Тепла хватит на всех – 5

Откровения

— С чего ты взял? — спросил я настороженно.

— Сергеич ведёт двойную игру. Вообще я не доверяю ему после того, как он вернулся. Странно это всё. И не только я не доверяю, — быстро проговорил Макс, зачем-то то и дело поглядывая на дверь, будто опасаясь, что кто-то посторонний может заглянуть в санузел.

— Возможно, — кивнул я. — Но что, если у него есть для этого основания? Для двойной игры? Не думал о том, кого именно он хочет переиграть?

— У него есть основания от тебя избавиться, — уверенно заявил Макс. — Смотри: он саботировал культурологическую экспертизу, по которой спецы дали положительное заключение о возможности контакта «с открытым забралом». Кино, которое я тебе показал — только часть картины. Всё ещё сложнее. Он перенаправлял реальные данные. Жонглировал записями, чтобы получить нужный результат.

— И откуда у тебя допуск? — подозрительно прищурился я.

— Не у меня. У отца. Он не отказал мне в небольшой просьбе, — пояснил Макс. — Получив доступ к сырым материалам, я дал их проанализировать Васе. По его мнению, вероятность негативного исхода с гибелью парламентёров — выше пятидесяти процентов! Жень, у них принципиально иное восприятие самой возможности существования пришельцев. И люди, именно люди — такие, как они — будут восприняты как самая страшная угроза существованию их общества. Даже если нас не убьют сразу, они сначала сделают всё, чтобы получить у нас критически важную информацию о Земле. А убьют потом — когда сообразят, каким образом можно заблокировать сообщение между нашими мирами. И это ведь не сложно! Несколько достаточно мощных зарядов в точке Лагранжа — и привет!

— Вообще не уверен, что этого будет достаточно… Макс, ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Измена. Дезертирство. Присяга. Помнишь? Блин, мы всё ещё офицеры! — сказал я. — И приказы нам отдавал не Сергеич.

— Да помню я, — ответил Макс. Потом ещё сильнее приблизился ко мне, едва ли не прижимаясь грудью. Заглянул мне в глаза, — Жень, я знаю, куда лететь, чтобы получит доступ к Кодексу Сектора. Узнать правила игры. Сообразить, что происходит и выработать стратегию!

Я выдержал паузу, спокойно глядя ему в глаза в ответ.

— Макс, ты только что сознался в преступлении, — спокойно произнёс я. — Утаивание критически важной информации. Это оно и есть.

«Зато теперь у тебя есть доказательство, что мы физически неспособны слить ничего без ведома носителей», — неожиданно вмешался Вася.

— Так арестуй меня, — с вызовом сказал Макс. — Сдай особистам. Отмени миссию. И наблюдай, что будет дальше. А я отдохну на киче. Правда, недолго (слитно ) — уверен, со мной быстро разберутся. Ты очень правильный, Женя. Возможно, ты даже меня пожалеешь. Только будет поздно. Кто бы ни стоял за Сергеичем, он придумает, что делать дальше.

«Жень, уточни у него — что он имеет ввиду? Координаты какого-то мира или станции, где находятся административные органы этого самого Сектора? Или что-то иное, менее определённое?» — попросил Вася.

— Куда ты хотел полететь? — спросил я. — Ты знаешь место?

— Я — нет, — ответил Макс.

«Ну вот, что и…» — начал Вася разочаровано, но Макс снова заговорил.

— Мой Вася знает. Только он был в состоянии считать пространственные координаты для перехода вне браны, — пилот прервался на секунду, потом добавил: — Жень, ты же чувствуешь в глубине души, что я прав! Иногда надо нарушать правила!

«Жень, если он говорит правду — то нельзя упускать такую возможность. Нам нужны эти координаты! А с его поведением можно и потом разобраться».

— Почему молчал? — спросил я.

— До последнего надеялся на то, что моя миссия будет одиночной, — вздохнул Макс. — Ну или хотя бы меня назначат командиром. Тогда мой Вася мог бы подменить траекторию. Ты бы узнал всё по факту. Так что на тебе даже ответственности бы не было никакой в случае провала! А уж потом… победителей ведь не судят!

На самом деле, жизнь неоднократно доказывала, что ещё как судят. В этой поговорке надо бы уточнять, в чём именно побеждать — в битве, в войне или в аппаратной борьбе после того, как враг разбит.

