Трон галактики будет моим!

Глава 13 Гербера в иллюминаторе

Выходя на орбиту, Скотиняка натурально рыдал.

Я краем уха, взяв на себя ручное управление, слышал, чем успокаивала сорванные нервишки челнока Октавия.

— Лапушка, сладенький мой, рыбка моя, птичка, — нашептывала она ему нечеловечески развратным тоном прямо аудиально по техническому каналу отборный нейролингвистический транквилизатор. — Ты такой молодец, у тебя все получается, давай, сладкий мой, ты умеешь, я знаю…

Блин, а по-моему кто-то просто оборзел. Хандра этого челнока начинала меня медленно, но верно доставать. Тратить драгоценные машино-часы искусственного интеллекта высшего имперского класса на удовлетворение низменных потребностей оскотинившегося кораблестроительного недоразумения — это не та роскошь, которую я готов сейчас себе позволить.

Мы, тем временем, наконец покинули плотные слои атмосферы Герберы, крыло уже не помогало, и мы на маршевом движке по экономичной дуге, по ходу вращения планеты выходили на нужную орбиту, набирая необходимую для преодоления планетарной гравитации скорость. Огромный оранжевый Сефирот восходил над освещенной половиной планеты под нами.

Орбитальный лифт с причаленными пиратскими кораблями сейчас с другой теневой стороны Герберы, там ночь, и никто оттуда не должен бы обратить внимание на наши подозрительные эволюции в Мусорном кольце.

Само кольцо надвигалось ясно различимым потоком ярко подсвеченных солнцем вращающихся обломков. Густо тут.

— Целевая орбита достигнута, — произнес я, отключая маршевый двигатель. Дальше использую только маневровые плазменники.

— Траекторию пересекают десятки неуправляемых объектов! — провыл Скотинка. — Опасность столкновения! Опасность столкновения! Со всех сторон опасность столкновения!

— Проскочим, — злорадно отозвался я, взяв управление на себя.

А тут действительно было богато, в этом Мусорном кольце. Блин, чего тут только не было! Частицы, детали, равные куски, брызги металла, разлетевшиеся по всем направлениями после попаданий высокоэнергетических лазеров. Тут в течение пяти месяцев месились два огромных имперских флота, Тридцать Шестой и Восьмидесятый, присягнувшие двум разным провинциальным императорам. Как я теперь знаю из исторических обзоров, которые просматривал на сон грядущий.

Вроде бы Гербера — забытый уголок галактики, а гляди ж ты, нашли тут место столкновений стратегического масштаба, пересечение замыслов большой политики. Бывает и такое. Я ведь тоже большой политик с масштабными замыслами, и я здесь.

Месились они безжалостно, от души, до последнего вымпела. Вот чего бы им так Орду вместе не мочить, как они друг друга мочили? Накрошили, реально, сотни судов классом от первого до десятого. Вон, выше по орбите захоронения даже целые огромные куски кораблей проплывают!

Всякая мелочь постукивала порой по обшивке, вызывая болезненные вопли Скотинки, но мы успешно разминулись со всеми значимыми угрозами.

— Я слишком стар для всего этого дерьма, — простонал Скотинка.

— Ничего, — бессердечно отозвался я. — Переживешь.

— Где наша цель? — Октавия сканировала радарами носовую полусферу.

— Скорее всего он малозаметен во всех диапазонах, включая оптический, — отозвался я. — Анализируй все нетипичные отражения и оптические искажения.

— Фиксирую что-то прямо перед нами, господин рыцарь, — доложила Октавия.

А, похоже, не соврал торговец про вражеский корабль. Он действительно был здесь: черное пятно на фоне звездного неба.

— Вот он, наш пациент, — проговорил я. — Сближаемся.

При таком маневре нельзя ускорятся, так мы просто уйдем на более высокую орбиту. Нужно сохранять терпение и корректировать сходящиеся траектории.

— Я его вижу, — произнесла вдруг Даша, внимательно анализируя данные со всех экранов. — Вот он. Даша указала на слабо мерцающий в свете яростного Сефирота шар пыли и облако мелких обломков, внутри которого ничего вроде бы и не было.

— Круто он прячется, да? — азартно усмехнулся я. — Его так-то хрен найдешь, торговцу повезло налететь прямо на него.

— Что это за корабль? — поговорила встревоженная Даша.

— Вот скоро и узнаем, — ответил я. — Октавия, подмени меня.

