Тень в зеркале

Глава 26 Гидрострой, 24 апреля, понедельник, раннее утро

Перед Стасом, конечно, неудобно — всё же это его план… но и рисковать нельзя. И у меня было чёткое ощущение, что в первую очередь — рисковать самим Стасом. Хороший он парень, но… ради чего ему рисковать? Лёхе — понятно, мне… мне — тоже. А вот просто так, потому что «интересное приключение» — нет, не надо.

Мы тряслись в служебной «буханке». Народу в ней, кроме нас, было всего трое — смены у моста чередуются, сегодня наших немного, видимо, основное количество будет с Вокзального… Я поймал себя на мысли, что думаю о гидростроевских «наши». Да, поменяли меня последние дни, что ни говори…

У Андреева на коленях лежал короткий автомат — вроде того, с каким мы выезжали в последний раз, а может — и тот же самый. Как уж он договорился с Байковым — не знаю, оружие казённое, а у нас сегодня вроде как выходной. Из своего длинноствола у Лёхи только пятизарядный карабин, он стоял тут же, прислонённый к стенке машины и прижатый коленом напарника. Плюс ещё ТТ в кобуре — вооружились до зубов, не считая моего арбалета. Поможет ли это нам? Надеюсь, что поможет.

Промзону проехали без приключений — тут Стас оказался прав, даже будь здесь изгои — они сами себе не враги, бросаться на две машины с вооружёнными людьми… Водитель притормозил, едва мы проехали узость у бывшего железнодорожного моста:

— Ну что, парни, удачи вам… Хотя, как по мне, шибанутые вы на всю голову, — чуть помедлив, добавил он.

Лёха тускло улыбнулся, поблагодарил и вылез из «буханки», прихватив карабин. Едва я захлопнул дверь — машины рванули с места, и мы остались одни.

Ну как — одни… До поста на той стороне моста километр всего, но на помощь нам, если что, никто не побежит. До станции, если верить карте — километра три. Час неторопливой ходьбы.

Несмотря на раннее утро, солнце уже поднялось, сияя ослепительно-оранжевым шаром над «трезубцем Гидростроя» — тонкими длинными решётчатыми трубами бывшего комбината, торчащими над промзоной, словно пальцы скелета. День предстоит ясный — это хорошо, дождя ну совсем не хочется.

— Ну что, напарник, двинули? — скорее сам себе, чем мне сказал Андреев, вешая автомат на шею и беря в руки карабин. Поднял и опустил рукоятку затвора, взводя курок. Я поначалу было удивился, почему карабин, а не автомат — потом сообразил, что сильных зарослей вблизи нет, видимость неплохая, а карабин, насколько я помню, бьёт точнее и дальше короткоствольного автомата.

Следуя примеру, я натянул тетиву, заложив заряд с огненным ударом — они у меня ещё есть, а если предстоит бой со зверьём или, тьфу-тьфу, нечистью — лучше начинать его с огня, больше шансов отпугнуть.

Тем не менее, тихо, аур или движения не видно. В разросшемся кустарнике вовсю свиристят птицы — они толком ауры не дают, более-менее заметны только животные размером от зайца и больше.

Мы пошли по заросшей дороге вдоль железнодорожной ветки, плавно уходящей чуть влево, в сторону от комбината.

— Смотри под ноги, напарник — змеи уже проснулись, — сообщил Андреев. — Сапоги — хорошо, но нарываться не надо.

Ну да, кирзачи от укуса защитят, но лучше обойтись вообще без этого.

— Может, подняться на насыпь и пойти вдоль рельсов? — предложил я.

— Чуть дальше так и сделаем, — кивнул Лёха. — Когда отойдём подальше от промзоны. В ней как раз на углу двухэтажка старой конторы, вдруг там у кого-нибудь наблюдатель посажен…

Он прав. Изгои могли пропустить машины с вооружёнными людьми, но два человека — это уже добыча. Мы, конечно, сейчас как на ладони у наблюдателей с комбината — но комбинат входит в черту Гидростроя, хоть и поделен на части между огромным количеством городских и частных структур… Палить оттуда не будут точно. Вот вдали виднеется справа какое-то заброшенное башнеподобное строение этажа в три — к нему стоит присмотреться.

Мы шагали по прошлогодней траве, сбивая с неё обильную росу. С утра прохладно, но погода скорее всего разыграется — солнышко и чистое небо.

