Трибунал

Глава III. Нелокальность (часть 6)

Чо Ин Сон с тоской взглянул на пустой гобан и тотчас отвернулся, не желая теребить старые раны. Контроллерами бакенов Цепи становятся лишь истинные ценители постоянства. Что может быть более неизменным, чем размеренное обращение вершин, рёбер и граней космического гипердодекаэдра, без конца исполняющего свой степенный танец в окрестностях Фронтира.

Не просто банальная привычка, но ежедневное почти маниакальное стремление к поддержанию единожды установленного порядка — вот ключевой талант контроллера, а вовсе не чуткость к музыке сфер или знания в области космической статфизики. Чо Ин Сон как истинный адепт этой философской школы с более чем полутысячелетней историей начинал испытывать буквально физические страдания при одной мысли о переменах.

И главным символом таковых сделался для него этот гобан.

Сколько оборотов Цепи они играли с Ли Хон Ки в одиннадцатиклеточный падук? Сколько партий свели в итоге вничью? Как и всякие мастера низших пин, они предпочитали играть без форы, преимущество белого хода давно уже превысило всякое заметное глазом различие в их мастерстве. Пол-камня, четверть камня. Подброшенная перед началом партии монетка или сделанный шутки ради обмен цветами непосредственно в середине тюбана. Они будто предчувствовали ходы друг друга задолго до очередного сеанса связи, а иногда ходили даже вслепую, запрещая кволам объявлять позицию камня противника раньше, чем сделают собственный ход.

Это была невероятная, волшебная в своей стабильности и предсказуемости битва двух равновеликих интеллектов.

Пока однажды не случилось неизбежное. Пока ей не наступил конец.

Чо Ин Сон не сразу обратил внимание, что с коллегой творится что-то не то. Задержки ходов, долгие паузы в переписке, ответы невпопад, странные действия на доске, наконец, тот ужасный крик, который Ли Хон Ки устроил, когда их кволы перепутали ходы. Перепутали и перепутали, не стоило оно того, но с тех пор их дружеское общение словно отрезало.

Затяжное молчание превратилось из насупленной паузы сначала в неловкость, а затем в позу. Чо Ин Сон, глядя на опустевший гобан, неоднократно порывался отправить Ли Хон Ки покаянное письмо, где брал всю вину на себя и призывал вернуть былое, но каждый раз что-то его останавливало, быть может, ложное чувство собственного достоинства, быть может, банальная обида на несправедливые обвинения.

Как бы то ни было, время шло, а тоска по утерянному моменту оставалась. В иные мгновения отчаянных приступов ностальгии Чо Ин Сон даже ставил себе, скрепя сердце, пятую, финальную часть второй симфонии Густава Малера — любимую партитуру Ли Хон Ки.

Тогда в рубке бакена 62 Третьей Цепи на коротких тридцать шесть минут воцарялась та самая, оставшаяся далеко в прошлом атмосфера многолетней дружбы.

Почему и когда конкретно произошёл излом, Чо Ин Сон задумывался с тех пор неоднократно, но ничего внятного придумать не мог. Каким-то образом случившийся почти четыре года назад финнеанский мятеж коснулся Ли Хон Ки, навсегда того изменив. Какое дело контроллеру Цепи до мятежной «Тсурифы-6» кроме того, что его бакен 48 в момент происходивших в квадранте Ворот Танно событий как раз находился в его проективном объёме, Чо Ин Сон мог разве что гадать, но тот факт, что их с Ли Хон Ки пути разошлись именно тогда, он сообразил лишь теперь, когда их обоюдное молчание окончательно превратилось в глухую стену.

Чо Ин Сон был уверен, что даже набери он сейчас личный код Ли Хон Ки, тот бы не ответил.

Хотя бы потому, что на бакене 48 Третьей Цепи его больше не было.

Слухи о побеге некоего неназываемого прямо контроллера со своего боевого поста в сообществе начали ходить около полугода назад. Сперва в качестве анекдота. Смотрите, мол, коллеги, кто-то из нас всё-таки сумел оторвать седалище от ложемента и выбраться в настоящий большой мир, к живым людям. Быть может, даже познакомился с кем в баре госпитального уровня. Дальше следовал глумливый самокритичный смех. Нелюдимость контроллеров всегда была отдельным поводом для внутрицехового юмора.

Но постепенно слухи потеснили вполне официальные сообщения. И Чо Ин Сон ничуть не удивился, когда однажды прочитал имя беглеца. Именно Ли Хон Ки после очередной смены без объяснения причин угнал одну из бортовых спасательных шлюпок бакена, после чего следы его терялись в неизвестности.

