Трон галактики будет моим! Книга 2

Глава 8 Позвольте задать вам пару неудобных вопросов

Ну, целуя Дашу, я почти сразу понял, что делаю то, чего не стоит делать.

Если я хочу потерять ценного специалиста, верного боевого товарища, завидного бойца, на которую у меня далекие амбициозные планы, внести непоправимую смуту в свою едва слаженную команду приближенных, подорвать собственный династический потенциал, обнулить союзные перспективы как свои так и других игроков, то, что я делал, целуя Дашу — это был самый верный путь.

Но я не мог себе сейчас отказать. На миг случилось то, что гораздо сильнее меня.

К счастью, мой первый с Дашей поцелуй, самый сладкий и самый долгожданный и вожделенный поцелуй после выхода из криосна, продолжался недолго.

Нас внезапно прервали.

— Кхм-кхм! — Семеныч к его чести постарался нас подготовить к своему появлению и громко прокашлялся, прежде чем подняться на крышу. И потому мы не попадали от неожиданности один за другим с парапета на песчаный барханчик внизу.

Как-то сама собой между нами с Дашей образовалась дистанция в пару метров.

Блин! Повезло, что нас застали раньше, чем это всё зашло слишком далеко.

Вот блин! А с Семенычем неудобно получилось. Я должен был прервать процесс сам.

Блин-блин-блин! В то же время я так хотел, чтобы это зашло необратимо далеко и огнем оно все гори…

— Да, Семеныч? — вздохнул я, не подавая виду, что происходило что-то, усложняющее и без того сложную ситуацию.

— Господин рыцарь, — ровно произнес Семеныч. — Позвольте переговорить с вами. Наедине.

Это он, конечно, для Даши подчеркнул. Даша смущенно покосилась на меня, пригладила непокорные волосы, слезла с парапета и ушла, коснувшись по пути батюшкиного плеча. Семёныч ей кратко, но сухо улыбнулся. Понятно, на неё он не гневается. А на кого тогда? А вот догадайся, господин рыцарь, это же ты здесь самый умный.

Я повернулся к Семенычу на парапете, показал на место, которое только что занимала его дочь.

Семёныч подошел, молча сел на парапет рядом со мной, молча сцепив руки в замок о чём-то думал. Уже неплохо. Значит, поговорим как разумные люди. Значит всё не пойдет прахом прямо сейчас…

Семеныч дождался когда утихнут шаги Даши на внутренней лестнице и тогда только сказал;

— Даша не знает. Но у нас с женой же был ещё ребенок. На семнадцать лет старше. Тоже девчонка. Совсем на Дашу не походила, спокойная такая, тихая. Души мы в ней не чаяли. Сгинула в гарнизонных бунтах на Мемезисе. Наш полк тогда там стоял в дальнем гарнизоне, а вспомогательные отряды поднялись после двух лет невыплат, ну и вот. Сожгли тогда весь наш военный городок, со всеми, кто там был. А потом уже мы их. Но дочку-то не спасло это уже. И не пожила толком.

— Понятно, — медленно проговорил я.

— Вы меня поймите, господин рыцарь, — вздохнул Семеныч. — Может, и впрямь для неё нет лучше вас человека. Но то, что вы тут затеяли… Об этом уже вся планета знает. Так-то, если по-простому, без всего этого, вы просто сограждане одного города, и всё. Ну, или коллеги по вашему мероприятию. А если как-то… если иначе, то она уже ваша подруга и первая цель любого, кто захочет вас задеть, а на открытый бой не решится. И что тогда с нею будет?

И в этом Семеныч, конечно совершенно прав. За такую цель много кто будет готов уцепиться. Не время мне такие отношения заводить. Опасно. Смертельно — но не для меня. Для неё.

Прав Семеныч.

— Вы поймите меня, как отца, не могу я об этом всём не тревожиться, — проговорил Семеныч. — Что с нами всеми завтра будет, никто не знает. Я не знаю, как теперь у нас дальше будет, раз уж я вас о таком прошу, а вам, господин рыцарь, это по чести вашей нестерпимо…

— Семёныч, — успокаивающим тоном произнес я. — Я взрослый человек, я управляю собой, а не эмоции меня тащат. Я тебя понимаю. И понимаю твою ситуацию. Будь спокоен. Я благоразумный человек. И она — тоже. Наша с Дашей минутная слабость всё равно не зашла бы слишком далеко. Но мы обязательно вернемся к этому вопросу, когда я покончу с большинством наших угроз. Когда я построю флот. Когда я сам буду самой большой угрозой в галактике.

