Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь

Глава 15

Дождь еще лил. Теперь это был не ливень, а просто сильный дождь. Он щелкал по веткам и смешивался с дымом, становясь горьким на вкус и даже на запах.

Дух Сосновского леса подошел к нам. Даже сейчас я не мог уверенно разглядеть его лицо. Оно непрерывно менялось, становилось то старше, то младше. Но всегда в этом лице проглядывали фамильные черты графов Сосновских.

Это было настоящее магическое существо, и я очень хотел познакомиться с ним поближе.

— Можно с вами поговорить? — вежливо спросил я.

Дух на секунду задержался и окинул меня долгим, понимающим взглядом. В этом взгляде сквозила такая нечеловеческая проницательность, что мне стало неуютно, и я невольно поежился.

Ничего не отвечая, дух прошел мимо меня.

Кажется, он совершенно не собирался тратить время на общение со мной. Вместо этого дух плавно приблизился к куче валежника, над которой все еще поднимался дым. Дождь не смог полностью потушить горящие сухие сучья, они тлели снизу, около земли.

Дух Сосновского леса вытянул перед собой прозрачные руки.

Напитанная водой земля под его магией превратилась в жидкую грязь и с сочным чавканьем втянула в себя тлеющие головни.

— Нам бы с вами такую магию, Александр Васильевич, — негромко сказал мне Щедрин.

Покосившись на него, я увидел на лице эксперта искреннее восхищение.

Леонид Францевич воткнул в землю лом и устало сел прямо на мокрую землю. Затем прислонился спиной к сосновому стволу, словно к спинке кресла.

— Надо немного отдохнуть, — извиняясь, улыбнулся он. — Что-то я устал куда больше, чем на кладбище. Все-таки тяжелая физическая работа выматывает намного сильнее, чем магия.

Щека Леонида Францевича была измазана сажей. Я машинально вытер собственное лицо.

Дух Сосновского леса убедился, что валежник погас, и неторопливо поплыл дальше. Он не обращал на нас никакого внимания, словно нас и не было в лесу. Но это меня не смутило. Я догнал его и спросил:

— Вы же знаете, зачем мы сюда приехали?

Услышав мой вопрос, дух остановился. Это меня приободрило — значит, он все-таки меня слышит.

— Один из ваших потомков не получил родовой магический дар, — сказал я. — Насколько нам известно, он последний из рода графов Сосновских. Вы понимаете, что это означает?

Дух молча повернулся и снова посмотрел на меня.

— Если род Сосновских лишится магического дара, — добавил я, — это угрожает всему корабельному лесу. Больше некому будет выращивать магические деревья.

Я сделал паузу, но дух ничего не ответил.

— Может быть, я ошибаюсь? — теряя терпение, спросил я. — Возможно, есть еще один потомок Сосновских, и родовой дар перешел к нему? Если вы знаете, кто он — так скажите нам.

Дух снова отвернулся и заскользил в сторону. Он подошел к маленькой сосенке, которую придавил к земле обгоревший обломок толстой ветки. Остановившись возле сосенки, дух требовательно посмотрел на меня. Магический дар едва заметно шевельнулся в моей груди, и я понял, чего ждет дух Сосновского леса.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Конечно, я помогу. Хотя, вы могли бы попросить вслух.

Я подошел и отбросил ветку в сторону, а затем осторожно выпрямил сосенку. В двух местах ее тонкая кора лопнула, но ствол, кажется, не был сломан. Дух Сосновского леса внимательно наблюдал за мной.

Когда я отошел в сторону, он наклонился над сосенкой и дотронулся до нее полупрозрачной рукой. Я понял, что он лечит пострадавшее деревце.

За моей спиной негромко хрустнула ветка. Я обернулся и увидел Николая Сосновского.

— Может быть, дух и сам еще не знает, кому достался магический дар? — спросил меня Сосновский — А, может быть, дар и вовсе еще не нашел своего хозяина?

Покрасневшие от едкого дыма глаза Сосновского блеснули надеждой. Не дожидаясь моего ответа, он прошел мимо, подошел к духу и остановился прямо перед ним.

— Я ведь угадал, да? — требовательно спросил Николай. — Я прав?

Дух сосновского леса молча смотрел на него.

— Если дар еще не нашел своего хозяина, так отдайте его мне, — сказал Николай Сосновский. — Обещаю, вы не пожалеете о своем выборе. Я законный потомок графов Сосновских. Я буду беречь этот лес, как и мои предки.

