Тайновидец. Том 5: Старшая ветвь

Глава 10

К дому Брусницына я подошел часа через полтора. Все это время ворон кружил над моей головой. Убедившись, что я добрался до берега озера, он пронзительно каркнул на прощание и полетел в сторону леса.

Брусницын готовил обед. В кастрюле на жаровне кипела картошка, а лесничий деревянной лопаткой помешивал на сковороде шипящие грибы. Пахло в кухне так, что я поневоле проглотил слюну.

— В лесу гуляли, Александр Васильевич? — не оборачиваясь, спросил Брусницын.

— В лесу, — ответил я. — Не стал вас дожидаться, не хотел терять время. Извините, если заставил поволноваться.

— Я не волновался, — возразил Брусницын, помешивая жаркое. — Лес вас принял, значит, он вас не обидит. Что-нибудь нашли?

— Кое-что, — ответил я. — Скажите, вы знаете в лесу такой глубокий овраг? Он еще идет вправо от просеки, параллельно озеру.

Брусницын снял сковороду с огня и отставил ее в сторону. Затем повернулся ко мне.

— Знаю, — сказал он.

— Я прогулялся вдоль этого оврага, — улыбнулся я. — Видел там любопытную кучу камней. Камни очень старые, но сами они не могли скатиться со склона. Кто-то их собрал. Мне показалось, что это похоже на могилу.

— Я знаю это место, — кивнул Брусницын, и пристально поглядел на меня. — Значит, лес подпустил вас к своему сердцу?

— Выходит, что так, — не стал скрывать я. — Скажите, вы никогда не пытались узнать, что там под камнями?

— Нет, — покачал головой Брусницын. — Это не мое дело. Я стараюсь как можно меньше тревожить лес.

— Что ж, это разумно, — кивнул я.

Подумав, я решил пока не говорить Брусницыну о том, что нашел в кургане скелет и золотой амулет графов Сосновских.

— Сюда едет начальник тайной службы, — вместо этого сказал я. — Нам нужно его встретить.

— Мы успеем пообедать? — спокойно спросил лесничий.

Я покачал головой.

— Вряд ли. Лучше нам выехать немедленно. Никита Михайлович ездит очень быстро, скоро он будет в Сосновке.

— Как скажете, — согласился Брусницын.

Движением руки он погасил жаровню и вышел на улицу.

Мы приехали в Сосновку на пять минут раньше Никиты Михайловича. Черный мобиль Зотова свернул с дороги к городскому пляжу и остановился. Он выглядел хищным зверем на фоне мирной деревушки. Никита Михайлович вышел из мобиля и с удовольствием огляделся.

— Добрый день, господин Тайновидец, — чуть насмешливо кивнул он мне. — Вижу, вы специально выбираете для своих приключений самые красивые места. Оцените, какая здесь тишина, покой.

Он сделал вид, что прислушивается к деревенской тишине.

— Вот бы поселиться здесь на пенсии, — мечтательно произнес он. — Ловить рыбу, разбить небольшой садик и не думать ни о каких преступлениях. А?

— Можно подумать, вам угрожает пенсия, — рассмеялся я.

— Вы правы, — добродушно кивнул Никита Михайлович. — О пенсии я при своей должности могу только мечтать.

Эксперт тайной службы Леонид Францевич Щедрин тоже выглядел чрезвычайно довольным загородной поездкой. Он неуклюже выбрался из мобиля, поздоровался с нами и вытер потный лоб носовым платком.

— Великолепно здесь, — с широкой улыбкой сказал он. — Александр Васильевич, я очень благодарен вам за то, что вы умудрились найти следы преступления в таком чудесном месте.

— Это еще что? — в тон ему подхватил я. — Сейчас мы с вами поедем домой к господину Брусницыну. Вот там природа — так природа. Представьте себе: лесное озеро, тихий сосновый лес, ни души вокруг, воздух легкий, свежий, а какая там рыбалка!

Щедрин заговорщицки подмигнул мне.

— Надеюсь, у нас хватит времени, чтобы вдумчиво посидеть за шашлыком. Я прихватил с собой немного маринованного мяса. Знаете, этому рецепту маринада научил меня один старый повар. Такого шашлыка вы никогда не пробовали. Уверен, вы станете просить у меня рецепт со слезами на глазах.

— Так вот, почему вас пришлось так долго ждать! — возмутился Зотов. — Спасибо, Леонид Францевич!

А вот Николай Сосновский выглядел печальным. Он с грустью оглядывался вокруг.

— Мне не слишком приятно здесь находиться, — честно признался он в ответ на мой вопрос. — Я всю жизнь не сомневался, что рано или поздно это имение станет моим. А теперь вижу, как я ошибался.

Он помолчал и отвел взгляд в сторону.

