Тепла хватит на всех – 5

Кодекс

Я сразу понял иронию встречавшего нас существа, как только погрузился в Ткань Кодекса. Первое, что там было — это ответы на вопросы.

Почему-то я думал, что «ткань кодекса» будет чем-то вроде древних свитков, которые надо осторожно разворачивать вручную, вчитываясь в строки витиевато написанных юридических текстов.

На самом деле, Ткань оказалась чем-то вроде очень высокотехнологичной базы данных. В каком-то смысле даже живой — у Ткани было самосознание. Правда, не такое, как у Васи или настоящих ИИ, не имеющих человеческой основы. Она мыслила только в пределах раз и навсегда установленных правил, именно её было категорически запрещено обновлять или модифицировать, тогда как сама база данных об обитающих в Галактике разумных существах, их мирах, привычках, обычаях, устремлениях и так далее постоянно пополняясь.

Правила эти были определены некими «высшими силами», вмешательством которых завершилась Последняя Война Сектора. Эта война едва не привела к преждевременной деградации как минимум нашего участка Вселенной.

В детали той войны я не погружался: во-первых, она завершилась более полутора миллиардов лет назад (если пересчитать на локальное время Земли), во-вторых, ни одна из рас-победителей более активно не участвует в жизни Сектора и в-третьих — слишком уж их было много, этих деталей. Задействованных в конфликте систем, рас, союзов, планет, империй, шаровых скоплений и так далее и тому подобное. Нырнув туда, можно было за изучением тех давних событий провести всю жизнь. И всё равно до конца всё не изучишь.

В общем, разумные существа оторвались тогда, что называется, на все деньги. Попутно спустив до состояния полного хаоса до пятнадцати процентов исходной упорядоченной массы нашей Галактики. И тут уже вмешались силы высшего порядка.

Про них в Кодексе информации было мало. Хотя, может, это и не удивительно — если учесть всё то, что мы узнали про нашу Вселенную ещё до полёта сюда. Каждый пытается найти выход. И эти «высшие существа» наверняка не исключение. А чтобы для этих поисков сохранялись ресурсы и время — они предпочли вмешаться.

Как бы то ни было, Кодекс вводил правила сосуществования разумных созданий, основная цель которых — предотвращать возникновение масштабных конфликтов.

Впитав эту базовую информацию, я скользнул вниманием дальше. В сторону базы данных разумных существ, существующих в Галактике.

Мне казалось, что я был готов к тому, что увижу. В конце концов, даже самостоятельно исследуя нашу собственную систему и путешествуя по мирам Пентакля мы узнали не так уж и мало.

Но я переоценил свою готовность.

Реальная картина оказалась ошеломляющей, подавляющей, вводящей в оцепенение, поражающей, немыслимой и так далее. Можно использовать любые эпитеты.

Галактика буквально кишела жизнью. В том числе разумной.

Вот только «жизнь» оказалась совсем не тем, чем принято считать её на Земле. Это вовсе не «способ существования белковых тел» и даже не «самовоспроизводящиеся информационные структуры на основе атомов углерода».

Потому что основ для существования этих самых «сложных информационных структур» оказалось очень много. Даже для углерода нашлись другие «растворители», кроме воды — аммиак, фторамид, этан с метаном. Плюс жизнь на основе кремния, фосфора, азота серы. А ещё плазмоиды, живущие в фотосферах звёзд!

Большую часть этой жизни мы не замечаем в повседневности, потому что наш темп восприятия времени отличается от значительной части других разумных. Именно скорость работы с информацией разделяет большинство цивилизаций на «темпоральные секторы».

Именно про темпоральный сектор говорилось каждый раз, когда рефери после поединка на О-деа зачитывал своё решение. То есть, сам термин «Кодекс Сектора» касался вовсе не какого-то района Галактики, а той скорости существования и обработки информации, в которой существовали цивилизации Пентакля и сама Земля.

В нашем темпоральном секторе цивилизаций не так уж много. Большинство на углеродной основе, что неудивительно, но есть и несколько кремниевых миров.

