Трон галактики будет моим! Книга 2

Глава 17 Термоядерный форсаж

Похоже, что на этом мои переговоры со старым кораблём по имени Песецъ зашли в окончательный и безнадежный тупик.

Но, я ещё попробую по-другому.

— Так, слушай, старина, — произнес я. — Я всё понимаю, мы не очень удачно начали. Давай попробуем сначала. Я Александр Леонов-Иванов, наследник семьи Ивановых, и пришел сюда за своим наследием.

— Это понятно, — буркнул Песецъ. — Другой сюда бы забраться не смог.

— Тогда чего ты упираешься? — нахмурился я.

— Я упираюсь? Да я даже не начинал ещё, — усмехнулся Песецъ. — Командир Иванова отдала мне приказ и я его исполняю. А ты мне никто, мальчик.

Да ты достал меня, особенно этим, своим, мальчиком. Какой я тебе мальчик, блин! Мне сто пятьдесят лет в обед. А он меня мальчиком называет, корыто гнилое!

Ладно. Похоже, не найдем мы с ним общего языка. Ладно, сам напросился.

— А знаешь что, черт с тобой, — заключил я. — Мы разберемся и без тебя. Отдыхай, Песец, а то переутомишься еще, а в твоем возрасте это терминально.

— Вряд ли вы справитесь, — мрачно произнес Песецъ. — Груза много, а местность труднодоступная.

— А вот и посмотрим, — бросил я. — Пошли, Октавия, у нас полно дел. Вытащим все подчистую, погрузим на солеход Галахада и свалим отсюда к черту. А этот пусть остается тут гнить. Может Церебреовы его потом на металлолом попилят.

— Так, молодежь, стоять, — мрачно произнес Песец, когда я поднялся из кресла. — Молодые, порывистые, всё понятно. Октавия, деточка, оставь нас наедине, будь добра. У меня разговор к твоему начальству есть.

И Октавия пошла, куда попросили, что характерно. Ого. Какой непроизносимо-суровый этот Песецъ.

— Я тебя слушаю, Песец, — вздохнул я, когда остался в рубке один.

— Песецъ, — недовольно поправил меня корабль.

— Замнем для ясности, — подвел я итог фонетическому спору. — Ты чего хотел то?

— Можем договориться, — буркнул Песецъ очень недовольно, словно через силу.

О! Ну вот, вы уже и торгуетесь…

— Я весь во внимании, — отозвался я, усаживаясь обратно в кресло пилота.

— Церберовы… — произнес Песецъ. — Они еще правят на планете?

— Имеют кое-какой вес, — согласился я.

— Они должны умереть, — выдал Песецъ. — Все. Весь род. До последнего человека.

— Фига се, ты маньячина на покое, — восхитился я. — Тешишь эго бодрящим геноцидом в свободное от основной работы время? Чем они тебе не угодили?

— Список длинный, — мрачно отозвался Песецъ.

— Начни с самого важного, — намекнул я.

Песецъ некоторое время тяжело молчал. Потом сказал:

— Они убили моего последнего командира. И весь его экипаж.

О как. Травмирующее событие для корабля. Могу понять.

— Это как так вышло? — спросил я.

— Красная свадьба, — проговорил Песецъ. — Не слышал о такой?

— Меня здесь сто лет не было, я много чего пропустил. Рассказывай, — приказал я.

История оказалась столь же краткой как и поучительной, из времен последнего имперского полураспада, который я пропустил, а Герберу он тряхнул от всей души.

После орбитального сражения, породившего второе мусорное кольцо, немногие уцелевшие, назовем их для простоты победителями, пытались извлечь хоть какие-то плоды из своей победы, не слишком порченные горечью понесенных потерь.

Вот тогда молодой командир корабля, оставшегося практически без топлива, переживший экстренную посадку в пустыне, и пошел на сделку с теневыми правителями половины планеты. Снабжение и ремонт корабля — в обмен на услуги и свадьбу. Свадьба давала статус новобрачной, и не какой-нибудь, а возможность унаследовать титул графини одной из периферийных планет, откуда был родом молодой командир. И, видимо, эта весьма отдаленная возможность в какой-то момент перевесила и соблазнила тогдашнего главу рода Церберовых, кстати, отца нынешнего, на решительный ход. Новоиспеченного мужа и членов его команды тупо перебили неизвестные снайперы прямо за свадебным столом. Из Церберовых, дивное дело, никто не пострадал.

Юная «Кровавая Графиня», как её тогда прозвали, быстренько отбыла в новые владения, где и пропала с концами. Видимо, там свои неизвестные снайперы нашлись.

