Трон галактики будет моим! Книга 2

Глава 23 Вынести Копальхен!

В Восточной Гербере мы прибыли в единственное заведение, похожее на ресторан и принадлежавшее синдикату Марии Геннадьевны. Ну, как «синдикату» — семейному бизнесу, скорее, и примкнувшим товарищам.

В иных краях заведение обозвали бы столовой, кабаком или даже харчевней, но для местных цены и качество были более чем серьёзными и ресторанными. Да и кормили вполне сносно, на самом деле. Наш высокий гость наконец-то наелся, слегка приободрился и немного разговорился, хотя всё ещё выглядел недовольным.

— Да, раньше на этой планете кормили значительно лучше.

— Я так понял, что вы уже были на Гербере, Джон Юрьевич?

— Очень давно, — буркнул он. — На заре карьеры, скажем так.

— О, как интересно… — протянула Октавия. — Вы не расскажете подробнее?

Платье у неё нашлось, прямо скажем, абсолютно непристойное. И ещë она всё норовила усесться рядом с ревизором и потереться о плечо ревизора зоной декольте.

Никогда не интересовался кибердевушками, но тут и у самого что-то шевельнулось. Ревность, что ли? Неприятно наблюдать, когда красотка, пусть и кибернетическая, охмуряет в твоëм присутствии кого-то, а не меня. Ведь по всем законам жанра единственной целью женского внимания в любом замкнутом помещении должен быть только я!

Ничего. Для благой цели спасения галактики и не такой ужас перетерпим.

— Не стоит, — ответил ревизор. — Не надо ворошить прошлое.

А сам аж как-то в стул вжался, ссутулился. Октавия сверкнула глазами. Ага! Зацепка. Судя по всему — вот оно, романтическое воспоминание из юности.

— Может, вина, Джон Юрьевич? — предложил я. — Местного, тут его гонят из терновника.

— Не сейчас. Не стоит…

Глаза меж тем забегали, заволновался, видно было, что хочет человек спиртного — что ж, бывает такое. За столетия космической эры так и не вычистили гены у дворянского сословия, отвечающие за нездоровую страсть к алкоголю.

Я поймал глазами официантку, и буквально сразу же перед ревизором и передо мной нарисовались два фужера вина.

— Ваше здоровье! — салютовал я стаканом. — За власть и богатство, что называется.

— Кхм… кхм… кислятина, — прокашлялся он, сделав глоток. — Ну право, посудите, разве это вино?

— Позвольте, я попробую, — сказала Октавия и перехватила фужер, успев погладить Джона Юрьевича по руке. — Я, разумеется, не нуждаюсь в жидкости, но моя… ротовая полость… снабжена множеством разных рецепторов… Да, действительно, кислятина.

— Кислятина, — подтвердил я. — Эй, официант, подскажи, а есть ли у вас какое-нибудь вино подороже?

— Нет, сударь, — покачал головой официант. — Надесь у внучатого племянника Марии Геннадьевны свадебка была, усе запасы выжрали. Токмо местное осталось. Нормально вино, почитай, только в Западной Гербере теперь. Ну, и в Церберске, конечно, в квартале богачей. На виллах на берегу моря, может…

— Поехалите в Западную, Джон Юрьевич? — предложила Октавия, проведя пальчиком по плечу.

— Поехалите, — после непродолжительного раздумья вздохнул ревизор.

Я быстро сориентировался и позвал официанта.

— Предлагаю аперитив! Ещë бокальчик местного.

Ну, мы и поехали.

Я старался держаться, но чувствовал, что местное пойло уже слегка ударило в голову. Нужно было что-то срочно делать. Когда наш ревизор отбежал в гальюн перед стартом межполушарного челнока, я попросил у Октавии:

— Сделай что-нибудь. Я не имею такой роскоши, как опьянеть в столь ответственный день.

— Хорошо, господин рыцарь, — лукаво улыбнулась Октавия. — Разрешите произвести инъекцию?

— Терпеть не могу инъекции. Но валяй.

Не знаю, что за жуткий антидот Октавия пустила у меня по венам, но к моменту возвращения ревизора от праздной расслабленности не осталось ни следа. Я почувствовал себя абсолютно трезвым, максимально сконцентрированным, немного уставшим и даже злым.

Захотелось нарядиться в старый серый пиджак, сидеть в тëмном помещении с мешками под глазами и кружкой крепкого чая, и записывать на магнитофонную ленту переговоры изменников Империи.

— Что за дрянь ты мне вколола? — хмуро осведомился я. — А ну отвечай!

