Учитель. Назад в СССР-6

Глава 12

Я незаметной тенью покинул лагерь, отмечая недостатки нового тела. Не настолько тренировано, мало умеет, но потенциал богатый. При желании можно из Егора сделать второго меня, точнее, молодую версию меня с богатым опытом. Дорогу к заброшенной деревне я помнил, профессионализм, что называется, не только не пропьешь, но и во второй жизни не потеряешь. Потому совсем скоро оказался на той точке, откуда деревушка еще не просматривалась, но следы, оставленные нашим отрядом, не заметить мог только слепой.

Для поиска наблюдателя, который следил за нами с помощью бинокля, было еще темновато. Тем не менее, я остановился, вслушиваясь в предрассветные звуки леса. Слушал достаточно, чтобы принять тот факт: поблизости с высокой вероятностью нет никаких людей. Сомневаюсь, что где-то на дереве в засаде лежит снайпер или разведчик. К чему такие сложности?

Безусловно, наш веселый пионерский отряд скорее насторожил невидимых постояльцев заброшки. И если это не террористы, в чем я уверен, то и ночные посты граждане вряд ли выставили на всех подходах к поселению. Понаблюдали за нами, убедились в том, что мы обычные туристы, на том и успокоились.

Впрочем, интуиция интуицией, но полагаться на нее на все сто процентов в новом теле не стоило. Потому я скользнул глубже в лес, подальше от тропы, по которой мы с ребятами шли, сделал петлю, а затем кромкой леса вернулся к точке выхода на дорогу, что вела к деревне и колодцу, внимательно разглядывая местность.

Изучив, перешел на ту сторону, где Верочка заприметила солнечный зайчик. Здесь дело пошло бодрее. Вскоре обнаружил приметное дерево, очень удобное для наблюдения, но чересчур заметное для засады. Видимо вчера гражданин, кем бы он ни был, возвращался с речки или еще откуда, услышал наши голоса, потом и нас заметил, и решил понаблюдать за пришлыми издалека. Понять, чего нам надо.

Расколотый практически напополам ствол искореженной старой березы превратился в природную лежанку. Одна толстая ветка изогнулась дугой, образовывая своего рода купол-навес. Из-за густой листвы и не разглядеть, есть кто на дереве, или нет никого. Молодая поросль то ли от нехватки солнца, то ли еще по какой причине переплелась, образуя в разломе эдакое гнездо, в котором спокойно уместится взрослый человек. Не лежа, конечно, но вполне себе комфортабельно для длительного наблюдения.

Собственно, хорошо примятые и поломанные тонкие ветки наглядно демонстрировали: не так давно здесь кто-то сидел, причем длительное время.

К тому же береза росла вроде как на отшибе, но в окружении более высоких деревьев. Со стороны деревни позицию, удобную для наблюдения, прикрывали густые непролазные кусты.

В этих зарослях я заприметил тропку. Похоже, именно по ней наблюдатель приходил и уходил. Судя по всему, пользовались ею нечасто. Следящий за нами человек не был профессионалом, иначе не вел себя, как медведь в посудной лавке. Убрал бы за собой вырванные из одежды нитки и другие мелочи, заметные опытному глазу. Сломанные ветки, смятая листва и трава подтверждали мои мысли. Даже окурок, белеющий под березой, говорил о том, что неизвестные не специалисты. Скорее всего, это местные джентльмены удачи.

Я снова замер, вслушиваясь в лесные звуки. Рассвет приближался, все живое еще спало. Сейчас, в час Быка, самое тоскливое предрассветное время, когда большинству людей снятся сны, часто тревожные, мрачные. Самое страшное время суток с трех до пяти утра. В это время совершаются многие преступления. Время, когда люди либо глубоко спят, либо страдают бессонницей. Я надеялся, что те, по чью душу пришел, спят без задних мыслей, не позаботившись об охране.

Осторожно скользнув к березе, ловко вскарабкался на развилку, оглядел лежанку. Неизвестный и тут наследил: крошки табака, обрывок пожелтевшей бумаги. Я поднял кусок, поднес к глазам, чтобы рассмотреть поближе. Ничего особенного, уголок от старого тетрадного листа в клетку. Ни надписей, ни цифр, может, табак заворачивали в эту бумагу? Судя по крошкам, наблюдатель курил самокрутки.