Дух Сосновского леса печально покачал головой. Так ничего и не ответив, он мягко обогнул Николая Сосновского. Подошел к Брусницыну и замер перед ним.

Брусницын вопросительно посмотрел на духа. Я увидел на лице лесничего выражение простодушного удивления.

И вдруг дух Сосновского леса молча обнял Брусницына. Полупрозрачное магическое существо словно вобрало в себя растерявшегося лесничего.

Я изумленно покачал головой. Теперь мне стало полностью понятно, кто на самом деле владел родовым даром графов Сосновских.

А еще я убедился, что Брусницын получил дар не после смерти старого графа, а гораздо раньше.

Лесничий получил этот дар от своего отца.

Удивительно, но Брусницын сам не знал об этом. Он не обманывал меня, я бы обязательно это почувствовал.

Этому простодушному человеку даже не пришло в голову, что он владеет чужим родовым даром. Он считал себя простым лесничим, который понравился лесу.

Бывает же такое!

Хотя, почему я решил, что родовой дар чужой для Брусницына? Он тоже был из рода Сосновских, и получил свой родовой дар по праву.

— Что это значит, Саша? — напряженным голосом спросил меня Николай Сосновский.

Сочувственно покосившись на него, я увидел, что он и сам уже все понимает, но не хочет верить в очевидное.

— Родовым даром графов Сосновских владеет Петр Брусницын. — прямо сказал я, — Он потомок твоего двоюродного деда Ивана Сосновского.

Николай резко повернулся ко мне, его глаза сузились.

— Но ведь мой дед был старшим братом, — сквозь зубы сказал он. — Я точно это знаю. Значит, родовой дар должен был достаться моему деду.

Мне стоило большого труда не отвести взгляд.

Николай Сосновский не знал, что его дед сам отказался от родового дара, да еще и стал убийцей.

И я уж совершенно точно не хотел рассказывать ему об этом. По крайней мере, не сейчас --- среди только что горевшего леса. Да еще и после того, как дух его предков отказал ему в даре.

Несколько таких ударов подряд трудно пережить даже самому сильному человеку.

— Так получилось, Коля, — только и сказал я. — Теперь уже никто не узнает точно, что тогда произошло. Тебе остается только это принять.

Сверху донеслось воронье карканье. Я поднял голову и увидел, что в небе над нами кружит ворон. Мы с ним знали, что случилось много лет назад, а вот Николаю Сосновскому знать это было совершенно незачем.

— Магии виднее, — сказал я, чтобы подбодрить Николая.

Брусницын растерянно смотрел на нас, затем нерешительно шагнул к Сосновскому.

— Наверное, это какая-то ошибка, Николай Дмитриевич, — словно извиняясь, сказал он. — Может быть, дух что-то напутал?

Я видел, что Брусницын искренне огорчен и переживает за молодого графа. Лесничий обернулся к духу Сосновского леса, словно ища подтверждения своим словам.

— Откуда у меня мог взяться родовой графский дар? — спросил он.

Дух стоял неподвижно.

Леонид Францевич тяжело поднялся с земли и подошел к нам.

— Вряд ли древний дух может ошибаться, — мягко сказал эксперт и сочувственно посмотрел на Брусницына. — Я думаю, что вам, молодой человек, нужно просто принять свой новый дар. Не стоит отказываться от такой сильной магии. Это все равно, что отказаться от собственной судьбы. Такие поступки редко заканчиваются чем-то хорошим.

Леонид Францевич постарался смягчить свои слова добродушной улыбкой. Эксперт был очень мудрым человеком. Отойдя в сторону, он принялся отряхивать мокрые брюки.

Дождь почти закончился. Только редкие крупные капли звонко щелкали по веткам. Ветки испуганно вздрагивали.

— А что делать мне? — с обидой спросил Николай Сосновский.

Он поочередно смотрел на каждого из нас.

— Как мне теперь быть?

Я понимал, что Сосновскому нужно помочь успокоиться.

— Ты был в Храме Путей? — спросил я. — Какой Путь дала тебе магия?

Николай резко тряхнул головой.

— Я никогда не был в Храме, — ответил он. — У Сосновских свой Путь, мы знаем его с рождения. Наш Путь — владеть магическим лесом и защищать его.

— Вчера вечером ты говорил мне про свободу, — напомнил я. — Ты ведь был даже рад ей. Теперь ты сам можешь выбирать, какой дорогой тебе идти.

Я подошел к Николаю и дружески обнял его за плечи.