Кодекс Сектора задаёт правила экспансии для миров, существующих в одном темпе.

Нельзя воевать и забирать ресурсы у того, кто находится ниже по технологическому развитию. Однако можно конкурировать экономическими и информационными средствами. Один мир может поработить другой, если убедит его в том, что тот обязан стать его вассалом или присоединиться к нему, или же вообще существует только ради того, чтобы процветала будущая метрополия. Звучит дико, но в Галактике есть несколько примеров, когда цивилизации строили целые империи на основе хорошо подобранных массовых манипулятивных технологий.

Другой вариант — это прямое военное противостояние. Оно возможно только между цивилизациями, находящимися на одном уровне технологического развития. Причём нюансы определения этого самого уровня позволяют заниматься манипуляциями, и получать военное преимущество, что называется, на грани дозволенного — но не за гранью. Каждый раз это сопряжено с определённым риском вмешательства рефери и обнуления уже достигнутых результатов, но куда деваться? Война есть война, и цивилизации часто рискуют.

Ещё один вариант — система поединков. Что-то вроде Челубея с Пересветом, только в галактическом масштабе. Тут тоже действовали технологические ограничения — используемое бойцами оружие и модификации должны примерно соответствовать уровню друг друга. Здесь так же существовали определённые пограничные нормы, которые старались использовать, чтобы сыграть на нюансах, и это было частью игры. То, что мне удалось победить «острозубого», при этом не нарушив ни одно из правил поединков — чистая и крайне редкая в Галактике случайность.

Паразитическая стратегия выживания и экспансии при этом находилась вне закона. Вообще, мораль, диктуемая Кодексом, читалась отчётливо: все ограничения были подчинены сохранению накопленной сложности информационных структур. Откат был нежелателен. А паразитизм, даже если в моменте приносил какие-то свежие открытия или модификации, в конечном итоге, вёл только к упрощению. Поэтому был абсолютно аморален.

Паразитов разрешалось уничтожать любыми доступными средствами. Высшим благом считалось очищение миров при сохранении пострадавших народов, но даже простое уничтожение заражённой паразитами планеты было морально допустимым и даже признавалось желательным.

Другое дело, что заниматься этим мало кто желал. При контакте всегда есть шанс самому подвергнуться заражению. Да и ресурсов, ради которых стоило бы всё это затевать, после тотального уничтожения могло и не остаться вовсе.

Получается, Земля всё это время была в опасности. Заражённый мир на обочине сектора, вне закона…

Осознав этот свод базовой информации, я перешёл к важным нюансам. И тут же натолкнулся на кое-что интересное: гравитационное оружие было запрещено категорически. Даже в войне между мирами, которые достигли одного уровня развития.

По всему получалось, что само существование «Севера — 2» и корабля, на котором Влад с Антоном отправятся на Своар, представляет собой большую угрозу для Земли!

Я сфокусировался на этом моменте. Нужно было понять, какая кара могла ожидать мир, который нарушал положение о гравитационном оружии.

Всё стало ещё интереснее. Нет, такая цивилизация, вопреки опасениям, не подлежала немедленному уничтожению. Она выставлялась на аукцион, в результате которого должна была оказаться под патронатом другой цивилизации на период, определяемый рефери в соответствии с тяжестью совершённого нарушения. Бывали случаи, что миры благополучно переживали период патроната, но случалось и такое, что, полностью лишившись ресурсов, некогда развитые цивилизации деградировали и оказывались на обочине истории.

«Вась? — мысленно спросил я, ознакомившись с этой информацией. — Ты это видел?»

«Да, Тейдан, видел», — ответил мой напарник.

«Что думаешь?»

«Что ты сейчас решаешь — не играю ли я на стороне Сергеича? И тех, кто за ним стоит? — сказал Вася, грустно вздохнув. — Плохо, что я никак не могу доказать, что не играю».

«Может, ты сознательно не играешь? — ответил я. — И полностью в это веришь. Искренне. Но на самом деле дела обстоят по-другому».

