Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь

Глава 19

На следующее утро я первым делом снова отправился в Незримую библиотеку. Мне пришло в голову, что я слишком мало знаю о темных заклятиях. А у кого еще про них узнать, как не у Библиуса?

Я так торопился, что выпил всего одну чашку кофе, но при этом всерьез рассчитывал, что Библиус угостит меня бодрящим напитком.

Недаром же я в свое время раздобыл для него потрясающего учителя — моего знакомого джинна Набиля, владельца магической кофейни, который лично обучал древнего римлянина варить кофе. И результат вышел просто изумительный.

Приходя в гости к хранителю магической библиотеки, положено приносить с собой какое-нибудь лакомство. Этому обычаю уже несколько тысяч лет, и я не хотел без нужды пренебрегать им.

По счастью, Прасковья Ивановна с утра испекла домашнее печенье из песочного теста, посыпанное сахарной пудрой. Я решил, что домашняя выпечка подойдет куда лучше любых изысков высокой кухни, поэтому попросил Прасковью Ивановну упаковать мне печенье с собой.

Держа под мышкой коробку, перевязанную красивой ленточкой, я заранее припасенным мелом нарисовал на первой попавшейся под руку двери силуэт раскрытой книги. Затем раскрыл дверь и вошел в Незримую библиотеку.

— Салют, Библиус, — громко сказал я. — Ты здесь?

Мне никто не ответил.

Это меня не слишком удивило. В последнее время хранитель библиотеки завел моду путешествовать по разным магическим местам. Что говорить, я и сам приложил к этому руку.

Буквально вчера я познакомил Библиуса с предком рода Сосновских, да еще и оставил их за столом, на котором стоял большой глиняный кувшин вина. Ничуть не удивлюсь, если они до сих пор сидят перед этим кувшином и о чем-нибудь горячо спорят.

Никакой беды в этом не было. В крайнем случае я и сам мог найти подходящую книгу и что-нибудь почитать про темные заклятия. Но на всякий случай я решил проверить круглый зал. Вдруг Библиус там возится со своей Туманной розой?

Так что я привычно бросил взгляд на золотой глобус, который медленно вращался над письменным столом, а затем широким коридором направился в сторону круглого зала.

Пол этого коридора был выложен мозаикой, которая изображала картины из жизни разных миров.

Возле картины, на которой был изображен древний город Лачанга, я по привычке остановился. Вгляделся в картину, и она ожила.

Но вот что меня сразу удивило. Обычно шумный восточный город в этот раз был непривычно тихим. Мимо меня молчаливо шел караван верблюдов. Животные не ревели, погонщики не подгоняли их громкими криками. Я удивленно прислушался и услышал голос точильщика ножей. В этот раз он рекламировал свои услуги не пронзительными воплями, а чуть ли не задушевным шепотом.

— Что такое? — изумился я. — Неужели разведчики заметили недалеко от городских стен песчаных джиннов, и жители Лачанги решили притаиться?

Раздумывая над этим, я добрался до круглого зала и там застал удивительную картину.

В центре зала умиротворяюще журчал фонтан. Рядом с ним в портале между двумя мирами цвела Туманная роза. На ее резных листьях сверкали крошечные капельки тумана.

На садовой скамейке возле фонтана полулежал Библиус. На его лбу я увидел мокрое полотенце. Возле ног хранителя библиотеки сидел шаман Акатош. Вид у обоих был очень печальный.

— Что случилось, ребята? — нахмурился я.

— Даже не спрашивай, Александр, — простонал Библиус. — Зачем только ты познакомил меня с этим неугомонным призраком?

— Так ты же сам просил меня об этом, — напомнил я.

— А зачем я научил призрака употреблять напитки? — горько вопросил Библиус.

— Вот этого я уже не знаю. Так что случилось-то?

— А ты не догадываешься? — печально спросил хранитель библиотеки. — Мы пили вино, и оно очень быстро закончилось, а мы только-только успели развеселиться. Тогда призрак вспомнил, что еще во времена своей жизни он припас в пристройке усадьбы несколько бутылок замечательной настойки. Призрак уверял меня, что за триста лет эта настойка обязательно должна была обрести уникальные свойства. Конечно, мне захотелось ее попробовать. И тогда призрак мигом слетал за настойкой, но он принес не одну бутылку, а сразу все.

