Трон галактики будет моим!

Глава 15 Сюрпризы на грани военного конфликта

— Хоть уцелели? — первым делом уточнил я.

— Уцелели… вот! — он подбежал к одной из клеток и открыл шторку.

Там, обложенная тряпьём, виднелась какая-то хитрая кулибинская приспособа из пластиковых контейнеров, воды, нагревателей, подсветки и прочего. Своего рода инкубатор.

А в середине виднелись яйца — чуть меньше страусиных, в крапинку и с полосочками.

— Я и температуру замеряю каждые два часа, и воздушный режим обеспечиваю, и всё прочее. По-научному подошёл.

— Сколько? — спросил я.

— Что сколько?.. А. Семь. Семь яиц я отобрал. У одной было четыре, у другой — три…

Я на миг задумался, а затем принял решение.

— Эксперимент интересный. Два яйца мы оставим. Пять яиц — вернем матерям. Учитывая демографическое давление на вид — жестоко вторгаться в экосистему мы не будем. Не рекомендовано энцикликами экологического управления империи.

Операция по извлечению яиц и передаче их раптусам заняла пару минут. Раптусы действительно оказались умными и неагрессивными — как только увидели яйца в наших руках — оживились, пришли в движение. Мы положили их на песок и дождались, пока самки подойдут и заберут их.

Они бережно подняли их своими культяпками и тут же запихали к себе в пасть — одно за другим. А затем крякнули что-то нечленораздельное и убежали в темноту.

Вот тебе раз.

— Это вообще нормально? — спросил я Дарью.

— Ага, — отмахнулась она. — У них там мешок горловой. Для вынашивания.

Что ж, все были рады такому разрешению конфликта, один только Пётр выглядил удручённым.

— Эх, всего два яйца… Маловато для разведения. Столько работы насмарку! У меня половина перепёлок за это время погибла!

— Они бы от тебя всё равно не отстали, — констатировал я. — Так что эксперимент! Оставляем только ради эксперимента. Кстати, я смотрю, ты опытный в этом всём. Не хочешь получить паспорт горожанина, укорениться и стать министром животноводства? Даём площадь на территории зала ожидания под птицеводческое хозяйство, защиту?

— Стоимость услуги — две тысячи герберок! — вовремя сообразила Октавия. — Также извещаем, что в случае острой необходимости допускаем реститут, то есть временное изъятие глайдера.

Пётр подумал-подумал — и согласился. Жирная такая должность, не пыльная, чего бы и нет.

— Позвольте, позвольте, дамы и господа, но не кажется ли вам, что вы забыли про меня? — послышался голос из машины. — С позволения моего компаньона-человека я тоже буду готов изъявить желание стать горожанином этого чудесного городишки!

— Сейчас посмотрим, кто это такой? — изъявила Октавия, заглянула в машину и вздохнула настолько, насколько позволяла её эмоциональная подсистема: — Ох. Ай.

Заглянул и я. Андрон представлял из себя «головастика» — так называли роботов, от которых остались только голова и парочка компонентов туловища. Ну, надо сказать, что лицом он был хорош — чернявый, с орлиным взглядом, с золочёными усами.

— Как я рад приветствовать своих соседей, вы выглядите потрясающе, месье. Если бы я мог, я пожал бы вам руку! О, мадумуазель, вы прелестны… я не ошибся. Не мог же столь чудесный голос принадлежать чему-то некрасивому. Как вы очаровательны!

— Ой, да прекрати, — отмахнулась Октавия.

— Если позволите, я бы поцеловал вам руку… Протяните, вот так… Страшно представить, насколько красивый код скрывается под этими механизмами…

— Ты серьёзно думаешь, что этим меня проймёшь? Жалостью и комплементами? — сухо ответила Октавия. — Меня, имперского андроида высшей категории?

Мне захотелось добавить: «Не для тебя мама ягодку ростила», но я сдержался.

— Ах, отказ, какой грубый отказ! Моё сердце разбито! Но какой де прекрасный сегодня день!.. — продолжал вещать Андрон, пока мы медленно вели глайдер на стоянку возле зала ожидания.

А я смахивал на внутреннем экране новые сообщения.