Скотинка в этот раз завывать из-за смены командования посреди рейса не стал, лицемер чертов. Октавия в качестве хозяйки его совершенно устраивала, в любом положении, не то что я.

— Я вам понадоблюсь там! — возразила Октавия.

— Хорошо. Даша, остаёшься, или составишь мне компанию под открытым небом? — серьезно прищурившись, осведомился я.

— Конечно! — поддержала мой серьезный тон Даша. — Такой редкий случай! Прям вся трепещу от предвкушения!

— Пошли, — усмехнулся я. — Нарядимся по погоде. Октавия за мной, Илья принимаешь управление.

— Нет! — взныл Скотиняка навзрыд, но Илья только усмехнулся, принимая командование на себя:

— Не вой, Скотинка, я и одной рукой с тобой отлично управлюсь.

Чтобы сблизиться, пришлось погасить бортовую гравитацию из опасения затащить неизвестный корабль прямо к себе в салон после соприкосновения наших локальных координат. Потемкин, оставленный в кресле, чихнул и вылетел на этой минимальной тяге в пространство салона, закувыркался, размахивая лапами. Илья здоровой рукой поймал нашего зверька, притянул к себе и усадил на плечо, где броненосец смог уцепиться когтями за ворот его куртки.

Мы с Дашей выбрались из кресел и перебрались к контейнерам со скафандрами. Октавия последовала за нами.

Я вытряхнул из капсулы хранения рабочий скафандр и он быстро перестроился из упаковочной формы в рабочую. Я влез внутрь и скафандр закрылся, спрятав меня внутри защитной оболочки.

Даша, тоже не теряя времени ловко демонстрируя богатый опыт облачилась во второй набор.

— Готова к выходу в открытый космос, — доложила Даша в скафандре, приложив ладонь к шлему.

Октавия скафандр надевать не стала, ей это ни к чему.

Мы перешли, а грузовой отсек, а потом Илья, откачав из отсека воздух, открыл нам погрузочный пандус. Звезды, холодные игрушки пустоты, взглянули прямо на меня. Половину обозримого пространства занимала желтая громада Герберы, присыпанная редким пушком белых облаков.

Блин, а давно я в космос не выходил. Собственно, в последний раз это был абордаж десантной баржи Орды, сто лет назад.

А вот и наша цель: черный, как кусок оплавленного базальта корабль вдвое больше Скотинки.

Да, это корабль-разведчик. На наше приближение он никак не отреагировал.

Я подхватил девушек и, управляя соплами микродвигателей скафандра перенес нас всех на оплавленную поверхность черного корабля.

Ага, а вот и место, где торговцы сорвали часть стелс-покрытия корабля, около погрузочного люка. Вот и установленный ими маячок.

— Октавия, сможешь вскрыть этот люк? — спросил я.

— Дайте мне минуту, господин рыцарь, — произнесла Октавия в радиодиапазоне, без использования аудио-речевого центра.

У Орды свой формат информационных портов, но Октавия лихо смогла найти к нему подход. Люк отстал от борта и отодвинулся в сторону.

— Прошу, — проговорила Октавия.

Так мы проникли внутрь. Не так уж и сложно оказалось, я был морально готов пробиваться сквозь борт

Во внутренней камере ордынского корабля царила тишина и полумрак, рассеиваемый светом редких индикаторов на приборной панели пилота, перед пилотским креслом в форме седла. Ну, да, точно, ордынская эргономика. Гравитация отсутствовала.

— Это что? — спросила Даша, глядя на вращающийся в невесомости ржавый тесак размером метра в два с эргономичной рукоятью под хват в три руки по шесть пальцев на каждой.

Я знаю, что это такое. Стандартное вооружение ближнего боя ордынской пехоты.

— Абордажный ордынский катласс-ублюдок, — проговорил я негромко. — Я такие раньше уже видел.

Да, видел. Мой Мечелом, малый меч-трансформер для абордажей, ломал такие катлассы и черепа их владельцев, когда мы шли на абордаж кораблей-ульев.

Как я успел узнать в пути на Герберу, Мечелом теперь хранится вместе с моим большим мечом для космических сражений по имени Хромосферный Палач на защищенном от проникновения металлическом астероиде, вращающемся вокруг Лунного Дворца, и внутри которого императорская семья устроила свою заветную сокровищницу.

Но это мои мечи. И однажды я их себе верну.

— Катлассы обычно парные, — произнес я, озираясь. — Под шесть предплечий роевого пехотинца. А! Вот и второй.

Второй катласс торчал из панели управления кораблем.