Не отыскав больше ничего интересного, я спустился на землю, снова замер, вслушиваясь в звуки. Лес потихоньку готовился к пробуждению. Некоторые ночные жители еще доедали свою добычу, другие уже возвращались в норы и гнезда. Дневной живности по-прежнему снились их звериные сны. Небо серело, потихоньку окрашиваясь в синеватые холодные оттенки. Пора. Самое время посмотреть, что за люди поселились в заброшенной деревне, поглядеть на оружие, которое обнаружил Ванька.

Я выскользнул из леса чуть в стороне, обходя дорогу к колодцу по большой дуге, сквозь молодой пролесок. Лес потихоньку отвоевывал позиции, которые когда-то отобрали у него люди. Теперь природа возвращала свое. Мне же мелкоросье только на руку. Можно подобраться к деревушке не задними дворами и огородами, а чутка сократив путь почти напрямки.

Добравшись до первой избы, притаился в заросшем палисаднике, вглядываясь в предрассветную муть. Заброшенная деревня жила своей тихой жизнью. Поскрипывали рассохшиеся доски, кряхтела черепица на крышах, откуда-то раздавался негромкий равномерный стук с равными паузами между звуком и тишиной.

Я прислушался, пытаясь определить источник ударов и понять, что это может быть. Звук шел со стороны колодца. Через какое-то время я сообразил: похоже, это что-то трется о край ведра. Напрягся, решив, что кто-то хочет набрать воду, но звук под это дело не подходил: слишком тихий, слишком не такой. Скорее похоже на осторожное царапанье по железу. Может, птица решила попить из ведра, когтями шкрябает? Или просто присела отдохнуть елозит лапами по краю ведра?

Послушав какое-то время, убедился, что от колодца никто в мою сторону не идет, я двинулся в сторону первого дома, заходя со стороны огорода. Именно через задние дворы я и планировал подобраться к тому сараю, о котором рассказывал Ванька. Идти по улице слишком опасно. Кто его знает, сколько граждан, и в каких домах ночуют. А вот заросшими огородами самое то: там и трава прикроет, и окон нет.

Примерно через полчаса я оказался на заднем дворе того самого дома. Спрятавшись за раскидистым кустом, принялся наблюдать за обстановкой. Во дворе никого не было, впрочем, немудрено: время такое, все спят. Охрану тоже не выставили, значит, решили, что нечего бояться. Пионеры ушли и не вернулись. Уверен, за нами следили до тех пор, покуда мы не покинули речку. До основного лагеря не пошли, я проверил, когда ходили с Ванькой за хворостом. Признаков слежки за нашим палаточным городком не обнаружил. Это порадовало: нас не приняли всерьез, посчитали обычными туристами. Впрочем, мы ими и являлись.

Убедившись, что возле сарая никого нет, я тихо скользнул в проход в покосившемся заборе и невидимой тенью подобрался к объекту. Когда-то добротное деревянное сооружение теперь выглядело неухоженным, но не заброшенным. Дырки и прорехи чья-то умелая рука аккуратно заделала, постаравшись сделать так, чтобы новые латки не бросались в глаза постореннему случайному путнику.

Я заглянул в грязное оконце, но ожидаемо ничего не увидел. Выглянул из-за угла, убедился, что во дворе никого нет, скользнул в сторону дома, сторожась и прислушиваясь.

Во дворе под старым навесом летней кухни стоял старый стол. Отчего-то граждане проживающие не озаботились тем, чтобы скрыть следы своего присутствия. Видимо, расслабились, решили, что больше никто в этих краях не появится. Остатки незамысловатой трапезы грудились на краю столешницы. Пустые банки из-под рыбных консервов, корки черного хлеба, попки соленых огурцов, грязные железные кружки. На старомодной плите стоял почерневший от копоти чайник с погнутым боком. На скамье валялась чья-то кепка.

Дверь в дом оказалась закрыта, а вот форточки в окнах, что выходили на улицу, открыли настежь. Из них раздавался мощный храп. Я подкрался к окну, желая разглядеть количество народа, ночующего в доме. Не успел подобраться к стене, как в доме стихло на одну долгую минуту. Я затаил дыхание, вжавшись в стену.

Скрипнули пружины кровати, натужно так, словно кто-то громоздкий решил перевернуться с боку на бок. Затем храп продолжился, но уже в другой тональности. Похоже, один из спящихо или перестал выдавать рулады горлом, либо проснулся по какой-то причине.

Причина вскоре выяснилась. В комнате кто-то чертыхнулся, негромко выматерился. Затем раздались шаркающие шаги. Я отступил в густую тень разлапистого кустарника, продолжив слушать и наблюдать за домом. Неизвестный, скрипя половицами, прошаркал в переднюю часть дома. Затем раздался железный грохот, очередная порция мата, странный хлюпающий звук. Через пару секунд до меня дошло: похоже, гражданина мучает похмелье, проснулся и решил попить водички из ведра, что стоит в сенцах.

