вода, аптечка, много не берем, обойдемся одним рюкзаком. Фляжки с водой берут все.

Через тридцать пять минут мы гуськом выдвинулись в сторону Шафрановки. Я мельком пожалел, что в это время еще нет благословенного интернета с информацией обо всем на свете. Так бы уже выяснил, что за Шафрановка такая, и почему ее бросили жители.

Оказалось, Илюша Боровкин отличник из тех, кто многое знает на самом деле, а не зазубривает, плохо понимая, о чем речь. Пока мы шли, мальчишка поведал нам историю Шафрановки.

Знал бы я, что слова Таисии о славе на всю страну окажутся пророческими, повернул бы назад. Отправил бы ребят домой, а сам уже решал вопрос с заброшенным селом по-своему. Но, как говорится, знал бы где, перинку б прикупил.