Ух ты, как интересно. Отлет корабля явно происходил в нештатной ситуации. И в процессе кто-то постарался сделать кораблю лоботомию? А зачем такие муки? И где владелец мечей.

Раз уже не выскочил на нас со страшным ревом, скорее всего, мертв. Ну, я на это очень надеюсь…

— Лезвие пробило главное ядро корабельного техномозга, — произнесла Октавия, осмотрев меч в пульте управления. — В некоторых нейроцепях ещё присутствует питание, но высокоорганизованная корабельная деятельность отсутствует. Навигационные системы обесточены.

— Это хорошо, — пробормотал я. — Это пробуждает надежду. Даша, взгляни, что там есть ближе к корме, как там двигательный отсек?

— Есть, командир, — Даша отсалютовала от шлема скафандра, и, оттолкнувшись от пилотского кресла, полетела над палубой на корму.

— И что тут произошло? — задумчиво пробормотал я, пытаясь считать показатели приборов. Ордынский Ыыхрув не самая моя сильная сторона.

— Кто-то сначала убил этой железкой корабельного навигатора, — холодно произнесла Октавия, — а потом вручную ввел координаты и двигался сюда на маршевых двигателях, пока не иссякло топливо. По инерции.

— И сколько времени это у него заняло?

— Не могу пока определить, — отозвалась Октавия. — Годы?

— Саша, тебе лучше на это взглянуть, — услышал я вдруг напряженный голос Даши.

— Что там? — пробурчал я, отталкиваясь от приборной панели и отправляясь в парящий полет в кормовую часть. Октавия последовала за мной.

— Ты не поверишь, — мрачно ответила Даша.

— Ты удивишься, во что я только готов верить… — пробормотал я.

Да. А вот добравшись до Даши я понял, что она оказалась не так уж и не права.

Вот это я точно не ожидал тут увидеть. Огромный металлический гроб с прозрачной крышкой занимал все небольшое пространство в корме корабля. На приборной панели слабо мерцают индикаторы состояния автоматики и содержимого.

— Это еще что? — напряженно произнесла Даша.

Я приблизился к гробу стер с полированной поверхности выпавший на неё инеем воздух. И увидел знакомые строчки, выгравированные на металле маркирующим лазером.

— Это имперская спасательная капсула, — пробормотал я оглядывая индикаторы. — В состоянии гибернации. Октавия, доложи состояние.

— Капсула функциональна, — ответила Октавия, считав показатели через цифровой порт. — Запущена пятьдесят лет назад. Пациент в норме.

Пятьдесят лет? Охренеть, ещё один попаданец, невольный путешественник во времени.

— Кто внутри? — спросил я. — Кто пациент?

— Человек, — доложила Октавия. — Кажется…

— Почему кажется? — нахмурился я.

— Проходит по самому краю допустимых норм соотношения рост-вес-мышечная масса-масса костей, — доложила Октавия.

— Давай, хоть ты не темни, Октавия, — разозлился я. — Это человек или… нет?

— Только полный генетический анализ даст достаточную уверенность, господин рыцарь, — ровно ответила Октавия. — Здесь я не могу его провести. Нужны органические пробы.

— Понятно, — пробормотал я.

И что будем делать?

Я заглянул внутрь капсулы, ожидая увидеть там искаженное управляемыми мутациями тело ордынского пилота, которого мне неизбежно сразу захочется прирезать во сне, просто на всякий случай. Но нет. Я увидел там огромного, лысого, но человека. Голого, конечно. Тело покрыто шрамами. На могучем левом плече огромная мерцающая татуировка, римская цифра IV, а под ней строчка арабских цифр, личный номер бойца.

Преторианец. Рядовой личной гвардии Императора. Четвертого легиона, судя по татуировке. Всего таких легионов шесть. Но в данный момент личным составом обеспечены только три, а остальные существуют чисто символически, потенциально так сказать, в виде боевых штандартов в имперском Арсенале. И Четвертый как раз из таких, уже несуществующих легионов. Не знаю причину, видимо, она засекречена даже от меня. Из личного номера бойца можно будет извлечь больше информации, но это позже. Там главное не спалиться обращением к спискам несуществующего уже легиона…

Какого черта в ордынском корабле в имперской спасательной капсуле делает преторианский легионер? Что тут вообще происходило?

— Да что тут произошло вообще? — раздраженно озвучил я.

— Вероятно, мы никогда этого не узнаем, — заметила Октавия.

— Ладно, — оценил я ситуацию. — Надо спускаться.