Я пошёл ему навстречу. Пока что. Ну, а как по другому-то? Наше дело важнее для меня, моих удобств и удовольствий. Да, и даже чувств. Я не стану обижать ближайшего соратника, вносить бесполезное напряжение в команду.

Мне придется сказать Даше. Надеюсь, после этого мы останемся друзьями.

Блин. Вот не хочу я оставаться друзьями. Я готов к большему. Но надо, Саша, надо. Ради дела.

— Ладно, Семёныч, — усмехнулся я. — Давай расходиться. Завтра много тоже дел.

Дашу я уже нигде не обнаружил, и ни о чем с ней так и не поговорил, так что утром я проснулся не слишком веселым.

Блин, флотские маневры ещё не начались, а уже такие лишения! Это явно не то, что соответствует моим представлениям о хорошей комфортабельной войне и трудовом подвиге со всеми удобствами.

И тогда я прямо с утра я, сублимируя не произошедшее этой ночью, затеял квалификационные стрельбы из ручных бластеров с участием всего личного состава.

Посмотрим, насколько мой личный состав готов к труду и обороне. Их профессура к бою явно готова, а наша? Вот и проверим, кто на что годен.

На стрельбище за гаражами согнали всех, а Иоланта со своими придворными пришла сама.

— Как чувствуете себя сегодня, сударыня? — поинтересовался я.

— Благодарю, господин учитель. Приемлемо, — поморщилась моя непрошенная ученица, синяя, как труп. — А чего это вы тут затеваете?

— Посмотрим, умеют ли славные горожане стрелять. А то есть у меня по этому поводу некоторые сомнения.

На совершенно неуместный гогот Макса я внимания не обратил, все понятно, для него это всё тупые шуточки отца-командира, чисто для расслабона. Ну как так может быть, что кто-то на свете — и стрелять не умеет? Совершенно же невероятное предположение, чисто ради поржать. Граждане Империи с пелёнок стрелять приучены, а как же иначе?

— Ну, прошу всех к столу, — пригласил я желающих начать первыми.

Первой без колебаний вышла вперед Октавия.

На столе перед расставленными в отдалении мишенями мы разложили все имеющиеся у нас ручное вооружение. Желающие подходили выбирали оружие и от стола же вели огонь по мишеням. Сидевшего рядом и облизывающегося на полный стол вусных пушек Потемкина, пришлось отогнать.

Октавия могла б и не подходить.

Как всегда, позверствовала, пуляя точно в десятки на любой дистанции, сопровождая выступление акробатическими трюками и жонглированием бластером.

Потом пошел Макс. Макс осыпал мишень градом болтов, не оставляя не ней живого места хотя и не всегда попадая в десятку, но при такой плотности огня это уже точно не его проблема.

Семёныч стрелял не спеша, точно, сразу видно, привык к чему-то более могущественному, чем ручная пукалка.

Илья палил быстро, с двух рук, как он умеет, и замечательно точно, укладывая попадание в попадание. Разбитая приспешниками токсичного барона рука уже полностью восстановилась.

Петенька Скорый стрелял плохо. Попал один раз в край мишени, остальное — в молоко. Надо будет сказать Семёнычу, чтобы поучил животновода.

Прохор, серв Марии Геннадьевны, стрелял ещё хуже. Ещё и шатался на месте при стрельбе, закидывая ствол повыше.

После пары первых выстрелов Октавия заорала:

— Отберите! Отберите у него бластер!

И бластер отобрали.

Головастик Андрон, по счастью, не стрелял вообще. Потому что нечем ему было стрелять, социопату эдакому. Не заслужил пока что ручек и ножек.

Роберт стрельбы прогулял, были какие-то занятия в городе. Ну да ладно, выпишем предписание пройти позже. Хотя, надо признать, стреляет он недурно. Племя Скалы мы на стрельбы не позвали, как и Алевтину. Не всё же податное население записывать в воинское сословие.

Даша, пока другие стреляли, перебирала пушки на стволе, морщилась, но, наконец, подобрала устраивающую её рукоятку. Но батарею поменяла, сняв с другого бластера, и долго еще крутила настройки прицельной планки, добиваясь удобного для себя режима. А потом всадила десять десяток из десяти выстрелов. Великолепно.

— Великолепно! — широко улыбаясь, подтвердил я вслух.

— А вы, господин рыцарь? — ехидно поддела меня Даша. — Покажите нам свой класс.