— Жень, решайся! Мы уже здесь слишком долго! Ещё немного — и будет подозрительно!

— Если подменим координаты до старта — отрежем путь назад, — сказал я.

— Прыгать в пространство Груажан а потом дальше — рискованно, — ответил Макс.

«Есть один вариант, — снова вмешался мой Вася. — Я могу построить траекторию так, чтобы попасть под временное искажение. Мы окажемся на месте, в пространстве Груажан, на несколько месяцев раньше нашего старта из Солнечной системы по синхронизированному времени. Нам нужно лишь сохранять молчание в квантовом канале. А при необходимости мы появимся в нужной точке, как будто сразу оказались там».

После предыдущего полёта квантовый канал связи считался скомпрометированным несмотря на то, что место перехвата было обнаружено внутри самого «Севера». Однако за это время криптологи сумели разработать систему шифрования, которая практически сводила на нет возможность повторного перехвата контроля. При этом ключи этой системы были рассредоточены между бортом «Севера-2», квантовыми вычислителями Роскосмоса и мощностями мейнфрейма Васи-основного. Так что даже полный контроль над одним из звеньев не был способен полностью вывести канал из строя.

«Никаких следов не останется, — продолжал Вася. — Но нужно каким-то образом передать информацию от Васи Макса».

«Как?» — спросил я.

«Нужен непосредственный контакт. Не знаю… может, тонкая проволока? В район позвоночника тебе и ему… надо придумать! И так, чтобы наблюдатели не заметили! В душе не вариант — влажность слишком высокая, а внешней изоляции не будет. Слишком много помех возникнет для быстрой передачи».

«Может, успеем, воду не включая? Или туалет опять?» — предложил я.

«Минута-две… может, даже меньше… но точнее я не скажу — нет, лучше не рисковать, очень подозрительно. Туалет тоже нельзя опять, это совсем странно будет».

— Жень, время. Надо выходить. — Макс глядел на меня с надеждой.

— В общем, так: до прибытия у нас с тобой будет пара контактных тренировок, — сказал я. — Кажется, я видел в тренажёрке татами, в углу. Твой Вася пусть готовится передать информацию моему.

Макс просиял.

Подготовить механизм передачи координат оказалось сложнее, чем мне представлялось вначале. Во-первых — надо было незаметно собрать нужное количество достаточно тонкого провода. Для этого пришлось придумать якобы барахлящую систему циркуляции воздуха в спортзале. Под этим предлогом залезть на склад, найти подходящие проводники, достать металлическую жилку нужной длины. И всё это незаметно, маскируя под «ремонт».

Во-вторых, надо было вставить один конец этого провода себе в районе основания черепа так, чтобы он коснулся и зафиксировался где-то в районе контакта моих нервных окончаний с Васиными. Единственное место, где это можно было сделать — тесная душевая в моей каюте. Мы с Максом знали, что в душевых и туалетных комнатах прямого видеонаблюдения нет. На этом настоял Сергеич в своё время, и Вася подтвердил, что переделок не было. Возможно, просто потому, что у чиновников Минобороны и Роскосмоса просто не нашлось достаточно времени, чтобы обнаружить этот «недостаток».

Тыкать себя в шею в тесной кабинке, при включенной воде, ещё и на время, было тем ещё удовольствием. Во время первой попытки я, к тому же, неудачно попал в крупный сосуд, проколов его стенку. Если бы не искусственный иммунитет — крови могло быть гораздо больше. А так отделался парой неприятных секунд.

Но, наконец, мне это удалость. Незаметный провод был надёжно зафиксирован, как раз с помощью ботов искусственного иммунитета на месте контактов нервных окончаний.

Оставалась вторая часть работы — ввести противоположный конец проводка Максу примерно в то же место, что и мне. Причём так, чтобы он продержался там хотя бы несколько секунд. И чтобы это ни в коем случае не было заметно на камерах наблюдения — то есть, надо было ещё рассчитать нужным образом их углы обзора, светосилу и разрешение матриц.

Первый борцовский поединок был тренировочным. И вообще, я как-то привык считать, что у нас существенная разница в массе; начал придумывать, как бы дать Максу фору, но, когда мы встали на весы, встроенные прямо в палубу в зоне для функциональных тренировок, выяснилось, что я тяжелее пилота всего на полтора килограмма. Он умудрился как следует раскачаться за время, которое прошло после нашего возвращения.

