Тепла хватит на всех – 5

Воздух

Меритократия Груажан сильна своей системностью. Скрупулёзным отслеживанием малейших аномалий на ключевых транспортных узлах удалось выявить зону необычной электромагнитной активности в зоне регистрации портовой зоны архипелага Ларнем, одного из самых северных в Империи.

Чужой зонд обладал очень эффективной системой маскировки. Его невозможно было «поймать» обычными оптическими средствами. Технология, которую он использовал для «игр в прятки», была основана на квантовых эффектах и не использовалась даже на Земле.

Сложно было ожидать что-то подобное от цивилизации, уровень развития которой «примерно соответствовал» Груажанскому.

Конечно, это вызвало определённые подозрения. Была экстренная встреча с Дианой, где я ознакомил её с выводами груажанских учёных.

Она долго сидела в задумчивости, копаясь в своей обширной памяти. Потом, наконец, вынесла вердикт:

— Жень, пограничная ситуация, — сказала она. — Может, действительно есть нарушение. Но теоретически они могли разработать такое и сами, с указанными ресурсами и знаниями. Просто им должно было исключительно повезти. Пока нет других доказательств вмешательства — я бы не спешила с прямыми обвинениями. И уж точно не делала бы на них ставку.

— Не будем. Но нам придётся полностью менять тактику обороны, — ответил я. — А заодно разработать операцию по тотальной дезинформации.

— Ничего. Вот как раз в этом груажанцы сильны, — ответила Диана, улыбнувшись.

На тот момент, к счастью, времени было ещё достаточно.

И мы успели. Происходящее сейчас в воздухе над Ларнем наглядно это подтверждало.

Эйдры вошли в систему на две десятины раньше расчётного времени прибытия, на которое мы ориентировались изначально. Сам факт ускорения их флота косвенно подтверждал две вещи: первое — они могли знать, что противник получил открытую информацию об их мире, которая находилась в мирах Кодекса; второе — не исключено, что об этом им сообщил некий покровитель, который уже поделился с ними «пограничной технологией» маскировки.

Впрочем, практического значения эти наблюдения пока что не имели. И не будут иметь — по крайней мере, до момента завершения горячей фазы конфликта.

Будучи полностью уверенными в том, что им удалось подойти к планете незамеченными, эйдры предприняли дерзкий ход: попытались высадить десант и захватить физический контроль над плацдармом непосредственно на поверхности планеты. Никаких предварительных бомбардировок и попыток «обнулить» стратегический потенциал не было. Ставка делалась на эффект неожиданности. И она вполне могла оправдаться: захватив относительно безопасный сектор, эйдры обеспечили бы логистический коридор для наращивания сил на поверхности, минуя ключевые узлы обороны. Да, груажанцы бы сопротивлялись. Пытались бы вывести морские платформы с орбитальными ракетами на опасные направления — но, конечно, это было бы сложно, долго, дорого. А значит, подрывало бы силы для дальнейшего сопротивления.

Я стоял на верхней палубе морской платформы и наблюдал за небом. Был ясный день, так что обзор ничто не ограничивало. Кроме Солнца, клонящегося к западу. Но в той стороне ничего интересного и не происходило: главное разворачивалось непосредственно над островом.

Несколько десятков реактивных истребителей чертили глубокую, с зеленоватым отливом, синеву инверсионными следами.

Начало боя прошло блестяще: раньше, чем противник вообще осознал, что происходит, было уничтожено до восьмидесяти процентов десантных подов.

Потом они начали сопротивляться. К сожалению, совсем без потерь не обошлось: три машины было сбито, и всего один лётчик-халэр сумел катапультироваться.

Я попытался представить себе, что сейчас чувствует Макс.

Он управлял одной из тех машин, которые отражали атаку.

В какой-то момент я даже вспомнил, как сочувствовал ему, думая, что ему невыразимо скучно выполнять церемониально-дипломатическую роль.