— Справа, видишь? — Андреев мотнул головой на те самые руины, о которых я только что думал. — Контролируй.

— Есть, смотрю… Пока тихо.

А поджилки-то трясутся, как говорят те, кто постарше… Всё же ехать в машине спокойнее — и от окружающего мира хоть жестянкой корпуса, но отгорожен, ну и скорость, опять же.

Но машину нам никто не даст, так что какой толк мечтать.

Башню миновали. Слева изредка попадались заросшие домики с провалившимися крышами — чудом сохранившаяся ржавая табличка на одном из них поведала, что эта улица именуется Вокзальной. Забавное совпадение… откуда тут вокзал? Может, был когда-то.

Дорога становилась всё хуже и хуже — она уже еле угадывалась в прошлогодней траве. Наверное, по ней и в лучшие времена не сильно ездили.

— Давай-ка перебираться на рельсы, — решил Андреев. — Оттуда и обзор будет лучше…

Он первым перемахнул через канаву с застоявшейся водой и поднялся по некрутой насыпи, заросшей не меньше, чем дорога. Осмотрелся, махнул рукой:

— Давай, вроде тихо…

Я вскарабкался за ним, едва не свалившись в канаву — всё же физическая форма у Лёхи отличная, даром что ему за сорок. Осмотрелся — ну да, обзор отсюда отличный, ржавые рельсы уходят вдаль, плавно идя в поворот. Травы не так много — тут она, похоже, и не растёт толком.

— Тут всё промаслено, потому и растительности меньше, — пояснил Андреев, видимо, заметив, как я смотрю под ноги. — Когда поезда ходили, и масло капало, и соляра…

— А вы откуда знаете? Вспомнили? — удивился я.

Сон. Железная дорога. Тот, Женька, называл себя железнодорожником. Его работа была связана вот с этими старыми рельсами? Может быть.

— Откуда-то помню, — пожал плечами Лёха. — Надеюсь, что в Северных Воротах вспомню… ещё что-нибудь.

Ну да, ради этого и идём…

Мы зашагали дальше — тут идти было легче.

Что я, вот лично я рассчитываю найти в этих Северных Воротах? Ну, допустим, Андреев попадёт в знакомую обстановку и что-то вспомнит… А если — нет? Если мои расчёты неверны?

Ну, в общем-то, я ничего не теряю. Не вспомнит — вернёмся. Вроде тихо… Хотя — когда на нас в садоводствах напали болотники, тоже было тихо. Но ничего, второй раз в ту же ловушку я не попадусь — теперь, когда знаю, что так может быть, стану в разы внимательнее…

Брось, Матвеев. Ты прекрасно знаешь, что рассчитываешь там найти.

Зеркало. То самое зеркало, сквозь которое Андреев попал в наш мир. Откуда попал — вопрос второй, но уверен — пришёл он сюда именно «зеркальным» путём. Неприязнь его к зеркалам, скорее всего, связана в том числе и с этим.

Ладно. Допустим, ты его найдёшь — хотя это тоже спорно. Станция — это не один домик, обшаривать её можно долго. Может, оно вообще не на станции — может, там рядом чей-то дом, где оно тихо-мирно висит на стене. А может, уже не висит — упало, разбилось, шальной изгой пальнул в него из пистолета или просто долбанул ногой, потому что отражение не понравилось…

Найдёшь целым. Если повезёт. И, что немаловажно, убедишься, что это именно оно, а не обычный предмет интерьера. Как убедишься — непонятно, но пусть да. Что дальше?

Возьмёте его с Лёхой под мышку и потащите в Гидрострой? Спрячете, чтобы потом вывезти? Сообщишь через Леночку в Колледж, чтобы они прислали транспорт?

Признайся себе, Владька — ты просто хочешь, чтобы оно сработало и Андреев вернулся домой. Подальше от интриг Колледжа, от всей нашей круговерти, туда, где он жил и скорее всего был счастлив… А потом уже — всё остальное. И ближний круг… если повезёт, хотя в целом, наверное, мне это уже безразлично.

Мы шли и шли. Слева тянулся кустарник, справа — самый настоящий лес. Странно — очень тихо, хотя птицы заливаются вовсю… Пахнет свежей, по-особенному весенней сыростью. Несколько раз я замечал движение некрупных животных — зайцы или лисы. Если верить схеме, которая есть в милиции, Северные Ворота когда-то были частью города, разве что находятся чуть в стороне. Наверное, в довоенные времена туда можно было доехать на машине. Может, потому и крупные животные в эти места не забредают? Лучше бы и не забредали… Выскочи на нас оборотень — не факт, что справимся. Хотя оборотни умные, они так близко к стенам не подходят.

