Тень в зеркале

Глава 5 Гидрострой, 16 апреля, воскресенье, день

Байков оказался мужиком лет за 50, крепким, невысоким, лысоватым, с накинутым на плечи форменным пиджаком с погонами. Погоны — в Вокзальном редкость, у той же боевой группы обычно нашивки, а тут — вон оно как. Три звезды, две линии — полковник, это я знаю, было на инструктажах.

Как и говорил Власов, полковник оказался на месте, несмотря на воскресенье — разбирал какие-то бумаги. В кабинете было накурено, и я не выдержал, поморщился — среди колдунов курящих нет вообще, а вот «старики» частенько балуются этой заразой, — но хозяин кабинета, похоже, не заметил этого.

Я стоял посреди кабинета, чувствуя себя не в своей тарелке, а начальник неторопливо читал моё командировочное, сидя за столом. Поднял на меня глаза:

— Владислав, значит… Ну и что мне с тобой делать, Владислав?

Он издевается? Власов русским языком сказал, что от милиции был запрос.

— Вам виднее, — как можно более безразлично пожал я плечами. — Мне мой начальник велел, на практику.

— То, что мы дали запрос, не значит, что его нужно выполнять, — буркнул Байков. — Хочешь честно, парень? Не любят мои мужики ваших. Почти все привыкли по старинке, руками и ногами, без этих ваших штучек…

Хм. Вот этого я не предполагал. Выходит, «обмен любезностями» между ведомствами идёт в первую очередь из вежливости, потому что «так положено». Это Сан Саныч, судя по всему, уцепился за формальный повод. И подставил меня, гад такой. Мог бы и предупредить. И как мне теперь выпутываться? Есть все шансы получить пинком под зад.

Или… или он как раз знал это, но рассчитывал на мою способность? Это что, проверка такая? А вот попробуем…

… — Так что даже не знаю, Владислав, кто из моих согласится взять тебя «под крыло»… — Байков сделал паузу, уж не знаю — театрально, или и правда задумался, и я метнул свой «минутный порыв», заряженный именем и фамилией нужного мне человека. Заодно попытался представить себе его лицо с фотоснимка.

Пауза затянулась, я подавил лёгкое головокружение, возникшее после сеанса внушения. Получилось или нет? Никогда не узнаешь, сработало или нет, пока мишень сама не проявит результат.

— Хм, — задумчиво протянул полковник. — Вообще, есть у меня человек… Нелюдимый, но опытный, работать с ним толком никто не хочет, вот ты и попробуешь. Получится, — он хмыкнул, будто хрюкнул, — будешь молодец.

Ну ёлки-палки. Получилось или нет? Имя назови!

Очень хотелось швырнуть в него ещё один «порыв», но уже знаю по себе — не сработает. Видимо, организм так действует — нужна пауза часа в два, а лучше — больше, до этого не стоит и пытаться, максимум головную боль заработаешь.

— Давай завтра к восьми сюда же на планёрку, — подытожил Байков. — Пропуск сейчас выпишу. Вещи с собой?

— Да, — я показал висящую на плече сумку.

— Оружие есть?

— Да, арбалет и заряды.

Арбалет пришлось сдать при входе — скорее всего, начальник прекрасно знает, что посторонних с оружием не пустят внутрь.

Полковник поморщился, словно лимон съел:

— Хорошо… Сейчас напишу бумагу, отдашь дежурному, оформит разрешение. По городу его не таскай, у нас не принято, только на работу и с работы.

Ну, тут ничего удивительного. В Вокзальном примерно так же. Правда, для огнестрельного оружия ещё нужен сейф для хранения. Для арбалетов его не требуют — оружие специфическое, не каждый умеет пользоваться, перезаряжается медленно, да и дальность стрельбы невысокая в сравнении с огнестрелом. Конечно, заряженные колдовством заряды мощнее огнестрела, но я то же самое и сам могу, без арбалета.

Начальник покопался в сейфе, вытащил ещё один бланк, стал что-то писать. Потом перешёл ко второму бланку, к третьему… Я терпеливо ждал. Всё же — получилось или нет?

Матвеев, чего ты ноешь? Не получится — завтра на планёрке ещё раз попробуешь. Если нет — повторишь. Время пока что есть.

Байков почти не глядя шлёпнул на бумаги печать, подозвал меня поближе и вручил три бланка.

