Трон галактики будет моим! Книга 2

Глава 18 Дорога ярости

Мы были готовы отчалить. Движки прогреты, единственный функционирующий носовой квадро-бластер готов к выстрелу. Все наши на борту.

Вражеские челноки были уже совсем близко. Я хорошо различал их с запущенного Песцъом дрона-разведчика.

Сомнений у меня не было. Я вообще предпочитаю не теряться в сомнениях. Конечно, челноки вражеские, а какие ещё? Со школьной обзорной экскурсией прилетели, что ли?

Пора сваливать.

Дрон показал, как Галлахад выбрался по веревке из шахты, и уже перевалив край кратера спускался по проложенной нами тропе к своему солеходу в устье уже почти пересохшей реки. Стрелять мы собирались в противоположную сторону, всё с ним будет в порядке.

— Орудие к бою, — приказал я. — Огонь!

Квадро-бластер гулко взревел и ухнул, выбросив накопленную энергию.

Дрон показал, как кусок склона выбросило выстрелом наружу. Скалы, кувыркаясь, полетели в море, поднимая фонтаны брызг высотой в половину вулкана.

— Отрыв! — возбужденно крикнул я. — Движки, полный ход!

Ну, понеслась!

Дрон показывал, как Песецъ грозно и величаво проходит пробитый в горе туннель, впервые за пятьдесят лет показавшись на поверхности. Зрелище впечатляло. Те, кто увидел его с подходящих челноков, впечатлились тоже и пошли на осторожный облёт с дальней дистанции.

— Неопознанный корабль на острове Ведьмы! — прокричали нам вдруг по дальней связи. — Определите себя!

— Сами определяйтесь, — негромко усмехнулся я, не включаясь в беседу.

Пусть теряются в догадках, кто это на поверхность вылез, нам это полезно. Дольше будут мучиться в сомнениях, больше времени выиграем.

Двенадцать гравитаторов исправно удерживали нас над поверхностю моря, маневровые движки, все восемь подавали импульс от носа к корме, и мы понемногу разогнали стотысячатонную тушу корабля.

Вот сейчас всадить бы всю мощь в маршевые двигатели, во всю дурь, чтоб остров этот разметало, воду сдуло до дна, а цунами подняло до неба мощью сдвоенного выхлопа длинной восемь километров… Но нет, не судьба.

Вон, челноки брызнули в стороны, чего-то такого от нас и ожидая, но мы их предчувствия не оправдали. Медленно разгонялись на маневровых, неровным зигзагом уходили от острова в сторону Восточного полушария. Хвост испаренной движками воды подбрасывало, наверное на полкилометра. Такое хрен не заметишь. Скоро вся планета в курсе будет.

— Сто километров в час, — буркнул Песецъ

— О, да! — я усмехнулся. — Разгон до ста километров за шестьдесят секунд. Жги, приятель! Ни в чем себе не отказывай.

— Неопознанный корабль в атмосфере Герберы, ответьте! — прокричали с челноков в общем канале связи. — Вы совершаете опасные маневры в зоне обитания!

— Ну так запрети мне, — буркнул я, всё так же не включаясь в разговор.

— Двести километров в час, — произнес Песецъ.

— Неплохо, — одобрил я. — Даём жару. Даша, как там состояние двигателей?

— Перегрев идет быстрее, чем я думала, но пока ничего критичного, — отозвалась Даша.

— Ладно, — я следил за траекториями преследующих нас челноков.

Нагонят нас минут за пять, когда окончательно поверят, что мы всё-таки не собираемся взлетать прямо отсюда.

В этот момент мы потеряли визуальный контакт с дроном-разведчиком. Связь ещё была, но он так от нас отстал над морем, что камера его нас потеряла за горизонтом. Видна была только широченная кильватерная струя, оставленная нами на поверхности Сверхмертвого моря. Я от дрона отключился, чтобы не отвлекаться.

— Триста километров в час, — доложил Песецъ.

— Движки в норме, — сообщила Даша. — Всё под контролем.

— Продолжаем набирать ход, — подтвердил я.

Мы неслись, рассекая поверхность моря ударной волной, и вскоре над горизонтом показалась темная береговая линия. Солепорт остался в стороне от нашей траектории, а то городку бы не поздоровилось от такого события, снесли бы его весь напрочь, до основания.

— Вижу берег! — крикнул я по внутренней связи! — Всем приготовиться, сейчас тряхнет!