Ну конечно, теперь она меня все время будет так провоцировать? Ох, нарвется девка, ох нарвется однажды.

Но пришлось показывать. А чего бы и не показать? У меня пурпурный уровень бластфайта, это вам не вымышленное от начала до конца Биг-Бум-До наивным детям изображать.

Я подмигнул улыбнувшейся мне Даше, разложил перед собой четыре однотипных бластера.

— В классическом бластфайте это называется «Гравитационный маневр», — произнес я взяв два бластера. А потом подбросил их высоко в воздух. И пока они взлетали и падали обратно, я схватил два оставшихся бластера со стола и поразил ближайшие цели почти слитной очередью, бросил бластеры, картинно расставив руки поймал упавшие прямо в ладони рукоятки падавших сверху и расстрелял в том же темпе дальние мишени.

Иоланта аж захлопала в ладоши от возбуждения. Октавия покосилась, кажется даже ревниво, Макс и Семёныч просто довольны демонстрацией не поддельных возможностей обожаемого начальства, а Илья так искренне впечатлен.

Вот так-то, детки. В целом бесполезно, но девушки всегда под впечатлением.

Папка рулит.

— Ого! — со неподдельным восхищением проговорила Даша. — Вот это было круто. Впечатляет. Научишь?

Я покосился на Семёныча, и чисто чтобы немного побесить его пообещал:

— Конечно.

— А меня вы научите так стрелять? — Иоланта уставилась на меня огромными влажными глазами. — Ну пожалуйста, пожалуйста, учитель! Пожалуйста!

Ну а почему, собственно, нет? Как раз стрелять я умею как из личного, так и из корабельного вооружения, и кучу народу лично еще научится заставил за долгий срок военной карьеры. Конечно смогу.

Я взял один из бластеров со стола и показал Иоланте:

— Это стандартный тактический бластер, сударыня. Им вооружены пехотные и флотские офицеры империи. Тут все просто — рукоять, предохранитель на батарее, ствол с прицелом. Вот здесь кнопка спуска. Его нужно нажимать, сударыня. Просто нажимать. Не дергать, не тянуть, не ласкать нежно, или чего там еще придумывают озабоченные персоны. Просто нажать и поразить цель.

Иоланта взяв в обе руки великоватый для нее бластер, закусив губу навела его на мишень.

— Ну, я прицелилась, — сообщила она.

— Нажимай на спуск, — подбодрил ее я.

Бдыщ!

— Ложись! — проорал я, кидая Иоланту под стол и падая сверху.

Выпущенный ею болт отрекошетил от мишени и пролетел у нас у всех над головами, взорвавшись в глухой стене вокзала позади осыпав нас бетонной крошкой.

Вот как она так смогла? Бластерный рикошет, это один шанс на миллион, и она его выбила с первого раза!

— Ниче себе, — пробормотал Семеныч поднимая голову над песком. — Какая одаренная малютка. Я такого в жизни не видел.

— Ладно, черт с ними с бластерами, в конце-концов, не в них сила, — пробормотал я, осторожно отбирая пушку у Иоланты и бросая на стол.

— А в чем сила, учитель? — трогательно хлопая огромными глазами задала очередной коварный вопрос юная ученица.

— Ну и вопросы у вас, сударыня, — пробормотал я, стряхивая налипший на китель песок. — Гм. Одни говорят, что в знании. А другие, что на стороне больших батальонов.

— А вы сами как думаете? — удивленно спросила Иоланта.

— Я думаю, что сила в правде, — отделался я от неудобного вопроса вовремя подвернувшейся цитатой. — У кого правда — тот и самый могущественный из практиков бластфайта. Давай лучше твои дистанционные техники потренируем. Сможешь попасть в самую дальнюю мишень?

Она смогла. Не с первого раза, но смогла. Собралась и закидала мишень своими едва заметными силовыми копьями. Разорвала мишень просто в клочья, но ближе к центру не попала ни разу. И вон стоит еле дышит после перенесенного напряжения. Так и помереть недолго.

Какая же сырятина все эти ее дальнобойные техники…

— Скверно, — заключил я, разглядывая результаты учиненного обстрела. — И кто тебя только такому научил?

— Мама… — подавленно прошептала Иоланта.

И вдруг разрыдалась. Горючими слезами. Долго и безутешно. Даше аж пришлось её утешать, обнимать и косо на меня смотреть, мол — вот до чего бедного ребёнка довел. Ну, блин, я точно не этого добивался. Не поймешь этих высокородных девиц, то прибить пытаются, то вот, рыдают по-детски…

— Октавия, ну в чем дело-то, а? — потряс я руками над головой в невысказанном вопросе.

