Трон галактики будет моим!

Глава 8 Лучше день потерять, потом за пять минут долететь

С утра собрались лететь за Дашей, дочкой Семеныча, к орбитальному лифту в Княжий Порт. Скотинку, конечно, ещё чинить и чинить, но после вчерашней промывки мозгов туда-сюда дотащить нас живыми он теперь должен.

Октавия проверила свой новый бластер и заряд его батареи, я помедитировал немного с утра, совсем чуть-чуть, не больше часу. И мы отправились.

Семёныч вышел нас проводить:

— Вы не задерживайтесь там, — буркнул он напоследок. — Будем связь держать.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся я и осторожно, жалея его рану, похлопал по плечу.

— А ты за главного, — ткнул я пальцем в присевшего рядом с Семёнычем Князя Потемкина. — Смотри у меня.

Славный броненосец окинул меня явно скептичным взором, но пальцем у виска крутить не стал. Значит, договорились.

Мы забрались в челнок, закрыли за собой люк.

— Скотинка, движки на прогрев, — скомандовал я.

— Будет сделано, капитан… — так уныло отозвался Скотинка, что захотелось его немедленно прикончить, чтобы уже не мучался. Нда. Некоторые вещи не меняются…

— Запрос на посадку в Княжьем Порту, — добавил я, садясь в кресло пилота.

Второе кресло заняла Октавия. Тут же сконнектилась со Скотинкой по своему скоростному каналу, и они с бешеной скоростью начали обмен какой-то информацией. Надеюсь, они там в двоичном диалекте не матом ругаются.

— Разрешение на посадку получено, — доложила Октавия. — Навигационные спутники отзываются. Оптимальная траектория рассчитана.

— Тест монокрыла, — произнес я.

— В порядке, — отозвался Скотинка.

— Тест шасси.

— В порядке.

— Готовность к взлету подтверждаю, — произнес я. — Пять секунд до старта. Пять, четыре, три, два, один. Поехали!

И мы поехали.

Метров через сто оторвались от бетонки и пошли вверх.

— Убрать шасси — скомандовал я. — Старт орбитальных.

— Уже, — буркнул Скотинка.

— Вот и молодец, — усмехнулся я. — Так держать.

Пик аэродинамической нагрузки прошли без проблем. Мусорный пояс тоже не принес неожиданностей. И в целом — полет прошел на диво безупречно.

В принципе, мы могли бы подойти и к верхнему, космическому причалу лифта над Княжим Портом, но я решил не трясти приманкой и дерзко проходить перед тремя вооруженными недружественными кораблями. Рано ещё. С каперами, снаряженными Церберовыми, мы ещё сцепимся, это неизбежно. Но пока не время. Пушек на моей стороне маловато.

Мы сошли с орбиты и через полчаса, не больше, приземлились в наземном порту Княжьего Порта. Оттуда до вокзала орбитального лифта десять минут пешком.

Я перед уходом подключил Скотинку к своему внутреннему коммуникатору:

— Если что, кричи.

— Ага, дозовешься вас, — буркнул Скотинка.

— Не ныть, — бросила Октавия.

— Есть, госпожа… — умирающим лебедем отозвался Скотинка.

Мы заперли люк и пошли к вокзалу. Никаких препятствий мы на этом пути не встретили, и ничего угрожающего я вокруг не заметил.

— Как думаешь, какая она? — спросил я у Октавии, заходя в орбитальный лифт.

— Кто? — равнодушно отозвалась Октавия.

— Дочка Семёныча. Дарья.

Октавия молча посмотрела на меня с несчитываемым выражением на прекрасном кибернетическом лице и вдруг выдала:

— Анализ открытых источников дает представление об эгоцентричной и самовлюбленной особе. Детство проведенное в переездах по военным базам, разрыв родителей, образование, полученное в высокоорганизованной техно-ориентированной среде на планете-заводе Гиацинт, сформировали крайне самоуверенную особу, со специфическим мышлением, не признающим иерархических условностей.

— Да я смотрю, ты все уже про неё разведала, — весело удивился я.