«Получено новое достижение: рост численности имперского поселения 50%»

«Получено новое достижение: повышение экологической и аграрной привлекательности имперского поселения»

Перед сном я глядел, как наш новый горожанин разворачивает надувную палатку рядом с глайдером. Следом он надул здоровенный шар-зонд, наподобие того, который когда-то в древности использовали для метеоисследований. Привязал к нему «головастика» и на длинной верёвке отправил в небо на высоту в метров пятьдесят.

Хм, с одной стороны — неплохое применение. Подобный сторож нам бы не помешал. С другой — я бы этом разговорчивому товарищу всё-таки сделал со временем туловище.

— Если будешь хорошо дежурить — назначу официальным постовым полицейской службы, Андрон! — крикнул я ему напоследок.

— О ля-ля! Разумеется, я буду стараться!

Кажется, уладил все вопросы и с чувством выполненного долга уснул. А проснулся я оттого, что Октавия кричала с улицы:

— Сюда! Господин рыцарь! Смотрите!

Ну, я соскочил и взглянул в окно.

А посмотреть было на что. Из-за горизонта, медленно, прямо к нам на взлётное поле двигался здоровенный, в пару сотен метров в длину и в сотню в высоту, самоходный передвижной самоходный корабль, разворачиваясь к зданию вокзала бортом.

Пустынный дредноут. Я видел такие штуки. Их активно применяли на пустынных планетах для разгона одичавших кочевников. А для чего кого додумается применять его здесь…

Вот тебе и сторож. Если выживем — объявлю выговор.

Я оценил крепость брони, скорость передвижени, и принял единственно верное решение: нацепить броню, схватить бластер и срочно выйти на общегородской канал.

— Итак, Королёв, красный уровень тревоги! Нападение на космодром, противник в сотнях метров от центра. Возможна высадка десанта. Всем, готовым держать оружие — принять оборону в подземных помещениях. По первой команде двигаться к стоянке глайдеров для эвакуации…

А в ответ в городском канале раздался смех.

Первая мысль — я почувствовал себя взбешённым. Вторая — понял, что меня либо разыграли, либо сделали мне сюрприз. Третья — сопоставил факты, вспомнил об одном вчерашнем разговоре, и всё встало на свои места.

— Сбор на лётом поле через пять минут. Всем. Срочно.

— Так и так уже, — отвечал Семёныч. — Такие гости…

Действительно, все уже были в сборе. Даже Петенька вылез из своей палатки.

— Выговор, — сказал я. — Всем. Со штрафом и занесением. Виды штрафных работ позже придумаю.

— За что? — нахмурился Семёныч. — Это ж мой старый друг!

— За то. Что не сообщили подробности.

— Так ведь… сперва думали, что знаешь, а потом Илья сказал, что сюрприз тебе сделает. Дескать, чтобы ты удивился.

Я был непреклонен.

— Сюрпризы на грани военного конфликта? А если бы у меня была ракетница с тактическим ядерным зарядом? И ведь она у меня очень скоро будет, я уверен. Тогда бы от твоего старого друга, Семёныч, осталась бы аэрозоль органических соединений и обломки брони. Чёрт…

Семёныч почесал затылок.

— Так я же… вроде бы мэр, Саша? Как меня-то штрафовать и выговаривать?

— Мэра — в двойном объёме. Сам знаешь. А ты-то Даша, чего? — продолжил я «разбор полётов». — Я-то думал, ты-то на моей стороне.

— На твоей, конечно. Я вообще не в курсе была. Тоже бластер схватила и начала искать укрытие.

Поймал взгляд Октавии и кивнул:

— Даше штрафные работы в половинном объёме. Исключительно за соучастие.

Октавия кивнула, держа руки за спиной.

— Можно ли будет зачесть в качестве штрафных работ недавние земляные работы?

— О, земляные работы! Отличная идея. Тебе, Октавия, мы их назначим. Точно также — за непроведение разведывательных мероприятий и допущение сюрприза. А теперь, дамы и господа, натянем улыбки и приготовимся к встрече делегации.

Пустынный дредноут, который оказался вовсе не боевым дредноутом, тем временем закончил манёвр и спустил трап.

Через пять минут встреча старых друзей состоялась.

— Что, старый хрыч, живой ещё⁈ — громко приветствовал Семёныча Всеволод Аннушкин с опущенного трапа самоходного завода.