Вакантное место контроллера 48 бакена оперативно заместили совместными усилиями Квантума и Адмиралтейства, беглый поиск ни на одном из подконтрольных Семи Мирам кораблей, станций или планетарных систем ни к чему не привёл, потому историю замяли, благо после печально известного прорыва экспедиционного корпуса ирнов к «Тсурифе-6» поводов для разбирательств вокруг протоколов прохода и без того хватало.

О пропаже Ли Хон Ки все быстро забыли. Но Чо Ин Сон был не таков.

Как ни относить к тем возможным переменам, что с ним случились после всей истории с триангуляцией фокуса и последовавшим за ней финнеанским мятежом, инцидент этот не был ни случайным срывом, ни попыткой к бегству в поисках неположенного, да на деле и не нужного вовсе контроллерам отпуска. И тем более целью поступка Ли Хон Ки не могло быть собственно исчезновение.

Всякий контроллер, если ему было так уж невмоготу, имел право попросту подать в отставку, вполне себе штатно дождавшись смены, после чего отправиться на покой хоть в сторону Семи Миров, хоть на периферию, где жили своей жизнью обитатели подконтрольных Большой Дюжине суперземель и прочих вольных миров Фронтира. Слиться с толпой там было проще простого и без угнанных шлюпок.

Что-то тут было не так. Некий ускользающий от Чо Ин Сона фактор. Нечто конкретное гнало Ли Хон Ки вперёд, заставляя торопиться. Нечто куда более важное, чем сама миссия контроллера.

Как вообще можно представить себе цель, причину, стимул, достаточно важный, чтобы бросить дело всей своей жизни, оставить уютный мирок бакена и ввязаться, очертя голову, в какую-то смутно понятную всем прочим авантюру, авантюру настолько безрассудную, что она никому даже и в голову не приходила, даже в виде гипотезы.

Чо Ин Сон нескончаемые сотни и сотни часов одинокой вахты проводил в размышлениях, что бы это могло быть, и каждый раз приходил лишь к одному пугающему выводу.

Даже с учётом всех случившихся за последние без малого четыре года перемен, для Ли Хон Ки мог существовать единственный предмет, который был важнее его призвания контроллера. Таким предметом была сама Цепь.

А из этого соображения буквально следующим шагом рассуждений выходило, что она с тех пор пребывала в непосредственной опасности. Будь это какие-то абстрактные рассуждения или же, например, полученные Ли Хон Ки частным порядком сведения, которые непосредственно приводили к подобной угрозе, любой контроллер тут же оттранслировал бы их на Квантум, Адмиралтейству, а хоть бы и посланнику спасителей Илиа Фейи, что вечно болтался вокруг, мешаясь у флота под ногами.

Покидать столь спешно свой пост для этого ничуть не требовалось.

Значит, угроза была настолько непосредственной, что Ли Хон Ки счёл нужным действовать, не дожидаясь, пока его сведения перепроверят или же пока ему попросту поверят на слово.

Что он такое отправился искать?

И вот это уже был беспросветный тупик.

Сколько Чо Ин Сон не перебирал варианты, гадать было бесполезно. В голову лезла только обыкновенная чушь из разряда досужих теорий заговора, мол, скрывающийся до сих пор за пределами Фронтира флот спасителей готовится-де уничтожить человечество, если финнеанский мятеж всё-таки развяжет внутри Сектора Сайриз полноценную гражданскую войну, или что не позабывшие Ирутанского инцидента ирны втайне следят за тем, чтобы злокозненные артманы не вздумали покинуть Барьер, чем и обусловлено их появление в квадранте Ворот Танно в столь ключевой момент.

Всё не то.

Так бы эти бесплотные размышления и остались бы впустую потраченными сотнями часов, если бы однажды Чо Ин Сон не получил загадочное анонимное послание.

Поступило оно словно бы ниоткуда. Возникло само собой. Простой информационный пакет по обычным каналам обмена между бакенами. Ничего примечательного, только код отправителя не был проставлен. Не было приложено к нему и криптохвоста подписи. Простой текстовый набор букв.

Опасность близка и неизбежна. Будьте бдительны, коллега, следите за горизонтом.

Что бы это ни значило.

Отчего-то сразу становилось понятно, что послание было от Ли Хон Ки.

И что теперь с этим делать? Срочно связываться с Адмиралтейством, поднимать каргокрафты поддержки по аварийному расписанию? С тем же успехом в ответ уже его самого сочтут сумасшедшим одиночкой, готовым брать на веру любую анонимную ерунду, самозародившуюся неизвестно откуда. А хоть бы и от Ли Хон Ки. Надо же, бежавший с собственного поста контроллер шлёт депеши смутного содержания.

«Следите за горизонтом». Если бы всё было так просто, все бы и так следили.