— Это моя работа, неустанно оберегать ваше здоровье, господин рыцарь, — отозвалась Октавия. — Психическое в том числе.

А похоже, Октавия уже заранее Дарью невзлюбила. А это даже занятно!

Значит, есть за что?

— Уверен, вы ещё подружитесь, — заключил я.

— Прогноз с весьма низкой вероятностью исполнения, — отозвалась Октавия.

— Как скажешь, — усмехнулся я.

Ничего-ничего. И не таких ершистых новобранцев слаживали. И ты притрешься, мой неустанный доктор.

Мы быстро нашли нужный нам причал. Корабль уже пришвартовался.

Интересно, она нас сразу узнает, или придется объясняться?

Вообще, Семёныч должен был предупредить дочку, чего ей ждать.

А потом Даша сошла с корабля.

Вообще, конечно выглядело это странно. Это больше напоминало сошествие на грунт коронованной особы, не меньше. Дочку Семёныча, кажется, провожал весь экипаж и пассажиры включительно. Довольно плотная толпа народу, мы еле через неё потолкались.

Дарья оказалась неуловимо похожей на Семёныча, весьма живой спортивной девушкой в походном оранжевом комбинезоне, с одной сумкой на плече. Умеет путешествовать налегке.

И она как раз прощалась с провожающим её экипажем. Крупный мужик, судя по нашивкам, капитан корабля, как раз заключив её ладони в свои, похоже, прямо тут, при всех предлагал ей руку и сердце.

— Даша! Может, всё-таки останетесь с нами? Я вас уверяю, место главного инженера вам гарантированно! Хотите, я вас в совладельцы возьму! Хотите?

Ого, а далеко у них тут всё зашло! Узы корабельного совладельца прочнее супружеских, для тех, кто понимает. Этот дядька реально на всё готов, чтобы её на своем корабле удержать.

— Ребята! — похоже, искренне растроганно отвечала Даша. — Ребята, я вас всех тоже очень люблю, и кораблик у вас замечательный. Но меня папа дома ждет.

По-моему, эти парни были готовы целовать следы от её ног.

Что ж, неудивительно, соответствующее ситуации обаяние у неё вполне себе было.

— Вот, меня встречают, — махнула Даша в нашу сторону рукой. — Мне пора! Доброго пути!

И вся этот толпа вразнобой пожелала ей доброго пути в ответ.

Улыбаясь, Даша широким шагом подошла к нам. Примерно на этом месте я понял, что тоже широко улыбаюсь ей в ответ.

— Привет! Я Даша! А ты меня встречаешь? Александр же, да?

— Это я, — улыбнулся я. — Можно Саша. Приветствую тебя на гостеприимной Гербере.

Кому попало называть себя Сашей я не позволяю. Но тут — как-то сразу понял, что можно.

— Да, — улыбнулась мне Даша. — Добралась, наконец.

А её улыбка действтельно обезоруживала, подумалось мне. Недаром провожающие смотрят ей вслед с неподдельным обожанием.

— У нас челнок внизу, — мотнул я головой в сторону лифта. — Это Октавия, наша кибердама.

— Привет! — Даша помахала Октавии рукой и не дождалась ответной реакции. — Кто-то экономит заряд на эмоциях, похоже. Туда идти?

— Ага. Лифт ждет.

Но прежде, чем мы ушли, меня задержал капитан доставившего Дашу корабля.

— Парень, — сказал мне тихо этот прожженной битый жизнью капитан. — Я тебя в первый раз вижу и уже ненавижу всей душой. Ведь она уходит с тобой! Она нам всем жизнь спасла. Дважды! И я хочу, чтобы ты ясно понял, какое сокровище тебе доверенно. Она бесценна Береги её. И не упусти её. Если рискнешь, конечно. Она достойна только самого лучшего.

— Вас понял, — нахмурившись, отозвался я.

Кто другой с самолюбием повоспаленнее мог бы и на поединок его вызвать. Но я-то вижу, что человек хороший, только в крайнем расстройстве чувств.