Тесть Ильи был господином серьёзным. В старом, но некогда богатом поношенном сюртуке, с залысинами, с короткой бородой.

Но было в его глазах что-то такое озорное. Наверняка с лёгкой такой, но безопасной придурью господин. Мне, в принципе, такие люди нравятся.

А позади робко выглядывали барышни. Аида, Аделаида… дальше уже забыл. В, общем, Аллы и Анны. Красивые, чернявые — и испуганные.

Как тут не напугаться — страновасьтенькая у нас компания. Робот-головастик висит на воздушном шаре и издалека сыплет комплиментами, боевая барышня в ночной сорочке, но со здоровенным бластером наперевес, ещё откуда-то из палатки выглядывает взлохмаченный парень. А самое главное — перед самым входом уселся переливающийся броненосец и облизывается, глядя на торчащую сбоку трапа проводку.

— А не дождёшься! — громко ответствовал Семёныч, бодро вскочил на трап и заключил старого приятеля в объятия. — Познакомься вот. Наш новый полицеймейстер.

— Знаю-знаю, потому я к вам и заглянул по пути. Это же вы тот самый Александр Иванов, о котором рассказал Илья? Который попытался починить старый Имперский Акведук номер три?

Мы обменялись рукопожатиями.

— Номер три? — тут уже я удивился.

— Ну, да. Их всего три в Восточной Гербере. И ещё два недостроенных.

— Я знал только про один, — признался я.

— Ага. Просто потому что он в ваших краях, и ближе всего к столице полушария. Все и говорят — «Акведук». Пройдёмте-ка к нам в гости, я вам обо всём подробнее расскажу. Пройдёмте-пройдёмте. Все! В гости, на утреннее чаепитие.

— Я тут остаюсь, — покачала головой Дарья и подхватила сиятельного князя Потёмкина. — И за вот этим вот присмотрю. А то он вам всю проводку сгрызёт.

Внутри пространства, конечно, впечатляли. Лестницы, резервуары с рудой и какой-то кипящей жижей, конвейеры. Всё это на фоне нечеловеческого скрежета, запаха гари и вони, ржавчины и тусклого освещения. Андроидов я заметил только парочку — явно очень древних и ушибленных на голову, один тащил контейнер с какой-то ерундой, второй угрюмо стучал киянкой по каким-то труба.

Мы же взбирались по лестнице куда-то далеко наверх. Барышни шли спереди, подхватывая юбки, и то и дело бросали на меня многозначительные взгляды.

— Добро пожаловать в фамильный семейный завод Аннушкиных, — пояснял Всеволод. — Лифт не работает, пардоньте, мы всего на двух из шести реакторах сейчас сидим. А на вонь вы не обращайте внимания, это биомайнинг. Добыча редкоземов, титана и меди путём выщелачивания микроорганизмами. Сейчас поднимемся — и станет получше.

— Сколько у вас сервов? — спросил я.

— Девять! — ответил Всеволод. — Последние годы оставалось всего семеро, но Илья сделал из всякого мусора ещё парочку и мне отправил.

— Не девять, а десять! — поправила его самая младшая из девиц. — Ты моего Шпунтика не назвал!

— Хорошо-хорошо, Августиночка, десять! — кивнул папаша, а сам тихо пояснил. — Это её игрушечный андроид, только и умеет, как ходить туда-сюда. Всё никак ему мозги не прошьём нормальные. Ой, осторожно!

Я среагировал поздно. Мы как раз шли через лестничную площадку, а я в очередной раз загляделся на барышень.

Как вдруг мне в ногу, прямо в коленную чашечку врезалось что-то весьма тяжелое и металлическое.

Больно было — аж в глазах побелело. Повезло, что кости не хрустнули. Лишь секунду спустя у меня прекратились сыпаться искры из глаз. И я разглядел виновника моего ранения: это был мальчуган лет четырёх, рассекающий на полной скорости на ржавом, но явно прокаченном трёхколёсном велосипеде, в здоровенных сварочных очках.

Откатился назад — и снова попытался наехать! Я еле увернулся.

Я даже вспомнил, Антошкой его зовут, так вот на ком «папенька остановился». Выглядел был весьма грозно, надо сказать, и настроен вполне решительно меня задавить или как минимум покалечить. Настоящий защитник растёт!