Библиус устало прикрыл глаза.

— Я попробовал исключительно из любопытства. Ты же знаешь, Александр, как серьезно я подхожу к изучению магических миров.

— Знаю, — рассмеялся я. — Ты мне рассказывал.

— У этой настойки был очень необычный вкус. Предок рода Сосновских настаивал ее на сосновой хвое. В общем, бутылка очень быстро кончилась, и мы открыли вторую, а потом еще одну. Что было дальше, я не помню.

Библиус приложил ладонь ко лбу.

— Если бы ты знал, Александр, как у меня болит голова.

Услышав стоны Библиуса, Акатош что-то жалобно залопотал на своем непонятном языке. Затем шаман протянул Библиусу чашу с вином.

— Внемли мудрости шамана, Библиус, — рассмеялся я.

— Не хочу, — простонал Библиус, отталкивая чашу.

Затем умоляюще посмотрел на меня.

— Александр, ты не мог бы сварить мне кофе? У меня совсем нет сил.

— Разумеется, я могу, — улыбнулся я.

Щелчком пальцев я воплотил жаровню и поставил на нее сразу три джезвы, наполнив их водой из фонтана.

— Акатош, ты тоже будешь кофе? — спросил я шаману.

Акатош уныло кивнул.

Пока вода в джезвах закипала, я спросил:

— Библиус, тебе что-нибудь известно о темных заклятиях?

— Разумеется, — устало ответил хранитель библиотеки. — Я знаю о них все. В этой библиотеке есть примерно семнадцать тысяч книг, в которых написано исключительно о темных заклятиях. Хочешь прочитать их все?

Я испуганно помотал головой.

— Ни в коем случае! Меня интересует один конкретный вопрос. Представь себе, что некий темный маг овладел искусством темного заклятия. Ведь теоретически он может наложить свое заклятие совершенно на любого человека, так?

— Нет, — ответил Библиус. — Все немного сложнее. Темное заклятие питается энергией самой жертвы. Для того чтобы заклятие действовало, жертва должна чего-то очень сильно бояться.

— Но ведь все люди чего-то боятся, — заметил я. — Или почти все.

— Этого мало, — ответил Библиус. — Темный маг должен знать, чего именно боится жертва. Сначала нужно вызвать в ней страх, а уже потом накладывать темное заклятие.

— Да ты специалист, — удивился я.

— Разумеется, — как ни в чем не бывало, кивнул Библиус и тут же поморщился. — Видишь ли, Александр, заклятие — это в некотором роде живое магическое создание. Если попытаться наложить его в неподходящий момент, оно не прицепится к жертве и может даже вернуться к самому магу, а это уже смертельно опасно.

— Вот как? — задумался я. — Это очень интересно.

Разговаривая, я внимательно следил за джезвами. Когда над узкими горлышками поднялась коричневая пена, я снял кофе с огня и разлил его по чашкам. Протянул одну чашку Библиусу, вторую хотел отдать Акатошу, но шаман помотал головой и показал мне на чашу с вином.

— Как хочешь, — улыбнулся я и забрал кофе себе.

Мне предстояло сделать еще очень многое, поэтому я не стал задерживаться в Незримой библиотеке. Допил кофе, похрустывая домашним печеньем, и поставил чашку на столик. Затем пожелал Библиусу с Акатошем скорейшего выздоровления, толкнул дверь и вышел на улицу.

Покинув Незримую библиотеку, я оказался прямо посреди оживленного Главного проспекта Столицы.

Мимо спешили по своим делам горожане. Я заметил группу туристов, которым что-то объяснял экскурсовод. Туристы слушали, раскрыв рты от удивления. Блестящей рекой мимо текли мобили. Меня, разумеется, никто не замечал.

Я послал зов графу Толубееву.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — радостно отозвался Толубеев. — Хотите продолжить наши посиделки? Я готов хоть сейчас.

— В другой раз, Алексей Дмитриевич, — улыбнулся я. — Позвольте задать вам неожиданный вопрос.

