Тень в зеркале

Глава 11 Окрестности Гидростроя, 18 апреля, вторник, утро

Тьфу ты, что это было?

Сознание, кажется, отключилось на несколько мгновений — а может, и дольше. Я лежал на боку под кустом, в лицо лезли разросшиеся основания веток. Что за звуки?

Я шевельнулся, пытаясь перевернуться на спину — получилось с трудом, удар, который зашвырнул меня под куст, был мощнейшим. Где Андреев? Это он, что ли? Но почему? Догадался о моем задании? Но как?

Мысли бежали одна за другой, но оборвались разом — я увидел Лёху. Он валялся навзничь, а на нём, прижимая его к земле, лежала какая-то полупрозрачная туша, форму и размер которой было даже не оценить. Нет, они не просто лежат — они борются! Лёха пытается сбросить эту тварь, но та скорее всего и сильнее, и напала внезапно. Так вот кто меня толкнул!

Арбалет! Быстрый взгляд на дом — нет, арбалета нет там, где я его поставил. Значит, тварь, отшвырнув меня, заодно отбросила арбалет, а потом навалилась на Андреева… Напарник не стрелял — значит, произошло всё очень быстро. Я был занят ловушкой, а Андреев, выходит, отвлёкся…

Да чёрт побери! Тварей двое, вон вторая, стоит чуть в стороне, наступив ногой на автомат — видимо, выбитый у Лёхи. Они напали вдвоём, скорее всего одновременно! Я не знаю, кто это, и это вряд ли невидимость — скорее похоже, что чудища покрыты какой-то слизью, которая искажает их форму. Так вот почему я не мог их обнаружить! Особенно сейчас, в этой серости и без яркого света…

Лёха не справится. Тварь явно сильнее его, да и вторая наготове. Что делает вторая? Смотрит за борьбой или следит за мной? Если смотрит — почему не помогает? Считает, что первая сама справится? Некогда разбираться, надо действовать — иначе тут и сдохнем… Я без Лёхи — точно.

Я свёл руки вместе. Не знаю, что это за форма жизни, но лёд действует практически на всех. Главное — не делать резких движений, если тварь видит меня хотя бы краем глаза — разок врежет, и я отъеду… А бить надо с первого раза, так, чтобы как минимум всерьёз ранить и дать шок от холода — тогда шанс есть. Арбалет пока не вижу, да и толку нет, если даже быстро найду его — он заряжен огненным ударом, на таком расстоянии он нас же и пожжёт…

Ну, давай, Владька. Расстояние метра три-четыре, не вздумай промазать!

В последний момент подумал — а если их трое?

Но уже всё — ударило лёгкой отдачей, синеватый заряд ледяного удара ушёл в цель, шарахнув куда-то в центр слизистой туши — той, что прижимала Лёхин автомат. Тварь отшатнулась, заверещала, потеряла равновесие и повалилась вбок — получилось! Убить не убил, но явно ранил!

Я вскочил на ноги — точнее, попытался. Меня поволокло вбок, и я рухнул на колени.

— Молодой, помогай, твою мать! — послышался сдавленный вскрик Андреева.

Угу, а то я сам не понимаю… Но ударить пришлось именно того, что стоял — он ближе, я его видел целиком, а ударь в первого — влёгкую задел бы напарника…

Тварь, которую я ударил, полулежала на земле, продолжая верещать — а может, орала на неизвестном языке. По её телу расползался морозный узор — есть, пошёл шок. У меня несколько секунд. Что делать? Автомат — вон он, если прыгну вперёд — дотянусь, даже из этой позиции, он взведён и патрон дослан, но что толку — в моих руках он не сработает, я же колдун, техника в руках колдунов всегда клинит… И я, не особо раздумывая, швырнул ещё один ледяной удар в того, что придавливал Лёху — теперь я уже не лежу, можно бить более прицельно.

Удар явно получился слабее, чем первый, но тварь вздрогнула, взвизгнула и явно ослабила хватку — Андреев, высвободив руку, врезал ей куда-то, судя по траектории удара — в морду. Рванувшись вперёд что было сил, я покатился по земле, но всё же дотянулся до автомата. Швырнуть его Лёхе!

Уже не надо — мой удар отвлёк тварь, и рука Андреева рванулась к поясу. Ещё мгновение — и прозвучал глухой выстрел, потом ещё один… осечка! Тварь явно ослабла, и напарник старался сбросить её с себя — получалось не особо, скорее всего она тяжеленная… А вот теперь самое время!