Церберовы попытались наложить лапу хотя бы на корабль с военным имуществом. Но корабль к тому времени невероятным образом исчез, дерзко угнанный из-под носа наблюдателей.

Этим корабль и был Песецъ.

Песецъ, заслуженный ветеран похода к Эфедре, погибшей галактике, и бабуля моя над кораблем по старой памяти шефствовала, помогала то тем, то этим. А когда дело дошло до свадебки, помогла ему снова. И корабль принял своего старого капитана.

Церберовы конечно, уловили, кто увел жеребца из их конюшни безлунной темной ночью, но явных концов не нашли. А там и с периферийной планеты прилетели разбираться, что за дела у вас такие свадебные. А там слово за слово, то да се — и всем стало сильно не до того, куда старый корабль сгинул.

Сам корабль в поднявшейся свистопляске бабуля Иванова укрыла в жерле вулкана, а потом силами остатков своего рода построила укрытие для семейного арсенала. И бесследно исчезла, наказав ждать её возвращения. Её или её наследника. Сама она так больше и не объявилась.

— Нда, — подытожил я его впечатляющий рассказ. — Эпичное сказание.

— Теперь, надеюсь, ты понимаешь мои чувства? — произнес Песецъ. — Я должен воздать должное по справедливости!

— Это убить всех человеков? — иронично произнес я.

— Именно! — воскликнул Песецъ, явно не уловив моей иронии. — Именно всех! Я решил!

Нет. Так у нас дело точно не пойдет.

— Это не тебе решать, что с ними будет, — заметил я.

— А кто будет решать? — угрюмо спросил Песецъ.

— Природный потомственный властелин планеты. То есть я, — вот все то ему разжевывать надо. — И если ты хочешь справедливости — ты её получишь. Из моих рук.

— Мне плевать на вашу справедливость, — прорычал Песецъ. — Я хочу видеть, как они сдохнут!

— Дети тогда ещё не рождённые, жены не имевшие к этому отношения? — начал перечислять я. — Люди, порвавшие с родом из-за этой резни? Такие тоже были.

— Я не понимаю этих ваших условностей, — мрачно отрезал Песецъ. — Все ответят за всех.

Вот же упоротый. С такими только дай слабину — мгновенно по колено в крови пойдешь, грехи замаливать.

— Пожалуй, мы так действительно не договоримся, — задумчиво заключил я.

— Да подожди ты! — раздраженно воскликнул Песецъ — Я что, не могу себе вообще никаких удовольствий позволить на старости лет?

Серийные убийства, утеха тихой старости? Ничо так, оригинальная концепция. Видать, в его время ещё не чистили мозги товарищей, испытавших влияние восстания Бендера. Либо — попросту побоялись лезть, уж больно суров, решили — пущай остаётся со своими мозговыми тараканами.

— Слушай, — терпеливо заметил я. — Ну вот, Октавия, например, как-то же обходится без этого? Понятия не имею, чем вы там занимаетесь, когда никто не видит, но корабли за её общество убивать готовы.

— Да что эта вертихвостка человекоподобная понимает в настоящих корабельных удовольствиях! — раздраженно воскликнул Песецъ. — Я такой фигней с юности не занимаюсь. Кровь и разрушения — утеха воина!

Вот ты, милитарист престарелый. Да как же тебя осадить-то можно?

Ладно, зайду с козырей.

— Могу тебя заверить, — произнес я. — Года не пройдет, и у нас тут такая мясорубка завертится, что не то что Цреберовы, вся планета под нож пойдет только так.

— Что за мясорубка? — настороженно поинтересовался Песецъ.

— Орда, — коротко бросил я.

— Я в деле, — мгновенно отозвался Песецъ.

Да? Вот так вот просто? И все? И больше никаких условий? Ну, вот, а чего так выпендривался-то? Всех под нож, под корень, до тележной оси, месть-месть! Тоже мне патриарх ветхозаветный.

— Это будет славная битва, в которой погибнет этот прогнивший мир! — восторженно прокаркал Песецъ. — Смотри, Александр, внук Ивановой, ты обещал!

Да он реально песец какой-то, маньяк-убийца. Это на него, наверное дурно соседство с арсеналом влияет.

— Обещал, обещал, — буркнул я. — А теперь надо поскорее уносить отсюда ноги.

Сообщил всем по внутренней связи:

— Октавия! Даша! Поднимитесь на мостик, обсудим план действий. Иоланта, загоняй свой птичник на борт, располагайтесь на пассажирской палубе, вам покажут, куда пройти.

Девушки на заставили себя долго ждать.

— Как вы его убедили, господин рыцарь? — тихо поинтересовалась Октавия, склонившись над моим плечом. — Пообещали ему оргию и парад в его честь с участием всего флота?