Внешние границы Фронтира в общей сложности простирались на четверть миллиона кубических парсек, то есть на каждый из бакенов Третьей Цепи приходилось до тысячи кубических свето-лет свободного космоса. Даже если бы Чо Ин Сон был в состоянии проделать этот фокус, для наблюдения за всем внешним пространством квадранта Ворот Танно, мимо которого сейчас дрейфовал бакен 62, понадобилось бы порядка миллиона автоматических зондов только для сбора информации, не говоря уже о боевом флоте их обслуживания. Столько крафтов, пожалуй, не спустили со стапелей Порто-Ново за всю историю последнего.

И это речь идёт лишь об одном бакене!

Тогда в чём смысл этого послания? Почему не сказать прямо, в чём, наконец, состоит эта «близкая и неизбежная опасность»?

Чо Ин Сон ещё раз внимательно просмотрел логи. Это было всё. Новых сообщений не поступало.

А между тем в общих каналах контроллеров уже поднималась информационная буря.

Чо Ин Сон оказался вовсе не единственным, кто получил подобные сообщения. Если отправителем и был Ли Хон Ки, своим прежним партнёром по гобану он ограничиваться не стал.

Как не пожелали держать всё в тайне и коллеги, обсуждавшие суть послания. Коллективная реакция была вполне однозначной — любые неавторизованные депеши следовало игнорировать, тем более — настолько смутные. Могла ли в сообщении содержаться откровенная дезинформация с некими ещё более смутно понятными целями? Запросто! Впрочем, что это за таинственные внешние силы проникли во внутренние сети Цепи в обход защиты Синапса, обсуждающие толком придумать не смогли и только отшучивались, мол, кто-то явно отсидел все мозги на своём ложементе. То и дело поминали пропащего Ли Хон Ки, впрочем, скорее в качестве анекдота, а не с конкретными обвинениями.

Чо Ин Сон раздражённо закрыл фид и попытался сосредоточиться.

Всё не то.

Дело, между тем, явно было нечисто.

Для дурацкой шутки сообщение звучало слишком сложно. Для серьёзного предупреждения — слишком абстрактно. Что контроллеры Цепи должны были с ним поделать? Бросить всё и «следить за горизонтом», что бы это ни значило? За каким конкретно? Бакены постоянно скользили в недрах фронтального шестимерия дипа согласно сложной проективной программе Цепи, отслеживая не собственную проекцию на субсвет, но положение относительно соседей по гипердодекаэдру. Даже дежурства на рейде фронтальных Ворот квадранта распределялись достаточно произвольно среди четырёх десятков формально пригодных для этого в текущей конфигурации бакенов, отдавая предпочтение более привычным к взаимодействию с капитанами Адмиралтейства контроллерам, к таковыми относились и Чо Ин Сон с Ли Хон Ки.

Впрочем, сообщения пришли вовсе не тем из контроллеров, что отвечали на текущий момент за Ворота. Но и не всем подряд. В этом отборе явно был некий порядок, какая-то не поддающаяся покуда расшифровке скрытая логика.

Спохватившись, Чо Ин Сон быстро пробежался по логам фида, отслеживая первые сообщения в цепочке переписки. Теперь резоны отправителя стали немного понятнее. Послания достались тем двадцати бакенам, что равномерно заметали в текущей конфигурации своими вершинами внешний сектор квадранта Ворот Танно.

Стоп.

Ли Хон Ки отвечал за проход через них всё время начиная от прожига, затеянного Лидийским крылом CXXIII флота в поисках таинственного фокуса, и заканчивая устроенным контр-адмиралом Финнеаном мятежом на «Тсурифе-6». Что-то ему такое могло быть известно о том, что скрывается между Воротами Танно и Скоплением Плеяд. Это было что-то опасное и, одновременно, сокрытое от остальных.

Чо Ин Сон чувствовал при этом лишь подступающее раздражение. Пускай у тебя на руках нет доказательств, но вот так бросать слова на ветер, а вдруг кто-то поверит, а вдруг кто-то догадается — это было высшей степени неразумным поведением. Если угроза реальна, то как можно рассчитывать на чью-то догадливость? А если нет, зачем вообще поднимать шум?

Да и сам этот призыв «следить за горизонтом», что это вообще значит? Контроллеры Цепи всю вахту напролёт за ним так и так следили, скользя вдоль горизонта полупрозрачной тенью, не позволяя ничему постороннему проникнуть сквозь него изнутри наружу или снаружи внутрь, вставая на пути первородного хаоса шевелёнки и короткоживущих всплесков суперсимметричных эхо-импульсов, делая тем самым области пространства внутри Барьера безопасным и тихим местом.

Но нет. Как раз за горизонтом они и не следили.