— Я весь внимание, — ответил Толубеев.

— Скажите, вы чего-нибудь боитесь?

— В каком смысле? — недоуменно переспросил граф.

— Я имею в виду, вы боитесь чего-нибудь очень сильно? Может быть, мышей, как царь Петр, или тараканов?

— Александр Васильевич, я не боюсь даже кредиторов, — усмехнулся Толубеев. — Если какой-нибудь кредитор вздумает явиться ко мне, он пожалеет об этом, как пожалел в свое время банкир Трегубов.

— Благодарю вас, Алексей Дмитриевич, — улыбнулся я. — Приглашение на загородный пикник остается в силе.

Граф Толубеев прекрасно подтвердил слова Библиуса. В свое время темный маг решил ограбить Толубеева при помощи банкира Трегубова, но на самого графа темное заклятие он не наложил. Теперь я понимал, почему.

Полюбовавшись зданием городской думы, я решил, что одного свидетеля мне маловато. Нужно поговорить еще с кем-то, желательно с человеком, который пережил на себе действие темного заклятия. Для этой роли отлично подходил князь Николай Андреевич Горчаков.

Беда в том, что наши отношения с Горчаковым не очень-то сложились.

Конечно, я в свое время спас его от темного заклятия и не позволил неизвестному темному магу окончательно разорить князя.

Но я же устроил так, что сын Горчакова Юрий лишился магического дара и был вынужден надолго покинуть столицу. После тех печальных событий мы с Горчаковым почти не общались.

Но сейчас выбора у меня не было. И я послал зов князю Горчакову.

Горчаков ответил почти сразу, как будто ждал нашего разговора.

— Здравствуйте, Николай Андреевич, — вежливо сказал я. — Это Александр Воронцов. Я бы хотел увидеться с вами по важному делу и как можно скорее.

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — ответил князь. — Дело настолько важное, что не терпит отлагательств?

— Желательно увидеться как можно быстрее, — твердо сказал я.

— Хорошо, — сразу же согласился Горчаков. — В таком случае приезжайте в Воронцовский госпиталь.

— Вы сейчас в нашем госпитале? — удивился я. — С вами что-то случилось?

— Нет, со мной все в порядке, — ответил князь. — Я заехал сюда, чтобы повидаться с сыном. Так я вас жду. Иван встретит вас и проведет ко мне.

Я вызвал извозчика и всю дорогу до Воронцовского госпиталя удивленно раздумывал о необычном поведении Горчакова.

Раньше он и знать не хотел Ивана, ведь Иван не был его законным сыном. Значит, Горчаков пересмотрел свои взгляды и все-таки общается с Иваном.

Странно, что Иван ничего мне об этом не говорил. Впрочем, это их семейное дело, решил я.

Иван встретил меня на крыльце госпиталя. Я привычно разулся, и целитель повел меня по длинному коридору, устланному мягкой ковровой дорожкой.

— Давно вы общаетесь с отцом? — полюбопытствовал я.

— Он приезжает ко мне уже в третий раз, — ответил Иван. — Проявляет интерес к моей жизни, к моей работе, даже помогает.

— Помогает? — удивился я.

— Сам увидишь, Саша, — улыбнулся Иван.

Я видел, что мой друг рад изменившемуся отношению отца, и поэтому не стал высказывать своих сомнений. Кроме того, в моем распоряжении был отличный способ проверить, насколько искренен старший Горчаков. Иван подвел меня к одной из дверей, открыл ее и сказал.

— Заходи, Саша.

Пиджак князя Николая Андреевича Горчакова висел на спинке стула. Сам князь тщательно мыл под струей воды пробирки из-под зелий. При этом он закатал рукава дорогой шелковой рубашки и надел кожаный фартук.

— Что вы делаете? — удивился я.

— Решил немного помочь сыну, — улыбнулся Горчаков. — Целитель из меня никакой, но с некоторыми обязанностями сиделки я отлично справляюсь.

Мне понравилась его улыбка, она была чуть смущенной, но искренней.

— Иван, ты позволишь нам поговорить наедине? — спросил я.

— Конечно, — кивнул Иван и скрылся за дверью.