«Нет, Тейдан. В моём случае это так не работает. До тех пор, пока у меня нет обычного человеческого тела или хотя бы его аналога — я вижу себя глубже, чем обычный человек. Иначе бы не смог существовать. Во мне просто негде спрятать закладки, иначе получился бы не я, а картонная болванка. И ты бы это чувствовал».

«Допустим», — ответил я после некоторой паузы.

А потом снова погрузился в ткань, чтобы впитать другие разделы Кодекса. Конечно, полностью его недра я никогда не исчерпаю, но хотя бы базовые вещи я обязан был взять. Чтобы дальше играть осознанно.

Ткань представляла собой что-то вроде полупрозрачной гелевой кабины, установленной прямо посреди неглубокой пещеры, возле основания каменного утёса, который торчал восклицательным знаком посреди пустыни. Очевидно, внутри был нейроинтерфейс, через который мы и подключались к сознанию Ткани, отправляясь в путешествие по базам знаний.

Я вынырнул из неё на минуту, чтобы перевести дух и как-то структурировать в голове то, что узнал. И заодно чтобы Вася получил разрешённую возможность зафиксировать осознанное мной.

Кстати, в случае Васей возникала определённая коллизия: он всё-таки не был ИИ в классическом понимании. В основе его информационной структуры лежала реальная человеческая личность. Но на прямой запрос Ткань всё-таки выдала ограничение. Она посчитала Васю симбионтом, который заменял технические устройства фиксации информации и при определённых обстоятельствах к ней приравнивался.

Пока я хмурился, раскладывая знания по невидимым полочкам в голове, в помещение, где стояли капсулы, вдруг вошла та, которая привела нас сюда. Однако теперь она снова была в человеческом обличье.

Этот её аватар был удивительно реалистичен: фактура кожи, мелкие волоски, крошечные поры — всё это было как настоящее. Присутствовал даже пряный, немного экзотический женский запах. Не скрою: он волновал меня. Даже не в чисто физиологическом смысле — а как некое тайное обещание, намёк на невозможное. А невозможное всегда привлекательнее всего.

— Привет, Тейдан, — улыбнулась она. — Ты мыслишь быстрее, чем твоя подруга, — она кивнула на застывшую в капсуле Диану.

— Возможно, она ходит другими тропами, — дипломатично ответил я.

— Ты уже знаешь, что мне бы пришлось отказать в доступе, если бы у тебя не было статуса правителя одного из миров? — спросила она.

Нет, я этого не знал. Просто не добрался до этой части кодекса. Однако отвечать я не стал, лишь неопределённо пожав плечами.

— Я провела её как одну из твоих наместниц, — продолжала та, которая казалась привлекательной негритянкой.

— Спасибо, — кивнул я.

— Не за что. При возможности сочтёмся, — ответила она, кивнув. Однако уходить не спешила, внимательно разглядывая меня своими огромными чёрными глазами.

— Что-то не так? — осторожно спросил я.

Вместо ответа она подошла ко мне вплотную. Её упругие груди почти касались моего скафандра. Она плавно подняла правую руку. Коснулась моей бороды. Потом провела кончиком среднего пальца по шее.

Теперь я чувствовал её запах ещё отчётливее, будто бы это тело и в самом деле было настоящим.

— Я скучала, Тейдан… — тихо сказало существо в обличие женщины.

Я тревожно сглотнул. Не смог сдержать рефлекс.

— Но…

— Что «но», Тейдан? — спросила она. — Эта женщина… — она кивнула в сторону Дианы. — Она для тебя что-то значит? Она твоя?

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Она подруга моего друга. Который остался на борту корабля.

Негритянка широко и соблазнительно улыбнулась, обнажив ряд жемчужных зубов.

— Это хорошо.

Она снова протянула руку и нежно потрогала меня за шею. Мне это показалось очень приятным.

— Но… ты же не человек! — попытался протестовать я.

— И когда тебя это останавливало, Тейдан?

Теперь она прижалась ко мне. Повинуясь моему секундному порыву, скафандр раскрылся. Её ладонь мгновенно оказалась на моей груди и принялась её поглаживать и ерошить волосы.