Следили за чем угодно. За энерговооружённостью, балансом гармоник, паразитными резонансами, самовозбуждающимися автоколебаниями при проходе крафтов, конвойными коридорами, внешним стохастическим давлением на Цепь, потоками галактического ветра и межзвёздными течениями атомарного водорода. Даже за анизотропией реликта следили.

Но только не за самим горизонтом. Что там за ним скрывалось.

Да и могло ли там быть хоть что-нибудь интересное? Субсвет, он же «физика», на взгляд из недр дипа выглядел куском чёрного янтаря, в который волей космологических флуктуаций плотности тёмной материи были вморожены редкие звёзды. Царство неспешного миллионолетнего движения, где никогда ничего не происходило.

Ничего, кроме жизни и смерти.

Чо Ин Сон уже и забыл, когда вспоминал о таких базовых вещах, как жизнь и смерть.

Контроллеры были тем, кому о них стоило напоминать почаще.

Слишком далеко простиралась их музыка сфер от того, о чём писал Малер в своей великой симфонии.

Спасибо Ли Хон Ки, что напомнил.

Вот только бакен — не тот инструмент, что предназначен для наблюдений за горизонтом.

Он вообще не предназначен для наблюдения за чем бы то ни было, кроме флуктуаций энтропии на межзвёздных масштабах величин и расстояний. С его помощью возможно обнаружить в соседней галактике новорожденный коллапсар — самое грандиозное единомоентное искажение энтропийных полей во Вселенной. А ещё Барьер до сих пор отчётливо слышит космологическое эхо первых миллисекунд после Большого взрыва, единственный сигнал, который был старше самых ранних, самых масштабных мод флуктуаций реликтового излучения.

Но всё то, что может грозить человечеству, слишком мелко для подобных грандиозных масштабов времени, слишком скоротечно, слишком незначительно. Если не погружено в дип.

Фрактальный хаос шевелёнки способен усилить эхо проецирования ничтожной песчинки массой покоя в несчастную мегатонну так, что разом изменится нейтринный спектр всей нашей галактики. И даже тишайший в своих физических проявлениях фокус можно было в итоге разглядеть в недрах дипа — исключительно благодаря тому, что тот искажал своей антиэнтропийной статистикой саму метрику файервола, отделяющего «физику» от её самоподобной фрактальной проекции.

Впрочем, несмотря на скромные физические размеры, фокус этот, согласно консенсусным теориям, должен был оказывать на статистическое поведение этого участка вселенной воздействие, почти сравнимое с коллапсарами, тем более, что подобные объекты звёздных масс имели размеры в ничтожный десяток километров, а слияния их были слышны за гигапарсеки.

Так значит, чтобы Цепь могла заметить некий сигнал из «физики», источник этого сигнала мог быть и вполне скромных габаритов. Вопрос исключительно в его природе.

Как там, царство неспешного миллионолетнего движения, где никогда ничего не происходит.

Не совсем так.

Потому что разумные существа — люди, ирны, летящие, сотни других рас, покуда нам вовсе не известных — точно так же были рождены в «физике», оставаясь полноценной её частью и подчиняясь всё тем же её законам.

Однако при этом свободно их нарушая по одной простой причине.

Разум сам по себе — несомненно был нарушением любых статистических законов. Количество возможных связей в мозгу человека превышает количество атомов в видимой вселенной. Покидая её, он совершает на астростатистику воздействие, сопоставимое с хоккинговым испарением небольшого реликтового коллапсара. Просто научившись прыжкам вне времени и пространства, он уже изменил статистический баланс всего Местного скопления галактик. Первый же рывок человека к звёздам услышали летящие Большого Магелланова Облака. А уж такую невероятную машину, которой была Цепь, наверняка можно было разглядеть из-за пределов колосса Ланиакеи, по ту сторону Великого аттрактора.

Разум, его деятельность, следы его существования должны быть видны Барьеру куда лучше, чем все на свете мировые линии, запутанные в недрах дипа.

Это вам не поиски иголки одинокого крафта в стоге сена космических течений. На его следы и правда можно было наткнуться разве что случайно, или же построив миллионы автоматических разведчиков и разослав их повсюду, просеивать каждый миллипарсек на предмет наличия подозрительных сигналов.

Разум же сам по себе — не способен толком скрываться. Чтобы его отыскать, достаточно попросту знать, что именно ты ищешь.

Те самые статистические аномалии, флуктуации энтропии Вселенной.

В общих каналах между тем контроллеры уже независимым образом пришли к аналогичным выводами. Фид быстро распался на несколько рабочих групп, в которых коллеги обсуждали различные версии использования Барьера в качестве своеобразного космологического детектора межзвёздной статистики, который бы лучше всяких разведсабов смог бы отыскать артефакты вроде того же фокуса.