— Это временное удостоверение, убери. Это — дежурному. Это — направление в общагу. Давай, валяй. Завтра в восемь, понял? Оружие возьми. По городу таскать незаряженным, ясно?

— Ясно, — кивнул я. И не удержался: — А к кому вы меня определили?

— Тебе какая разница, ты всё равно его не знаешь, — отмахнулся полковник. — Завтра утром познакомитесь… Общага знаешь, где?

— Нет.

— Перейдёшь бульвар, пройдёшь через двор — она на параллельную улицу выходит, напротив школы. Давай, топай, брат, без тебя дел навалом, — и он уткнулся в бумаги.

Выйдя из кабинета, я аккуратно притворил дверь. Хотелось хлопнуть, но зачем? Полковник делает то, что привык. В конце концов, это тоже результат — приняли, не выгнали, просто точно пока ничего не известно.

Я спустился на первый этаж, получил свой арбалет и, пока дежурный оформлял на него разрешение, пришёл к выводу, что всё, в общем-то, складывается как нельзя лучше. Жильё дали, оружие оформляют, на работу приняли — это успех. В любом случае смогу познакомиться с этим Андреевым, а там видно будет. Власов меня не торопит… но это ни о чём не говорит — не удивлюсь, если отчёт он потребует уже в понедельник к вечеру. А я ещё даже не знаю, кто будет связным.

От раздумий меня отвлек голос дежурного.

— Что? — переспросил я, отгоняя мысли.

— Отпечатки, говорю, откатай, — повторил дежурный. — Общее правило для всех работников. Вон в тот кабинет, там Андрюха на месте.

Ах вот оно что.

Отпечатки пальцев — штука уникальная, двух одинаковых не бывает. Собственно, как и аура. Вот и подтверждение слов полковника — они даже до сих пор снимают отпечатки пальцев, хотя у нас в Вокзальном давным-давно уже идентифицируют людей по аурам…

Оставлять свои отпечатки не хотелось, но я сейчас вроде как лицо официальное — не поспоришь. Ладно, что делать — правила есть правила. Мне, правда, казалось, что отпечатки пальцев снимают только у подозреваемых — а нет, оказывается, и у работников. Интересненько.

На двери небольшой каморки висела даже на вид старая табличка «Бюро пропусков», хотя пропуском тут, как я понимаю, удостоверение, которое выписал мне полковник. Невозмутимый Андрюха записал мои данные с только что выданного удостоверения, шлёпнул на него ещё одну печать — прямоугольную с надписью «Учтено», быстро извозил мне ладони чёрной краской, велел прижать их к чистому листу — и отправил мыть к раковине. В кабинете у него я не пробыл, наверное, и минуты.

Полотенца у раковины не оказалось — хорошо хоть, мыло было. Выйдя на улицу, я помахал ладонями — ладно, высохнут, хоть и не лето, не сказать, что жарко. Достал документ, раскрыл –в графе «должность» вписано «колдун, практикант». Срок действия документа — две недели. Успею? Должен успеть.

Где там эта общага… А, вон она — меж старыми, когда-то жёлтыми домами видно здание, тоже в прошлом жёлтое, а сейчас сильно обшарпанное. Летом, наверное, его полностью загораживают деревья — их тут много.

Через двор я не пошёл — в грязи утону, и вышел на идущий вдоль реки проспект. Старая, ржавенькая табличка на доме поясняла, что проспект носит банальное название «Речной». За старой, забрызганной грязью деревянной оградой с бетонными столбами протянулся заросший парк, выходящий к реке — судя по инструктажу, где-то здесь была пристань, у которой принимали баржи с топливом из Нефтехима, что выше по реке.

Я хлюпал по тротуару и думал, что напрямик, наверное, было не сильно и грязнее. Ладно хоть, у меня сапоги. Гидрострой в целом был не грязнее нашего Вокзального — весна, таяние, лужи… Наверное, чуть подсохнет — и начнут прибирать более активно. У нас начинают засыпать лужи битым кирпичом где-то в середине апреля.

Свернул на следующую улицу, идущую перпендикулярно бывшему парку. Вон и вход в общагу — парадный, как его называют.

На проходной меня встретила неласковая тётушка лет пятидесяти и отправила к коменданту. Комендантом оказался седой мужик примерно того же возраста с шрамом на пол-лица, сильно припадающий на левую ногу. А по манерам и речи видно — к порядку привык, скорее всего — бывший сотрудник или военный, получивший травму и потому сидящий на хозяйственной должности…

— Комната один-шесть, первый этаж, направо, — комендант, заполнив бланк, поставил на него печать и отдал мне. — Ключ и постельное возьмёшь у дежурной. В комнате не готовить, не курить. Свободен.