— Осенью наш род будет строить свой Храм Путей. Игорь Владимирович решил дать шанс нескольким молодым магам. Я приглашаю тебя. Войдешь в Храм и получишь новый Путь. Только твой, и больше ничей.

— Это совсем другое, Саша, — возразил Сосновский.

На меня он не смотрел. Он уставился на Брусницына, словно хотел прожечь его взглядом.

— Это он забрал мой дар. Забрал не по праву.

— Петр твой брат, — напомнил я. — Не его вина, что он ничего об этом не знал.

— А чья вина? — выкрикнул Николай. — Кто виноват, что я стал боковой веткой нашего рода? Никому не нужной веткой!

Сосновский сжал кулаки и покраснел. Похоже, он и сам понимал, что неправ. Ему было стыдно, но он ничего не мог с собой поделать и пытался прикрыть свой стыд злостью.

Глядя на него, я подумал, что быть боковой веткой не так и плохо. Вопрос в том, принимаешь ли ты это сам, или нет.

— Достаточно, господа, — резко сказал Зотов.

Никита Михайлович подошел к нам. Мокрая земля громко чавкала под его ногами.

— Свои семейные разногласия вы уладите позже. Сейчас нужно разобраться с другим.

Николай Сосновский попытался еще что-то сказать, но Зотов решительно остановил его.

— Хватит. Похоже, вы забыли о том, что произошло здесь только что. Кто-то поджег лес, которым вы оба так дорожите.

Николай недовольно замолчал, а Никита Михайлович повернулся к духу Сосновского леса.

— Я глава Имперской Тайной службы, — сухо представился он. — Предлагаю вам ответить на мои вопросы.

Дух внимательно смотрел на Зотова и молчал.

— Только что чуть не сгорел корабельный лес, — продолжил Никита Михайлович. — Я подозреваю, что его подожгли. Вы знаете, кто это сделал?

До сих пор я никогда не видел, как Никита Михайлович допрашивает настоящее магическое существо. Ведь дух Сосновского леса был не просто призраком. Он был чем-то невообразимо большим и обладал огромной магической силой. Мы только что это видели.

Но Никита Михайлович ничуть не стушевался. Он требовательно смотрел на духа.

— Извольте отвечать, кто поджег лес.

Словно в ответ на вопрос Зотова из ближайших кустов раздался резкий сухой щелчок.

Что-то сильно толкнуло меня в левое плечо и опрокинуло на мокрую землю.

Это выстрел, запоздало понял я, ошалев от боли.

Точно такой же выстрел, как в сегодняшнем сне.

Снова сухо щелкнуло, и вторая пуля ударила в ствол сосны совсем рядом со мной.

— Стоять! — бешено выкрикнул Зотов.

Я услышал торопливый топот и понял, что он за кем-то гонится. Леонид Францевич первым подбежал ко мне и опустился рядом со мной на колени.

Я смотрел на него, ничего не понимая. Ощущал только боль и головокружение.

— Вы ранены, Александр Васильевич? — спросил Щедрин.

— Не знаю, — с трудом ответил я. — Кажется, в плечо.

— Сейчас, сейчас все будет хорошо, — ободряюще заговорил Леонид Францевич, быстро расстегивая мою куртку.

Его пальцы плохо справлялись с новыми тугими пуговицами.

— Сейчас. Потерпите минуту.

Наконец ему удалось расстегнуть куртку. Рубашку он просто разорвал. Затем взглянул на рану, и добродушное лицо эксперта вытянулось от удивления.

— Что это? — изумленно спросил он. — Как такое возможно?

Я с трудом приподнял голову и посмотрел на свое плечо. На коже краснел глубокий кровоподтек. Пуля явно ударила именно в это место, но никакой раны или крови не было.

— Вы можете пошевелить рукой? — спросил меня Леонид Францевич.

Я осторожно попробовал подвигать рукой. Было очень больно, но рука двигалась.

— Никогда такого не видел, — покачал головой Щедрин. — Как вам это удалось, Александр Васильевич?

Он с любопытством смотрел на меня.

— В вас явно попала пуля. Куртка пробита, и рубашка тоже. А вы целы.

— Если бы я знал, — с трудом ответил я.

Внезапно в лесу раздался долгий душераздирающий крик. Этот вопль был наполнен болью, страхом и яростью. Он мучительно тянулся и никак не хотел прекратиться.

От этого жуткого вопля сердце зашлось не хуже, чем от выстрела.

Леонид Францевич вздрогнул и обернулся на крик.

Я попытался подняться, опираясь на правую руку, и в эту секунду крик умолк.

— Что это? — спросил я.