И даже уже что-то находили, чуть ли не непосредственно в пределах Фронтира.

Чо Ин Сон раздражённо погасил фид. Всё не то. Слепцы в стране слепцов. Только очень плохой игрок будет выкладывать камни на гобан там, где тебя уже поджидает ответный ход противника. Хорошо поставленный камень не затыкает бреши в защите — это прямой путь к поражению, но открывает тебе простор для новых решений, заставляя твоего оппонента выбирать стратегические развилки атак на много ходов вперед, разрываясь между собственным гамбитом и чужими планами на игру.

Именно так всегда играл Ли Хон Ки.

Бесполезно просеивать кубопарсеки пространства в поисках той крошечной искры знания, что приведёт тебя к успеху. Нужно искать там, где это знание будет тебе полезно сразу же, здесь и сейчас.

Ворота Танно. Чем плоха идея присмотреться непосредственно к ним.

Они долгое время оставались ближайшей точкой Фронтира к тому месту, где был триангулирован фокус.

Через них отступали флоты контр-адмирала Финнаеана и адмирала Таугвальдера.

Мимо них постоянно сновали неслышными тенями «Лебеди» летящих.

В конце концов, именно тут проскользнул осаждающий сейчас мятежную «Тсурифу-6» экспедиционный корпус ирнов.

Слишком суетное место, чтобы спрятаться.

Слишком лакомое, чтобы ударить.

Из тени, исподтишка, незаметно.

«Опасность близка и неизбежна».

Её следует лишь отыскать.

Если бы всё было так просто.

Хотя, сощурился Чо Ин Сон, всё может оказаться куда проще. Что было способно таиться в космических глубинах, он не знал и знать не мог, но вот что там таиться было обязано — гадать не приходилось.

Подсвеченные бело-голубым гало новорожденных звёзд в Скоплении Плеяд облака атомарного водорода, чуть более плотные и прозрачные лишь в инфракрасном свете облака водорода молекулярного, рассеянные на них космические лучи, родившиеся в недрах межгалактической пропасти Войда и напротив, порождённые в самом ядре Млечного Пути. Весь тот хаотический мусор, что заполняет нашу галактику со времён Большого взрыва.

Но это на космологических масштабах он однороден и изотропен. Стоит локально вспыхнуть ничтожной звёздочке, как всю первородную не-совсем-пустоту начинает сдувать прочь — межзвёздный газ нестабилен, по нему чуть что принимается бежать рябь уплотнений, порождающих новые нестабильные области звездообразования.

И их очень, очень хорошо видно безо всяких нейтринных ловушек, по одному лишь стохастическому эху.

Развернув тактическую гемисферу, Чо Ин Сон принялся колдовать с настройками.

Цепь была невероятно чувствительным статистическим инструментом. Линии испускания и поглощения свободного атома водорода — простейшего химического элемента в этой вселенной — были посчитаны человечеством до энных знаков после запятой ещё перед тем, как оно покинуло Старую Терру. И с тех пор каждый уловленный бесчисленными детекторами квант длиной волны в 8206 ангстрем тщательно копился в бездонных инфохранах Синапса, позволяя человеческим крафтам при аварийном проецировании обходить излишне плотные скопления межзвёздного газа. Своеобразная автоматически пополняемая трёхмерная карта Сектора Сайриз.

Но бакены Цепи хранили свои собственные карты, накопленные за время, прошедшее с момента их погружения в дип. Синхронизировать дичайший объём этих данных, не всплывая, представлялось малореалистичной затеей, потому каждый бакен обходился локальной копией. Но оригинальная версия карты, залитая при отправке из Порто-Ново, тоже хранилась.

А что если их сравнить? Что он там увидит?

Сперва высветилось очевидное — пузырь коррелята понемногу расползался вокруг точки знаменитого барража Лидийского крыла, ударные волны искусственных сверхновых вокруг триангулированного фокуса не заметил бы разве что слепой, ну, и классический вортекс глубиной в десятки парсек, воронкой расходившийся от Ворот Танно во внешнее пространство.

Всё предсказуемо, ничего особо интересного.

Но куда интереснее было не то, что Чо Ин Сон видел, а то, чего он не видел.

А не видел он — сотен и тысяч старых и относительно новых треков, которые должны были уже исчерчивать всё пространство между Воротами Танно и Скоплением плеяд. Здесь же с момента окончания Бойни Тысячелетия протолкнуться было негде.

Научные суда, каргокрафты, боевые корабли — направление Ворот Танно считалось самым перспективным в смысле дальнейшей экспансии. Всё это, наткнувшись на череду катастроф, резонно списанных на эхо-импульсы угрозы, постепенно было свёрнуто, и человек окончательно застрял в пределах Барьера. Но следы-то должны были оставаться!