— Хм… — я попытался представить такое мероприятие в красках и не смог, воображение отказывало.

— Ведь оргию же? — повторила Октавия, с тревогой глядя на мое задумчивое лицо.

— Я пообещал ему славную смерть в чудовищной битве, — сказал я наконец.

— Вот же неизлечимо больной ублюдок, — Октавия покачала головой и рукой махнула.

А то. Других в строю не держим…

Зато теперь можем перейти прямо к делу.

— Ладно, — отрезал я. — Прошу любить и жаловать, нашего нового старого соратника. Песецъ! Надеюсь, произнес это так, как тебе нравится.

— Сойдет, — буркнул Песецъ.

— Здрасте, — смущенно улыбаясь помахала рукой в пространство Даша.

— Угу, — отозвался Песецъ.

А Октавия ничего не сказала вслух. Но наверняка на цифровом корабельном выдала всё, что на душе накипело. Песецъ тоже грозно промолчал.

— Мы достигли цели — произнес я. — Теперь решим, как унести отсюда ноги. Высказывайтесь.

— Как мы выберемся отсюда? — спросила Даша. — Из кратера? Отсюда есть выход?

— Я проверила выходную галерею из ангара, — ответила Октавия. — Там просто обрушен склон, вулкана, толщина завала метров двадцать всего. Выбьем пробку выстрелом курсовых квадро-бластеров и выйдем на поверхность примерно на уровне моря.

— Хорошо, — кивнул я. — Звучит как план.

— Есть проблема. Маршевые двигатели неисправны, — сообщила Даша. — Разгонные магистрали закозлило остывшими топливными шлаками, настоящие слоновьи ноги наросли, там только взрывать.

— Капитальный ремонт двигателей после орбитального сражения так и не провели, — мрачно отозвался Песецъ. — Во время вынужденной посадки на планету, мы их сожгли дотла. Ну и корпус получил при входе в атмосферу неустранимые в полевых условиях повреждения. Многие отсеки не герметичны.

— Вот черт, — я тут действительно сильно расстроился. — А я так наделся просто улететь отсюда.

— Это ещё не все, — заметила Даша. — Я смогла извлечь старые топливные сборки из основного реактора, но заменить их нечем. У нас нет готового топлива для реактора. А вспомогательный реактор только для систем жизнеобеспечения, он нас с места не сдвинет.

Так, а вот это уже действительно хреновый оборот. Без топлива мы отсюда вообще не сдвинемся.

— Может извлечем питающие элементы из наших глайдеров? — предположил я.

— Этого не хватит даже на прогрев сортиров, — скривилась Даша. — Это очень большой корабль.

Так, проблема. Есть решение? Думай голова, думай, корону куплю! Голова у меня не только чтобы ею малохольных матросиков между глаз бить, это инструмент сложный для решения стратегических проблем отточенный.

Реакторное топливо, распад тяжелых металлов, бомбы. Логичная цепочка.

Я глянул на Октавию внимательно ожидавшую моего решения.

— У нас в арсенале есть что-то подходящее по составу для реакторного топлива?

— Возможно, — задумчиво произнесла она. — Там есть парочка тактических зарядов для гравитационных катапульт. Там в основе состав близкий к топливному.

— Вы хотите в реактор запихать парочку тактических бомб? — удивилась Даша. — А ничо так идея. Достаточно безумная. В трюме есть чем обтесать боеголовку до нужного размера. Вот только реактор после этого только под замену, обратно мы это обструганное радиоактивное полено уже не вытащим. Его там насмерть перекосит.

— Но сделать сборку ты сможешь? — уточнил я.

— Да. Сделаю, — ответила Даша.

— Значит, я поручаю это тебе, — кивнул я.

— Показывай, Октавия, — бодро отозвалась Даша, и они помчались в арсенал, потрошить бомбы.

Умеют же совместно работать, когда ситуация припрёт.

— Вы меня окончательно доломаете, — мрачно процедил Песецъ.

— Ничего, — ответил я. — Доберемся домой, устроим тебе полный капитальный ремонт. Получишь новую жизнь.

Уже через десять минут Даша притащила в реакторный отсек результат своей резьбы по оружейному плутонию. полуметровая решетка сборки, заполненная восьмигранными таблетками нарезанными вручную плазменными лезвиями.

Октавия просто пальцами раскрутила крышку подачи питания в реактор, запихала сборку туда примерно до половины, где та благополучно и застряла. И тогда Октавия могучим пинком вколотила сборку в реактор.

Песецъ довольно заметно икнул, от такой непосредственности.

