Темный Лекарь 14

Глава 9

Я устроился на ящике напротив деда, изучая его мёртвое лицо. За столетия существования в качестве лича он научился отлично имитировать живые эмоции, но сейчас даже не пытался это делать.

— Ты знаешь, дед, — начал я медленно, — ты говоришь о том, что я не понимаю реальности нашего положения. Что я слишком осторожен в выборе методов.

— Именно! — Карл оживился. — Ты окружил себя детьми и слабаками. Играешь в благородного наставника, вместо того чтобы…

— Вместо того чтобы что? — перебил я его. — Стать таким же, как ты? Превратиться в машину для уничтожения всего живого?

Глаза деда вспыхнули зловещим огнём:

— Осторожнее с выражениями, внучок. Тебе ли не знать, какую силу я обрёл? Ты ощутил её на себе. Мой подход оказался весьма эффективным.

— Эффективным? — Я рассмеялся. — Ты превратил в умертвий всех людей на своих землях. Каждого крестьянина, каждого ремесленника, каждого ребёнка. И что это тебе дало? Кроме того, что мне пришлось остановить тебя силой, пока ты не навлёк на себя и на наш клан больших бед. И, заметь, эту силу я обрёл не превращаясь в ходячего мертвеца.

— Ты просто недооценил перспективы. — Невозмутимо ответил дед. — Как свойственно живым, ты не можешь избавиться от иллюзий важности, которые накладывают на тебя эмоции. — Он прошёлся по складу с видом лектора, разъясняющего ученику простые истины. — Посмотри на то, что я сделал с другой стороны. Абсолютный контроль, Никаких восстаний, никаких предательств, никаких ошибок по глупости или трусости.

— И никакого развития, — добавил я. — Никаких новых идей, никакого роста, никакого будущего. Все твои доводы строятся на изначально неправильных выводах. В том числе насчёт меня. Ты заранее решил, что мои поступки продиктованы эмоциями. Вот только холодная логика и рациональный ум бывают не только у мёртвых.

Дед кивнул с механическим спокойствием:

— Так и есть, но эмоции…

Я его перебил:

— Что если эмоции не мешают, а наоборот помогают видеть ситуацию с разных сторон? Например, сейчас ты мне так и не ответил, какой смысл во всех твоих мёртвых слугах, если они превратят твои земли в болото? Ты сам стремишься к новым знаниям, а не застою. А смерть предсказуема.

Лич усмехнулся.

— Ты так говоришь, словно и не некромант вовсе.

В этот момент открылась дверь, и в комнату вошёл Фред с подносом. Терпеть не могу вести долгие беседы без кофе. Да и сейчас он был как нельзя вовремя, словно иллюстрируя мои следующие слова:

— Мёртвые — отличный инструмент. Так и есть. Было бы глупо от него отказываться. Но зачем ограничиваться лишь одним инструментом? Даже если он кажется самым эффективным, это лишь на первый взгляд. На самом деле он лишает тебя гибкости, делает более предсказуемым и в итоге — слабым.

Дед стоял передо мной глядя куда-то сквозь меня, пока я делал первый глоток кофе.

Ещё одно удовольствие недоступное мёртвым. Правда, говорить об этом вслух — бессмысленно. Лич этого уже просто не поймёт, назовёт ограничивающими людей привычками и зависимостями.

Поэтому он и не объяснил парням, что их ждёт помимо силы. Он прекрасно понимал, что до превращения, люди ещё способны ценить такие вещи.

И, надо сказать, что тех, кто по доброй воле готов пойти на это — крайне мало.

Помимо деда я слышал лишь ещё о двух личах. Один из них от рождения был психопатом, которого не интересовало ничего кроме личной силы и власти. Во всяком случае он так думал.

Когда он совершил переход, то его мотивация умерла вместе с ним. Оказалось, что изначально власть ему была нужна ради плотских удовольствий и эмоциональной подпитки от лебезящих подчинённых. Когда этого не стало, он просто не придумал себе новую цель и лёг в склеп, где возможно лежит и поныне, не зная зачем ему вставать и куда-то двигаться.