А капитан развернулся на месте и зашагал к своему кораблю, грубо расталкивая толпу.

Ничего его так искренне нахлобучило. Феромоны там у неё, что ли какие-то? Явно мужик слишком давно в космосе, давно пора ему на грунт, спустить пар в каком-нибудь из местных заведений.

И я поспешил вслед за уходящими к лифту девчонками.

— Саша, а ты правда рыцарь? — спросила вдруг Даша, пока мы ехали вниз.

— Правда — улыбнулся я. — Самый настоящий. Спасаю принцесс, уничтожаю чудовищ.

— Да ну тебя, я же серьезно! — весело возмутилась Даша.

— Можешь проверить Книгу Имперских Генеалогий, и найдешь там меня, — я пожал плечами. — Имперский рыцарь, Саша Иванов. Это я.

— И за что ты получил это звание? — с интересом задала Даша следующий вопрос. — За какое деяние во благо Империи?

— Образцово провел парад перед лицом вышестоящего начальства, — усмехнулся я.

И ни слова не соврал. Был и парад, и принимал его лично Константин Тридцатый. И прямо с парада мы и ушли — в тот последний неравный бой.

— Ладно, — легко махнула Даша рукой, — Будешь готов — сам расскажешь.

А Октавия всё так же надменно помалкивала.

Мы достигли поверхности, вышли из лифта и быстро добрались до нашего посадочного места.

И вовремя.

Скотинку уже обступили какие-то местные малолетние гопники и вымогали у него мелочь на семечки, угрожая в случае отказа закрасить ему все сенсоры маслянной краской.

— А ну цыц отсюда! — рявкнул я подкравшись незаметно, и шпана мгновенно смылась.

— Где вы были так долго? — проныл Скотника. — Меня тут чуть не разобрали на металлолом!

— Ну, не разобрали же, — усмехнулся я. — Прошу всех на борт. Отлет через пару минут.

Мы погрузились на борт, я захлопнул за собой люк и прошел в кабину.

Даша, кстати, без разговоров и совершенно естественным образом заняла место второго пилота, Октавия от неожиданности аж чуть не споткнулась об неё. Мой дорогой андроид замер на месте, молча глядя в спинку занятого Дашей кресла. Потом развернулась и молча же села в кресло стюардессы.

Во как у нас теперь всё. Никак, обиделась…

Я проложил маршрут, провел тесты, запросил разрешение на взлет, запустил двигатели и начал предстартовый отсчет.

И тут началось.

— Так, стоп, — вдруг встревоженно вскинулась Даша. — Вы это слышите?

— Что слышим? — осторожно поинтересовался я.

— Ну, такой высокочастотный звон на турбомоторном агрегате стартового? Правда, не слышите? Ну, вот же, опять! — Даша подняла палец вверх внимательно прислушиваясь. — Так быть не должно! Это же резонанс трубопроводов. Стоп. Гасите двигатель. Будем разбираться.

— В чем там разбираться? — кисло отозвался Скотинка. — Я только разогрелся. А там у меня с самой заводской сборки зудит.

— Тем более — нужно диагностировать, — Даша упрямо нахмурилась со знакомой Семенычевой упертостью.

— Серьезно, Даша? — нахмурился я. — Разберем движок? Сейчас?

— Лучше день потерять, зато живыми долететь.

— И не поспоришь, — пробормотал я, погасив двигатель.

— Диспетчерская! — сообщил я. — Наш вылет откладывается, технические неполадки.

— Да пристрелите вы его уже, — посоветовали добрые люди из диспетчерской. — Пешком в свое полушарие быстрее дойдете, реально. Или он вас раньше убьет.

Ну и вот чего можно сказать хорошего этим неравнодушным людям в подобной ситуации?

Вот и я не стал.

Сопла ещё не остыли, а Даша уже лезла в хвост челнока:

— Двигательный отсек к досмотру! Доступ суперадминистратора.

— Вы тут только пассажир, дамочка, — недовольно парировал Скотинка.

— Открывай, Скотинка, — недовольно приказал я. — Предоставить доступ.

— Как скажете, босс.

