Тепла хватит на всех – 5

Наследие

Я улыбнулся и кивнул. Быстренько заглянул в наведённую память, после чего поздоровался так, как приличествовало случаю. Если, конечно, зонды правильно сняли информацию и аналитики корректно её интерпретировали.

— Приветствую, Светозарный!

Так к монархам центральных архипелагов обращались послы в древние времена, когда на Груажан ещё существовали разные государства.

— Здравствуйте, Тейдан, — ответил император на русском с сильным акцентом.

«Вот те раз… — подумал я. — Сюрпризы-то не закончились, да, Вася?»

«Даже не сомневался», — ответил напарник.

— Неожиданно, но приятно, — сказал я на русском.

Император вздохнул, посмотрел мне в глаза чуть растеряно. Выдержал паузу.

— Странно. Вы должны были ответить иначе, — произнёс он на местном языке.

«Вася? Что может быть не так?»

«Понятия не имею! Вообще это похоже на какой-то ритуал. Может, случайный. Тогда это мог быть любой простой диалог-приветствие».

— Здравствуйте, император? — произнёс я.

Монарх просиял.

— Да! Теперь правильно! — ответил он и снова перешёл на русский: — Добро пожаловать в Империю Груажан!

«Вася?»

«Да что Вася? Блин, я знаю не больше твоего… попробуй просто поблагодарить».

— Рад. Спасибо, — сказал я вслух.

Снова замешательство на светлом лике. За ним последовал глубокий вдох и признание на местном языке:

— Скажите, Тейдан — а эти ритуалы, они действительно очень для вас важны? Может, как-то можно упростить? С учётом того, что вы вроде на станции хорошо адаптировались.

— Вообще не важны, — честно ответил я, и тут же прикусил язык. Невежливо получилось — целый формальный глава планеты старался!

— Так я и думал, — сказал Император. — Подскажите, вы сможете сами выбраться из этой штуки? Или вам потребуется помощь?

— Смогу, конечно, — ответил я. — Без проблем!

После этого я посмотрел на Айтэна. Тот замер в своём ложементе, закрыв глаза и, кажется, даже не дышал.

— Айтэн? — окликнул я. — Всё в порядке? Ты идёшь?

— Он не может, — сказал император. — Он в состоянии отрешённости, как полагается халэр в моём присутствии.

— Ясно, — ответил я, хотя, честно говоря, ясно не было: наведённая память не дала никакого ответа на тут же возникшие у меня вопросы.

Император отошёл от люка, освобождая проход. Я поднялся из ложемента. Потянулся, разминая суставы. Потом полез в люк. Даже в относительно компактной «Сове» это было непросто. Мысленно я пожалел Айтэна; у него куда более громоздкий скафандр.

Возле спускаемого аппарата стоял небольшой постамент, украшенный имперской символикой. Он был выполнен из тёмного дерева и отполирован до блеска. Наверняка использовался давно в разных ритуальных целях. Вот только тех, кто его принёс и установил я не заметил. Что ж, по крайней мере, это объясняло причину задержки с открытием люка.

Император стоял чуть в стороне. На нём было пурпурное одеяние, чем-то напоминающее греческую тогу, разве что более плотное. Обут он был в белые сапоги с высоким голенищем, а на его груди висел огромный медальон на золотой цепи, с инкрустацией драгоценными камнями в виде цветка элрайна.

— У вас красивый скафандр, — сказал император, наблюдая за мной.

— Спасибо, — ответил я.

— Как вы понимаете, это комплимент земной науке. Не лично вам.

— Разумеется.

Я спустился с постамента и подошёл к императору. Ростом символ здешней государственности оказался чуть ниже меня. Но, как и полагается августейшим особам, держался с большим достоинством, из-за чего казался выше, чем был на самом деле.

Он внимательно смотрел на меня, явно чего-то ожидая.

«Вась, блин! — мысленно окликнул я. — Ты что-то меня совсем выручать перестал!»

«Жень, ну я-то что могу сделать? Слишком мало информации для анализа. Понятно только, что, похоже, здесь тоже было вмешательство».