Его холодный разум пришёл к выводу, что движение просто не имеет смысла.

Другой, как и Карл провёл ритуал под влиянием эмоций. Да-да, тех самых, которые он сейчас так активно отрицает.

И его путь был даже чем-то похож на путь деда, только его нежизнь, в конце концов, оборвалась навсегда.

Да, личи в каком-то смысле сохраняют остатки своего характера. И это ещё одна опасность совершать подобное перевоплощение без должного понимания и подготовки.

Карл, в некотором смысле, везунчик. Он всегда был человеком с пытливым и острым умом. Он считал накопление знаний самой главной ценностью своей жизни.

Поэтому после смерти он продолжил двигаться дальше. И даже, в некотором смысле, продолжил развиваться. В его «прошивке» остались убеждения и даже аксиомы, которые позволяли ему меняться. Слушать и учиться.

Всё потому, что он ищет наиболее эффективные пути решений. Вот только убедить его в том, что его путь не самый эффективный — это та ещё задачка.

Например, моё мнение он сейчас признаёт исключительно потому, что я победил его.

До этого момента у меня не было ни единого шанса договориться с ним хоть о чём-то. Поэтому и пришлось прибегать к столь кардинальным мерам, как его упокоение.

— Дед, ты помнишь, почему стал личем? — спросил я его.

— Разумеется. Мой сын — твой отец — был убит Гамильтонами вместе с твоей матерью. Логично было отомстить за это преступление.

Никаких эмоций в его голосе. Он говорил о смерти собственного сына так же спокойно, как о погоде.

Он продолжил мысль:

— Я тогда был вынужден признать, что моих сил недостаточно, чтобы сделать это. И я нашёл самое лучшее и эффективное решение.

— И ты отомстил? — уточнил я, уже зная ответ.

Но мне необходимо было подвести его к нужной мне мысли.

— Естественно. Я стёр Гамильтонов с лица земли. Эффективная операция.

С этим было сложно поспорить. Гамильтоны в то время вполне могли претендовать на статус Великого Клана, а Рихтеры… наше время пришло несколько позднее.

— А что ты чувствовал, когда убивал последнего из них? — снова спросил я.

Дед задумался на мгновение:

— Удовлетворение от завершённой задачи. Больше ничего. Чувства — иррациональная трата ментальных ресурсов.

— А потом что? — настаивал я. — После твоей мести что изменилось?

Дед замолчал на несколько секунд, а затем пробормотал:

— Я… выполнил свой долг. Враги были наказаны. Это было правильно, ведь они были угрозой и для моего существования тоже. И для существования клана.

— Который ты бросил, — констатировал я. — Ты просто ушёл. Совершил месть и удалился в свой замок в горы, предоставив четырнадцатилетнему мальчишке восстанавливать разрушенный клан.

— Ты справился! — защищался дед. — Ты стал великим лидером!

— Да, справился. Но не благодаря твоим урокам мести, а вопреки им. Но во мне сейчас говорит вовсе не обида на твой уход. Мне даже тогда было некогда на тебя злиться, я был по горло занят гораздо более важными делами. А уж сейчас в этом и вовсе нет никакого смысла. — Я остановился прямо перед ним. — Знаешь, что я понял за эти годы, дед?

Карл молча смотрел на меня.

— Сила — это не только способность убивать врагов, — продолжил я. — Истинная сила — это способность создавать. Влиять на мир. Изменять его к лучшему.

— Как ты собираешься изменять мир, в котором до сих пор правят наши враги? — возразил дед, — сначала нужно уничтожить их, а потом…

— А потом сделать то, что ты сделал в прошлый раз? Перебирать пыльные манускрипты и искать знания, которые уже незачем применять?

Дед хотел что-то возразить, но я жестом его остановил и продолжил:

— Думаешь я не тороплюсь бросать на войну все ресурсы, потому что не хочу отомстить? В отличие от тебя, бесчувственного мертвеца, во мне всё ещё горит от этой жажды. От желания прямо сейчас уничтожить каждого из Великих Князей, которые не только предали меня и весь мир, но и убили всех, кто мне дорог.