Мы с ходу налетели на пологий берег моря и тряхнуло нас так, что зубы у меня во рту лязгнув друг о друга, чуть-чуть не разбились как ломкий фарфор.

— Да чтоб тебя, Песец! — проорал я. — Осторожнее! Не дрова везешь!

Песецъ в ответ только гулко зарокотал, и я понял, что это он так хохочет:

— Четыреста километров в час!

Хвост пыли взметнувшийся к небу вслед за нами уходил наверное в стратосферу. Челноки, следовавшие за нами, разошлись в стороны, чтобы не попасть в поднятое нам облако.

Мы неслись над пустыней, сдувая барханы и сметая дюны.

— Неопознанный корабль, назовитесь, или мы предпримем радикальных меры! — прокричали нам с одного из челноков.

Ты смотри какой отважный радикал…

— Чот гербы на них какие-то незнакомые, — прищурился я. — Октавия, это кто такие вообще?

Крест, похожий на четырехлопастный винт самолета на щите. Не узнаю такой

— Судя по геральдическому альманаху, это гербы рода Крестовских, — доложила Октавия.

— Кто такие? — осведомился я.

— Один из подчиненных Церберовым малых родов Западной Герберы, — сообщила Октавия голосом обольстительного радиодиктора. — Формального вассалитета не установлено. Кандидаты в младшие рода. Используются Церберовыми в щекотливых ситуациях. Ты видел их главу Константина на аукционе.

— Ага! Помню такого! Выслуживаются, значит, шестерки, — усмехнулся я. — Полетели прощупать, чего это из земли вылетело. Ничего, так вылетело, что не поймаете…

Корабль начало уже сильно трясти, пошел заметный нагрев на корпус. Нехорошие такие идут вибрации, не развалиться бы нахрен, костей не соберем.

— Скорость? — крикнул я.

— Иду на шестьсот, — пророкотал Песецъ.

— Нужно сбрасывать! — прокричала Даша из реакторного отсека. — Критический перегрев двигателей!

Маневровые движки не для того делали. Не толкать огромный корабль в настолько плотной среде. Атмосфера нас тормозит. Челноки за счет аэродинамической формы могут развивать скорость в атмосфере под тысячу километров в час, но нам такое не светит.

— Держи пятьсот, — приказал я.

— Есть, командир, — отозвался Песецъ.

Впервые назвал меня командиром, старая железяка. Скотинка и то дольше выпендривался. Неужто удалось впечатлить битого ветерана? Видать, расту над собой!

— Неопознанный корабль, в атмосфере Герберы, подчиняйтесь нашим приказам! Или… Или мы будем стрелять! — прокричали с челноков преследователей.

— Я тебе щаз постреляю, — пробурчал я, инициируя орудийное управление. — Попробуй только…

Да, аварийная посадка полвека назад здорово ободрала с корабля внешнее вооружение, снесла даже часть надстроек и материальной брони, но кое-что ещё осталось.

Я выдвинул ближе к корме из корпуса две еще живые башенки с роторными пушками, загудели их магнитные поля разгоняя в орудийных циклотронах тысячи вольфрамовых горошин.

Я вас падлы счас ими на куски порежу.

На челноках уловили намек и отстали, спрятавшись в облаке пыли.

Так-то твари. Угрожать они мне будут…

Выдвинутые башенки окончательно испортили нам и без того неидеальную аэродинамику корпуса, тряска стала отзываться в голове прямо-таки зубной болью, и я опустил пушки обратно.

Ну как опустил. Одна вернулась в корпус без проблем, а вот вторая тупо застряла на половине и уже не двигалась ни туда и ни сюда.

Вот и остался я с одной пушчонокой супротив двух вражеских челноков…

— Перегрев двигателей критический! — ещё тут прокричала Даша.

— Что можем сделать? — прокричал я в ответ. Корабль стонал и скрипел так, что тут оставалось только орать.

— Есть одна идея! — донесся дашин ответ.

Даша начала отключать попарно перегретые двигатели, чтобы хоть так их остудить и мы начали терять набранную было скорость. Но инерция огромного корпуса и какая-никакая аэродинамика неотвратимо тащили нас вперед.

Такую махину же хрен повернешь. Но мимо Корлёва не промахнемся. Не должны по идее.

Вот кстати, мы тут разогнались, а как тормозить-то будем? Ладно, об этом я подумаю, если доедем хотя бы примерно, куда собрались.

Вот тут один из наших перегретых движков и взорвался.