— Это формула суспензии «Родина слышит», господин рыцарь, — сообщила Октавия. — Изобретена пару веков назад адьютант-инквизитором Тайного Сыска Ложкиным, применялась на разведывательных операциях и в работе под прикрытием. Позже была запрещена.

— Почему раньше не сообщала о наличии? Какие побочные эффекты? Точно ли обеспечивает полное обезвреживание алкоголя? Говори!

— Полное. Побочные эффекты — вредность характера и отсутствие потребности в сне в течении трëх суток.

Не то, чтобы я не хотел не спать последующие несколько часов.

— Вот же дерьмо. Ладно. Пойдëт. Улыбайся, он возвращается! Далее действуем в соответствие с планом.

План не то, чтобы был идеальным, но уже вполне чëтко вырисовался в моей голове. Октавия подобрала маршрут из самых затейливых заведений Западной Герберы и Княжьего порта, с несколькими вариантами, в зависимости от того, насколько быстро наш товарищ опьянеет.

А пьянел он хорошо и быстро.

Итак, первое заведение после приземления — привокзальная закусочная с пирожками. Там мы толком не наелись, но наш высокий гость признал, что питание здесь намного лучше, чем в Восточной Гербере.

Второе заведение — ресторан кухни северных популяций «Овцебык». Строганина из мяса шерстистых носорогов, салат из клюквы, черемши и лосося, квашеная сельдь в ваккуумной съедобной упаковке. Брускетты с маслом из молока стеллеровой коровы и икрой сухопутной ледяной рыбы с Помпады. И, конечно же, пиво из озимых мультизлаков.

Заведение нашему ревизору понравилось. Брал всë новые и новые закуски, выпивал, о чëм-то беседовал и шутил с Октавией, после чего она заливалась чрезмерно звонким смехом, и никак не останавливался. Я понял, что застряли мы надолго, и сделал знак своей помощнице.

— Мне нужно отлучиться, Джон Юрьевич… вы такой забавный… нет-нет, я, скоро вернусь…

И ускользнула к двери заведения. Недоумевающий и осоловевший ревизор повернулся ко мне:

— Какие у неë могут быть дела? Она же… серв, ведь так? Хоть и очень недурная на вид.

— Вы ошибаетесь, Джон Юрьевич, она свободный имперский подданный, я даровал ей свободу. Иногда мне кажется, что это я у неë в подчинении. А к чему вы это спрашиваете? Расскажите!

Про «подчинение», конечно, я слукавил. Вместе с тем, я чувствовал, что могу вывести ревизора на откровенный разговор. Благо, острая фаза побочек препарата уже прошла, и я чувствовал себя чуть менее злым и чуть более расположенным к непринуждённому общению.

— Да так… — отвёл он глаза. — То есть она совсем… добровольно?

— Что именно — добровольно? — я изобразил недоумение.

— Ну… вы же понимаете, Александр Игнатьевич, о чём я. Какова она… ну, вы понимаете. В интимных вопросах?

Я пожал плечами.

— Не могу представить. Она мой компаньон, и только. Если у нас что-то и было, она позаботилась о том, чтобы я об этом забыл.

Джон Юрьевич округлил глаза и аж задёргался от волнения.

— Выходит она… она… девственно чиста⁈

— О-о, нет. В этом я бы не был так уверен, — признался я, но тут же осторожно его осадил. — А зачем вы спрашиваете? Не стоит нам, почтенным сударям, обсуждать такие скабрезности у дамы за спиной.

— У кибердамы!

— И у неё — тоже. А у вас, я так посмотрю, есть богатый опыт общения с прекрасным полом подобной анатомии?

— О, вы знаете… не то, чтобы богатый. Но несколько раз… Причём первый — именно здесь, на Гербере. На первой моей командировке. Вы же знаете, как это бывает — старший товарищ берёт молодого стажёра с собой, ведёт его в место своих тайных увеселений… Эх, молодость!

— Прекрасно понимаю, Джон Юрьевич. И что было дальше?

Ну, он и рассказал, что было дальше. Её звали Конкордия, это была какая-то супердешёвая местная киберпроститутка, с которой у молодого Джонни произошёл первый романтический — и не только — опыт.

Жутковатая история, в общем. У меня нет особых предрассудков, но я, всё-таки, за традиционные биологические отношения.

Я же развил диалог в новую плоскость.

— И как та проверка? Оказалась успешной?