— И если то, что вы сказали про моего отца, правда, то получается, я никогда и не имел права на этот лес.

— Мы пока только начали разбираться в этой истории, — успокоил я его. — Кто знает, чем это все закончится?

— Да, я понимаю, — кивнул Сосновский. — Спасибо вам. Я в порядке.

— Познакомьтесь, — сказал я Зотову. — Это Петр Брусницын, здешний лесничий. Он здорово помог мне в поисках.

Никита Михайлович Зотов окинул Брусницына внимательным взглядом и отрывисто кивнул.

— Рад знакомству.

Зато Леонид Францевич с благодушной улыбкой поинтересовался:

— Скажите, господин лесничий, а есть ли у вас поблизости грибные места? Я бы очень хотел насушить белых грибов. Из них получается изумительный грибной суп.

Брусницын растерянно посмотрел на меня.

— Леонид Францевич очень ценит простые удовольствия, — с улыбкой объяснил я.

— Грибов в этом году много, — кивнул Брусницын.

— Не то слово, — подтвердил я. — Сегодня я вышел прогуляться по лесу, и посмотрите, какое чудо нашел.

С этими словами я достал из кармана гриб, который сорвал в сердце Сосновского леса.

— Настоящий боровик, — восхитился Леонид Францевич. — Александр Васильевич, вы непременно должны показать мне это место.

— Покажу, — кивнул я. — Именно там находится могила, ради которой я вас сюда вызвал.

— Могила? — нахмурился Николай Сосновский.

Он как раз пожимал Брусницына руку.

— Саша, ты не говорил мне ни о какой могиле.

— Я нашел ее только сегодня утром, — объяснил я. — Гулял по лесу и случайно наткнулся.

— К вашему сведению, господа, в глубине Сосновского леса есть особое магическое пространство. Господин Брусницын называет его сердцем леса. Своеобразное место силы. Я был там и могу вас заверить, что магическое пространство действительно существует. Я даже ощутил его границу.

— Так, и что же? — заинтересовался Никита Михайлович.

— Там проходит глубокий овраг. Я запомнил, где он находится. На склоне этого оврага я нашел большую кучу камней. Куча была сложена очень давно. Камни уже успели порасти лишайником. Я заинтересовался, раскопал этот курган и нашел в нем человеческий скелет. Он пролежал под камнями лет пятьдесят, не меньше. На шее скелета я обнаружил вот это.

С этими словами я достал из кармана золотой медальон и показал Сосновскому.

— Узнаешь, Коля?

— Это же наш родовой медальон! — опешил Сосновский. — Откуда он мог взяться в лесу?

— Именно это мы и собираемся выяснить, — кивнул я. — А пока попробуй вспомнить, кто-нибудь из твоих предков или родственников когда-нибудь исчезал без следа? Может быть, кто-то погиб, и его тело не было найдено?

Сосновский растерянно покачал головой.

— Не знаю. Я никогда не слышал ни о чем подобном.

— Ничего, — улыбнулся я. — Уверен, у нас найдутся и другие свидетели.

— Господа, вам не кажется, что сейчас самое время ознакомиться с письмом графа Сосновского? — напомнил я. — Если, конечно, вы еще не сделали это по дороге?

— Нет, — ответил Зотов. — Я хотел, чтобы мы прочитали письмо все вместе.

С этими словами он достал письмо из внутреннего кармана. Николай Сосновский протянул руку, но Зотов сам распечатал письмо, уверенно сломав личную печать графа Сосновского. Я заметил досаду, которая промелькнула на лице Николая. Тем временем Никита Михайлович достал из конверта бумагу, развернул ее и внимательно прочитал. Разочарованно хмыкнул и отдал письмо Николаю Сосновскому.

Сосновский жадно впился глазами в строчки, быстро пробежал по ним взглядом. Досада на его лице сменилась выражением беспомощной обиды.

— Читайте вслух, Николай Дмитриевич, — сказал ему Зотов.

Сосновский покраснел и стиснул зубы, но справился с собой.

— Да, конечно, — севшим голосом сказал он.

Откашлялся и начал читать.

— 'Сын, когда ты прочтешь это письмо, я уже буду в могиле. После моей смерти ты узнаешь, что я лишил тебя права владеть Сосновским лесом. Я хочу, чтобы ты знал: я сделал это не потому, что на тебе есть какая-то вина. Я лишил тебя наследства для того, чтобы спасти наш род от позора.

Мне трудно говорить об этом. В конце концов, ты сам все узнаешь. А если не узнаешь, что ж, так даже лучше. Но кое-что ты должен знать обязательно.

Я уступил право владения Сосновским лесом за пятьдесят тысяч золотых червонцев. Эти деньги я положил на счет в имперском банке. Счет открыт на твое имя. Тебе достаточно прийти в любое отделение банка, назваться, подтвердить свою личность и получить деньги. Забирай их. Они твои по праву. Если сможешь, уезжай с этими деньгами за границу и будь счастлив.

