Тень в зеркале

Глава 14 Гидрострой, 19 апреля, среда, утро

Я опять проснулся до будильника и долго лежал, изучая потолок. Стас похрапывал на кровати.

Нож. Что это было?

Вчера я разбираться не стал — не стоит браться за подобное уставшим. Убедился, что кровь не идёт, сполоснул нож, прошёлся и по нему, и по пальцу дезинфицирующим колдовством и убрал клинок в ножны. Отложим до спокойной обстановки: в конце концов нож — это просто предмет, из ножен он сам не выскочит и на меня не набросится.

Покосившись на Стаса, взял нож в руки. Ещё раз проверил — нет колдовства ни на ноже, ни на ножнах. Конечно, есть вероятность того, что я вчера просто был уставшим, но… сомневаюсь, что дело в этом. Значит, остаётся всего один вариант: материал ножа как-то взаимодействует с кровью.

Тут тоже есть много вариантов. Есть кровь моя — я колдун. Кровь Стаса, к примеру — он колдуном никогда не был. Кровь Андреева — он «провалившийся». Нож отреагирует на любую, или только на мою?

Думаю, предлагать Андрееву опробовать нож не стоит — мы не настолько близки, да и он ценен для Колледжа, рисковать нельзя. Стаса пока на помощь тоже звать не стоит, но это уже теплее. В общем, нужно посмотреть, как нож реагирует на мою кровь, а потом можно и за других приниматься…

Но — не сейчас. Впереди рабочий день. Вот вечером — можно. Если, конечно, день будет менее диким…

Кстати, а из чего всё же сделан нож? В милиции могут быть эксперты — можно спросить, почему нет? Нормальное, здоровое любопытство. Вот хлеб резать этим ножом, пожалуй, не стоит — по крайней мере, пока не пойму, что это за эффект…

Вздохнув, я вылез из-под шерстяного одеяла, поёжился от утренней прохлады и пошёл умываться.

На работу мы со Стасом пришли вдвоём — на самом деле, вдвоём веселее. Парень он хороший, без закидонов, совершенно простой — с ним легко. Даже как-то врать ему неохота — но, увы, по мелочи всё равно придётся…

Андреев был уже в зале для планёрок — привстав со стула, молча пожал мне руку. Как я понимаю, для него это уже много — значит, вчерашний день в плане сближения с напарником явно не прошёл зря.

Планёрку проводил Тихонов — видимо, полковник занят. Выдав задания, глянул на нас с Андреевым:

— Так, колдовская группа… Для вас на сегодня ничего по профилю нет, так что бросаем вас на самый тяжёлый участок.

— Опять за город? — демонстративно поморщился Лёха.

— Хуже, — откровенно ухмыльнулся Тихонов. — У Осипова опять обострение, сходите к нему.

— Нееет, — прикрыл глаза напарник. Кто-то заржал.

— Тихо, — прикрикнул начальник. — Алексей, сам понимаешь, Петрович — человек заслуженный, игнорировать не можем. Отреагируйте, ну посидите с ним полчасика, а там видно будет…

— Матвеич, ну ты понимаешь, что ему не мы нужны, а доктор? — поднял на Тихонова глаза Андреев.

— Понимаю. Доктор уже был. Шлифаните за ним, ну и на месяц мы о Петровиче не услышим… Давайте, считай, что это вам отдых, никуда лезть не надо.

— Сочувствую, — кто-то из коллег мимоходом похлопал Лёху по плечу — того аж передёрнуло. Что ж за Осипов такой?

Наверное, мой вопрос слишком явно был написан у меня на лице, потому что, когда почти все разошлись, Андреев, вставая, пояснил:

— Это бывший сотрудник. Ещё из довоенных, ему сейчас сильно за 70. Давно на пенсии.

— И что с ним не так? — не выдержал я, хотя Лёха явно не закончил мысль.

Андреев зыркнул на меня и продолжил, только когда мы уже выходили в коридор:

— Примерно раз в месяц у него сносит крышу. Иногда реже, если повезёт. Названивает, жалуется на соседей — дескать, те по ночам по его квартире ходят, дверьми хлопают, в кладовку лезут, короче — жить мешают.

— У него и телефон есть? А что соседи?