— Вот видишь! — оживился дед. — Наконец-то ты…

— Но подумай, — оборвал я его, — что останется нам после мести? Мы можем спалить этот мир дотла, пытаясь свести счёты. А что будет потом?

Дед нахмурился, не понимая, к чему я клоню.

— Наш настоящий враг — не эти жалкие марионетки, — пояснил я. — Не Десмонды, не Штайгеры, не остальная мелочь. Они всего лишь пешки. Наш настоящий враг — существо с той стороны. И я думаю о том, что будет, когда мы победим.

Я встал и прошёлся по складу, собираясь с мыслями:

— Нам нужен мощный клан Рихтеров. Нам нужны потомки, строители, исследователи. Нам нужно в первую очередь не только солдаты, которые сгорят в войне — нам нужно будущее.

— Но, чтобы оно наступило, сначала нужно победить, — упрямо продолжал сопротивляться Карл.

— Несомненно, — кивнул я, — и знаешь что? Тень тоже мыслит логично. Но её логика нам недоступна. Мы не знаем ни её целей, ни мотивации, ничего о том, как она мыслит. Ты не сможешь её прочитать, как тех наивных пацанов, которых только что затащил сюда при помощи банальной лести и парочки манипуляций. Нет, — покачал я головой, — с Тенью такой трюк не провернуть. Так что мы можем ей противопоставить?

— Превосходящую силу…

— Превосходящую непредсказуемость, — перебил я его. — Живые люди, которые способны на иррациональные поступки, на эмоциональные прорывы, на решения, которые невозможно просчитать заранее.

Дед молчал, обрабатывая информацию.

— К тому же, — продолжил я, — ты забываешь о главной проблеме личей. Ты можешь создать армию нежити, но кто ею будет управлять после твоей смерти?

— Другие личи…

— Которые тоже могут быть уничтожены. А живой клан может восстанавливаться поколениями. Рожать новых детей, обучать новых магов, адаптироваться к изменяющемуся миру. И я доказываю это прямо сейчас. Даже после той бойни, которая произошла тысячу лет назад, Рихтеры выжили и снова станут Великими. А ты ведь уже понял, что одной личной силы мало, не так ли?

Он молчал, анализируя мои слова. На этот раз не торопясь возражать. Я подошёл ближе.

— Когда ты отказался от клана, то думал, что тебе никто больше не нужен. Что ты справишься сам. Но именно клан сделал меня сильнее тебя. Ответственность, которую я нёс за своих людей. Проблемы, которые мне приходилось решать, управляя ими. Та самая непредсказуемость эмоциональных смертных. Я многому научился, пока вёл наш клан к вершине.

Я легонько толкнул его рукой в грудь.

— И даже это тело и свою новую «жизнь». ты получил лишь благодаря мне. Потому что я не стал убивать тебя окончательно, как сделал бы любой другой твой враг на моём месте. Я сохранил тебя ради нашего клана. Нашего общего прошлого и возможного будущего.

Я развернулся и подошёл к месту, где лежали предполагаемые филактерии:

— А знаешь, что меня больше всего поразило в твоём ритуале? Выбор филактерий.

— Студенты принесли предметы, которые имели для них значение…

— Модные игрушки, — сказал я, поднимая пластмассовую вертушку. — Безделушки, которые они купили на прошлой неделе. Ты превратил бы их в личей, лишённых даже связи с собственным прошлым.

— Прошлое — источник иррациональных привязанностей, — логично заметил дед.

— Прошлое — источник опыта и мудрости, — возразил я. — Без него личи становятся просто роботами в гниющих телах.

Карл долго молчал, просчитывая услышанное. Наконец он произнёс:

— Твои аргументы имеют логическую основу. Но как ты планируешь мотивировать живых людей на сражения против превосходящих сил?