Через пару минут полуночник или уж скорее предрассветник вернулся в комнату, скрипнули снова пружины кровати, неизвестный улегся обратно досыпать. Я терпеливо выжидал.

Примерно минут через пять храп обрел привычные «музыкальные» ноты. Похоже, похмельный снова уснул. Я вернулся к окну и осторожно заглянул внутрь. Незваные жильцы заброшенной деревни стащили в этот дом всё, что оставили бывшие жители. В результат вполне себе неплохо устроились. Обшарпанная вешалка, кривоногий стол с керосиновой лампой, скособоченный стул с поломанной спинкой разместились по стенам.

Тут же стояли три кровати, на которых спали граждане искатели. Понятно дело, не на перинах. Панцирные сетки застелили какими-то непонятными тряпками. А вот укрывались джентльмены удачи на первый взгляд вполне приличными серыми тонкими одеялами, похожими на те, что выдают в плацкартных вагонах в летнее время. Где только раздобыли?

Три койки, три спящих тела. Осторожно заглянул во все остальные окна по очереди, но больше никого не обнаружил. Хотелось бы знать точно, это все или только часть охотников за оружием? И если есть еще, то где ночуют? В том месте, где разыскали схрон? Или спящие как раз-таки искатели, которые теперь поджидают покупателя, а может, старшего, чтобы переправить добытое в нужное место? Вопросов много, ответов ноль.

Убедившись, что искатели по-прежнему спят без задних ног, не удосужившись даже поставить нехитрые ловушки на всякий случай, я вернулся к сараю. Оглядел подлатанную дверь, потрогал петли, убедился, что их недавно смазывали, взялся за ручку и осторожно потянул на себя.

Дверь открылась практически беззвучно. Скользнул в сарай, прикрыл за собой вход, постоял, привыкая к темноте. Впрочем, предрассветные голубые сумерки уже шкрябали замызганные окна. Вещи в сарае обрели сероватые очертания, как на старых фотокарточках. Я тихо двинулся по периметру, изучая всё, что попадалось по пути, возвращая предметы, к которым прикасался, на свои места.

Оружия не наблюдалось. Похоже, граждане успели упаковать и перепрятать, а может даже и вывезти из заброшки обнаруженный клад. Но интуиция подсказывала, что для подобной операции времени у искателей было маловато. К тому же мы с моими пионерами вынудили их на время отвлечься от работы. Потом они за нами следили. Да и горячительного выпили маловато. Я припомнил всего одну пустую бутылку под столом. Непохоже, что отмечали продажу. Вполне возможно, здесь у них не просто перевалочная база, а один из схронов. Осталось понять, так ли это. И если так, куда спрятали оружие?

Или всё-таки Ванька приукрасил действительность? На самом деле винтовок было пару штук, а патронов не ящик, а небольшая горстка?

В последнем я искренне сомневался. Ванька Мальков хоть и мальчишка совсем, и даже с фантазией, а у страха, как известно, глаза велики, но ведь пацанам он так ничего и не сказал, да и со мной поделился, только когда в основной лагерь вернулись. Испуган был, колебался. Значит, было больше, чем просто одна винтовка.

Я замер возле стола, о котором рассказывал Малек. Ни следа, ни пылинки, слишком чистый для брошенного сарая. Только скомканная мешковина валяется под столом. Наклонился, поднял тряпку, принюхался. Похоже, кто-то не так давно здесь чистил оружие. Ну и где же оно?

Присев на корточки, принялся внимательно разглядывать пол. Выпрямился, подошел к сундуку возле стены, о котором пацаненок тоже говорил. Осторожно приподнял крышку, замер, поморщившись от неприятного скрипа. Прислушался. Тишина. Приподнял еще чуть-чуть, буквально по миллиметру, заглянул в пустое нутро. И тут ничего. Ладно, будем искать.

Тенью метнулся к двери, показалось, что во двор кто-то вышел. Долго вслушивался, но ни кашля утреннего, ни кряхтенья, ни громаханья сапог по крыльцу не услышал.

Отступил от двери, еще раз огляделся. Итак, вынесли, или припрятали в сарае? Если здесь, значит, должен быть подпол. Поищем.