— Капитан.

— Кто капитан? — прям очень натурально удивился Скотинка. — А! Так вы уже восстановили свой безвременно утраченный капитанский патент?

— Даша, — недобро усмехнулся я. — А знаешь, что. А разбери-ка ты его пожёстче. И без жалости.

— Будет сделано, командир, — Даша весело отсалютовала мне от виска двумя пальцами.

И полезла внутрь движка.

Мы только подавали инструменты в двигательный отсек, в который Даша залезла целиком и оттаскивали на заботливо расстеленную гипроткань демонтировпнные модули.

Шло время. Сефирот закатился за горизонт, на космодром подскока упала ночная тьма.

В конце-концов мне позвонил Семеныч по спутнику:

— Вы чего там застряли? Что случилось? Череп? Пираты? Церберовы?

— Спокойно, встревоженный отец. У нас всё под контролем. Я уверен, — сказал я, задумчиво глядя, как растет площадь, захваченная демонтируемыми деталями из нутра Скотинки. — Небольшая регулировка двигателя, чисто для выигрыша во времени. День потеряем, но потом за пять минут долетим!

— Кхм, она опять что-то разобрала? — смущенно откашлявшись, спросил Семеныч.

— Ты просто не поверишь…

— Моя девочка, — со смущенной гордостью отозвался Семеныч. — Дай знать, когда полетите.

— Поверь, Семёныч, это будет ещё нескоро…

Останавливать его дочку, набросившуюся на двигатель, как ящер после спячки на кусок мяса, я не стал. Даша работала, как проклятая. Значит — причина есть.

Тьма сгущалась.

В дальнем конце поля уже тусили какие-то тёмные личности, с очевидно считываемым хищным интересом на языке их тел. Высматривает, шакалье, есть ли чем поживиться. Такие всегда слетаются, когда у корабля все кишки наружу.

— Октавия, — негромко произнес я.

— Контролирую сектор, — негромко отозвалась Октавия почти незаметная в вечернем сумраке, в тени под крылом челнока. Застежка на кобуре бластера на её поясе была отстегнута.

Контролирует.

— Хорошо, — усмехнулся я. — Я с другой стороны.

Ночные хищники, уловив наш собственный агрессивный настрой, сближаться не решились.

— Вот он, падла! — торжествующе воскликнула Даша, когда я уже перестал ждать, выбираясь задом из двигательного отсека. — Я его нашла! Микротрещина в газораспределителе! Хрен бы мы куда с таким долетели бы. Только на кладбище. И то, если было бы что хоронить!

— Значит, ты спасла наши жизни, — усмехнулся я. — Жаль, что мы сегодня никуда уже не полетим.

— Чего это? — удивилась Дарья.

— Потому, — логично заметил я. — Что где мы эту деталь тут среди ночи искать буде?

— Да брось ты! — счастливая Даша замахала руками, переремазанными в термоусадочной пасте. — Щ-щаз я его синей изолентой замотаю, термоупорным герметиком примажу, и ещё месяц пролетает! Там же не в пропускаемом давлении дело, а в разрушительном резонансе на сопла. Потом новый купим, или сами вырастим, делов-то!

И то верно. Делов-то. Разобрать да собрать стартовый двигатель космического челнока в полевых условиях. Я за похожие дела некоторым медаль за заслуги на грудь вешал, было дело. Гениальная девушка, очарованный ею капитан не обманывался.

Двигатель мы собирали куда быстрее, чем разбирали. Очень домой уже хотелось. Лишних деталей на поле после сборки не осталось. Значит, действительно знает, что делает. Это хорошо.

Погрузились, закрыли за собой люк, попадали в кресла. Даша снова оказалась в кресле второго пилота. Октавия на него уже не претендовала.

— Диспетчерская, прошу разрешения на взлет, — устало проговорил я устанавливая связь.

— Это опять вы? — не довольно отозвались с диспетчерской вышки. — И чего некоторым не спится в ночь глухую? Полетите-таки, рискнёте здоровьем?

— Неисправность обнаружена, ремонт завершен, — сообщил я. — К взлету готов.