Приподнявшись, я бросил Лёхе автомат. Весь в грязище, сработает ли?

Напарник уцепился за рукоятку, приподнял руку… Нет!

Выстрелил он не в тварь, что лежала на нём — а, мне показалось, в меня… и рядом со мной в грязь рухнула вторая тварь, раненная мной первым ударом. Ох ты ж… Ещё секунда-две — и я бы валялся без сознания.

Попытался подняться на ноги — не получилось, рухнул в грязь. Ещё бы, получить по голове или по чему там, потом дать два ледяных удара в полную доступную силу — это вам не чаю попить…

Тем временем Лёха выбрался наконец из-под придавившей его твари. Передёрнул затвор пистолета, выбросив заклинивший патрон, и трижды выстрелил — два раза в ту тварь, с которой боролся, один — во вторую. Только после этого, пошатываясь, подошёл ко мне и, нагнувшись, подал руку:

— Вставай… напарник.

Я с трудом поднялся, тяжело дыша, и только потом понял…

«Напарник». Андреев признал меня за своего!

— Спасибо, — прохрипел я. Связки слушались с трудом. — Что это за нечисть?

Лёха вместо ответа подошёл к ближайшей твари, задумчиво пнул, вытер мысок сапога о жухлую траву:

— Похоже, болотники… Вживую не видел их ни разу, а по описанию похоже. Не нечисть, какие-то полуразумные родичи лягушек…

Угу, «полу»-разумные… Твари моментально заблокировали или отбросили оружие. То есть, что это такое — они отлично знают.

Наверное, это явно читалось у меня на лице, потому что Лёха осмотрел автомат, протёр его рукавом и глубокомысленно резюмировал:

— А что такое оружие — отлично знают… хоть, говорят, никогда не пользуются. Вот за что люблю «калаш» — из какой грязи его не вынь, работать будет… Понял, Матвеев, почему мы ничего не видели? Маскировка у них — закачаешься…

По фамилии назвал, а не «молодой», как обычно! Значит, он её как минимум запомнил. Учитывая нелюдимый характер Андреева — это гораздо круче, чем «спасибо». Неужели лёд тронулся? Ладно, не будем торопить события.

— Нам повезло, что их всего двое, — вздохнул я. — И что один отвлёкся…

— Повезло… В инструктаже было, что они индивидуалисты. Живут стаями, но охотятся — каждый за себя. Вот ответы на твои вопросы, на оба сразу… Но вот не ожидал я их тут встретить, никак не ожидал, — Андреев поднял мой арбалет, подал мне. — Проверь… Места у нас болотистые, но не здесь же, рядом с городом. Что они тут забыли?

Я осторожно вынул болт, щёлкнул вхолостую тетивой, опять взвёл — вроде исправен арбалет, работает. Вложил заряд на место.

— Может, еду искали? — предположил вслух.

— Где, в домиках, которые три десятка лет как заброшены? А на природе сейчас толком и не найдёшь ничего. Хотя чёрт знает, что эти твари жрут… Что там с ловушкой на двери, получилось?

Ну вот, сразу к делу… Хотя Лёха прав — нужно сделать то, зачем мы пришли, и мотать отсюда по-быстрому. Эти двое — сдохли они или нет? Впрочем, напарник не волнуется — значит, от них неприятностей можно не ждать, он в этих делах опытнее меня.

— Получилось, можно открывать. Ничего другого не вижу. Вторая, он говорил, внутри.

Не сказав в ответ ни слова, Лёха просто подошёл в домику и рванул на себя хлипкую дверь. Та, жалобно скрипнув, открылась, уйдя нижним углом в грязь. Напарник, не входя, заглянул внутрь, хмыкнул:

— Посмотри, но для начала лучше отсюда. Не заходи. Вон наверху лаз, но там нет люка, фанера только.

Я подошёл, заглянул в дом. Старый рассохшийся диван, стол, табурет, пол из какой-то мягкой плитки, на котором хлюпает вода… Небогато. Сосредоточился — ловушек вроде не видно. Надо смотреть лаз…

Стол мы с Лёхой передвинули вдвоём — и правда крепкий… Ловушку я обнаружил легко — хорошо, когда знаешь, что искать, в щель между фанерой и краем проёма виден лежащий на нём неприметный брусок. Снял быстро, слез со стола — сбросить энергию. А пошатывает, не проходит всё это бесследно, всё же маловато у меня силёнок для активной работы. Тот же Власов, небось, в этой ситуации и не поморщится.