— Соседи — приличные люди, работают, дома только по вечерам бывают, о нём ни сном ни духом. Случай не первый, всех проверили давно. Говорю же, к Петровичу доктора надо.Телефон ему оставили по старой памяти, вот он и старается — звонит всё дежурному, тот медиков вызывает. Петрович на месяц-другой утихомиривается, а там опять всё по новой… — Лёха зло сплюнул в урну. Ну да, ему явно не улыбается идти к склочному старику, при его-то нелюдимости… Ещё хорошо, что меня теперь не посылает подальше.

— Сходим, поговорим? — осторожно спросил я.

— Конечно, сходим и поговорим, — напарник вздохнул так, словно вознамерился меня сдуть. — Задание дали — надо выполнять… Только потом я по пиву вдарю, что бы ни сказал шеф.

Мы вышли на улицу. День обещал быть погожим — потеплело, вчерашние тучки растянуло, небо радовало ярко-голубой прозрачностью, вовсю сияло солнце, над домами висел блёклый полукруг убывающей луны. Я не стал застёгивать куртку — кажется, впервые в этом году всерьёз повеяло весной.

— Далеко идти?

— Нет, через улицу, — Андреев шагал нахохлившись, сунув руки в карманы. М-да, испортил ему с утра Тихонов настроение… Мне-то всё равно, я этого Петровича и не видел ни разу.

Мы вышли на Калинина, которая служила чем-то вроде границы между застройками — с одной стороны массивные, когда-то жёлтые «сталинки», считавшиеся элитным жильём, с другой — традиционные для Гидростроя серые кирпичные «хрущёвки», вроде той, в какой жил сам Андреев. Квартиры, скорее всего, казённые — ну раз пенсионер «свой» настолько, что к нему персонально посылают наряд, неудивительно, что живёт в отдельной квартире…

Дверь в квартире на третьем этаже открыли почти мгновенно — такое впечатление, что хозяин стоял прямо у двери, только и ожидая стука: невысокий, но коренастый, морщинистый, с седой шевелюрой, глубоко посаженными глазами и кустистыми бровями. Одет, несмотря на то, что дома, в рубашку — правда, с трениками. В руке клюка с загнутым концом.

— А, это ты, Лёша, — проскрипел Осипов. — Заходи. Не разувайся, понимаю, что на службе. Кто это с тобой?

— Практикант, — коротко пояснил Андреев, не вдаваясь в подробности.

— Хорошо… Не люблю чужих людей, ты знаешь.

— Знаю, знаю, Степан Петрович… — напарник посторонился, и дед закрыл дверь на два замка, не забыв накинуть и цепочку. Да, баррикадируется он по полной, разве что палкой не подпёр — сразу ясно, что посторонний сюда вряд ли зайдёт.

— Вот я и спрашиваю, Лёша, сколько это будет продолжаться? — Осипов, покряхтывая, устроился на диване — старом, под стать ему самому, покрытом выцветшим покрывалом.

— А когда это началось? — спросил я чисто машинально и, увидев лицо Андреева, который при этом стоял к хозяину спиной, тут же пожалел о сказанном. Впрочем, дед отреагировал нормально:

— Да почитай, уж года два.

— А переехать не думали? Раз соседи такие… неуёмные?

Осипов посмотрел на меня так, словно хотел взглядом прожечь насквозь, и пристукнул клюкой по полу:

— Я тут полвека живу, ещё не хватало, чтобы какие-то уроды меня отсюда выжили! Лёша, — обратился он к моему напарнику, — ты кого привёл? Чего он меня учить будет?

М-да, ну всё понятно. Неудивительно, что сюда никто идти не жаждет. Дед явно всегда при своём мнении…

— Я и говорю — заберите их, соседей этих, и всего делов! — вещал между тем Осипов. — Пусть посидят недельку в обезьяннике — сразу поймут, что нечего людей доводить…

Андреев в ответ успокаивающим тоном говорил что-то малозначительное — явно не в первый раз, а я тем временем осматривался.

Стандартная однушка — комната, кухня, коридор, в котором и вдвоём не поместиться, и кладовка. Темновато. Кроме дивана, в комнате старомодный сервант, книжный шкаф, стол у окна и высокий, узкий платяной шкаф. Двери везде есть, старые и рассохшиеся, давно не крашеные, скорее всего скрипучие. Занавесок нет, окна давно не мытые, выходят во двор. Что это нам даёт? Да ничего.

Я остановился у окна, посмотрел наружу.

А ничего ли?