— Проверка? — рассеянно ответил ревизор. — О, конечно, успешная. Тогда у вас в Западной Гербере располагался ремонтный цех планетарных вездеходов, а также шахта по добыче палладия.

— И что с ними стало?

— Закрыли. Распилили, продали. Примерно как и всегда — почти все мои проверки заканчиваются только этим. Вы же, я посмотрю, хорошо знаете историю, ведь так? Такова участь всех, прямо скажем, увядающих империй.

Увядающих. Распилить. Распродать. Закрыть. Да как бы не так!

— Получается, в данную проверку вы явились с подобными намерениями? Ведь так? — продолжил я осторожный допрос.

— Ну… давайте не будем! — сказал ревизор и поднял бокал.

Хватило, значит, остатков разума не проболтаться про свои инстинные планы. Но мне стала понятна изначальная негативная реакция ревизора. Он-то ожидал увидеть сухое неочищенное поле, которое очень просто пустить с молотка. Заодно, возможно, выполнив запрос рода Олдриных.

Но вместо пустыни он обнаружил медленно, но верно зацветающий оазис.

Не позволю я тебе закрыть Королёв, дорогой Джон Юрьевич. Уж поверь.

После того, как Октавия вернулась, получив новую информацию, наш ревизор ещё более приободрился. Теперь он выглядел уже не как старый сухой вояка, не знающий слов любви — а игривый весельчак в годах, Киса Воробьянинов, явно намеревающийся вести даму в нумера. И за плечи приобнял, и шептал что-то явно непристойное, отчего Октавия весьма наигранно потупила взор, хихикала и слегка покраснела. Даже не думал, что у неё есть такая опция — покраснеть.

Однако, она успела написать мне на внутренний экран:

«Всё будет готово через десять минут».

А у ревизора меж тем началась полная вакханалия. Вскоре он попросил специальное меню и затребовал копальхен за целую сотню, если переводить на имперки.

— Вынести копальхен! — рявкнула куда-то в сторону крупная круглолицая официантка.

Про копальхен я уже был наслышан: эдакое тайное гастрономическое оружие морозостойких популяций против приезжих чужаков. Крупная туша животного набивается дичью поменьше и закапывается в вечную мерзлоту на полгода. Разумеется, приобретая удивительный вкус и десяток разновидностей трупного яда.

Распахнулись ворота, и четверо крепких мужиков в оленьих шкурах вынесли тушку средних размеров ихтиозавра, фаршированную тухлыми псевдочайками. Хлопнули на здоровенный деревянный стол и принялись разделывать.

Запашок был весьма любопытный. Не из приятных. В описании блюда значилось, что подача будет со специальным антидотом, но его совместимость с «Родиной слышит» я проверять не хотел. И понял, что как раз удачное время отлучиться по делам.

— Я вас покину ненадолго, — сообщил я и подмигнул. — Джон Юрьевич, не объедайтесь и ведите себя пристойно!

А Октавии написал.

«Держись. И не позволяй себя испортить, если вдруг что-то такое будет.»

«Не беспокойтесь, господин рыцарь».

Сам же я помчался на уже ожидающем меня такси к особняку Виктории.

Нет, в этот раз мы не в османские шашки с ней сели играть, и не заниматься акробатическими этюдами.

— Где у тебя комната квантовой связи? — сходу спросил я.

— А страстные поцелуи? А жаркие объятия? — вполне резонно вопросила Виктория.

— Позже. Иначе после некого будет обнимать. Где комната!

Что ж, она провела в комнату. До Дианы я дозвонился почти сразу.

— Сейчас позову мужа, — сразу сказала она.

Муж общался без камеры, поэтому, как выглядит имперский легат, взявшийся нас спасать, я сперва не увидел.

А голос был спокойный, уверенный, и на слух — сравнительно молодой. Хотя я знал, что внук моего однокурсника может оказаться и пятидесяти, и шестидесятилетним. Хотя разве это годы для вице-герцога, ещё и имперского легата, отставного капитана первого ранга?

И ещё — уж очень был похож голосом на Орландо, моего друга юности. Ностальгия — не самое приятное чувство, но тут, пожалуй, я был даже рад.

— Александр? — уточнил он зачем-то. — Я могу звать вас Александром, ведь так?

— Именно. Витольд Олегович?

— Зовите просто Витольд. Рад знакомству, рыцарь. Признаться, ваше лицо мне даже кажется знакомым… Надеюсь, подруга моей дражайшей нас не обманывает, и вы действительно являетесь таковым — проверкой я не занимался. Как и не обманывает про то, что вы самоотверженно взялись восстанавливать имперское поселение на отдалённой планете.