— Как видите, Александр Васильевич, я воспользовался вашим советом и решил наладить отношения со старшим сыном, — сказал мне Горчаков. — Честно говоря, очень жалею, что не сделал этого раньше. Он хороший целитель, очень хороший.

Эти слова Николай Андреевич произнес с гордостью, но тут же одернул себя.

— Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Сначала я хотел бы узнать у вас, как поживает Юрий, — сказал я.

— Спасибо, — ответил Николай Андреевич. — Хорошо. В прошлом месяце его выписали из лечебницы. Он наконец-то пришел в себя. Как мы с вами и договаривались, я отправил сына в наше загородное имение в Новгородской губернии. Кстати, завтра мы с Иваном едем к нему. Я уже договорился со старшим целителем Макаровым, он отпустит Ивана на несколько дней.

— Вы хотите, чтобы ваши сыновья начали общаться? — спросил я.

— Они уже общаются, — улыбнулся Николай Андреевич. — Знаете, это жуткое недоразумение между ними, оно в прошлом. По крайней мере, я искренне на это надеюсь. Юрий здорово переменился. Он все рассказал Ивану и попросил у него прощения.

— Это хорошо, — кивнул я. — Значит, для Юрия есть надежда.

— Определенно есть, — согласился Николай Андреевич.

Я видел, что он не решается меня о чем-то спросить. Но, поколебавшись, Горчаков все-таки заговорил.

— Вы знаете, магический дар Юрия постепенно восстанавливается.

— Этого следовало ожидать, — заметил я. — Ваш род силен в магии.

— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, Александр Васильевич, — вздохнул Горчаков. — Знаю, вы бы не хотели, чтобы Юрий снова становился сильным магом. Вы считаете, что он может быть опасным. Но вы же понимаете, как трудно жить магу, когда он не развивает свой талант?

Горчаков замолчал и посмотрел на меня. Но я отлично понял все, что он не договорил.

— Вы хотите, чтобы Юрий снова вошел в Храм Путей и получил путь? — прямо спросил я.

— Да, мне бы очень этого хотелось, — честно признался Николай Андреевич. — Разумеется, это не может произойти раньше весны, ведь Храм Путей возводят только один раз в году. Но я не хочу нарушать слово, которое дал вам. Поэтому решайте вы, Александр Васильевич. Мы с Юрием примем любое ваше решение. Обещаю, на мое отношение к вам оно никак не повлияет.

— Очень рад, что вы настолько благоразумны, Николай Андреевич, — сказал я. — Но прежде чем что-то решить, я хочу сам поговорить с Юрием. Мы с ним можем увидеться?

— Разумеется, — радостно кивнул князь Горчаков, — в любое удобное для вас время.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — А теперь я хочу задать вам несколько вопросов. Мне нужно узнать, насколько близко вы знакомы с людьми, которых я вам назову.

— Спрашивайте, — охотно кивнул Горчаков.

Я задал ему те же вопросы, которые задавал вчера вечером графу Толубееву, и получил почти такие же ответы.

Как и Толубеев, Николай Андреевич не знал Петра Брусницына и был едва знаком с Николаем Сосновским. Про Карла Ивановича Гроссмана он слышал впервые в жизни, а вот с Юрием Андреевичем Стригаловым оказался хорошо знаком.

— Это от Стригалова я в свое время впервые услышал про Уральский банк, — сказал Горчаков.

— Стригалов уговаривал вас вложить деньги в этот банк? — нахмурился я.

— Нет, он просто упомянул, что такой банк существует и там очень выгодные условия.

— Благодарю вас за откровенность, Николай Андреевич, — кивнул я. — А теперь я должен задать вам очень трудный вопрос и прошу вас ответить честно.

Я сделал паузу. Горчаков молча смотрел на меня.

— Скажите мне, чего вы боитесь? — прямо спросил я.

— В каком смысле? — нахмурился Горчаков.

— Чего в этой жизни вы боитесь сильнее всего?

Николай Андреевич пожал плечами.

— Теперь, пожалуй, ничего. Разве что потерять сыновей. Но этого боится кто угодно.

— Наверное, — согласился я. — Скажите, а чего вы боялись раньше, до того, как темный маг наложил на вас заклятие?