Долго искать не пришлось. Через минуту обратил внимание на точно такую же мешковину, как и под столом. Только эта тряпка валялась ближе к задней стене. Причем выглядела слишком ненатурально. Словно кто-то специально небрежно скомкал, бросил и позабыл. А спустя время стал скидывать на тряпицу всякий ненужный мусор, обрывки старых газет, какие-то щепки и прочую дрянь.

Стараясь не шуметь, двинулся к мешковине, опустился на корточки, склонился, внимательно разглядывая. Ну, точно, устроили эдакое прикрытие. Причем, видимо, сдвигают тряпку за края в сторону, когда надо попасть в погреб, судя по характерному следу. Я хмыкнул: бестолочи, одно прячут, другое выставляют напоказ, кто ж так делает. Оглянувшись на входные двери, не услышал ничего подозрительного, аккуратно приподнял край мусорной подстилки.

С первого взгляда и не разглядел квадрат крышки, его тоже старательно присыпали пылью и грязью, чтобы сливался с таким же грязным полом. Поколебавшись, решил всё-таки отодвинуть мешковину и заглянуть в подпол. Мало ли, может, это всё моя паранойя. На самом деле в погребе ничего нет, зря только взбудоражу милицию.

Перед глазами мелькнула картинка: спальня с тремя кроватями и спящими телами, и одинокая винтовка, прислоненная к стене возле одной из коек. Нет, здесь точно должно что-то быть. Не зря же граждане так старательно заметали следы в сарайке.

Ухватившись за края мешковины, осторожно потянул в сторону, открывая пятно крышки. Кольца-ручки не наблюдалось. Зато возле стены сундука обнаружил широкий кусок железа, похожий на большой толстый нож типа мачете. Видимо, с его помощью подковыривали и поднимали крышку. Могу ошибаться, конечно, может, у копателей свой способ, но мне сошёл и такой.

Петли не скрипнули, а вот грязь и пыль посыпались, едва не вынудив меня громко и смачно чихнуть. Откинув люк, прислонил его к стене. Вернулся к выходу, приоткрыл дверь и прислушался.

Утренняя предрассветная тишина потихоньку наполнялась жизнью. Испуганно вскрикнула какая-то пичуга и сразу замолкла. Я поёжился: хоть и лето, а воздух по утрам свежий, прохладный, слегка сыроватый.

Солнце ещё не поднялось, но уже цеплялось лучами за кромку земли. Холодными синеватыми пальцами прикасаясь к небесам, разглаживая тени, разгоняя ночные кошмары. Ещё немного, и небо покроется розовым мягким золотом, смягчая предрассветные краски, даря миру надежду на новый день, новую жизнь, новые ожидания.

Я уже собирался вернуться к подполу, оперативно в него нырнуть, вынырнуть и отправиться в обратный путь, прихватив какое-нибудь вещественное доказательство, как вдруг в утренней тишине отчётливо скрипнула дверь. В первую секунду решил, что не до конца прикрыл сарай. Кинул быстрый взгляд, но деревянное полотно плотно перекрывало проход. Значит, кто-то проснулся ни свет ни заря. Надеюсь, этот кто-то не попрётся с утра пораньше в сарай.

Прислушался, прильнув к дверным доскам. Кто-то смачно откашлялся, под тяжестью грузного тела заскрипели старые доски крыльца. «Чёрт, похоже, придётся уходить», — мелькнула мысль. Оглянулся на открытый люк, прикидывая, успею ли вернуть всё на место.

Неизвестный шагал в мою сторону медленно и тяжело, время от времени кряхтя и кашляя. Я плавно скользнул вправо, перехватил за рукоять лопату, которую приметил, изучая сарай, и застыл возле двери. Дверь открывалась наружу, и с того места, где я затихарился, входящий меня сразу не приметит. А потом будет поздно, тут главное вовремя подхватить падающее тело, чтобы без шума и пыли оттащить в сторону и спокойно уйти.

Звуки прекратились буквально в нескольких шагах от сарая. Я приготовился, напряжённо вслушиваясь в тишину. Неизвестный в очередной раз смачно зевнул, закашлялся, негромко выругался, и снова всё стихло.

Я ждал, слушая пространство, пытаясь понять, какого лешего гражданин застыл напротив сарайки. Что-то заподозрил, заметил? Или просто от нечего делать? Зачем мужик в принципе с утра пораньше поперся на задний двор? Режим, что ли? Встают с первыми петухами и что-то делают?

Но всё оказалось донельзя банальней. Я ухмыльнулся про себя, заслышав подозрительно знакомые звуки, чуть расслабился, но лопату из рук на всякий случай не выпустил. Шанс покинуть сарай с добычей всё ещё оставался, но нужно было поторопиться.