Корабль тряхнуло взрывом. Вылетевшие в сторону грунта обломки сопла и системы подачи топлива, подняв мощные, как взрыв, волны песка отрикошетили обратно в корпус, изрешетив нас по всей длине.

— Сука! — взвыли сирены, предупреждая о потеря герметичности. Сейчас то на это плевать, но вот аэродинамичность корпуса стала совсем ни к черту. Мы теряли скорость.

И Даша ещё успела выключить парный взорвавшемуся двигатель едва удержав корабль на курсе. Но потеряв четверть мощности, мы начали неуклонно терять и скорость, и высоту

Мы неслись над пустыней, теряя фрагменты обшивки.

Этак мы не долетим никуда, развалился на хрен на куски по дороге.

— Эй, на корабле! Я знаю, что вы меня слышите! — ух ты, а это какой-то новый голос. — Говорит Владимир Крестовский. Примите на борт досмотровую партию или я вас лично расстреляю!

— Владимир — это кто⁈ — крикнул я.

— Наследник рода Крестовских, — отозвалась Октавия. — Досье есть в нашей базе. Агрессивен, решителен, безрассуден. Лично участвует в силовых акциях.

— Ага! — азартно отозвался я. — Безрассуден. Ну, значит, сейчас поучим его уму-разуму!

И включился в общий канал связи.

— Говорит имперский рыцарь Александр Иванов, губернатор имперского города Королёв с борта крейсера имперского подчинения «Песецъ». Обращаюсь к челнокам рода Крестовских, ведущих агрессивное маневрирование в зоне поражения моего крейсера. Вы эту чехарду прекращайте. Держите безопасную дистанцию. Или я вам ее лично преподам.

— А-а-а! — услышал я внезапно подозрительно воодушевленный ответ. — Так вот это кто! Иванов, собственной персоной! Вот это удача! Так значит это ты на борту этой развалины? Замечательно! А день-то налаживается! Ну, сейчас я дам тебе прикурить, дерзкий выскочка!

А потом они действительно начали по нам стрелять. Сначала поперек курса, подняв огромный столб песка и пламени, а потом когда поняли, что на них не обращают внимание, и по корпусу!

— Вот козлы! — крикнул я, когда нас тянуло попаданием в носовой части.

Эти челноки вооружены «окурками» чуть тяжелее того, что Семеныч на плече носит. Нам их занозы, что слону дробина — шумно, нервно и невероятно бесит. Хочется разнести поганцев в синий мимолетный дым, да нечем. Последнюю пушку я выдвигать опасаюсь, её оторвет же нахрен…

— Ну, если ты нарываешься, — прошипел я. — То ты нарвешься.

И поднял турель последней пушки.

Когда я открыл огонь, даже отсюда, из рубки, было слышно как душераздирающе взвыли, закрутившись, стволы роторной подачи боеприпасов, разогнанных в циклотроне до второй космической скорости. Вырываясь из стволов вольфрамовые горошины мгновенно испарялись в воздухе превратив разрушительное противоракетное средство в чудовищный плазменный огнемет.

Брыжущую расплавленным металлом синюю струю сносило встречным потоком воздуха и прицелиться толком не было никакой возможности. Но жуткая сияющая струя превращенного в раскаленную жидкость вольфрама напугала стрелявших. Те мгновенно ушли с линии огня и прижавшись почти к земле, ушли вперед.

Я тут же прекратил огонь, иначе начал бы поливать этой чертовой струей собственный корабль. Адская получилась хрень. Лучше как-то без нее.

— Ах так! — услышал я в канале общей связи взбешенный голос Крестовского. — Ладно, сволочь, можем и потанцевать!

— Эй-эй-эй! — возмутился я. — А ну, не тырить мои реплики! Это моя коронная фраза! Придумывай собственные сам!

— Это фраза великого адмирала и спасителя человечества Александра Леонова! Моего кумира! — возмущенно проорал Крестовский Младший. — Он её во время обороны Первопрестольной произнес, возглавив последнюю атаку на врага! А ты здесь вообще ни при чем, чёртов подражатель!

Я совершенно не удивился, услышав в общем канале задушенный дашин хохот. И Октавия чего-то хмыкнула.

Я вот тоже не очень понимал теперь, как именно на это все реагировать, смеяться или матом ругаться. Ну охренеть же теперь! Слова на сказать даже! Они что, весь мой словарный запас на цитаты растащили?