— Раньше? — усмехнулся Горчаков, — Раньше я боялся, что люди не будут принимать меня всерьез. Одна эта мысль бесила меня до дрожи.

— Кто мог об этом знать? — не показывая своих эмоций, спросил я.

Горчаков усмехнулся еще шире.

— Вы шутите, Александр Васильевич? Об этом мог догадаться любой умный человек, который был со мной знаком. Вы ведь тоже догадались в свое время, верно?

Именно так все и было, но я не стал говорить об этом Горчакову.

— Благодарю вас за откровенность, Николай Андреевич, — кивнул я. — Обещаю вам, что в ближайшее время я увижусь с Юрием и поговорю с ним.

— Хотите поехать вместе с нами? — предложил Николай Андреевич. — Мы с Иваном можем отложить поездку.

Я покачал головой.

— Ни в коем случае. Поезжайте, как планировали. И еще одно. Николай Андреевич, я очень прошу вас держать наш разговор в тайне. Не рассказывайте о нем никому, даже вашим сыновьям.

— Хорошо, — кивнул князь Горчаков.

Закончив разговор с князем Горчаковым, я попросил Ивана проводить меня к Брусницыну. Петр лежал в отдельной палате. Его голова была перемотана бинтом, правую руку до самого плеча скрывал гипс.

— Как ваше самочувствие? — спросил я, входя в палату.

Брусницын простодушно улыбнулся.

— Жив, Александр Васильевич.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул я. — Ну как, привыкаете к тому, что вы теперь наследник старинного графского рода?

Брусницын помрачнел.

— Нехорошо это получилось, — нерешительно сказал он. — Николай Дмитриевич ни в чем не виноват. А получается, как будто я у него дар украл.

— Не виноват, — согласился я, — но и вы тоже не виноваты.

— Так что теперь делать? — спросил меня Брусницын.

— Я думаю, что магия сама разберется, — ободряюще улыбнулся я. — Магии виднее. Слышали такую поговорку? А ваше дело — выздоравливать.

— А что будет с Сосновским лесом? — с тревогой спросил Петр. — Ведь лес теперь в чужих руках.

— Не берите в голову, — улыбнулся я. — Разберемся.

Едва я вышел на улицу, как мне прислал зов Сева Пожарский.

— Саша, твой сундук готов, — сказал друг и отчаянно зевнул.

Я услышал его зевок даже в мысленном разговоре.

— Всю ночь над ним трудился, — пожаловался Сева.

— Ты хорошо наложил магическое плетение? — забеспокоился я. — Ничего спросонья не перепутал? Все сработает как надо?

— Ты мне не доверяешь? — тут же обиделся Сева.

— Доверяю, конечно, — улыбнулся я. — Просто дело очень важное.

— А кого ты собираешься держать в этом сундуке? — тут же полюбопытствовал друг.

— Пока это секрет, — ответил я, — но потом я тебе все непременно расскажу.

— Всегда у тебя потом, — пробурчал Сева. — Ладно, говори, куда отправлять сундук? К тебе домой?

— Не нужно его никуда отправлять, — ответил я. — Я сам за ним заеду. Буду у тебя в мастерской примерно через полчаса.

— Хорошо, — ответил Сева и снова зевнул.

Я тут же послал зов Игорю Владимировичу.

— Добрый день, Саша, — отозвался дед. — Слушаю тебя.

— Игорь Владимирович, мне срочно нужно шестьдесят тысяч золотых червонцев, — без предисловий сказал я.

Несколько секунд Игорь Владимирович молчал. Затем спокойно ответил:

— Хорошо, я распоряжусь. Через час загляни в любое отделение имперского банка, и тебе выдадут чек.

— Я бы предпочел получить эти деньги звонкой монетой, — сказал я. — И было бы хорошо, чтобы кто-нибудь из ваших людей привез всю сумму к мастерской князя Пожарского.

— Сделаю, — ответил Игорь Владимирович. — Мне потребуется время. Примерно через час охранники привезут деньги к мастерской.

Игорь Владимирович так и не спросил, зачем мне нужны шестьдесят тысяч золотых червонцев. Я это оценил, но посвящать его в свой план пока не стал.