Да что там далеко ходить! Чо Ин Сон навскидку полистал лоцию за последние четыре года, и вот же — запасная точка рандеву, которую назначили в Адмиралтействе для отставших крафтов Лидийского крыла — туда, в частности, должны были отступить пропавшие экипажи «Махавиры» и «Джайн Авы», разведсабов, триангулировавших фокус. Но ни следа их, да и кого бы то ни было иного, в том секторе пространства не наблюдалось.

Как, впрочем, и пребывания там тральщиков спасательных сил, отправленных уже после дурацкого мятежа адмиралом Таугвальдером на поиски уцелевших спасательных капсул.

Ничего.

Здесь как будто отродясь ничего не пролетало.

Во всяком случае ничего, сотворённого человеком.

Самое подозрительное подобное пятно девственной чистоты — царство абсолютной диссипации — лежало чуть в стороне от Ворот Танно, в направлении внешних галактических областей рукава Ориона, и потому Чо Ин Сон решительно отставил его в сторону. Если оттуда и грозит какая-то опасность, она — при таких-то расстояниях — явится сюда через дип, а значит, будет встречена контроллерами Цепи во всеоружии. А вот то, что у них творилось буквально под носом…

Чо Ин Сона прошиб холодный пот.

Коррелят вблизи Ворот Танно с каждым декапарсеком становился мельче, распадаясь на всё менее контрастные пятна, будто подчищенные на картине старого мастера нерадивым реставратором, который, не зная, чем бы заменить утраченные фрагменты, попросту заменял всё одними и теми же корявыми мазками в надежде, что никто не заметит разницы.

В итоге чем крупнее Чо Ин Сон отзумливал ближайшие к его бакену проективные участки космической пустоты, тем более размытыми, словно визор экзосьюта, измазанный графитовой смазкой, они становились. И сколько ни пытайся оттереть, муар чёрной радуги становился от этого лишь всё более смутным и непрозрачным.

«Опасность близка и неизбежна».

Это было никакое не предупреждение. Оно звучало отныне мрачным самосбывающимся пророчеством.

К собственному ужасу, Чо Ин Сон теперь отчётливо видел, что пятна потёртостей коррелята вовсе не останавливались на границах Барьера, продолжая своё молчаливое течение сквозь Ворота Танно дальше вглубь Сектора Сайриз.

Поздно. Предупреждать было поздно.

Повинуясь крупной дрожи контрольных колец, бакен 62 торжественной поступью двинулся к границе файервола.

«Будьте бдительны, коллега, следите за горизонтом».

Осталось выяснить, что именно нас за ним поджидает.

Кого Чо Ин Сон ожидал там увидеть? Карательный флот летящих, скрытно готовящийся вцепиться своими заскорузлыми дактилями в горло зазевавшимся артманам? Ещё один экспедиционный корпус ирнов, поджидающий случайную астростанцию, чтобы под её прикрытием вновь проникнуть в пределы Барьера? «Лебеди» пропавших Соратников, наблюдающие из тени за бывшей своей паствой? Крадущийся среди космических течений фокус, решивший перейти от безмолвного недеяния к активным действиям?

Скорее Чо Ин Сон надеялся не увидеть там ничего. Пустоту, обычную космическую пустоту, такую скучную, такую безопасную.

Плёнка файервола тихо разошлась, затем послушно прорезались огоньки Плеяд.

Бакен выходил на перископную глубину так же грациозно, как и прочая техника летящих. Ни единого всплеска суперсимметричного распада, ни малейшей ряби в метрике пространства. Идеальный наблюдатель у самой грани субсвета. Невидимый и неслышимый, но донельзя чуткий соглядатай, способный почувствовать даже ничтожные флуктуации космической энтропии.

Щуп нейтринной ловушки потянулся в пространство, принюхиваясь.

Где тут притаился ближайший аномальный участок, словно бы нарочно замазанный чёрной краской под фоновый реликт? Квантовый мир не обмануть, статистические законы не обойти, а саму статистику не подделать. Любой источник даёт выплески когерентности, неучтённые корреляции, невозможные совпадения, нерасчётные резонансы. Идеального излучения чёрного тела не производит даже холодное эхо доинфляционной эпохи.

Только девственная пустота физического вакуума обладает высшей модальностью энтропии, пространство истинной пустоты было детерминировано единственной постоянной на всю безграничную Вселенную. Плотностью тёмной энергии. Неизменное количество конечных микросостояний, упакованное до единственного числительного.