И пока Даша баюкала Иоланту на руках, Октавия мне все рассказала. Всё, что выяснила из разговоров с Иолантой и из открытых источников.

Мама Иоланты погибла несколько лет назад, сражаясь с одним из последних по времени рейдов Орды вглубь галактики. Вынырнувшие из скрывавшей их тьмы маточные корабли ордынцев вышли на орбиту сближения с Коваролом. Их было не так много, как в том самом моём сражении, но предостаточно, чтобы поживиться жителями планеты, а затем уничтожить её.

Империя выразила обеспокоенность и готовность принять всех беженцев с планеты, что успеют её покинуть до момента, когда для планеты станет слишком поздно.

Мама Иоланты собрала всех, кого смогла собрать с планеты, продала фамильные драгоценности и наняла ещё и братков войны, как раз пролетавших мимо, и все вместе они выступили навстречу рейдерам Орды, завязали сражение, в котором мама Иоланты и погибла. Сама повела флот в бой в личном истребителе. Ну и вот…

Орда отступила, Коварол уцелел. А Иоланта осталась одна на руках неготового к таким катастрофам отца-регента.

Я не знал. Я даже не слышал о таком сражении.

Впрочем, как и о сотнях других больших и малых столкновений по краям империи, в которых сражались и погибали люди, которых я не знал, но мог называть своими, потому, что мы сражались с общим врагом…

Вот оно как. Ну значит, всё. Теперь это дело личное. Мое дело.

Покойся с миром, моя боевая подруга, которую я никогда не видел… Мы сражались в одном бесконечном бою с Ордой, хоть и в разное время. Я не забуду твой подвиг, твое дело не пропадет.

Я позабочусь о твоей девочке…

— Что случилось, господин рыцарь? — спросила Октавия, заметив видимо, как переменилось мое лицо.

— Ничего, — ответил я. — Все остается как обычно. Квалификационные стрельбы можем считать законченными, результаты в целом удовлетворительные, но следует продолжать тренировки, Октавия, позаботься о составлении общего графика.

— Будет сделано, господин рыцарь.

— И кое-что еще, Октавия, — задумчиво добавил я.

— Да, господин рыцарь?

— Подготовь для моей ученицы тестирование по общим предметам. Выясним, чему ещё её учили. И чему научили. Да, найди мне программу обучения юнкерской космической академии. Я должен заняться её всесторонним образованием. А не только военным.

— Не могу не приветствовать ваш порыв, господин рыцарь, — с неуловимым выражением высказалась вдруг наша кибердама.

— Это у тебя сарказм так проявляется, Октавия? — прищурился я.

— Ну, что вы, господин рыцарь, — совершенно равнодушно отозвалась Октавия. — Я совершенно серьёзно.

— Ну, ладно, сделаю вид, что поверил, — отозвался я. — Всё равно, одним из преподавателей будешь ты.

Октавия равнодушно пожала плечами, мол как прикажете, господин рыцарь.

Огромный вал всего того, что мне необходимо сделать, чтобы быть готовым к самому главному вызову моей жизни, только нарастает. В него затягивает людей, ресурсы, а скоро затянет планеты, и целые звездные системы. И всё равно, этого может оказаться недостаточно.

Но мы должны. Мы должны ускориться. Мы должны вложить все силы, я должен вложить всего себя целиком…

Или всё было зря.

Но у меня ещё осталось немного времени…

Я ещё не знал, что этого времени мне оставалось всего несколько минут.

— Господин рыцарь, — произнес вдруг Семеныч. — Неопознанный корабль четвертого класса занял геостационарную орбиту над космодромом и только что сбросил десантный челнок.

Это Семеныч получил сообщение от своих систем наблюдения за небосводом.

— Челнок по экстремальной траектории заходит к нам на посадку, — добавил через секунду Семеныч. — На запросы не отвечает.

— Это ещё кто? — нахмурился я. — Мы кого-то ожидаем, Октавия? С Коварола?

— Нет, господин рыцарь, — ровно ответила Октавия.

Второй внезапный корабль на этой неделе. Это точно не к добру. Вражеский десант?

Я оглядел стол заваленный оружием и решил, что совпадение удачное.

— Хорошо, что мы все стволы тут собрали, — пробормотал я, выбирая два из четырех бластеров из которых стрелял сегодня. — Пусть садятся, есть чем встретить, если что, дорогих незваных гостей…

А вот и челнок показался, видно его в небе уже даже невооруженным взглядом.