Справа деревья расступились — сбоку подходила ещё одна железнодорожная ветка, на вид такая же ржавая. Мы дотопали до их слияния, и тут Андреев остановился. Наклонился, потрогал рельсы…

— Странно, — сказал он вслух, трогая мыском сапога старый рельс. — Посмотри.

Я присел, не очень понимая, что он имеет в виду. Рельс как рельс.

— По нему ездили не так давно, — пояснил Лёха. — Ржавчина стёрта. Сравни с теми, по которым мы шли.

Я вернулся на несколько шагов, посмотрел… Да, напарник прав — у тех рельсов, что вышли из леса, ржавчины сверху заметно меньше. И что это значит?

— Прошло что-то не тяжёлое, — задумчиво пробормотал Андреев. — Ручная дрезина или «козелок», поставленный на ролики для движения по рельсам…

— А такие бывают? — невпопад спросил я.

— Видел на картинках, — буркнул напарник.

Ясно, что ничего не ясно… Но понятно одно: мы уже идём не зря, железная дорога явно возвращает Лёхе воспоминания, пусть понемногу.

— Выходит, здесь изредка ездят, — задумчиво рассуждал на ходу Лёха. — Кто? Могут быть изгои, иногда у них попадаются машины. Могут и наши, эта ветка выводит за комбинат, а там сам чёрт ногу сломит, что творится.

— А на станции не может быть засады изгоев?

— Может, — неожиданно буднично ответил Андреев. — Как она может быть в промзоне, например, или в тех садоводствах, где мы были… Так что смотреть нужно в оба. Ну и ты помнишь, — подмигнул он: — Идём на свой страх и риск, верно? Сам же меня сагитировал.

Блин… Только сейчас до меня начало доходить, во что я ввязался. Три километра до своих, на помощь не придёт никто. Попадём на изгоев или на зверей — отбиваться придётся самим. Конечно, есть шанс, что мои предположения верны, но… но я предпочёл бы это не проверять. Или проверить при безопасных обстоятельствах.

Впрочем, Лёха был спокоен, или просто собран. Что и неудивительно: он шёл раскрывать тайну своего прошлого…

Мы отмахали, наверное, ещё примерно столько же, сколько уже прошли, и деревья стали отступать в стороны — вероятно, станция близко, и станция немаленькая. В Вокзальном, как я понимаю, станция поначалу была вообще огромной, но большую часть рельсов давно уже сняли — за ненадобностью и как материал для строительства и укрепления Стены. А эта станция на отшибе и, похоже, осталась нетронутой…

Слева виднелись какие-то строения — старые и облезлые.

— Стоп, — скомандовал Андреев, доставая из сумки бинокль. — Присядь, светиться не стоит — вдруг там есть наблюдатель.

Мы сначала пригнулись, потом просто сели на ржавые рельсы. Лёха долго, минут 15 смотрел в бинокль, поводя им влево-вправо. Потом передал его мне:

— Лучше всего людей выдаёт дым, но тут его нет и в помине… Я ничего не вижу. Глянь своим способом. Особенно — эти вот ангары слева, их крыши, и крыши вагонов. Места высокие, я бы точно там кого-нибудь посадил.

Я прильнул к биноклю. До строений было, наверное, с полкилометра, и я отчётливо различал детали — солнце поднялось достаточно и светило нам в спину, а значит, и бликов можно не опасаться. Да и противникам, если они там есть, будет сложно нас увидеть — их солнце как раз слепит. Полуразвалившийся бетонный забор, высящиеся над ним сооружения — обшарпанные, с провалившимися крышами, по верху кое-где растут деревца… Вереница вагонов, правее ещё одна — видимо, давно уже разграбленные поезда, я читал, что всё ценное из окрестностей городов давно уже вывезено… Дальше видна ещё пара строений, отсюда не разобрать, а совсем вдали — ещё ангары… Станция очень большая. Ну и что я планировал тут найти?

Я подавил начинающую накатывать панику — ещё не хватало. Так, ауры. Ауры и движение… Нет, ничего не видно.