Раз в месяц, иногда реже… При намертво закрытой двери. Даже если предположить, что меж квартирами есть дверь в стене — ерунда, тут всего одна общая стена, и у неё стоит сервант. А он стоит намертво, его не сдвинешь так, чтобы незаметно поставить обратно.

Чудес не бывает.

Встав спиной к окну, я сосредоточился…

Следов колдовства не видно. Но зато видно кое-что другое… Вот не думал, что увижу это когда-нибудь своими глазами — уж точно не так скоро.

— Алексей, а может быть, Степану Петровичу нужно прогуляться? — бесцеремонно вклинился я в разговор напарника с пенсионером. — Ну там на лавочке посидеть во дворе, воздухом подышать?

Я увидел, как темнеют глаза напарника, и сделал умоляющее лицо прежде, чем хозяин квартиры тоже посмотрел в мою сторону. К чести Лёхи, он отреагировал сразу:

— А правда, Степан Петрович, прогуляемся? А Матвеев пока квартиру осмотрит, стены и всё такое. Он у нас… эксперт.

Последнее слово прозвучало с явной издёвкой, но Андреев и сам скорее всего не понял, насколько он оказался прав. Да, в чём-то и я эксперт.

Осипов заупирался, Лёха начал уговаривать и, надо сказать, преуспел — не прошло и двадцати минут, как за ними захлопнулась дверь, и я остался в квартире один. Зажег «светляка», и сразу стало намного светлее.

Так.

Что мне искать?

Несомненно, Осипова изводят не соседи. Это призрак, и призрак мстительный.

Почему именно призрак? Потому, что я не прогуливал занятия и отлично помню теорию. Убывающая луна — раз, они появляются только при убывающей луне. Чистое небо, луна видна — два. Периодичность, примерно раз в месяц — три. С поправкой, конечно — когда небо затянуто тучами или когда луна смотрит не в окна, призрак в квартире вряд ли появится. Сейчас-то она вообще прямо напротив окон висит, отлично видно — значит, и прошлой ночью было подобное. Четвёртое — желтоватая дымка, видная при попытке обнаружить колдовство. Как раз эманации призрака, причём вцепившегося в это место очень качественно. Года два? Призрак обосновался здесь всерьёз.

Против всего одно — призраки не появляются в городских стенах. Но… есть и своё «но». Призрак — элемент неупокоенной энергии, а в городах такого не бывает — все тела утилизируются по всем правилам. У нас в Вокзальном точно, в Гидрострое наверняка тоже. Вот за Стеной неупокоенные могут быть в количестве — те же изгои вполне способны бросить тело, хоть из своих, хоть жертву…

Значит, искать надо неупокоенные останки, и искать надо именно по квартире. Вряд ли это целый скелет — много и не надо, две-три кости. А вот найдя их, можно будет сделать вывод, кто их подкинул пару лет назад…

Конечно, лучше бы обыск по всем правилам, с Лёхой, но Осипов вряд ли даст его провести, с учётом всего, что я о нём уже услышал — а значит, придётся действовать в одиночку. Интересно, сколько времени мне даст напарник? Главное сейчас — понять, куда хозяин квартиры точно не заглядывал года два и вряд ли заглянет в ближайшее время…

Под половицами? Идеальный вариант, но сомнительно — тот, кто подкинул кости, вряд ли разбирал полы. Хозяин квартиры имеет милицейское прошлое, а значит, отлично подмечает детали. Старый — не значит, что маразматик. Наоборот, с возрастом всё это обостряется, как рассказывал наш психолог на лекциях по общению со старшим поколением… Значит — ищем сравнительно легкодоступное место.

Плинтусы отпадают — отдирать, потом ставить обратно… Дверные косяки — тоже. Карниз для штор? Мимо, он тут узенький, без декоративной панели. Значит — шкаф и кладовка, причём вряд ли глубоко. Ещё можно заглянуть под ванну, скорее всего дед туда лет 20 не лазал и ещё столько же не полезет…

Я начал осмотр. Проклятая дымка висела по всей квартире — я-то поначалу надеялся, что где-то она будет более концентрированной, но нет. Ну правильно, призрак уже сколько тут бродит…

Начал с верхних поверхностей, чуть не навернувшись с хлипкого стула — пусто, только пыль. Бегло просмотрел содержимое платяного шкафа — одно бельё, но видно, что им пользуются. Книжный шкаф чист, хозяин явно читает постоянно — тут он моментально найдёт что-то постороннее. В кладовке — какой-то инструмент, ящички с деталями, поддон с проросшей картошкой… Покопался в поддоне — конечно же, ничего нет.