А потом, после разоблачения первого зонда, всё поменялось.

Всего за неделю Совет разработал и внедрил систему тотальной дезинформации противника. Они даже придумали, как сделать так, что пропажа одного зонда не должна была вызвать серьёзных подозрений. И, судя по происходящему, им это вполне удалось.

Несколько месяцев назад на Груажан не было, да и не могло быть полноценной истребительной авиации. Однако существовали гражданские наработки, которые легко переделывались в настоящие военные машины при минимальных модификациях. Разумеется, так делалось специально — меритократия есть меритократия, и даже вопросы неочевидного планирования для закрытия потенциальных рисков тут решались на «отлично».

Однако с кадрами всё было несколько сложнее.

Среди пилотов халэр в принципе было не так уж много. Обычная работа воздушных извозчиков, несмотря на всю романтику, не предполагала излишнюю склонность к риску. Особенно на пассажирских линиях. Другое дело — пилоты-испытатели, но их в принципе было не настолько много. Пять крупных корпораций, занятых производством авиационной техники. У каждой — по испытательному подразделению. Численность — от тридцати до пятидесяти пилотов.

Даже Совет на экстренном заседании признал этот недостаток стратегического планирования. Никто не мог предположить, что пилотов-халэр потребуется настолько много. И, возможно, действительно бы не потребовалось — если бы противник не выбрал такую своеобразную тактику.

Донабор в лётные отряды проводился экстренно. Сначала, конечно же, искали среди халэр — тех, у кого было близкое хобби: планеристы, частные пилоты. Потом — среди гражданских лётчиков смотрели молодых людей в так называемом «пограничном состоянии». Когда человек вроде бы проявляет склонности халэр, демонстрирует высокую способность адаптироваться к обычным требованиям общества, желает завести семью и так далее. Да, многим в Совете не очень понравилась эта мера — но выбора не было. Несколько десятков пилотов, которые могли быть «нормальными», прошли инициацию халэр.

И всё равно подопечных Максима было мало. Всего лишь полтысячи на всю планету. Именно они сейчас вели первый в истории планеты ожесточённый бой.

Отдельным вызовом была чужая система управления, иные стандарты, меры величины, навигация, радиопереговоры. Без помощи своего Васи Макс едва ли справился — но у местных пилотов не было Васей. Им приходилось с нуля осваивать тактические приёмы истребительной авиации, адаптированные под местную лётную технику.

И приборы. Конечно, большинство было аналоговыми. Примитивные цифровые системы только начинали внедряться — в том числе непосредственно под руководством Макса, но адаптированные под возможности местной промышленности.

Теоретически уничтожение десантных подов противника можно было начать уже на орбите. Экстренно созданная система орбитальных детекторов вполне позволяла это сделать. Однако такой подход не был реализован исключительно по тактическим соображениям: столкнувшись с тем, что их ключевая хитрость раскрыта на самом раннем этапе, эйдры могли отступить, экономя свою живую силу и десантные средства. Для того чтобы организовывать полноценную погоню в космосе, у Груажан ресурсов точно не было.

Поэтому первые зенитные ракеты стартовали тогда, когда вражеские десантные модули достигли тропосферы планеты.

Их ошибка была в том, что десант был массированным. Они не ждали высадки первых партий. Были слишком уверены в своей неуязвимости и в том, что они не обнаружены. Делали ставку на массированный первый удар, чтобы плацдарм был наверняка захвачен, несмотря на возможное сопротивление.

И лишь вторая волна вступила в непосредственный бой с истребительной авиацией, появление которой, судя по всему, удалось сохранить в тайне.

У меня была техническая возможность слушать переговоры. Но я намеренно не хотел этого делать. Казалось, что Макс это поймёт и воспримет как давление.

Лучшее, что я мог сделать в этой ситуации, — это отпустить его в «свободное плавание».

Похоже, Диана это тоже понимала.