Я осматривал станцию вновь и вновь, прекрасно понимая, что только внимательность избавит от неожиданностей.

Опустил бинокль я только после того, как защипало в глазах, а от постоянного сосредоточенного поиска аур началась слабость. Да, это не между делом вокруг смотреть…

— Ничего не вижу, — выдохнул я, протягивая бинокль Андрееву.

— Оставь пока у себя, — велел тот. Передёрнул затвор автомата, щёлкнул предохранителем. Хлопнул по кобуре, проверяя пистолет. Подумал несколько секунд.

— Давай вооон туда, к тому поезду, что правее, — велел он. — Он отгородит нас от зданий. Видишь, по дороге будка? У неё остановимся, оттуда глянем ещё раз. Не бежим, чтобы не выдохнуться, но быстрым шагом. Я впереди, ты шагах в десяти. Готов? Пошли!

Через несколько минут мы юркнули за будку. Сердце колотилось — вроде и не бежали, но нервы, нервы… Заглянул в будку — совсем маленькая, метра два на два, внутри завалена обвалившимися стропилами и каким-то мусором.

— Осторожно глянь изнутри, — шепнул Лёха. — Не высовывайся. Места проверь те же.

Присев, чтобы не торчать в разбитом окне, я навёл бинокль на строения, которые были уже совсем рядом. Нет, ничего. Можно, конечно, долго высматривать, но… Пахнет весной, поют птицы — тишина и идиллия. А раз поют птицы — значит, их никто не спугнул…

Обернувшись к Андрееву, я пожал плечами. Тот посторонился, пропуская меня наружу.

— Туча идёт, — мотнул он головой назад. Я повернулся — да, точно: солнце сияло вовсю, но со стороны города, откуда мы пришли, медленно наползала чернота, грозя через некоторое время закрыть и дневное светило. Ну только этого нам не хватало — если хлынет дождь, вдобавок и вымокнем… Может, обойдётся? Как-то пережидать в этих руинах ливень совсем не хочется.

— Ну не возвращаться же, — шепнул я вслух.

— Согласен, — кивнул Андреев. — Давай к вагонам, как договаривались.

Когда мы укрылись за вереницей вагонов, Лёха первым делом присел и внимательно стал осматривать то, что видно под ними. Вагоны длинные, с окнами — видимо, для перевозки людей, — когда-то зелёные, но сейчас большей частью ржавые.

— Неужто повезло, — пробормотал напарник, распрямляясь. — Вообще не вижу движения, всё как вымерло…

— Что дальше будем делать? — на всякий случай спросил я. Так-то понятно — искать зеркало, но… это я его буду искать, хоть и не знаю, где. А что собирается делать Андреев?

— Как что? — улыбнулся уголком рта Лёха. — Искать ответы на вопросы… И знаешь, я почти уверен, что искать мы должны зеркало.

Оп-па! Выходит, Андреев думает о том же, о чём и я! И когда он догадался?

Хотя, с учётом всего, что произошло в последние дни — странно было бы, если бы он не понял про себя и зеркала то, что понял я.

— Да не смотри ты такими круглыми глазами, — устало усмехнулся напарник. — Я уже почти уверен, что попал сюда по проходу сквозь зеркала. А раз очухался именно здесь — значит, тут и надо искать зеркало.

Он закинул карабин за спину, взял в руки автомат и медленно пошёл вдоль брошенного поезда, иногда наклоняясь и заглядывая под вагоны.

— Смотри, напарник, — пояснил он. — Зеркало должно быть большим, в рост. Такие могут быть либо в домах, либо в подсобках, в раздевалках. Либо — в здании вокзала, такое тоже не исключено. Почему-то я запомнил только станцию, а значит — я бы начал поиски как раз с вокзала…

— Разве тут может быть вокзал? — удивился я.

— Большой, как у вас в Вокзальном — вряд ли. А вот здание, которое играет его роль, скорее всего есть.

Ну, не самый плохой вариант для начала поисков. Хотя, возможно, Лёха вспомнил больше, чем говорит — к примеру, в этих зданиях, что я рассматривал в бинокль, тоже могла быть подсобка, а значит — и зеркало…

Мысль оборвалась резко. Сверху рухнуло что-то, повалившее меня и плотно пригвоздившее к земле, и я увидел, что точно так же в трёх метрах впереди рухнул Андреев, успев пальнуть в никуда из автомата…