Даже сам горизонт событий коллапсаров и файервол между субсветом и дипом содержали массу запутанной с вакуумом информации, становясь ощутимо видимыми и даже позволяя заглядывать сквозь себя, пусть для этого и требовались изощрённые математические преобразования, достаточные для того, чтобы смоделировать целые галактики до последнего атома. Но пустота — её величество Пустота — ничего подобного не требовала.

Прозрачная как слеза, идеально экранированная на всех масштабах энергий, она жила своей скрытой жизнью, незаметной для макроскопического мира.

Вот её и невозможно было подделать. Поляризация виртуальных фотонов и вращательные возбуждения нейтральных глюонных токов тотчас выдавали подделку, нарушая неравенство Белла.

Но нет, никакого подозрительного движения, как и вообще чего бы то ни было подозрительного Чо Ин Сон не заметил.

С тем же успехом он мог просто продолжать висеть и смотреть на ставшие такими далёкими теперь звёзды.

Так что же, обманули его видения в дипе? Похоже, приступ банальной апофении заставил его увидеть в мутной фрактальной ряби то, что его взбаламученное сознание так жаждало узреть. Ужасные видения. Смутные пророчества.

Эх, Ли Хон Ки, до чего же ты довёл своим неурочным посланием.

Чо Ин Сон уже тянулся кольцами на левой руке в зону контроля, чтобы дать кволу бакена команду на погружение в дип, когда, наконец, пелена спала с его глаз и он убедился, в чём была его главная ошибка.

Чо Ин Сон с самого начала искал не то.

Ему мнилась опасность разумная. Исходящая от высокорганизованных сгустков, источников распространения низкой энтропии, способных одним лишь фактом собственного существования структурировать эту несчастную вселенную, перекраивая её на свой лад.

Разум и правда был неспособен прятаться от изощрённых инструментов — плодов собственного творения.

Но то, что противостояло человечеству, не всегда оказывалось разумным.

Как не была разумна угроза со своими смертельно опасными эхо-импульсами, как не была плодом ничьего разума разрушительная мощь шевелёнки дипа, как, возможно, и не был вовсе разумен фокус, за которым все так упорно гонялись.

Чтобы шарахнуть «глубинником», не нужно быть доктором Ламарком. Чтобы уничтожать целые галактики, достаточно просто обладать массой миллиардов солнц — и вот ты уже могучий квазар, излучающий мощь, сравнимую разве что с мощью распадающегося инфлатонного поля на заре этой Вселенной.

Чтобы стать врагом всего живого, не обязательно быть библейским персонажем. Достаточно поставить себе такую цель. И медленно, хладнокровно, методично её исполнять.

Цель есть не только у живого. Она есть и у механизма. Ради неё его создали.

А дальше уже он сам.

Это жизни требуются свет и тепло. Это жизнь стремится к высокоорганизованным формам по самой своей природе.

Но машины — не живые. Они могут успешно существовать на абсолютном холоде, ничем не выделяясь на фоне окружающего пространства, не излучая и не поглощая, а только покуда механически двигаясь вперёд, к цели.

И эта цель выдала их с головой.

Чо Ин Сон переключил бортовую обсерваторию в режим лидара.

Вокруг него, насколько хватало глаз, струился поток.

Лучше бы это были летящие.

Но никаких почудившихся стремительных атакующих теней ему видеть не было суждено, только медлительное плоскопараллельное скольжение. Пассивное холодное нечто, больше похожее по составу, структуре и динамике на кольца — останки разбитых вдребезги старых железных лун.

Вот только здесь, в пустом пространстве, ничему подобному не было места.

Чо Ин Сон чувствовал, как коченеют его пальцы.

Никакой ошибки быть не могло, опасность, о которой его предупреждал Ли Хон Ки, была в некотором смысле полной противоположностью разумной жизни.

Вокруг него, насколько хватало глаз сенсорам, сквозь пространство квадранта Ворот Танно молчаливо дрейфовала Железная армада.

Пугающее механистическое течение рейдеров тянулось из бесконечности в бесконечность, неумолимо и неудержимо.

Почти век, прошедший с окончания Бойни Тысячелетия, изменил человечество. Оно привыкло воевать не с реальным врагом, но с самим космосом. Забыло о причине своего бегства со Старой Терры. Решило, что его победа в тот раз была окончательной.

Но враг и не думал уходить. Сияющий маяк Цепи звал его всё это время.

Кто знает, каким образом мёртвая материя Железной армады сумела увидеть Барьер, не владея механикой погружения в недра дипа, но открывшееся Чо Ин Сону в тот миг звучало достаточно откровенно и неоспоримо — они ошиблись, решив, что теперь будут в безопасности. А с некоторых пор Барьер даже стал восприниматься людьми не как защитный форпост, но как тюремное узилище.