Да, она сильно нервничала. Кусала губы, не отрывая взгляда от неба. Но так же, как и я, держалась — чтобы не слышать переговоры.

Когда сбили четвёртый борт, она вздрогнула. Я видел, чего ей стоило подавить внутреннюю панику.

Лётчик катапультировался. Белый купол расцвёл над морем в стороне от архипелага. Через несколько секунд я услышал, как гремит подъёмник — это спускалась эвакуационная команда. К скоростному катеру, пришвартованному к плавучему пирсу возле одной из опор.

Краем глаза я видел, что Айтэн вышел на палубу. Видимо, хотел что-то сообщить о ходе боя — но потом посмотрел на нас и передумал. Закрыл люк, вернувшись в оперативную рубку.

— Он сильный, — сказал я. — Справится.

Диана посмотрела на меня. В уголках её огромных глаз блестели слёзы.

— Я знаю… — тихо сказала она.

Я подошёл вплотную, и она опустила голову мне на плечо.

— Скажи, Тейдан… к этому можно привыкнуть? — спросила она.

Кажется, она впервые назвала меня моим «космическим» именем.

— С этим можно и нужно жить, — ответил я.

— Такое состояние… как бы между, — сказала она. — Вроде бы всё хорошо. А через мгновение… прости.

Я понял, о чём она хотела поговорить. Хотя мог притвориться, что не понял. Не ответить.

— Мы существуем не только сейчас, — сказал я. — А мир сложнее, чем нам кажется. Это… поддерживает.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Я долго не верила в чудеса. Хотя следовало бы.

Со стороны моря послышался отдалённый грохот. Очередной бот был сбит.

Ещё одна ювелирная работа одного из пилотов, которых подготовил Макс.

Пацанам приходилось работать по приборам — простым, аналоговым, других просто не было. Селиться, маневрируя неуправляемыми ракетами — потому что аппаратуру обнаружения невозможно технически вмонтировать в головки самонаведения. Очень уж элементная база отставала от такой задачи… плюс кинетические пушки. Менее эффективно — но тоже рабочий инструмент, когда ракеты заканчиваются.

Третья волна модулей начала обороняться. Применять оружие. Оказывается, оно всё-таки было на борту — но, видимо, требовало некоторого времени на подготовку и приведение в боеспособное состояние. Выстрелы приводили к деформации маскирующего поля; на какое-то время модули становились видимыми — но, судя по всему, их командиры приняли решение отвечать, когда окончательно осознали, что маскировка больше не действует.

Именно тогда Силы воздушной обороны Империи Груажан понесли первые потери…

Айтэн снова появился на верхней палубе, когда небо отгремело, а истребители возвращались к аэродромам базирования. Большинство из которых, кстати, были подземными и даже подводными.

Кивнув Диане, он посмотрел на меня.

— Готов? — спросил он.

— Сколько прорвалось?

— Пять модулей-подов, — ответил Верховный руководитель недавно созданных Имперских сил обороны.

— Много… — вздохнул я, но тут же улыбнулся и добавил: — Работы будет достаточно.

— Это точно, — кивнул Айтэн.

Потом он снова взглянул на Диану.

— Максим возвращается на базу. В его звене потерь нет.

— Спасибо, — сдержанно ответила она.

Я тронул её за плечо, молча кивнул и направился вслед за Айтэном.

— Всё-таки это правильно, когда у халэр нет семей… — тихо сказал он.

— Точно? — произнёс я.

— Точно, — ответил он, мельком взглянув на меня. — Иногда бывает так, что сила — это цена боли.

— Ой, да ладно, Тей! — хмыкнул он. — Ты опять умничаешь!

За прошедшие месяцы мы сильно сблизились. Для него, а также для некоторых ведущих командиров первых штурмовых подразделений я стал просто Тейем. И это тоже было закономерно.

— Что с эвакуацией?

— По плану — начали сразу, как определили точку высадки.

— А точнее?

Айтэн немного поколебался.