— Ну и летите себе, — зевнул прямо в микрофон диспетчер. — Кроме вас никого уже нет, давно спят уже все.

Взлет прошел без осложнений. И полет тоже. Всё шло просто отлично.

— Саша, а чего это вы с космодромом затеяли? — спросила Даша, пока мы медленно поднимались над вторым мусорным кольцом, чтобы пройти над нам, а не тупо насквозь. — Папа всю жизнь с ним носится, прямо с ума по нему сходит, а что тут ты нашел?

— Ослепительные перспективы, — усмехнулся я не отрываясь от навигационного экрана. Мало ли что, а участок непростой.

— Звучит как-то неконкретно, — согнула Даша вопросительную бровь.

— Пока рано давать точные прогнозы, — уклончиво отозвался я. — Но я намерен серьезно расширить поле городских возможностей. У нас, кстати, в городском совете осталось несколько незанятых должностей. Кем бы ты хотела стать?

— Я уже та, кем хочу быть, — улыбнулась мне Даша. — Не сомневайся, ты очень убедителен, но не думаю, у тебя получится мне это продать.

— Продать? Хм… — тут я задумался.

А ведь верно! Продажа должностей! И гражданства! И…и… и почтовых марок! Блин, да мало ли чего ещё!

Я ещё тут устрою вам всем всепланетарный оффшор с казино и беспошлинной торговлей!

— Ой, кажется, я натолкнула тебя на отличную мысль, — виновато проговорила Дарья. — Простите меня, люди…

— Не извиняйся, Дарья, — отозвался я воодушевленно. — Им всем будет только хорошо!

Пока мы летели, догнали зашедший было за Герберу Сефирот. Нечастое зрелище восхода солнца вручную.

Соответственно, зашли мы на посадку в Королёве снова на минувшем уже разок закате, нырнув уже над поверхностью в вечернюю тьму.

Судя по зажженным огням на поле космодрома Королёв, Семёныч всё ещё дожидался нас.

Мы успешно приземлились, подрулив для экономии топлива на уже угасающем движке прямо к зданию вокзала.

Семёныч встречал нас на фоне ярко освещенного фасада. Вообще не припомню, чтобы он такую иллюминацию включал.

Волнуется, видать.

— Ну, что, — произнес я, когда челнок окончательно остановился. — Прибыли. Выходим.

В открытый люк ворвался уже остывший, зябкий воздух ночной пустыни.

Мы спустились на бетон космодрома. Даша обернулась, увидела Семёныча. Пошла ему навстречу. А Семёныч стоял, и на лице его было неописуемое выражение. Тревоги, надежды и нежности.

— Папа, — тихо произнесла Даша.

Они шагнули друг другу навстречу и обнялись. Мы все, даже пришлепавший посмотреть чего тут как Потемкин, тактично отвернулись от этой семейной сцены. Типа, никого тут больше нет. Демонстрируем, так сказать, присущую нам деликатность изо всех сил. Созерцаем всполохи заката.

Красивый, кстати, в пустыне закат.

Отец и дочь наконец бросили обниматься и позвали нас всех внутрь. А то похолодало уже, чего стоять, как неродные.

Все с облегчением пошли к вокзалу.

Но дойти до обители вожделенного отдыха мы не успели. Октавия вдруг остановилась и направив в темный горизонт всепроникающий взор произнесла:

— Сюда кто-то едет. Глайдер.

Во, блин. И зачем к нам несет кого-то темной ночью по холодной пустыне? Явно же не от хорошей жизни.

Это оказалась Алевтина, жена Ильи. Она выскочила из глайдера и помчалась ко мне с криком:

— Саша! Саша!

— Что случилось? — я бросился к ней навстречу.

— Люди Токсичного Барона захватили Илью! Они увезли его в пустыню! Они его убьют! Спасите! Спасите моего Илюшу! Только вы сможете! Больше некому! Они его убьюу-у-ут!

Она в голос зарыдала, прижав руки к лицу и упав на колени.

Вот блин. Снова не высплюсь, понял я.