Неласково… Точно бывший служака, из командиров — привык, наверное, что его приказания сразу исполняются.

Поблагодарив, я вышел из кабинета — такое ощущение, что комендант сразу про меня забыл.

Дежурная, увидев бланк пропуска с подписью коменданта, сменила гнев на милость:

— Ну, будь как дома, Владислав, но не забывай, что тут и другие люди живут…

— Да знаю, сам живу в общаге, — улыбнулся я, чтобы чуток разрядить обстановку.

— Ну и славно… Ключ держи, — она протянула мне ключ с деревянной «грушей». — Уходишь — сдавай на вахту, вас в комнате двое.

Вот как? Ну, не знаю даже, плюс это или минус. Смотря кто сосед. Одно понятно — тоже из милиции, общага-то их.

— А с кем я живу? — за спрос денег не берут, так что можно и поинтересоваться.

— Тоже из наших, милицейских, тоже молодой, — не стала конкретизировать дежурная. — Дня два его не будет, он в командировке, так что обживайся, и вещи его не трогай — у нас не принято.

— Ну это понятно…

Ну ладно, если повезёт — может, и сосед что расскажет.

— А где у вас поесть можно? Чтобы расплатиться деньгами Вокзального? — уточнил я, получая от дежурной тощенькую стопку не нового, но чистого постельного белья с вафельным полотенцем в придачу.

— Первый раз у нас? — тётушка дождалась моего кивка и продолжила: — «Сказка», тут на площади, рядом, но вечером она закрыта — хочешь есть, иди сейчас. «Ладога», там, где рынок — это далеко, спроси у прохожих на Молодёжи, не буду объяснять, но там шушера собирается по вечерам, осторожно. Или «Триада», это квартал дальше по Молодёжи и там во двор. Пьёшь? — подозрительно глянула она на меня.

— Нет, — помотал я головой, поняв, что она о спиртном. — Я из Колледжа, у нас не пьют.

— А, это хорошо, — ещё больше смягчилась тётушка. — В «Триаде» много пьют, если пойдёшь туда — осторожно. Наши часто туда заходят, когда не на службе, но всё равно смотри по сторонам.

Ах, вот как. А вот это уже интересно. С пьяными дела иметь не хочется, но языки у них обычно развязаны, так что если надо что узнать — идти лучше туда, где пьют. И быть осторожным, конечно.

Правда, я пока не знаю, что хочу узнать… но тут всё может пригодиться. Интересно, а мой Андреев туда заходит? Вполне может быть, что заходит. Решено — надо заглянуть. И поем заодно.

Поблагодарив, я пошёл устраиваться в комнате. Комнатка оказалась узкой, но с высокими потолками. Шкаф, стол, книжная полка, решётки на окнах — на первых этажах они везде есть. Форточка открыта, но в комнате тепло — котельная хорошо работает. У входа высокое узкое зеркало — такое ощущение, что раньше оно было декоративным и в числе прочих украшало стену какого-то помещения.

Сосед явно живёт справа — кровать неумело заправлена, а вот слева на кровати есть только тощенький матрас и подушка без наволочки. В изголовье кровати тумбочка, в ногах вешалка — у соседа есть такая же, но отставлена чуть дальше, на ней сиротливо болтается лёгкая куртка. Ну ладно, вот и моё жильё на ближайшие две недели…

Повесив арбалет, куртку и свою походную сумку на пустую вешалку, я быстро заправил кровать. Поставил на свою тумбочку кружку, сунул в ящик умывальные принадлежности и смену белья. Сел на жалобно скрипнувшую кровать, почесал затылок. Сходить поесть, а заодно сплетни послушать? Надо бы, но сначала попытаемся понять, кто мой сосед.

Сконцентрировавшись, я запустил простенькое колдовство для поиска ловушек. Ничего — то ли сосед неосторожен, то ли, что более вероятно, ему нечего скрывать. Живёт в общаге — дежурная сказала, что молодой, ну так и есть — квартиры обычно дают людям постарше, по крайней мере у нас в Вокзальном. Не думаю, что в Гидрострое подход сильно отличается.