— Я пожалуй, отойду, господин рыцарь, — произнес Семёныч не отрывая взгляд от лихо спускающегося почти по отвесной прямой корабля. — Тут стволы какие-то детские. Возьму тот, что покрупнее.

— Ага, — отозвался я. — Давай, Семеныч. Сходи за большой пушкой. А то чо-т они какие-то резкие.

Надо, давно надо было построить тут пару пушечных турелей, вот как раз на такой случай. А то эти вот щаз тут десантируются, как на параде, блин.

— Ну, что господа, — задумчиво произнес я. — Разбирайте пушки, пойдем встречать дорогих незваных гостей. А вас сударыня, Иоланта, я попрошу остаться. Что бы это ни было, вас это не касается.

Иоланта пожала плечами:

— Куда вы, туда и я, учитель. И обсуждать тут нечего. Если надо кого убить, вы только скажите.

Я поднял очи к небу, но даже там никто явно не разделял моих педагогических мук. Всем плевать, решайте сами.

Чего с ней делать, я вот так с ходу не придумал, не доводилось знаете ли, ранее отвечать за жизнь своенравных дворянских детишек, с суицидальным комплексом. Жизнь к такому меня не готовила. Обычно солдаты жить хотят.

— Мы об этом еще побеседуем, — я махнул рукой, подвесил бластеры на пояс сзади и молча пошел на посадочное поле. Все последовали за мной.

Чёрт, надеюсь, эрцгерцогиню сейчас тут не пристрелят.

Челнок приземлился перед вокзалом, подняв облако песчаной пыли. Когда мы вышли на бетон они уже выгрузились из челнока, плотная слаженная группа из десяти человек в легком пехотном обвесе. Впереди шагал длинный мрачный боец, с незнакомыми гербами на одежде. Какие-то бегущие белые собаки в круге.

— А вы кто такие? — максимально тепло и гостеприимно, как у нас в городе принято, поинтересовался я, когда мы максимально сблизились и остановились друг напротив друга. — Королёв вас не приглашал.

— Мы специальная поисковая группа имперского рода Олдринных, — мрачно произнес длинный. — Слышали о таком роде? Вот и славно. Мы его родовые легавые.

Легавые? Занятно. А по-моему, вы просто борзые, ну, да не суть.

— А тут вы зачем, господа легавые? — спросил я.

— Мы расследуем недавнее похищение имущества с объекта принадлежащего роду Олдриных на Первопрестольной, — произнес мрачный легавый. — Позвольте задать вам пару неудобных вопросов.

Твою же за ногу маман! Они нас нашли!

Спокойно. Ничего они не нашли. Держим покерфейс и играем от обороны.

— Ну, попробуйте, — прищурился я.

Легавый с браслета на запястье запустил проекцию в воздухе между нами.

— Мы знаем, что на один из последних кораблей, уходивших с Первопрестольной, перед восстанием черни попало кое-какое имущество императорской семьи, доверенное роду Олдриных на длительное хранение. Мы его ищем. Мы знаем, что вы были на этом корабле. Видели что-то такое?

— И что это? — спросил я, удерживая на лице теплую улыбку.

— Это криокапсула, — проговорил мрачный левый. — Ценный антиквариат. Её вскрыли, а содержимое похитили.

А то я не знаю. Это же была моя капсула. Я в ней сто лет провел.

— Надо же, впервые вижу такую штуку, — вполне натурально соврал я.

— А мне вот кажется, вы нам нагло лжете, — проговорил легавый. — Я уверен, что вы там были.

Да блин, не вышло.

— Впрочем, не важно, что вы скажете, — добавил легавый. — У нас есть свидетель.

— Серьезно? — удивился я. — И кто же это?

Опа. А свидетель действительно был. Это же наш старый знакомый, держатель притона в верхнем Пантеоне на Первопрестольной. Я ещё его ботинки угнал.

— Кого я вижу! — воскликнул он, в восторге тихо хлопая в огромные ладоши. — А ведь я предупреждал, что придется отработать каждый потерянный рубль, красавчик. А вот и баба его железная, тоже тут. Это они! Оба!

— Значит, это вы, — процедил легавый, страшно недовольный.

— А если и так, то что? — заломил я вопросительно бровь.

— Живой или мертвый, ты пойдешь с нами, — произнес легавый, выхватывая бластер из кобуры и приставляя ствол мне ко лбу.

Твою мать. Я это движение даже заметить не успел.