«Вопрос только в том, кто, где и как…»

«Именно».

— Я должен что-то сделать или сказать? — решился спросить я напрямую.

— Что? — кажется, император искренне удивился. — А, вы, наверно, имеете ввиду ритуальную часть? Нет, она уже закончилась. Честно говоря, мне просто немного не по себе. Я не думал, что когда-то на самом деле придётся участвовать в чём-то таком… понимаете, это ведь вопрос веры. Просто мне, как императору, было положено знать и быть готовым. И всё. Даже мой отец, как мне кажется, на самом деле не верил, что это когда-то случится.

Я вздохнул.

— Понимаете, какая ситуация… я совершенно не понимаю, о чём вы говорите, — сказал я, больше не пытаясь играть в ритуальные игры.

Император улыбнулся.

— Да, я вижу, — сказал он. — Это удивительно, но, похоже, вы самый обычный человек. Несмотря на ваш скафандр и корабль. Подойдите, я вам покажу.

Он снял с груди медальон, положил его на ладонь. Потом огляделся, будто хотел убедиться, что за нами никто больше не наблюдает. Сам по себе странный жест со стороны монарха — пускай и во многом номинального. Потом с лёгким щелчком медальон открылся.

— Подойдите же! — повторил император.

Я шагнул вперёд. Приблизился и посмотрел внутрь медальона.

На меня смотрел собственный портрет. Не точная копия, конечно, человек на изображении был заметно меня старше: борода с проседью, длинные седые волосы. Но вполне узнаваем.

Я вздохнул. Только потом понял, что император внимательно наблюдает за моей реакцией.

— Вы удивлены, но не шокированы, — сказал он.

— Верно.

— Могу я позволить себе поинтересоваться почему?

Император как-то незаметно перешёл не просто на высокий стиль, а на церемониальный язык.

«Женя, — вмешался Вася. — Мне кажется, в данном случае отвечать не надо. Во всяком случае прямо».

Я решил, что это действительно толковый совет.

— Путь странника во Вселенной приводит ко множеству удивительнейших чудес.

Император кивнул.

— Совет не будет знать, о чём мы с вами общались, — сказал он, резко возвращаясь к разговорному наречию. — Это вопрос религии. Так что мы можем говорить свободно.

Он вздохнул, потом закрыл медальон и снова повесил себе на грудь.

— Давайте продолжим в моей каюте. Я немного беспокоюсь за Айтэна. Он хороший человек, но при его характере может слишком серьёзно отнестись к соблюдению всех положенных ритуалов. Это ведь неприятно, когда тело затекает в ложементе, согласитесь…

Я кивнул и улыбнулся. Император сделал приглашающий жест, и мы пошли по заметно качающейся палубе в сторону ближайшего люка.

В коридорах корабля нас никто не встретил. Вообще можно было подумать, что команда покинула судно, и теперь мы гуляем по настоящему кораблю-призраку. Аналогия была не самой приятной, и я чуть тряхнул головой, чтобы от неё избавиться.

— Удивляетесь, где команда? — догадался император. — С точки зрения веры я занят одним из главных таинств: я посвящаю вас в люди. Они ни в коем случае не будут мешать. Не беспокойтесь, когда мы закончим, вас встретят и проводят до вертолётной площадки. Совет уже ждёт в столице — и мы не будем слишком уж затягивать.

Императорская каюта оказалась на удивление скромным помещением без иллюминаторов. О его особом статусе говорила только государственная символика и хорошее качество отделки. Тут был небольшой кожаный диванчик, низкий столик из полированного дерева, глобус Груажан на каменной подставке и книжный стеллаж во всю стену. Кстати, книги здесь были похожи на земные — такие же прямоугольные брикетики сшитых листов. Правда, бумага здесь делалась не из деревьев, это слишком ценное сырьё, а из особого вида местных водорослей, вырабатывающих похожий на целлюлозу полисахарид.

— Триста лет назад мы были удивительно неуютным миром, — сказал император, устраиваясь на диванчике.

