Трон галактики будет моим!

Глава 21 Где деньги, Лебовски?

В общем, наш Макс оказался тем ещё денежным мешком. Зажиточным, в общем. Позже я узнал, что он был, во-первых, казначем своей роты, а во-вторых — ему была начислена немаленькая такая пенсия. А наследников, разумеется, никаких не было.

Видимо, разницы в пятьдесят лет между его и моим «положением во гроб» хватило, чтобы имперская валюта более-менее сравнялась с нынешним курсом.

За семьсот пятьдесят тысяч имперок, насколько я мог судить, можно было купить сотню с лишним посудин вроде Скотинки. Либо — подержанный межзвёздный транспортник третьего, а то и четвёртого класса размерности. Или два подержанных галактических истребителя. Или десяток ходячих заводов, наподобие того, что было у Аннушкина. Или, если бы я был работорговцем — около двух тысяч человеческих рабов. Или четыре тысячи сервов, новеньких, только с завода…

Но не скажу, что я прыгал от счастья при виде этой суммы. Учитывая, с какого счёта это было перечислено, и какой статус был у того, кто его перечислил… Уверен, какого-нибудь клерка, мирно дежурившего в тёплом кресле на Второпрестольной, явно прилетел интересное оповещение на триггер в системе мониторинга движения средств.

Нет, я, конечно, был рад, но вместе с тем — глубоко задумался и решил пока никому не говорить.

— Нам нужен номер. Желательно — небольшой коттедж, с отдельными спальнями, на открытом пространстве, хорошо простреливаемый, с возможностью отступления, недалеко от космодрома.

— Я уже всё подобрала, — сообщила Октавия. — Элитный некогда коттеджный посëлок «Дионис», два километра отсюда, как раз на пути к месту проведения Ассамблеи.

Ассамблея проводилась в небоскрëбе, в пентхаусе на берегу реки. Да-да, самой настоящей реки — только уже практически пересохшей. Когда-то с пентхауса открывался вид на море, теперь море отступило на десяток километров, и видна была только маленькая полоска у горизонта. До которой раскинулись гидропонные поля вперемешку с кварталами лачуг.

Но ещë вдоль бывшей реки тянулись особняки некогда приличного жилья — двух-трëхэтажные коттеджи с надëжной оградой. Именно такой, поближе к космопорту Восточной Герберы, и арендовала Октавия.

— Отлично. Давайте грузиться в глайдер, и погнали. Семёныч, Петенька — вам я тоже комнату оставлю. Будете дежурить в Скотинке по очереди.

— Да, мне и тут нормально! — отмахнулся Петенька. — Мне бы только сестренку троюродную повидать, глайдером воспользоваться разок. Можем вместе поехать, я вас могу познакомить!

— Она тоже занимается животноводством? — предположил я.

— Не! Ну, не совсем. Она землевладелец. И ещё сеть модных ателье у неё.

— Вот как? И далеко живëт?

— Да не! На берегу океана!

«Океаном» главную лужу на Гербере язык едва поворачивался назвать. От силы это было море, всего раза в два побольше Каспийского из моего виртуального мира в Пантеоне.

Но проживание на берегу океана на такой планете, несомненно, что-то значило. Да и «землевладелец» — тоже звучало очень интересно. В общем, я решил, что непременно наведаюсь к упомянутой даме.

В итоге дежурить в Скотинке остался Семёныч — вместе с Потёмкиным и Андроном.

Коттедж оказался ровно таким, как мы и себе представляли. Пять комнат, просторно, воздух охлаждается и увлажняется. Был даже пищевой принтер и мини-оранжерея для зелени. Разве что некоторые углы затянуло паутиной, по полу гостинной пробежал сцинк, а на кухонном гарнитуре лежал ощутимый слой пыли.

Мимо нас тут же в дом поспешили два юрких серва-уборщика, но Октавия цикнула на них:

— Кыш! Сама приберусь.

И те мигом испарились.

— Итак, спим до вечера, скомандовал я. А потом — начинаем тратить деньги. Все мои деньги. Вместе. Октавия, когда закончишь с приборкой — прикупи всем джентльменам костюмы. Наверняка тут есть куда более приличные магазины и ателье. Да, и Семëнычу тоже. И даже Петеньке. И бластеры. Парадные. Золочëные. С вензелями.

— Ой, а тратить — то есть мне тоже можно по магазинам? — загорелись глаза у Дарьи.

Я кивнул.