— Что? Что не так? — спросил Макс, глядя на мою озадаченную физиономию после взвешивания.

— Да не, всё так, — ответил я. — Не ожидал просто, что мы практически в одной категории.

Макс просиял.

— Я намного дольше тебя пробыл на О-деа, безвылазно, — ответил он. — А ещё не понравилось, когда сил много. Я тренировался в центрифуге. Много.

— Видно, — одобрительно кивнул я.

Во время первого поединка довольно быстро стало понятно, что мой план вполне реализуем. Борьба — это всё-таки не бокс. Тут зафиксировать положение тел на минуту или даже больше вполне реально. И ещё занять нужную позицию по отношениям к камерам, которую подсказывал Вася. Судя по всему, Максу тоже помогал его невидимый напарник — он будто мои мысли читал.

— Ну что, вроде всё получается, — сказал я, когда мы вместе мылись в душевой.

— Угу, — ответил Макс. — Вася говорит, со стороны всё выглядит естественно.

— Где-то минуты через полторы я сделаю двойной Нельсон, — предупредил я. — Своим корпусом закрою камеру в углу. Так мне будет отлично видно шею. А из других ракурсов ничего увидеть будет нельзя.

— Ага, понял, — кивнул пилот. — Когда повторим?

— У нас ещё почти двое суток полёта. Давай завтра перед обедом устроим тренировку? — предложил я.

— Добро.

За вечер мы посмотрели ещё пару Груажанских фильмов. Таких же причудливых, как первые два. Во время просмотра мы рассуждали, как бы использовать полученные новые знания о местном менталитете для лучшего установления контакта. Вроде бы беседы получались вполне естественными. На месте ЦУПа или даже Сергеича я бы точно ничего не заподозрил.

Спать приходилось осторожно, под контролем Васи, чтобы случайно не вырвать с таким трудом установленный в нужное место проводок. После установки я аккуратно приклеил его специальным медицинским прозрачным гелем к нижней части шеи и к груди. После этого я старался не появляться с голым торсом в местах, доступных для камер наблюдения. Даже в своей каюте я сначала выключил свет, а уже потом лёг на кровать. Да, камера наблюдения была оборудована фотоумножителем, но в ночном режиме качество картинки становилось заметно хуже, и разглядеть тонюсенькую полоску геля и проводок становилось невозможно.

После завтрака я продолжал знакомиться с Груажаном: изучал материалы, сырые записи зондов, известные факты о биосфере, о культурных различиях между островами и архипелагами. В общем, вёл себя максимально естественно.

Перед обедом, как и договаривались, мы пошли на тренировку.

Всё-таки хорошо, что накануне мы провели тренировочный поединок. Вставляя проводок в основание шеи Макса, я понял, что с первого раза вполне мог проколоться. Просто не удержать равновесие достаточно долго или поскользнуться на ковре. А теперь я знал покрытие, чувствовал, как распределять усилия. Поэтому всё получилось в секунду.

А вот дальше произошло нечто непредвиденное. Нет, это не было похоже на удар током или что-то в этом роде. Вот я сжимаю шею Макса, контролируя положение проводка. А вот понимаю, что знаю о нём гораздо больше, чем когда-либо рассчитывал узнать. Это знание свалилось на меня мгновенно; конечно, в первые секунды я не мог осознать всё.

«Вася, какого фига⁈» — мысленно воскликнул я, стараясь не потерять контроль над ситуацией.

Макс в захвате тоже как-то обмяк. Ещё пара секунд — и наш поединок окончательно перестанет выглядеть естественно. Нельзя замирать, никак!

Будто в ответ на мои мысли, мышцы Макса снова вздулись. Он рывком вырвался из захвата, схватил меня за талию и невероятным усилием перевернул, приложив спиной на ковёр.

Я рефлекторно хэкнул.

«Женя, всё нормально. Мы с Васей… в смысле, с Васей Макса так решили. Я всё объясню. Сейчас главное не останавливайся!»

Макс незаметным движением спрятал кончик тончайшего проводка под моё трико в районе груди.

— Туше! — выдохнул он.

— Согласен, — ответил я. — Поздравляю, не ожидал!

— Да, сам не был уверен, что сил хватит, — осклабился Макс.