Я решил, что мне будет предложено постоять во время аудиенции, но император похлопал по сиденью рядом с собой и сказал:

— Вы присаживайтесь. В конце концов, вы ведь посол, а не подданный. Имеете право, даже в рамках религиозных канонов.

«Вась, надо бы побольше знаний о местной религии», — заметил я.

«Зонды собрали много сведений о местных верованиях на архипелагах. Были отдельные намёки на существование общей религии — но их мало. Здесь нет храмов или культовых сооружений. Канонические тексты тоже не упоминаются в повседневной жизни».

«Странно, да?»

«Да уж…»

— Когда вы так делаете, у меня возникает ощущение, что вы говорите с космосом, — вдруг сказал император.

— Так это как? — уточнил я.

— Вот так.

Он выпрямился, чуть прикрыл глаза, изображая отрешённости.

— Наверно, привычка много думать, — попытался отшутиться я.

— Достойная причина, — кивнул император.

Я же подошёл и занял предложенное место.

— Так вот, — продолжил мой необычный собеседник. — Триста лет назад наш мир был унылым и опасным местом. Постоянные кровопролитные войны между архипелагами. Очень ограниченные ресурсы. Всё это сдерживало развитие. Сейчас некоторые историки даже сходятся во мнении, что население центральных архипелагов медленно, но неуклонно сокращалось. Люди не выдерживали безысходности — и просто переставали размножаться. Даже в ту пору, когда о планировании семьи не могло быть и речи. Примерно представляете себе картину, да?

Я кивнул.

— И вот к моему предку является один очень необычный человек, — продолжал император. — Поначалу его приняли за шпиона вражеского архипелага, со всеми неприятными последствиями. Но он сумел удивить. Всё войско вождя лишилось боеспособности за минуты. А потом так же быстро её восстановило — после того, как он лично поклялся пришельцу в том, что его выслушает. Это человек пожелал остаться неизвестным и не узнанным в истории. Для всего народа его не существовало. Он жил только во дворце вождя — и нигде более.

Император прервался. Протянул руку, коснулся боковины полированного столика. Его крышка вдруг раскололась на две части, отрыв доступ к пузатому стеклянному сосуду. Император достал его и сделал пару глотков.

— У вас есть возможность утолить жажду? — уточнил он, наблюдая за мной. — С помощью вашего скафандра? Если нет — я распоряжусь доставить воду. Её принесут к дверям.

— Не беспокойтесь, — ответил я. — Нет необходимости.

— Хорошо. А то, когда я много говорю, у меня во рту сохнет.

Он улыбнулся, как-то совсем по-простому. И в этот момент я вдруг понял, что начинаю испытывать к нему симпатию и даже что-то вроде сочувствия.

— Пришелец не делился какими-то особенными технологиями или, как посчитали бы в то время, волшебными вещами. Хотя, с точки зрения предков, волшебством он, безусловно, владел. В семейных анналах есть описание технологий, которым он пользовался. Нам они стали доступны значительно позже.

Император сделал ещё один глоток воды.

— Он научил моих предков воевать, — продолжал он. — Объяснил, как можно побеждать соседние архипелаги. Как грамотно экономить ресурсы, заниматься распределением. Как работать с завоёванным населением, чтобы постепенно интегрировать его в свою систему, избегая рисков сепаратизма… он пробыл с моим предком ровно три года и ещё треть, научив всему, что потом позволило создать нашу единую Империю. А потом отбыл на небо. Оставив напоследок несколько странных ритуалов, обязательных для исполнения в императорской фамилии. И заложив основы Общей Веры. Один из ритуалов касался прибытия его самого, спустя «век, или даже три раза и ещё треть по веку», как было написано.

— Он сказал, что вернётся? — уточнил я.

— Нет. Не совсем так. Он сказал, что, возможно, «посетит мир в качестве произвестника страшной войны». И описал, что следует сделать императору в этом случае. Но это самое странное место в его Наследии, потому что там написано так: «…это случится с вероятностью треть из ста и ещё тридцать три от тысячи». Само понятие «вероятность» для тех времён было очень абстрактным. Но вождь зафиксировал всё именно так, и текст Наследия после этого не мог быть изменён, потому что передавался исключительно внутри нашей семьи, среди старших сыновей.