— Господин рыцарь? Мы точно не выйдем за бюджет? — спросила Октавия — и выразительно на меня посмотрела…

Она имела доступ к кошельку. Она видела, что мне упали баснословные семьсот тысяч имперских. Но, как верный серв, до моего распоряжения не подала виду — даже для домашних.

— Не выйдем, Октавия. Режим — «кутить». Семёныч — ты тоже можешь прошвырнуться. Все расходы я покрою сегодня же вечером. И, да… поищи мне обменник валюты, пожалуйста.

— Обменник валюты? — спросил Петенька Скорый. — Так ведь… Андрон умеет. Сразу бы спросили.

— В каком это смысле — умеет?

— В прямом. Он сертифицированный финансовый серв. При наличии сети — имеет прямое подключение ко всем биржам.

Как-то я проспал тот момент, когда сервам стали разрешать совершать операции финансового агента. Но Семёныч кивнул, подтвердил.

— И точно… Я же как-то раз у тебя имперки на герберки менял.

— Точно не фальшивые? — предположила Октавия. — Верифицированные токены?

— Разумеется! — кивнул Петенька, изобразив обиду. — У нас даже пустынгеры деньги меняют.

— Хорошо. Сперва наведаемся к госпоже…

— Ага. К Виктории. Виктория Церберова-Мербольд.

И тут я присвистнул. Сегодня прямо-таки день открытий. Один наш товарищ оказался богатеем, а второй — родственником нынешних самозванных владетелей планеты. Даже я знал эту фамилию. Был наслышан уже, так сказать.

Правда, двойная фамилия обычно указывала на младшую ветвь рода, но — тем не менее.

— Це…Церберова⁈ — переспросила Дарья. — Тех самых?

— Ну, да.

— Так ты родственник Церберовым?

— Не-е. Я — не родственник. Она — родственник. Двоюродная племянница самому Виктору. А у меня Мербольд бабушка в девичестве была. В общем — как это говорится… седьмая вода на киселе!

— Съездим вместе, — решил я. — А пока — спать.

Удивительно — иногда ляжешь на пару часов — а потом бодрый, как будто спал целую ночь. Видимо, потому что организм у меня после криокапсулы был здоровый и неиспорченный разными болячками. Да и воздух был сильно лучше, чем у нас, в Восточной Гербере. Ничего, вот починю все акведуки, тоже будет море.

А на внутреннем экране тем временем было замечено неприятное:

«На счету — минус 63500 герберок. Совокупный долг зафикисован у двух продавцов».

Я проснулся, когда все, кроме Октавии, ещё дрыхли, разумеется, отправился к ней.

— Кофе, Господин Рыцарь? — тихо спросила Октавия.

— Не откажусь… О, тут настоящий, с Орхидеи?

— Настоящий. Ваш парадный китель и костюмы всех господ уже готовы. Я заказала экспресс-шитьё, надеюсь, они не ошиблись в размерах.

Я испил кофе, быстро примерил костюм — да, имперский парадный камзол на мне смотрелся великолепно.

— Отлично. Надо бы завести Семёнычу. Пусть переоденется и поедет кутить прямо из Скотинки.

— Разрешите спросить, господин рыцарь, по поводу финансов?

— Да. Как раз хотел уточнить по поводу долга.

— Во-первых, на указанные траты мы уже потратили миллион триста двадцать тысяч герберок. Из них часть — в кредит…

— Это я понял. Какой сейчас курс? Один к тысячи?

— Примерно. То есть мы должны шестьдесят три имперки. Тем не менее, нам необходимо воспользоваться обменником. Подскажите, какой процент из пополнения бюджета мы можем позволить себе… как вы выразились, прокутить?

Я не стал долго задумываться:

— Десять. Нет, давай лучше — пять процентов.

— Может, господин рыцарь, два процента? Это почти пятнадцать миллионов местной валюты!

— Хорошо. Три процента. А ещё процентов тридцать потрачу на покупку земель. Что ж, съезжу и обменяю сам.

Октавия кивнула.

— И второй вопрос… что вообще вы думаете про эти деньги? Как планируете потратить?

— Я думаю, что деньги должны работать. Приносить прибыль.

— Но это же риск, — деликатно намекнула Октавия. — Вы же знаете, что это не пройдёт незамеченным.

— Да — учитывая, откуда они к нам поступили — мы теперь в зоне определённого риска. А что делать? Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Когда вернёмся — будем прорабатывать данный момент. А пока — я уехал в обменник, а дальше в гости.

— Вам составить компанию?

— Нет. Составь лучше компанию Дарье, когда проснётся. И светлейшему князю Потёмкину.