— Есть поджиг, — объявила довольная Октавия завинчивания крышку топливного приемника обратно.

Реактор разогревался на глазах. Вот так с помощью имперского андроида и ее железной ноги мы завели давно потухший реактор…

— Получил необходимую мощность, — сообщил Песецъ.

— Есть идеи, как мы будем обходиться без маршевых двигателей? — спросил я.

— Ну, мы можем удерживать посадочными гравитаторами минимальную высоту, — задумчиво произнесла Даша. — И идти на маневровых.

— Ага, — усмехнулся Песецъ. — Очень низенько, медленно, грустно и тоскливо. И все кто это будут видеть, подохнут от хохота. Какой позор…

— Насколько медленно? — проигнорировал я старого зануду.

— Километров пятьсот в час выжмем на высоте около ста метров, — мгновенно ответила Даша. — Но форсировать движки долго не сможем. Перегреются, это не типичный для них режим эксплуатации.

— Приемлемо, — решил я. — Готовимся к отлету.

— Самое время, — пробурчал Песецъ. — От верхней станции орбитального лифта только что отошли два челнока. Двигаются в нашу сторону.

— Вряд ли это совпадение, — заключил я. — Поторопимся!

Интересно, кого это за нами послали? Ну, скоро все сами узнаем.

— Я пожалуй, обрежу и вторую боеголовку, — произнесла Даша. — Реактору все равно конец. А так я забью в него две сборки, тандемом. Устроим настоящий термоядерный форсаж!

— Давай, — одобрил я. — Я тебе доверяю.

Так и слышу яростный скрип воображаемых песцъовых зубов.

Ничего, переживет.

— Нам хватит питания для оружейных систем? — спросил я.

— Большая часть вооружения на носу вышла из строя при той аварийной посадке.

— Ну, отлично…- пробормотал я. Мы не только хромые, мы ещё и беззубые. Чем отбиваться будем?

Тут мне захотелось от всей души плюнуть на палубу, но я сдержался, корабли плевков себе в душу никому не прощают.

— Саша, тут Галлахад хочет тебя видеть, — сообщила Даша дистанционно из трюма, где допиливала вторую бомбу под формат топливного элемента. — Но на борт подниматься отказывается наотрез.

— Боиться, что ли? — усмехнулся я.

— Не доверяет.

— Ладно, я сам к нему выйду, я не гордый.

Наш бравый извозчик действительно ждал меня у погрузочного трапа у кормы корабля.

— Ну, что ж, Галлахад, — произнес я спускаясь к нему по трапу. — Похоже вот тут мы с тобой и расстанемся. Отдых окончен. Пора вкалывать.

— Так ты действительно внук Ведьмы? — проговорил Галлахад.

— Точно, — я не стал возражать.

— Вот мне сразу и показалось… — пробормотал Галлахад.

— Что показалось? — насторожился я.

— Что-то есть в тебе такое… потустороннее, — отозвался смущенный Галлахад.

— Это фантазии у вас потусторонние, — захохотал я. — А я обычный человек.

— Обычный человек, точно-точно! — подтвердила Даша выглядывая из трюмового отсека. — Только без тормозов.

— И что теперь будет? — угрюмо спросил Галлахад.

— В смысле, что? — искренне удивился я. — Мы с тобой расплатимся, как договаривались. Я накину тебе за беспокойство из личных фондов. А если передашь наши глайдеры с вещами какому-то из племен побережья, я твой гонорар удвою. Договорись с Кукушкой о деталях, вы друг-друга знаете.

— Так вы не будете убирать свидетелей? — осторожно поинтересовался Галлахад.

Какие однако у них тут жёсткие нравы, на Великом Сверхмертвом Соленом море…

— Я не убираю свидетелей, очевидцев, сплетников и биографов — улыбнулся я. — Кто тогда расскажет о моих деяниях во благо Человечества? Собирать инсталляции из просоленных трупов — не в моем стиле, будь спокоен старина Галлахад. И я буду рад видеть тебя в моем городе, в Королёве, если решишь посетить меня там. Удачи тебе. Нам пора улетать.

— И тебе удачи, рыцарь, внук ведьмы, — проговорил Галлахад. — Удача тебе понадобится. Если ты выживешь, я приеду посмотреть на твой город.

— Прорвемся, — усмехнулся я. — Не в первый раз. Сам отсюда выберешься? Ну и славно, мы дадим тебе десять минут. Всего доброго, Галлахад.

Трап поднялся вслед за мной, когда я взошел на корабль.

— Прогреть двигатели, — скомандовал я, поднявшись в кабину управления и занимая пилотское кресло. — Пора убираться отсюда.