Железная армада не рассуждала и не рефлексировала, она взвесила все вводные и приняла хладнокровное решение. Двигаться к периферии Фронтира в обычном пространстве, не привлекая к себе внимание прыжками Сасскинда и не подставляясь после них под огонь террианских крафтов в неизбежной фазе заморозки.

Так, пускай за почти сотню лет, они собрались здесь, готовые к удару.

Чо Ин Сон с ужасом смотрел на растущую с каждой секундой оценку суммарного тоннажа рейдеров врага. Цифра уже превышало всё то, с чем Адмиралтейство имело дело сотню лет назад в квадранте Истиорна. Кажется, враг стянул сюда все свои наличные силы.

Бакен послушно прянул от границы файервола, погружаясь глубже в безопасный дип. Безопасный дип. Смешно.

Информационный пакет с кратким описанием происходящего и предварительной оценкой угрозы тотчас ухнул в пустоту.

Адмиралтейство, Конклав, Квантум, Порто-Ново.

Они теперь знают. У них наверняка есть на подобный случай план действий. Должен быть.

Но что они могут прямо сейчас?

Отправить все наличные силы к Воротам Танно? Это как пытаться заткнуть обрушивающуюся на тебя плотину пальцем. Они здесь будут минимум через неделю, а Железная армада вот она — уже движется сплошным потоком, молчаливая и неудержимая. Даже с учётом возможной помощи летящих и ирнов — сколько времени тем понадобится, чтобы собрать силы в кулак на таком расстоянии от собственных портов?

Вот бы сейчас рвануть те «глубинники», апатично прикинул Чо Ин Сон. И не в далёком Скоплении Плеяд, а непосредственно тут, в проективном пространстве Ворот Танно. Вот только здесь банально нет подходящих звёзд. Да и прежде чем бран-гравитон достигнет эффективного радиуса залегания глубоко под мантией обречённого светила, Армада уже уйдёт. Подобные ловушки необходимо продумывать заранее.

Обидно другое — Чо Ин Сон управлял самым могучим механизмом из когда-либо построенных руками разумного существа в этой галактике, а единственным предназначением бакенов Цепи было ровно это — защита внутренних миров Сектора Сайриз от внешней угрозы. Но вот она, внешняя угроза, в пределах прямой видимости. Но атаковать её нечем. Безумная энергия, поддерживающая Барьер, утекала мимо Чо Ин Сона полноводной рекой, но воспользоваться он ею не мог вовсе. Бакены не были спроектированы для исполнения роли плавающих в недрах дипа огневых турелей.

Это было несправедливо.

Чо Ин Сон, пусть и с подачи Ли Хон Ки, обнаружил то, что скрывалось в тени почти сотню лет. Но поделать с этим ничего не мог.

Или всё же мог?

Кажется, теперь становилось понятно, почему неведомый собеседник не написал ему лично, не предоставил точных инструкций, предпочёл анонимное послание сразу всем контроллерам этого квадранта.

Он предоставил тем самым им выбор.

Потому что необходимое орудие у них на самом деле всегда было под рукой. Могучее, смертельно опасное, фактически неконтролируемое.

Эхо-импульсы угрозы.

Барраж с горизонта событий способен сметать на своём пути целые космические крепости, не то что достаточно скромные по тоннажу рейдеры врага. Нужно только вызвать огонь на себя. Не ради этого ли Воин в своё время отправил Лидийское крыло в долгий барраж? Быть может, если бы не финнеанский мятеж, Ворота Танно до сих пор оставались бы в безопасности.

А что, очень похоже. Бакен Цепи в умелых руках контроллера обладает потрясающей способностью без малейших статистических искажений проецироваться сквозь горизонт. Но, одновременно, при желании эта его способность может быть инвертирована — с бо́льшим плеском ухнуть в субсвет смог бы разве что бурый карлик, каким-то чудом оказавшийся в дипе и решивший однажды его покинуть.

Последующие эхо-импульсы будут жевать бакен достаточно долго, чтобы накрыть барражом все застрявшие в субсвете рейдеры на полтора парсека вокруг. Это будет месиво. И это будет путь в один конец. Но Чо Ин Сон предоставит человечеству необходимую фору.

Осталось только отключить бакен 62 от Цепи, перестроив Барьер в резервную конфигурацию.

И можно начинать подготовку к обратному проецированию. До встречи в лучшем мире, Ли Хон Ки, и ещё раз спасибо за игру.

Ворота Танно уже набрякли угрозой. Осталось выпустить её на волю.

______________________

Джон Стюарт Белл — физик-теоретик. Сформулировал и доказал теорему, заложившую основы для экспериментальных исследований теоретической неполноты квантовой теории.