— Ладно, Матвеев, отдыхай, — Лёха уверенно показал мне, чтобы я не входил. — Ты и так вон зелёный уже… Лучше глянь по сторонам, я сам пошарю.

И не боится он, только и подумал я. Хотя, если рассудить здраво, если мы не вернёмся — Аксёнову точно каюк. Коллеги наши его на куски порежут. А так и правда шанс есть. Глядишь, если окажется полезным Власову или Бурденко — ещё и должность получит.

Владька, ты в своём уме? Аксёнов — убийца, возможно, даже маньяк. Да, он может оказаться полезным — несомненно. Но руководство Колледжа просто обязано знать, кто он. Чтобы из-за решётки не вылез. Жив будет — ему уже подарок. Потому что из-за него я мог бы сейчас сидеть в яме… Спасибо коллегам.

Что это?

Два тела, лежащих на земле, стали обретать форму — видимо, слизь их организм вырабатывал, только когда был жив. Сейчас уже местами была видна кожа, и чем дальше, тем больше — коричнево-зелёная, пупырчатая, и правда как у жаб. А здоровые — рост под метр восемьдесят, наверное, и силы соответствующей — как легко один свалил меня, а второй Лёху… Пальцы длинные, цепкие, что на руках, что на ногах. Форма человеческая — две руки, две ноги, голова вон проявилась, безволосая, с огромным ртом и глазами навыкате, сейчас закрытыми. Открытые рты, полные мелких, но острых зубов — такой укусит так укусит… Лёха мастер — у обоих дыры в головах, вокруг которых запёкшаяся чёрная масса, а ведь стрелял он, не видя толком, где у них голова! Ну и тело прострелено — тот, который хотел напасть на меня сзади, получил пулю точно в грудь.

Так. А это что?

— Вот, — отвлёк меня Андреев. — Смотри. Как он и говорил — рюкзак и сумка. Больше там ничего нет, — он, выбрав место посуше, поставил рюкзак, отстегнул клапан: — Да, шмот… Можешь проверить?

— Да, «особые свойства», — кивнул я, взглянув мельком: ауры предметов было обычными, от рюкзака ничем не «фонило». — А в сумке?

А вот и оно… Я вздрогнул, когда из наплечной сумки появилось несколько небольших флаконов — четыре с желтоватой жидкостью, остальные с зеленоватой. Колледжевские флаконы, те самые — даже аура-печать видна, не открывались. Вот, получается, оно — серьёзное богатство… Что сделает Лёха?

Андрееву тоже явно было не по себе. Если прикинуть, сейчас перед нами лежала стоимость пары личных машин, а то и с солидным довеском в виде хорошего оружия, например. Стукнуть меня по голове, а я и так как обморок, даже силу особо прилагать не надо — и всё, не было в тайнике ничего ценного…

Лёха засунул флаконы обратно в сумку, закрыл её и отдал мне:

— Держи, Матвеев. Я рюкзак потащу.

Я мысленно выдохнул… а потом понял: знал ведь Тихонов, что мой напарник и не подумает присвоить зелья. Как пить дать — знал. Потому и отправил нас, даже не раздумывая…

— Погодите, — очухался я, вспомнив, о чём думал несколько минут назад. — Посмотрите. Они точно не используют оружие?

Да, именно это и привлекло моё внимание: на уровне талии (или что там у них) один из болотников был опоясан лентой ткани, на которой сбоку болтались самые натуральные ножны с торчащей из них рукоятью!

— Нож, — коротко констатировал Андреев, отпуская рюкзак. — Однако…

Присев и косясь на оскаленную морду болотника, он вытянул нож из ножен грубой кожи, встал. Повертев, показал мне.

Нож был примерно сантиметров двадцать в длину и два-три в ширину, без какого-либо намёка на гарду, с деревянной рукояткой, почти до блеска отполированной за годы использования, и серым шероховатым лезвием, на вид больше напоминавшим камень, чем металл. Заточка с одной стороны, острый, даже трогать не надо — хотя следов от точила нет.

— Каменный? — спросил я то, о чем подумал в первую очередь.

— Вряд ли. Камень ломкий. Скорее всего, какой-то минерал, а может, старая железяка… Но ты смотри, цивилизуются твари! В инструктажах нет ни слова про ножи. Не пользуются оружием, и всё тут, полагаются на маскировку и силу… Нужен?