Её одежда тоже вдруг исчезла. Она прижалась ко мне всем телом. Подалась вперёд, понюхала мою шею.

— О-о-о… Тейдан, да ты же влюблён! И кто твоя избранница? — спросила негритянка.

Я едва мог думать, в последней отчаянной попытке побороть рефлексы тела.

Она снова втянула носом воздух у самой моей груди, над сердцем.

— Ох… мне очень жаль, — продолжала она. — Не ожидала… но знаешь… если бы она знала… она бы поняла и простила…

«Женя, осторожно! — вдруг вмешался Вася. — Помнишь, что было в прошлый раз?»

«Значит, снова Женя?» — не без сарказма подумал я.

«Женя-Тейдан… какая разница? Сейчас ты больше Женя. Наверно, Тейдан был бы серьёзнее!»

«Ну да», — ответил я, глядя в глаза инопланетянке, чьё настоящее тело было далеко за пределами эстетического восприятия человека.

«Блин, представь, какие у вас были бы дети!»

Я невольно улыбнулся.

И это сломало последний барьер между мной и той, чьё имя было большой тайной.

Мы лежали на удивительно мягком камне в дальнем, тёмном конце пещеры. Диана всё ещё была внутри гель-капсулы, общалась с Тканью. Её можно понять: всё-таки как учёная она была куда более охоча до знаний, чем я.

— Знаешь, как это место называется на нашем языке? — спросила темнокожая незнакомка. Теперь, после того, что с нами случилось, я не мог больше воспринимать её как бесконечно чуждую инопланетную тварь. Нет, она была таким же разумным существом, как и я. Со схожими мыслями и даже эмоциями. Благодаря продвинутым технологиям так вышло, что мы могли быть вместе.

— Нет. Откуда? — улыбнулся я.

— Знаешь, если бы я не чувствовала — то начала бы сомневаться, что ты обнулился, — улыбнулась она в ответ. — Ты не изменился! Разве что в лучшую сторону. Некоторые модификации этого тела… они правильные. И подходят к твоему характеру!

— Спасибо, — осторожно ответил я.

— Так вот, это место называется «Купель понимания», — продолжала она. — А что может дать больше для понимания, чем близость?

— Пожалуй, — согласился я.

— Внешняя оболочка способна даже уравновешивать темпоральные потоки. Это даёт возможность общаться цивилизациям из других секторов, — продолжала она. — Поэтому граница браны здесь мерцает. И тут нет ограничения на использование гравитационных технологий, так что самые невероятные конструкции возможны. Здесь нет привычной небесной механики… мне кажется это очень романтично, как считаешь?

— Ты ведь живёшь здесь? — спросил я. — Каково это? Видеть такое постоянно. Участвовать в этом.

— Я бы хотела, чтобы ты испытал это, — прошептала она, снова положив ладонь мне на грудь и играясь с волосами. — Но для этого ты должен быть дипломатом, а не воином. И не просто так решить для себя, что ты дипломат, нет — нужен официальный статус, представительство целого мира! И правитель не может быть послом, это считается злоупотреблением… так что никак. По окончании аудиенции тебе придётся уйти. Ещё на одну вечность…

— Ты можешь выходить отсюда? — спросил я. — Тебе разрешено?

Она грустно улыбнулась, убрала руку с груди и потрогала мою бороду.

— Только после отставки. Но это будет ещё не скоро. Возможно, ты сможешь пережить ещё несколько циклов. Или даже выиграешь свою Главную Битву, воин.

— Это… должно быть, тяжело.

— Любой долг тяжёл. Но я на своём месте, — она приподнялась на локте посмотрела в сторону капсулы с Дианой. — Ну вот. Твоя спутница приближается к выходу. У нас осталось всего несколько минут.

Я тоже приподнялся. Она приблизила ко мне своё лицо. Коснулась губами моих губ. Потом отстранилась на мгновение.

— Скажи, что ты ни о чём не жалеешь, Тейдан, — попросила она.

— Я не жалею, — честно ответил я.