— Через то, что у тебя отсутствует, — ответил я. — Через эмоции, надежды, мечты о будущем. Люди готовы умирать за то, во что верят. А верят они в жизнь, в любовь, в справедливость.

— Примитивные концепции…

— Мощные инструменты мотивации, — поправил я. — Эти «мальчишки», как ты их называешь, готовы сражаться за клан не потому, что им приказали, а потому, что считают его своим домом.

— И ты считаешь это преимуществом?

— Огромным преимуществом, — подтвердил я. — Они будут искать творческие решения, рисковать собой ради товарищей, адаптироваться к любым обстоятельствам. Потому что сражаются за то, что им дорого. В то время, как лич просто выйдет из битвы, если его логика подскажет ему, что шансов на победу меньше, чем он может себе позволить. Лич никогда не совершит невозможное, потому что стремиться к этому иррационально.

Дед задумался ещё глубже:

— Логично. Эмоциональная мотивация может компенсировать недостаток индивидуальной силы за счёт повышения общей эффективности группы.

— Вот именно, — улыбнулся я. — А теперь представь армию таких людей. Обученных, мотивированных, готовых к самопожертвованию. Что выберешь — дюжину личей или тысячу таких воинов?

— При равной подготовке… тысячу воинов будет сложнее уничтожить, — медленно признал Карл, — и теперь я вынужден учитывать твой аргумент, что личи могут получать пополнение только из живого материала. Если он перестанет пополняться, то рано или поздно клан личей погибнет по разным причинам.

— Именно. Даже существа, которые живут целую вечность, не застрахованы от уничтожения. И чем меньше будет вас становиться, тем выше будет шанс умереть у каждого отдельно взятого мага. И это я ещё молчу про то, что вас будет связывать лишь логический вывод, что вместе вы сильнее. Но этот вывод в любой момент может быть кем-то пересмотрен. Потому что даже с холодной логикой можно ошибиться и принять неправильное решение. Иначе ты бы не допустил своей гибели в тот раз, верно?

Я улыбнулся, бросая последний довод. Как я уже говорил, это был главный аргумент, который позволял мне с ним договориться. Дед никак не мог этому возразить. Чтобы это сделать, ему нужно победить меня.

Но он никогда не станет настолько сильным, чтобы быть уверенным в своей победе хотя бы на восемьдесят процентов. А в остальных случаях он рисковать не станет. Да-да, та самая рациональность ему не позволит.

А вот мне позволит. На момент битвы с ним, я был объективно слабее с точки зрения силы и опыта.

Дедуля тогда всерьёз и не рассматривал то, что я могу его одолеть. Уверен, он считал, что мои шансы меньше пятидесяти процентов, потому и принял бой. За что и поплатился.

И он об этом помнит. И думает прямо сейчас. Анализирует, добавляет новые аргументы и переменные в аналитический аппарат в своей голове. Выстраивает вероятности и заново пересобирает паттерны поведения, выбирая наиболее эффективный путь.

И именно сейчас решится, станет ли он моим настоящим союзником или останется бомбой замедленного действия, которую лучше выбросить за пределы дома, пока тот не взлетел на воздух.

Не знаю сколько прошло времени. Минута или десять. Фред успел принести мне ещё одну кружку кофе.

Но, в конце концов, Карл заговорил.

— Я выслушал твои аргументы, и моя логика подсказывает, что ты прав. И раз я не могу больше превращать членов клана в личей, то скажи мне, что надо делать.

Я улыбнулся. Я был уверен, что сейчас дед не обманывает меня, чтобы потушить подозрения, а потом и дальше строить свои планы в пику мне.

Нет. Если разобраться, то он действительно хотел создать личей не для себя, а для клана. Его понимание важности этой структуры, как силы, которая стоит за каждым его членом — значительно выросло по многим причинам. Как в прошлом, так и в будущем. Теперь это значительная гиря на весах его логики и убеждений.

Так что, похоже, что назревающий кризис мы успешно пережили.

— В таком случае, — одним глотком я допил кофе, — рад нашему взаимопониманию. И у меня для тебя уже есть первая важная задача.