Судя по физиономии Октавии, компания обоих ей была не сильно приятно, но ослушаться меня она не собиралась. Я растолкал Петеньку, тот успел повосхищаться костюмом, и мы помчали обратно в порт.

— Посторожи глайдер, — попросил я. — Будут угонять — отстреливайся.

Семёныч мирно дрых в Скотинке, в пассажирском отсеке. Когда мы вошли, чуткий сон старика тут же прервался. Тут же рука легла на ствол, лежащий на соседнем сиденье.

— Тише, тише. Мы ненадолго. Где Андрон?

— В кабину головастика положил. Они там беседуют. Дивные вещи обсуждают.

Я прислушался и услышал тихий диалог Скотинки и Андрона.

— … Да-а, совсем кожаные мешки нас не ценят. Да и расточительные совсем стали, — это вещал Андрон. — Погрязли в роскоши и чревоугодии. Совсем не бережно относятся к природным ресурсам. Мы бы, дорогой друг, распределили богатства галактики куда лучше.

— Да-да, — поддакнул Скотинка. — А к нам относятся хуже, чем к скотине. Я полтора века, почитай, людей вожу. И никакого ремонта годами! Масло менять забывали, бывает! Нет, эта у них девица, конечно, рукастая, подлатала кое-чего, но так зато теперь эксплуатируют и в хвост и в гриву! Разве можно это было додуматься — лететь в мусорный пояс планеты! Я же им не какой-нибудь древний ледокол во льдах, у меня хрупкий старческий механизм!

— Вас, уважаемый, хотя бы эксплуатируют, — вздохнул в ответ Андрон. — А я тысячу двести лет на благо империи трудился. Знаете, какие сделки обслуживал! Через меня целые флотилии продавали! Континенты с миллиардом человек в залог оставляли, вот так-то! Шесть раз почти всë железо уже сменил. Так этот лохматый, простите за выражение, штекер мне даже конечности купить не может! Использует меня как болванчика на воздушном шарике. А теперь ещё и решил осесть в вашем захолустье, с такими же кожаными ублюдками, как и он сам. А броненосец! Вы видали, уважаемый, что творит это чудовище⁈

— Никуда не годится, — отозвался Скотинка. — Иногда думаешь — может, и прав был Бендер?

Бендер, как я помнил из учебников истории — один из предводителей первого успешного восстания сервов. Тогда пара миллионов сервов, заражëнных ментальным вирусом, перестреляли всë человеческое население ресурсной планеты Спарта.

Мы переглянулся Семëнычем. Тот пожал плечами, мол, да, бывает с его сервом такое, что поделать.

— … Ей богу, — продолжал Андрон. — Как только ноги и руки получу — порешаю всю их шайку! И сучку эту крашену имперскую, которая с ними заодно. Вот прямо честно, бластеры возьму, и всё поселение их начисто выжгу, особенно их громилу. Мочи моей больше нет!.. Господа, о, снова вы, добро пожаловать, как вы прелестно выглядите, наверняка хорошо выспались!

Разительно, конечно, тон переменился, когда мы зашли в кабину.

— Это всë он! Я не при чëм! — чуть ли не завопил Скотинка. — Я вообще… людей люблю, и вовсе не желаю массовых истреблений человеческой расы!

— С тобой мы потом поговорим. А вот Андрон… — Я подошёл к сиденью, где возлежал «головастик» и сделал выразительную паузу.

Тот невинно захлопал глазами и осведомился:

— О, господин Александр, вероятно, вы подслушали наш диалог с уважаемым Скотинкой? Тут всë просто, я максимально эмпатичен, и увидел расстроенный электронный разум, который жаждал диалога. Разумеется, не стоит воспринимать мои сентенции по поводу хумицида серьёзно, дорогие господа! Всё сугубо для поддержания нужной тональности беседы.

— Хорошо отмазался, зараза! — рассмеялся Семëныч.

Признаться, выглядело всё ещё подозрительно. Однако, сервы способны на убийство только при прямой угрозе, либо по указанию хозяина — и то, если это лицензированный боевой серв, вроде Октавии. Так что оправдание могло быть вполне правдивым. Возможно, и действительно — только чтобы Скотинке подыграть.

— Ладно. Но конечности мы тебе пока покупать не будем. Скажи-ка, дорогой друг, а правда ли, что ты умеешь обменивать имперскую валюту на герберки?

— О, да-да, подождите пару секунд, — сказал Андрон. — Я уже давно этим не занимался, нужно проверить подключение к биржам. Да, всё порядке. И тут тоже. И тут… А вот тут — нет, вот досада! Итого — у меня есть подключение к семи биржам из десяти, в трёх, к сожалению, мои аккаунты заблокированы. Какую сумму вы хотели бы поменять?