— Вот как… а вы сами что думаете об этом? — спросил я.

— Как я сказал, мне до последнего не верилось, что эта часть Наследия правдива. В конце концов, мой далёкий предок мог приукрасить реальные заповеди, хотя бы просто для того, чтобы добавить себе значимости.

Император вздохнул, потом откинулся на спинку диванчика. Его церемониальные одежды зашуршали.

— А потом я увидел вас по телевизионной трансляции.

— Я так понимаю, содержимое медальона — это исключительно достояние императорской фамилии?

— Исключительно императоров. Я впервые увидел ваш портрет, когда вошёл в круг.

«Войти в круг» на Груажан означает то же самое, что на Земле «взойти на трон». Просто император у них традиционно давал свои распоряжения стоя на особом месте на высоком утёсе главного острова центрального архипелага.

— Скажите, Тейдан, — он снова выпрямился и подался вперёд, глядя мне в глаза. — То, что сказано в пророчестве. Насчёт «страшной войны». Это правда?

Настала моя очередь вздыхать.

— Боюсь, что да, император, — ответил я.

Он чуть прикрыл свои зелёные глаза, видимо, собираясь с мыслями.

— Вам обязательно это делать? — спросил он тихо, но с колоссальным внутренним напряжением в каждом слове.

— Делать что? — растерянно переспросил я.

— Делать войну. Это ведь будет непросто. Да, халэр в нашем обществе всё ещё много. Но мы прочны. И мы будем сопротивляться этому.

Он снова чуть подался ко мне и поглядел в глаза со странной обречённостью.

— Я знаю, что вы неизмеримо сильнее. Допускаю, что вы можете смолоть нас в морскую воду, — этого выражение было аналогом земного «стереть в порошок». — Но религия оставляет нам пространство для сопротивления. Мы можем бороться со своими страстями. И как глава Империи я буду первым в этой борьбе.

— Постойте… то есть, вы думаете, что я здесь для того, чтобы снова развязать войну между архипелагами?

— А разве не так?

Его зелёные глаза расширились. Обречённость в них сменилась робкой надеждой.

— Мой отец говорил, что, возможно, второе пришествие будет испытанием. А не концом всего. Значит, я поступлю правильно? Да?

Он смотрел на меня с такой надеждой и болью, что мне даже стало неловко. Настоящие эмоции впервые прорвали его чопорную церемониальную маску. Этот человек, безусловно, с раннего детства приученный полностью контролировать свои эмоции, дал мне поглядеть на себя настоящего.

— Вы будете смеяться, — сказал я, тут же уловив, насколько неуместными прозвучали мои слова. — Но нет! Я точно не собираюсь каким-либо способом стравливать архипелаги так, чтобы ваши подданные начали убивать друг друга.

Тень недоверия на августейшем лице. Потом лёгкая улыбка.

— Вы говорите правду, — сказал он. — Я чувствую такие вещи.

— Но война будет, — продолжал я. — Возможно, более страшная, чем вы себе можете представить.

Улыбка сменилась выражением лёгкой растерянности и недоверия. Он не стеснялся демонстрировать свои подлинные эмоции.

— Угроза извне, — продолжал я. — Другая инопланетная раса, не люди. Они придут в вашу систему. Конечно, их больше интересуют другие планеты, не сам Груажан. Но разумная раса может быть большим препятствием. Так что первое, что они сделают — это попытаются уничтожить вас.

— Другие пришельцы? — недоверчиво спросил император.

— Именно, — кивнул я. — Не люди. Но, к сожалению, у нас есть отдалённый общий предок, поэтому они совместимы с климатическими условиям и жизнью на планетах вашей системы. Они могут пользоваться ресурсами биосферы и теоретически заменить вас… то есть, нас. Людей. Потому что мы говорим о людях. И о взаимопомощи между людьми, пускай и рождёнными на разных планетах.

Император глядел на меня потрясённо.

— Я здесь для того, чтобы научить вас с ними воевать. И чтобы одолеть их.