Я промолчал. Было бы странно оправдываться и извиняться.

— Разумеется, — фыркнула Виктория, сидящая рядом. — Зачем это мне вас обманывать?

— Хорошо… Могу я предложить моей дорогой Диане оставить нас наедине? — услышал я. — А вы, полагаю, сможете осторожно попросить о том же нашу общую подругу?

— Виктория? — не вполне осторожно попросил я.

Она кивнула и удалилась. Хотя заметно, что выглядела недовольной.

— Спасибо. Мы остались одни, — кивнул я. — Увы, у нас очень мало времени, поэтому я вынужден обойтись без хождения вокруг да около. Вы сможете решить мою проблему?

— Итак, — спросил Витольд. — Я так понял, что ваш ревизор копает под вас и прибыл с целью слить космодром. То есть он уже скоро откроет аукцион по распродаже собственности.

— Очень похоже на то, — согласился я.

— Вы же понимаете, что следует сделать в данной ситуации?

— Разумеется! Следует их опередить.

— Именно, — подтвердил Витольд. — Нам нужно выставить собственность на аукцион раньше на сутки. К сожалению, в метропольском регионе Второпрестольной глубокая ночь, и Управление Планетарной Инфраструктурой и Императорское Управление Аукционов откроются только через шесть часов. Я разбужу ответственных лиц чуть раньше, до рабочего дня, и приступят к задаче они как можно раньше, Но — всё равно.

Серьёзные связи у легата. Ну, иначе и быть не может.

— Что дальше? — уточнил я.

— Дальше — всё просто. Ещё полчаса-час на подписание заключения о проверке, решения о выводе имущества из-под собственности Управления. Потом — полчаса на подготовку и открытие формального аукциона. Ну, и на то, чтобы мой человек выпил кофе в начале рабочей смены. Итого, у вас есть примерно семь — семь с половиной часов, чтобы подготовить необходимую сумму для выкупа. И перевести её мне после закрытия аукциона.

— Вам? — усмехнулся я.

— Да. Как только я выкупаю собственность на аукционе — я оформляю контракт и продаю её вам. Сразу скажу, что возьму за услуги пять процентов от сделки. И только в имперской валюте, ни в какой планетарной не возьму. Поймите, Александр, я не люблю таким заниматься. Как и не люблю зарабатывать таким образом. Но занимаюсь и зарабатываю, и уже имею некоторую репутацию надёжного партнёра. А без комиссии сейчас не поймут, знаете ли. Времена для Империи непростые, и лучше мои пять процентов, чем сто пять за углом.

Что ж, тут я не мог не согласиться.

Пять процентов — это он прав, очень щадяще. Это очень скромно и в пределах достаточно безобидных коррупционных схем — и для Империи моего прошлого, и для древнего мира Пантеона. В итоге передо мной коррупционер, мздоимец и нечистый на руку легат, но в рамках текущей системы координат — вполне честный и даже патриотично-настроенный подданный Империи.

Пусть так. И если всё получится, космодром будет не имперской собственностью, а моей личной. Вот только вопрос — не дурят ли меня? Любой бы другой засомневался. Незнакомый партнёр, через третьи руки, а тут серьёзная, пусть и не особо ликвидная собственность.

То есть были у меня сомнения, конечно были. И я решил их развеять.

— Витольд, у меня одна просьба. Покажите своё лицо в камеру, — вдруг попросил я. — Я всё равно знаю, кто вы, ваша супруга всё рассказала. Я привык видеть того, с кем заключаю сделку, даже если это сделка в самой что ни на есть подворотне.

После некоторой паузы я услышал:

— Хорошо…

И на коммуникаторе показалось лицо Витольда.

Да, гены — это страшная штука. Передо мной был буквально мой однокашник, приятель и погибший в бою товарищ. Только чуть светлее, чуть седее и чуть более серьёзнее, чем был когда-то Орландо.

Обычно я полагаюсь на знания и расчёт, но тут сработала интуиция. Сомнения были окончательно развеяны.

— Я в деле, — почему-то решил я. — Какова цена вопроса?

— Я полагаю, что лучше будет стартовать от трёх миллионов и сразу перебить, выставить четыре. Ну, и моих двести тысяч сверху.

Четыре миллиона двести. Из имеющихся у меня свободных полутора с копейками.

Приплыли.

— Деньги будут, — стиснув зубы, сообщил я. — Деньги будут через семь часов, Витольд.

А сам понял: я должен выиграть эту гонку. Во что бы то ни стало.