Я не сразу понял, что он про нож. Сообразив, пождал плечами:

— Да нет. Зачем?

Вместо ответа Лёха взмахнул рукой с ножом — и сухая ветка яблони в палец толщиной упала на землю.

— Острый. Погодь, — он наклонился к туше болотника, этим же ножом рассек пояс, снял ножны и, вогнав в них нож, подал мне рукояткой вперёд: — Возьми, Матвеев. Законный трофей. В конце концов, хорошую плюху ты ему прописал… я только так, законтролил.

— А вы?

— А у меня и так есть, — напарник хлопнул себя по правому голенищу, из-за которого торчала рукоять.

Ну ладно. Тем более, нож был как раз у того болотника, который получил пулю из автомата. Ага, «законтролил» он… Одной рукой на весу, из автомата, пусть и из укороченного, да ещё по цели, которая совсем рядом со мной — в стрельбе Андреев и правда мастер. Выходит, это и был тот, который наблюдал. Ну и вот так тебе, тварь болотная. Это тебе за то, что сбил меня с ног.

Я, беря пример, засунул нож за голенище сапога и просто сказал:

— Спасибо.

— На здоровье… Помоги рюкзак надеть.

Я придержал лямки, и рюкзак удобно устроился на плечах Андреева. Тот сделал шаг… и остановился.

— Погоди-ка, Матвеев. А это что ещё такое?

Я проследил за его взглядом: из-под туши того болотника, что нападал на Лёху, торчала… верёвка. Наклонился, потянул — нет, прижата плотно, но это обычная верёвка, свёрнутая в моток.

— Только не говори, что она тут лежит давно, — каким-то бесцветным голосом сказал напарник.

— Нет, — прямо сказал я. — Давно б сгнила. Новая…

— То есть, они принесли с собой не только нож, но и верёвку, — спокойно резюмировал Андреев. — А верёвка нужна для чего?

«Сушить бельё», почему-то пришла в голову идиотская мысль. Но вслух я сказал совсем другое:

— Что-то увязать?

— Или кого-то, — Андреев оглянулся, и от его взгляда мне стало не по себе. — Матвеев, похоже, мы и есть их добыча. Как минимум одного из нас они хотели связать и утащить с собой… а может, и обоих.

— Зачем? — я почувствовал, что мой голос дрожит. Ничего себе… а ведь Андреев вполне может оказаться прав. Необычные болотники, нож, верёвка…

— Жрать нечего — самый простой вариант, — сплюнул Лёха. — О чём первом и сказали. Выходит, они охотятся и на людей. Тебя вырубили, меня хотели связать… Может, потом и тебя тоже. Не учли только, что ты очухаешься и их приложишь…

— Обезоружили меня, не подумали, что колдун? — предположил я, явно ощущая озноб.

— Может быть… Мы же про них почти ничего не знаем. Нож вот, опять же… — и Лёха, словно скинув оцепенение, заторопился: — Давай, давай, валим отсюда, быстро! Думать будем уже потом…

Только ближе к ржавым воротам садоводств я понял, что мы оба почти бежим — набрали темп с перепугу. Ещё бы, не каждый день такое бывает. Постояли пару минут, отдышались, слушая, как шуршит бурьян под лёгким ветерком. Небо висело над головами, и казалось, что оно касается верхушек деревьев — всё такое же серое и хмурое. Ладно хоть, без дождя.

Осмотревшись, пошли дальше уже знакомым маршрутом. Напарник молчал, а я думал… Наконец не выдержал:

— А в садоводствах всегда так пусто?

— Нет, конечно, — буркнул Андреев. — Иногда изгои забредают, когда тепло. Как видишь, — он движением плеч встряхнул рюкзак, — и жулики из города хабар прячут… От Стены до садоводств не сильно близко, наблюдатели докладывают, если видят — дым там или ещё что. Будь сегодня отчёт, что там кто-то есть — нас бы не отправили вдвоём.

— Дали бы ещё кого?

Лёха помолчал. Потом хмыкнул:

— Скорее отправили бы в другой день…

Я шагал и размышлял.

А что, если болотники не ждали добычу, а пришли именно за нами? Но тогда главный вопрос — что им от нас было нужно? Или вопрос чуть более серьёзный: кто им был нужен? Лёха, или… я?

Потому что тогда вся цепочка сегодняшних событий, от сдавшего нам свою захоронку Аксёнова до пославшего нас в садоводства Тихонова, выглядит совсем иначе…