В ту же секунду крик повторился. Теперь он звучал еще сильнее, но почти мгновенно оборвался.

— Помогите мне встать, Леонид Францевич, — попросил я Щедрина.

Леонид Францевич протянул мне руку. С его помощью я поднялся на ноги и поглядел в ту сторону, откуда раздался крик. Я увидел Никиту Михайловича Зотова, который смотрел себе под ноги.

Словно почувствовав мой взгляд, Зотов поднял голову и поглядел в нашу сторону.

Увидев меня, он махнул рукой.

— Александр Васильевич, подойдите сюда.

— Вам нужно присесть, — торопливо сказал Щедрин. — В вас только что попала пуля.

Но я упрямо покачал головой и пошел к Никите Михайловичу. Лес вокруг раскачивался, от запаха дыма кружилась голова.

Щедрин пошел за мной. Наверное, он собирался подхватить меня, если я вздумаю упасть.

Но я не упал.

Я подошел к Никите Михайловичу, и он окинул меня внимательным взглядом.

— С вами все в порядке? — спросил Зотов. — Пуля вас не задела?

Конечно, он увидел, как Леонид Францевич оказывает мне первую помощь.

Я молча оттянул разорванную рубашку и показал Зотову отметину от пули.

Прищурившись, Никита Михайлович долго разглядывал ее.

— Любопытно, очень любопытно, — пробормотал он. — Честно говоря, никогда такого не видел. С вами все хорошо?

— Да, — кивнул я. — По счастью, со мной все нормально.

Я почти не соврал. К этому моменту я уже начал приходить в себя.

— В таком случае взгляните сюда, — сказал мне Зотов и показал вниз.

Возле его ног, запрокинув голову, лежал человек. Он был мертв, об этом говорили выпученные глаза и рот, перекошенный гримасой боли. Лицо человека посинело, похоже, он задохнулся. Его руки и ноги крепко обвивали гибкие колючие побеги, а еще один толстый побег захлестнул шею.

— Видимо, это растение его и задушило, — сказал Зотов.

В лице человека было что-то чужое. Он выглядел не так, как большинство местных жителей. Узкое лицо, нос с горбинкой, темные волосы и темные глаза.

— Вы его знаете, Александр Васильевич? — спросил меня Зотов.

Я покачал головой.

— Нет.

— Он выстрелил в вас, — объяснил Никита Михайлович, — дважды. Потом бросил ружье и кинулся бежать. Я погнался за ним. Вдруг он упал и закричал. Когда я подбежал, он еще пытался вырваться, но я не успел ему помочь.

Никита Михайлович наклонился и попытался снять побег с шеи человека.

— Крепко вцепился, — заметил он.

К нам подбежали Брусницын и Сосновский.

— Это же Карл Иванович, — удивленно сказал лесничий.

— Да, это наш управляющий, — мрачно кивнув, подтвердил Сосновский. — Но какого черта он здесь делал? Зачем стрелял в нас?

— Не в нас, а в Александра Васильевича, — поправил его Зотов. — А еще ваш управляющий умер очень странной смертью.

— Это вы его убили? — спросил Сосновский.

Зотов только усмехнулся.

— К сожалению, не я.

Затем он обернулся, и на его лице появилось удивленное выражение.

— Между прочим, ваш дух леса очень вовремя удалился. Взгляните сами, Александр Васильевич.

Я тоже оглянулся. Кроме нас в лесу никого не было. Дух Сосновского леса исчез без следа.

— Очень любопытно, — протянул Зотов.

Он часто так говорил, когда был в затруднении.

Затем Никита Михайлович отошел на несколько шагов в сторону. Он вглядывался в траву, будто что-то искал.

— Ага, вот оно, — радостно сказал Зотов.

Он наклонился и поднял с земли ружье. Я увидел, что это охотничья двустволка.

Никита Михайлович переломил ее и достал из стволов две пустые гильзы.

— Вот почему он выстрелил только два раза, а потом бросился бежать, — крикнул мне Зотов. — Понимаете, Александр Васильевич?

Я молча кивнул, и тут магический дар мягко толкнул меня в грудь. Это напомнило мне удар пули, и я вздрогнул, но тут же опомнился.

Подчиняясь внезапному импульсу, я посмотрел на управляющего и заметил то, чего не увидел раньше. Вокруг головы мертвеца, смешиваясь с горьким дымом пожара, медленно таяло черное облачко.

Это был след темного магического проклятия. Точно такое же проклятие в свое время темный маг наложил на князя Горчакова.