— Негодник! — папаша дал велосипеду лёгкого пинка. — Говорил же, не ездить по техническим!

Мальчуган, издавая грозные воинственные звуки, укатил по коридору в обратном направлении. Робот, шагавший с тяжёлым грузом, в ужасе сгасился куда-то из коридора, как только Антон дёрнул в его сторону руль своего грозного трёхколёсного истребителя. Видать, не в первый раз наводит шухера на домашних.

Мы же очутились наверху — верхний этаж размерами двести на пятьдесят метров занимало его поместье. Там было солнечно, даже оранжерея имелась, скорее, напоминающая небольшие поля.

— А броня у вас сколько? — зачем-то спросил я.

— Броня у нас пять сантиметров. Композитная. Кое-где меньше. Стеклоброня на потолке — пятнадцать. Просто так не распилить, и из стрелкового оружия не пробить. Плазмаками только… За три сотни лет всякое завод повидал. Тактическую ядерную боеголовку в сотне метров взрывали — ничего, выстоял. Но если приноровиться — конечно, можно взять измором… Всё, мы дошли, присаживайтесь.

Мы присели на вполне уютной, хоть и слегка облезлой деревянной веранде с видом на жиденький цветник. Дерево — это теперь местная роскошь. В этом полушарии где-то на югах росла осока древесная, но она годилась максимум на спрессованные плиты. Вот и одряхлела веранда.

Но женская забота, всё-таки, чувствовалась — ещё бы, в таком малиннике. Госпожа Аннушкина, Серафима Евгеньевна, юркая приветливая дама, совсем не выглядящая на свои пятьдесят лет, вместе с роботом-поваром уже суетилась на кухне и командовала выносить вкусности.

Главные же лакомства возрастом двадцать с небольшим лет, конечно, восседали напротив. Одна была очень худенькой, но весьма фигуристой девушкой с несколько надменным, но явно заинтересованным взглядом. Вторая, видимо, чуть младше, казалась несколько пышнее, и вот от неё веяло просто невероятными флюидами. Да что там говорить, она меня съесть была готова — позволь только папаше отвернуться. И пуговички блузки сверху расстегнула, и разрез платья обнажила так, чтобы ножку видно было. И волосы на пальчик наматывала, смотрит ещё так искоса…

А вот третья из старших дочерей смотрела с явной неприязнью. Диким каким-то взглядом смотрела.

— Измором, говорите, взять можно? — продолжил я диалог.

И вторая, пышненькая напротив хищно так облизнулась.

— Можно, конечно. Пару раз пробовали, еле отбился. Воздуховоды задымлить, загерметизировать, или ещё как… А оборонять некому сейчас. Нанимал я тут разных искателей приключений — так за ними глаз за глаз нужен. Того и дело на цветник мой смотрят. Ну-да ладно. Не для того я вас позвал, чтобы о проблемах говорить. Давайте знакомиться, что ли?

Мне как-то сразу захотелось защищать весь этот его цветник. И уж точно защитить от попадания тактическими ядерными ракетами малой дальности. Уж больно интересное и красивое выходило семейство для местного захолустья.

— Итак, — папаша встал, проходя мимо дочерей и начал с самой старшенькой. — Тут у меня не все. Это Аида… наша недотрога. Дипломированный экономист и производственный управляющий, между прочим! В прошлом году закончила заочное училище. Далее… Аделаида… наш агроном и специалист по биокультурам…

Это та самая, которая напротив уселась. Тут же мне подмигнула и протянула руку, мол, целуйте. Что ж, поцеловал. Тут же и первая руку подала — разумеется, повторил манёвр.

А третья не подала.

— А это Аэлита… дикарка наша. К пустынникам тут убега…

Ему не дали договорить, тут же наперебой перебили и зашептали вполголоса:

— Папа! Тс-с!

— Ну что же просили!

— Ну папа, мы же договаривались не рассказывать!

— Тише-тише! — сдался отец семейства. — Не будем о плохом, Аэлита у нас электронщик высшего разряда. Недавно тут починила одну старую штуку…

А Аэлита с этими словами молча достала из-под стола кинетический мушкер-обрез и наставила на меня.

— Починила. Пусть уходит, папа, — серьёзным голосом сказала она. — Он чужак.