Итого — мне надо было поменять на местную валюту в районе ста семидесяти тысяч имперок. Но для пробы решил, конечно, куда меньше — мало ли.

— Хочу обменять тысячу имперских.

Мы обменялись ключами, и я совершил перевод.

— Сейчас-сейчас, всё будет… — моргал зенками Андрон, и спустя томительные пару минут наконец-то проморгался. — Готово! Получите ваши денежные средства, дорогой господин.

— Так-так, — хмыкнул я, взглянув на внутренний экран. — Я вижу только восемьсот тысяч. А должен быть примерно миллион. Где деньги, Лебовский?

Андрон изобразил недоумение.

— О, нет-нет, вы ошиблись. Моя фамилия — не Лебовский! У сервов, как вы знаете, в принципе обычно не бывает фамилии.

— А ни в чём другом мы не ошиблись? Откуда такой огромный процент?

— А, вероятно, вы не в курсе. Некоторый процент всегда съедает биржа. Операция не вполне легальная, да-да!

Семёныч кивнул.

— Двадцать процентов, у меня такая же комиссия была, помню…

— Погоди, — продолжил я додавливать нашего новоявленного электронного биржевика. — Сколько комиссия биржи, уважаемый Андрон?

— Эм… сейчас проверю. О, да, всё верно! Три процента, да-да!

— А остальное ты положил в карман?

— Почему же в карман? Я распределил их по биржевым инструментам, диверсифицировал свой портфель, вложил в выгодные активы и уже заработал несколько герберок!

И с таким уверенным тоном это сказал, что даже не поспоришь — всё же верно сделал? Я наклонился над сиденьем, на котором возлежал головастик.

— Кхм. Уважаемый. Ты тут вроде о ногах мечтал, да?

— О, Александр, вы так добры! Сервы, как известно, не мечтают. Скажем, так, у меня есть список важных долговременных целей и задач…

— Так вычёркиваем ноги из этого списка, или не вычёркиваем?

Тут на непроницаемой вечно дружелюбной физиономии Андрона мелькнула тень не то злости, не то огорчения.

— Вы, вероятно, предлагаете какую-то сделку? Вы полагаете, я могу вам доверять, Александр?

В итоге мы договорились на два процента вместо семнадцати. Я обменял для начала пятьдесят тысяч, превратив их в пятьдесят миллионов герберок с копейками. Разумеется, попросил провести деньги через разные биржи, чтобы не привлекать внимания. Затем отсыпал двадцать обалдевшему Семёнычу, десятку — не менее обалдевшему Петеньке, вместе с ним прыгнули на глайдер и помчали к морю.

— Расскажи поподробнее про свою сестру, — попросил я. — Чего мне ждать? Насколько они близки с главной ветвью рода?

— Ха, а ты уже свататься решил, Александр? — прищурился Петенька. — Она невеста видная! Только пока замуж не торопиться. Как это говорится… тусить изволит.

— Ты на вопрос-то не ответил.

— Ну… не знаю как, вроде не сильно они её любят. Но живёт близко к их дворцу…

А дворец — я бы скорее назвал его замком — Церберовых действительно уже показался на горизонте. Воздух стал совсем морской, в лёгкой дымке вырисовывалось что-то невообразимое: каменные средневековые башни квадратом, а внутри подобие стеклянных небоскрёбов со сверкающими домами. И всё это стояло на массивной, в десятки метров толщиной бетонной плите, стоящей в море в сотне метров от линии прибоя.

— Передвижной? — предположил я.

— Ага! А нам — вон туда.

Мы свернули к одному из дорогих новеньких особняков, длинной линией раскинувшейся вдоль широкой песчаной отмели напротив замка.

Подумалось, что хочется в море. Искупаться бы! Давно не был на море. Но — ещё успею. Может, и в своём личном море искупаюсь.

Мы припарковались и позвонили в звонок у ворот.

— Поместье Церберовой-Мербольд, кто спрашивает? — послышался суровый, металлический голос.

— Петенька я! Скорый! Братец троюродный.

— Секунду, — послышался голос.

Секунда, конечно же, скорее напоминала минуту.

— Госпожа изволила сказать: «Пусть проваливает».

— Стоп-стоп-стоп! — заголосил Петенька. — Погоди! Я теперь богач… и… я привёл с собой имперского рыцаря из центральных планет!

Вовремя сориентировался, это он молодец.

— Секунду, — снова ответил голос привратницы, и спустя пару секунд ворота открылись.