— А что с кораблем? — спросила Даша.

— Заминируем, отчалим и взорвем его нахрен, — ответил я. — На борту может быть скрытая система наблюдения за планетой.

— Да не похоже, — с сомнением отозвалась Даша окидывая взором скудный аппаратный набор корабля.

— С ордынцами лучше перебдеть, — отрезал я. — Целее будем. Давай перегрузим капсулу на челнок.

— Я против.

Вот черт. Семёныч.

— А что ж, ты раньше молчал? — устало спросил я.

— Происходящее не затрагивало мою ответственность. Этот груз будет угрожать безопасности имперского города.

Ну да, конечно. Можно и так сказать.

— С большой долей вероятности в капсуле человек. Легионер. Я высылаю тебе снимок его нательной татуировки.

Звяк почтового сигнала дал знать, что Семеныч мой снимок получил.

— Это татуировка преторианского легиона. Четвертого Счастливого, имени принца Александра, — произнес Семеныч.

Да они там все сговорились что ли, всё подряд в мою честь называть? Ещё одно подразделение моего имени. Начинаю понимать, как чувствует себя жертва несанкционированного культа личности.

Всех к стенке поставлю, если поймаю.

— Ничего себе, Семёныч, ты их все на память знаешь?

— Да их всего-то шесть, — буркнул Семеныч. — А теперь плохие новости.

— Так, понял, — вздохнул я. — Как же без них. И что там?

— Они сражались в секторе Армагеддон, прикрывая отступление Императора. Остатки легиона окружили силы Орды, и больше их никто не видел. Все погибли.

— Как видишь, не все, — усмехнулся я.

— Это только то, что мы видим, — произнес Семёныч. — Мы не знаем, кто он такой на самом деле. С тем же успехом он может быть и порождением Орды. Вы же сами знаете, господин рыцарь, как это бывает. Я против того, чтобы спускать капсулу на планету. Оставьте её там, где нашли.

Ого. Семеныч перешел на вы. Дело дрянь. Старый служака уперся.

— Я не могу, — просто ответил я. — Он сражался за нас, за человечество. Император обязан ему жизнью. Он последний из пожертвовавших собой героев. Семёныч, я понимаю, что тобой движет. И мы не станем открывать капсулу, пока не убедимся окончательно, человек ли внутри. Октавия вполне подготовленный дознаватель, одна заменяет собой весь исследовательский отдел Трибунала.

Даша как дисциплинированный солдат молчала и не вмешивалась в наш разговор.

— Я против, господин рыцарь, — произнес Семёныч. — Но это вопрос военных доктрин. И здесь вы — старший по званию.

Вот именно, ветеран. Вот именно.

— Приготовить капсулу к перегрузке в челнок, — приказал я.

Октавия отключила капсулу от корабельной системы питания, теперь капсула тратила заряд аварийной батареи, надеюсь ее хватит.

Заряда хватило. Мы погрузили капсулу в грузовой отсек Скотинки и запитали от энергетической системы корабля.

— Все показатели без изменений, — доложила Октавия. Капсулу тряхнуло немного, когда вернулась гравитация. Мне даже показалось, что человек, пусть это будет человек, внутри капсулы едва заметно шевельнулся.

Я похлопал по стеклу капсулы ладонью в перчатке скафандра и прошептал:

— Тихо, парень. Все уже кончилось. Ты дома. Мы возвращаемся домой. Октавия, останься тут, наблюдай за состоянием капсулы.

— Да, господин рыцарь.

Я вернулся в пилотское кресло, рядом в соседнее кресло приземлилась Даша.

И мы сошли с орбиты, чтобы приземлиться на космодроме города Королёв.

Уже далеко от нас в Мусорном кольце на мгновение вспыхнула и погасла маленькая звездочка. Видать опять куски мусора столкнулись и что-то там сдетонировало, обычное дело.

А на самом деле это Даша грамотно заклинила топливные стержни в реакторе корабля-невидимки. Реактор расплавился, корабль тоже. Можем ставить первую звездочку на воображаемом счету уничтоженных целей моего будущего ударного Флота.

Семёныч встречал нас на космодроме с этим своим огромным бластером наготове, мрачный и непреклонный, готовый в любой момент отразить внезапное нападение из капсулы. Выгрузить её и спрятать он не препятствовал, но и не помогал, и со мной в этот день больше не разговаривал.

Нда. Чувствую, с этим новоприбывшим преторианцем нас ещё ожидают те ещё нервные денечки.