И кстати, этот Крестовский, это он в меня такой упоротый, получается, что ли? Как там Октавия сказала? Агрессивен, решителен, безрассуден, лично возглавляет войска? Похож, похож. Вот это я выдал, на все деньги практически. Подал, называется, ярчайший пример героического поведения подрастающему поколению, хрен отмоешься теперь.

Тем временем один из челноков зашел к нам с носа и синхронизировал свою скорость с нашей.

— А эти чего хотят? — задумчиво произнесла Октавия, наблюдая его эволюции.

А вот действительно, чего? Вот чего им такими прекрасным о нас хотеть? Опять проклятая неизвестность.

— Они сейчас выкинут к нам на корпус десант с челнока! — внезапно озарило меня.

Знают паскуды, что с этого сектора нам отбиваться нечем, пушка с кормы сюда не достанет, из-за изгиба корпуса, да и для маршевого рельсотрона они в мертвой зоне.

И точно, камера на носу показывает, как задняя рампа в челноке откинулась и внутри уже видна готовая к высадке вооруженная абордажная партия пристегнутая тросами, чтобы не унесло потоком ветра.

Они выстрелили абордажными фалами нам в корпус. Сияя синими выхлопами ракетных двигателей, фалы, извиваясь, как огненноголовые змеи, понеслись к кораблю, вплавляясь в обшивку насмерть.

А потом они съехали по этим фалам к нам на обшивку! Охренеть сюрпризец!

— Октавия командуй! — выкрикнул я. — Даша, Илья, Макс, за мной! Скинем их с корпуса!

— Саша, это безумие! — прокричала Даша.

— Значит пришла пора поступать безумно, — в полном воодушевлении прокричал я в ответ.

Этот корабль мой, и я его не отдам!

— Доспехи десантного подразделения в арсенале и готовы к использованию — сообщил Песецъ. — Пыльные только немного.

— Отлично! — прокричал я. — Встречаемся там через тридцать секунд.

Доспехи в арсенале уже поднялись из контейнеров длительного хранения, мигали индикаторы быстрой зарядки.

— Вот это другое дело! — а я то собирался в скафандрах на корпус лезть. — Красота!

Это же были настоящие десантные доспехи, никакой импровизации. Макс аж завыл от наслаждения, забираясь внутрь выбранного комплекта. Могу его понять, для преторианца доспехи — как родная кожа.

Серводвигатели заряжены, а без них этот каркас, обвешанный тяжеленной композитной броней с места не сдвинуть одной мускульной силой.

Макс нарядился в доспехи со скоростью образцового гвардейца, раз — и готов!

— Октавия? — крикнул я сам забираясь в доспехи. — Как там противник?

— Группа из пяти единиц двигается от носа к первой паре маневровых двигателей, — проговорила Октавия. — Очевидно, намерены вывести их из строя.

— Где ближайший к ним шлюз? — крикнул я. Октавия сбросила маршрут на мой внутренний экран. — Ага, вижу! Все готовы? За мной!

Макс закинув на спину свой неотъемлемый боевой ранец, последовал за мной первым, потом Даша, потом Илья, надевая на ходу шлем, не сразу разобрался с незнакомым оснащением…

Анти-абордажная группа собралась у шлюза на верхней палубе, вооруженная кто чем.

— Приготовьтесь! Там очень ветренно! — предупредил я всех. — Наша скорость пятьсот километров в час. На такой скорости ветер срывает с черепа лицо!

Дверь шлюза не успела толком отодвинуться, как её заколотило потоком ветра, так, что едва не выбило из пазов.

Снаружи с бешенной скоростью мимо проносились пустыня. Как ураган выл рассекаемый корпусом корабля воздух.

Капец, страшно. Один неверный шаг и унесет же, как мотылька…

— Ладно, я пошел! — медленно и осторожно вклиниваюсь шлемом скафандра в плотный как вода поток воздуха. Сука, как же трясет…

Я сделал один короткий шаг из шлюза на корпус, подошва ботинка присосалась к поверхности. Второй шаг! Я полностью снаружи, практически лежу на встречном потоке ветра. Меня мотает, как-то деревце в селевом потоке, без сервокаркаса все ноги бы уже переломало.

Нужно, пока не поздно, зацепить страховочный трос за скобу, вон как раз вижу одну такую.

На третьем шаге меня сорвало с корпуса и унесло к черту могучим потоком воздуха.

Я только услышал истошный дашин вопль:

— Саша!!!