На этом поединок был закончен, и мы снова направились в душевую.

— Жень, если что, это не я придумал, — заявил лётчик, как только мы снова оказались наедине. — Это Вася. Он убедительно доказал, что после всего у нас не будет доверия. А это может быть критично. Мне кажется, он прав.

— Возможно… — уклончиво ответил я, копаясь в новых воспоминаниях.

«Жень, мы взяли только самое главное. Чтобы вы не сомневались в том, что вы оба — настоящие, — добавил мысленно Вася. — Но нормально структурировать не было возможности».

«Блин, будь у тебя морда — я бы тебе её набил, — ответил я. — Ты, блин, окончательно берега попутал⁈»

«Женя, ну прости, пожалуйста. Уверен, ты поймёшь со временем. Мы ведь такое задумали! Очень обидно было бы проколоться на таком… доверие в нашем случае — критично. Признай, что ты бы не доверял Максу. Не зная его мотивов, не понимая, что им движет».

«Что он знает про меня?»

«Примерно то же, — ответил Вася. — Тебя, твои мотивы. Немного прошлого…»

«Ранение? Лаймиэ?»

«Да, конечно. Это же самое важное!»

Я почувствовал, как заскрипели зубы. Однако сдержался. В тот момент впервые с момента нашего знакомства мне захотелось вырвать Васю из себя. Прямо с кровью и ошмётками нервов.

«Жень… Тейдан… ну прости пожалуйста. Зато теперь ты точно знаешь про Макса. Мы теперь одна команда. Будто дружили с детства!»

Вдох-выдох. Мне удалось взять эмоции под контроль. Я был вынужден признать, что в словах Васи была логика. То, что я теперь знал про Макса, действительно добавляло понимания. Человеческого восприятия. Делало нас командой.

Я слишком много про него знаю теперь, чтобы продолжать относиться к нему просто как к очередному сослуживцу.

Забавно было смотреть на себя его глазами. Альфа-самец, вояка. Всегда сдержанный, спокойный. Женщины перед таким штабелями… и вот именно он (я) рядом, когда пришла первая настоящая любовь! Когда надо её добиться, потому что вдруг в этих безумных обстоятельствах жизнь вдруг обрела смысл!

Самым большим открытием для меня стало, что Макс по-настоящему любит Диану. До сих пор. Настолько сильно, что именно её образ помогал ему выживать в плену на О-деа.

Мелькнуло воспоминание, как именно он добывал информацию. Терпел, делая вид, что потерял сознание, несмотря на продолжающиеся пытки. Подслушивал обрывки разговора. Давал поработать Васе. Да над ним издевались так, как я и не подозревал! Для чего? Выпытывали информацию о Земле. Макс много и талантливо врал. То, что его ложь была тщательно продуманной и непротиворечивой, помогло ему выжить. И позволило довести ситуацию до поединка, который я выиграл.

Я почувствовал его ликование, когда его Вася смог перехватить пакет информации, которую направил один из арбитров, когда навещал его острозубого похитителя. Мощностей старого варианта его Васи не хватило для расшифровки. А до корабля он так и не добрался. Всё это время он хранил этот пакет нерасшифрованным — терпеливо дожидаясь возможности. Которую получил после очередного апгрейда.

При том, что его чувства были подлинными, воли у него хватило, чтобы не бежать сломя голову на Груажан. Заподозрить ловушку. Он был готов отсрочить возможность спасения Дианы, ради того, чтобы получить больше козырей в этой игре. Чтобы вернуться победителем.

— Мы с тобой как два рыцаря с образами прекрасных дам, да? — улыбнулся Макс, наблюдая за мной.

— Диана жива, — уверенно ответил я. — Мы её вытащим.

— Жень, слушай… после всего того, что она сотворила с тобой… я не знал… — лётчик с виноватым видом опустил глаза. Вода из душевой лейки стекала по его плечам, будто он набросил ледяной плащ на голое тело.

— Это сложная история. Ты же видишь теперь, — ответил я.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. За О-деа. Без тебя всё могло закончится плохо. Теперь я это тоже понимаю.

— Женя, насчёт Лаймиэ… у меня такое чувство, что мы в начале пути. И что ещё не закончено время жестоких чудес.

Я угрюмо посмотрел на своё отражение в запотевшем зеркале с дорожками-следами от скатившихся капель.