Остаточных аур нет — в комнате его не было уже дня два. Интересно, куда отправили? Ну, вернётся — может, расскажет. Кстати, на тумбочке у него стоит будильник — а вот это штука полезная, воспользуюсь завтра утром. Надеюсь, хозяин не будет против.

Я приоткрыл дверцу шкафа — ничего интересного, одежда, нательное бельё. Вещами не оброс. Книги на полке — потрёпанные томики фантастики и детективов. Сейфа в комнате нет — значит, оружия не имеет, кроме пистолета, а если имеет — хранит на работе. А может, у них в Гидрострое и не нужен сейф… В общем — информации ноль.

Теперь можно и на прогулку.

Подумав, я сунул чехол с арбалетными зарядами под подушку, прихватил опустевшую сумку и вышел из комнаты. Подумал было не сдавать ключ, но дежурная аж привстала, увидев, как я выхожу, и я подал ей «грушу»:

— Спасибо! Скоро приду.

Надо бы ещё купить что-то на утро поесть. Хотя бы печенья — чай, может, на работе попью, пока не понял, как будет строиться мой день.

Дойдя по улице Молодёжи, такой же разбитой и грязненькой, до следующего перекрёстка, я поинтересовался у прохожего, где «Триада» — оказалось, совсем рядом. Как выяснилось, тут же есть и продовольственный, где я разжился кульком печенья и пачкой местного чая. Сунул их в сумку — ну, по крайней мере, утром голодным не останусь. Если чайник найду, конечно.

«Триада» оказалась приземистым небольшим зданием во дворе, окружённом типовыми серокирпичными четырёхэтажками. У входа курила группка мужчин, судя по виду — работяги. Или с гидростанции, или из какой-нибудь артели — на милицию не похожи. Хотя, поди пойми, кто работает в милиции — единой формы-то практически нет, у нас в Вокзальном что-то похожее на форму есть разве что у боевой группы городской Управы. Патруль и то без единой формы.

Я ожидал, что внутри будет накурено — но нет. Это хорошо, а то от курева голова сразу болеть начинает. Среди колдунов курящих нет вообще, а вот «старики» частенько балуются этой дрянью. А свободные столики есть, и даже не один — наверное, я рано пришёл, люди собираются позже, а тут ещё и пяти вечера нет.

Официантка, женщина лет за тридцать с осветлёнными волосами, завязанными в узел на затылке, равнодушно сообщила, что из того, что не нужно ждать, есть пельмени и жаркое, но добавила, что деньги сразу. Интересно, с завсегдатаев так же берут? Надо понаблюдать. Вообще, если разобраться, обслуживающий персонал — самые внимательные люди, они всё видят и всё знают. И, скорее всего, отлично умеют держать язык за зубами…

Я попросил принести жаркое и морс, расплатился чеками Вокзального и откинулся на спинку стула — старого, но не такого уж ветхого. Понаблюдаем…

В кафе одни мужчины. Женщин вообще нет, кроме официанток — даже странно. Хотя, если кафе облюбовали силовики — в их рядах женщин не так много, хотя встречаются, конечно. В милиции Вокзального точно есть. Почти перед всеми кружки пива или графины с крепким спиртным — ну правильно дежурная сказала, сюда приходят скорее пить, чем есть. И дела, наверное, обсуждают. Сидят группками, человека по три, иногда больше — одиночек, кроме меня, нет совсем.

Кстати, вот одна из групп собирается — официантка подошла к ним, они расплатились. Значит, можно и так — а с тех, кто ещё не знаком, берут вперёд. Ничего удивительного.

Принесли жаркое, и я приступил к еде. А разговоры других толком не разобрать — всё сливается в монотонный гомон. Ну ладно, учту на будущее… Ну так-то понятно — если кто говорит о серьёзном, то вполголоса. Хорошо слышно только тех, кто сидит с тобой за одним столом — но даже если ко мне кто и подсядет, о серьёзном говорить точно не будут. И откровенничать с незнакомым — тоже. Ну, Владька, век живи — век учись. Хоть поел — и то хорошо. Наверное, самое лучшее — идти в общагу и завалиться спать.

Я уже допивал морс, когда к столику подошли трое — не сильно старше меня, лет по 25, наверное.

— Ты погляди, Миха, нагло сидит за нашим столиком, — громко изрёк один из них, и у меня создалось ощущение, что сказано это ничуть не для тех, кто с ним, а для меня.