Так, ванная комната. Тут меня ждало разочарование — под ванной мусора нет, только тазик, всё отлично просматривается. Над унитазом проём закрыт фанерой и заколочен — я подёргал панель и убедился, что стоит она намертво. Ёлки-палки, неужели я ошибся?

Так. Что это над ванной? Вентиляция. Привстав на край ванной, потянулся, подёргал решётку — нет, тоже стоит плотно, видно, что побелена сверху.

Ё-моё, как так? Или я что-то упустил?

Думай, Владька, думай.

Так, ещё кухня. Оп-па… А тут тоже есть вентиляция, и я даже отсюда вижу, что вставная решётка поставлена довольно небрежно…

Я вытащил из-под кухонного стола древний, но крепкий табурет, придвинул его поближе, подвесил «светляка» напротив решётки…

Через пару минут я уже рассматривал найдённое: старый, пожелтевший от времени осколок берцовой кости, половина челюсти с остатками зубов и ещё какая-то плоская кость, вероятно — тоже от черепа. Ну что, есть с чем поработать…

Ключ в дверях!

Я, недолго думая, сдёрнул с кухонной батареи сушащуюся на ней тряпицу, быстро завернул в неё найденное и сунул свёрток в сумку. Одним прыжком метнулся в комнату и состроил на лице задумчивое выражение.

— Ну что, практикант, нашёл что? — первым делом поинтересовался Осипов, ещё даже не разувшись и топчась в прихожей.

— Да, Степан Петрович, — уверенно сказал я. — Обязательно позвоните завтра, будут соседи мешать или нет, хорошо? А нам идти пора, дела.

И, проскользнув мимо удивлённого Андреева, выскочил на лестницу. Тому ничего не оставалось, как распрощаться и последовать за мной.

— Может, пояснишь, Матвеев? — первым делом спросил он, едва мы вышли на улицу, и я заметил, что в руке у него неоткрытая бутылка пива — видимо, они с Осиповым сходили в магазин. — А то уже хочется дать тебе хороший подзатыльник…

— Не надо, — максимально открыто улыбнулся я. — Пойдёмте куда-нибудь, где хозяин из окна не увидит…

Мы дошли до соседнего дома и расположились на старой, рассохшейся скамейке. Я выложил свою «добычу» и кратко рассказал теорию.

Андреев слушал очень внимательно. Обернулся, посмотрел на луну, уже висевшую гораздо правее и ниже. Повертел с руках осколок челюсти, вытер пальцы о штаны. Потом резким движением сковырнул пробку бутылки о край скамьи и сделал большой глоток.

— Я свихнусь с тобой, Матвеев, — наконец сказал он. — Третий день такие развлечения… Ты уверен?

— Теперь уже абсолютно. Предлагаю проверить ночью, когда взойдёт луна.

— Думаешь, призрак придёт не туда, где он был, а туда, где кости?

— Уверен.

— И где ты их собираешься хранить?

Только тут до меня дошло. Останки того, кто стал призраком — не та штука, которую можно бросить на улице или убрать в ящик стола. Осипов, старый милиционер, имеет странную смесь весьма крепких нервов и при этом, увы, разболтанной психики, раз списал всё на происки соседей. Другой человек при виде призрака может и в обморок хлопнуться. То есть, нужно провернуть всё именно этой ночью, а потом утилизировать останки. Можно, конечно, утилизировать их прямо сейчас — у меня специализация на лёд, но огонь я тоже обеспечить смогу, хоть и не так хорошо, — но тогда мы не получим доказательств.

Андреев, наблюдая за мной, попивал пиво и откровенно ржал:

— Да не бзди. Пошли, у меня в эконом-гостинице друзья есть, я там раньше охранником работал. Сдадут номер по дешёвке, у них до выходных всё равно большинство свободно, народ только к рынку номера разбирает…

Поднявшись, мы пошли по двору — точнее, Андреев пошёл, а я плёлся за ним. Странное ощущение — вроде и дело почти раскрыл, а о предосторожностях не подумал. Эх, учиться мне ещё и учиться…

Лёха тормознул, обернулся ко мне:

— Чего скис, Владька? Молодец, всё правильно сделал. Если ты избавишь нас от визитов к Осипову, — он коротко хохотнул, — тебе весь отдел проставится!

Я не сразу понял, что Андреев впервые назвал меня по имени…