— Возможно, один из прибрежных городков не успеют полностью вывезти, — сказал он. — Там была «жёлтая зона» охвата транспорта. Всего на архипелаге таких участков было не больше десяти процентов. Но так уж совпало — третий под, похоже, сел именно там.

— Плохо, — ответил я.

— Понятное дело.

— Дело даже не столько в реальных потерях, сколько в психологическом эффекте. Надо ограничить распространение информации, — сказал я.

— Ты знаешь, что Совет не пришёл к единому мнению, — ответил Айтэн.

— Да. Но с сегодняшнего утра Империя живёт по законам военного времени, — ответил я.

— Разработанных под руководством твоей команды, — улыбнулся Айтэн. — Именно поэтому я уже отдал распоряжение об отключении телефонной линии и гражданской радиорелейки, которая шла через платформы.

Я улыбнулся.

Мы вошли в оперативную рубку, превращённую в настоящий ситуационный центр. Возле одной из переборок находилась батарея мониторов, на которые транслировались ключевые данные: карта оперативной обстановки на архипелаге, результаты воздушной операции, даже обстановка в космическом окологруажанском пространстве. Основные силы флота вторжения всё ещё находились на расстоянии, превышающем дистанцию от Груажан до местного солнца. Во время подготовки к вторжению, конечно же, и у меня, и у Совета были определённые планы по организации дальнего перехвата. Но от них в конечном итоге решили отказаться: слишком уж много для этого требовалось драгоценных ресурсов. Простая математика конфликта говорила о том, что врага проще и дешевле бить возле дома.

Айтэн дал команду вывести на центральный экран оперативную обстановку на Лей-раа, одного из островов архипелага Ларнем, который эйдры выбрали для попытки создания плацдарма.

Остров представлял собой разорванный гористый бублик с большой бухтой в центре. Когда-то это был действующий вулкан, впрочем, давно оказавшийся вне зоны значительной тектонической активности.

Красными треугольниками были обозначены зафиксированные места посадки вражеских подов. Один из таких треугольников находился опасно близко к тому самому городу, о котором упоминал Айтэн.

В центральной бухте острова было тесновато. Шла эвакуация; на полную мощность работал порт, давая приоритет пассажирским кораблям, вывозящим население. На пределе работала островная система фуникулёров.

Кстати, систему тактических знаков под военные операции мы тоже разрабатывали с нуля, под будущие задачи. Неудивительно, что в ней оказалось заметно земное влияние. По крайней мере, мои военные соотечественники точно увидели бы на схеме нечто щемяще-знакомое.

Часть подразделений уже находилась на острове, на заранее подготовленных позициях. Мы старались расположить их так, чтобы большая часть территории оказалась в зоне возможности быстрого перемещения, но фундаментальная проблема груажанской инфраструктуры заключалась в том, что она была принципиально не в состоянии работать в критических условиях. Фуникулёры — это не полноценные дороги. Стоит нанести пару ударов по ключевым узлам — и всё, путь отрезан. Именно по этой причине у отрядов не было колёсного транспорта, хотя мы вполне успевали его разработать. В нём просто не было никакого смысла: передвигаться по гористо-лесистой местности, где нет дорог, можно было только пешком или по воздуху.

Поэтому в распоряжении каждого отряда, кроме фуникулёрных кабинок с автономными движками, были лишь вертолёты. Немного, это всё-таки дорогое удовольствие. Но, как мы рассчитывали, достаточно для оперативного занятия ключевых позиций.

Часть винтокрылых машин уже находилась в воздухе, направляясь в сторону «проблемного» города. Ещё несколько групп добирались по фуникулёру — пока это было ещё возможно. В целом ситуация критической не выглядела.

Наши силы должны были успеть на точку достаточно оперативно, чтобы позволить оставшемуся мирному населению штатно закончить эвакуацию.

Если, конечно, у противника не припрятаны в закромах другие сюрпризы, о которых мы пока что не знаем.