Наш титул тоже остается тебе. Надеюсь, он не принесет тебе горя.

Твой отец, граф Дмитрий Сосновский'.

— Но в этом письме граф ничего не пишет о причине, по которой он лишил Николая наследства, — удивился я.

— Да уж, — с досадой согласился Зотов. — В посмертной записке его сиятельство мог бы выражаться более определенно.

— Господа, я прошу вас вспомнить, что вы говорите о моем отце, — хрипло сказал Николай Сосновский. Его пальцы нервно мяли письмо.

— Извините, Николай Дмитриевич, — кивнул Зотов, забирая письмо из рук Сосновского. — На своей должности я стал несколько черствым.

Он аккуратно разгладил письмо, сложил его и сунул обратно в карман. Потом повернулся ко мне.

— Что ж, Александр Васильевич, вы приехали сюда раньше нас и успели многое узнать. С чего вы посоветуете начать?

Я задумчиво почесал переносицу.

— Вчера я хотел поговорить с управляющим. Мне кажется, он должен что-нибудь знать о трудностях графа Сосновского. Но управляющего не оказалось дома. Его кухарка сказала, что он уехал в столицу по вызову купца Порфирьева. Может быть, управляющий уже вернулся?

— Проверим, — решительно кивнул Зотов. — Где его дом?

Нам снова открыла кухарка. На вопрос Зотова, где управляющий, женщина растерянно развела пухлыми руками.

— Не знаю, батюшка. Так и не вернулся. И известий от него до сих пор нет.

Она с испугом смотрела на нас.

— Я из Тайной службы, — сухо представился Зотов. — Сейчас задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь отвечать точно и подробно.

От его слов кухарка испугалась еще больше.

— Постараюсь, батюшка, — пробормотала она, нервно комкая свой передник далеко не первой свежести.

— Управляющий давно служит в имении?

— Да кто же его знает. Раньше меня.

— А вы сколько у него служите?

— Пять лет или шесть. Как тут сразу вспомнишь? У нас ведь, батюшка, все дни похожи. Утром завтрак приготовь, потом обед подай. Так день и проходит. Как их сосчитать?

Женщина беспомощно подняла брови.

— Шесть лет служу, точно.

— Понятно, — кивнул Зотов. — Граф часто вызывал управляющего к себе?

— Каждую неделю, батюшка, — закивала кухарка, — а иногда и его сиятельство, и сам сюда приезжал. Проверял, как лес отправляют.

— Управляющий когда-нибудь упоминал при вас, о чем он говорил с графом Сосновским?

— Нет, что вы, никогда такого не было. Карл Иванович — человек строгий, порядок знает. Со мной только о хозяйстве разговаривал. Когда обед подавать, что на ужин приготовить. Вот и все. А больше я ничего не знаю.

— Досадно, — нахмурился Зотов. — Но ничего не поделать. Если управляющий вернется сегодня, передайте ему, чтобы срочно приехал домой к лесничему Брусницыну. Я буду его там ждать.

Зотов коротким кивком указал на Петра.

— Все сделаю, как вы велите, батюшка, — торопливо ответила кухарка. — Молочка не хотите? Холодненькое, свежее.

— Некогда, — отрывисто отказался Зотов.

— А я бы выпил, — неожиданно сказал Леонид Францевич. — Это же деревенское молоко, когда еще вы такое попробуете?

— Леонид Францевич, у нас нет времени, — сухо напомнил Зотов.

— Да я вам с собой соберу, — обрадовалась кухарка. — Подождите минутку.

Не слушая возражений Никиты Михайловича, она исчезла в глубине дома. Через минуту женщина вернулась и с поклоном подала Леониду Францевичу большую стеклянную банку, полную молока.

— Вот, кушайте на здоровье.

— Благодарю вас, — добродушно улыбнулся Леонид Францевич.

— Господин эксперт, я считаю, что вам нужно серьезнее относиться к расследованию, — вполголоса сказал Никита Михайлович Щедрину, когда мы шли к мобилям.

— Бросьте вы, Никита Михайлович, — беззаботно улыбнулся эксперт. — Это деревня. Здесь душевные люди живут. Нехорошо их обижать.

Он нес банку с молоком, бережно держа ее обеими руками и прижимая к животу.

— У нас мало времени, — напомнил Зотов. — Во многом нужно разобраться.

— Разберемся, — успокоил его Щедрин. — Непременно во всем разберемся. Но то мы с вами и Тайная служба.

Посчитав разговор законченным, Леонид Францевич обернулся ко мне.

— Александр Васильевич, в деревне есть какая-нибудь лавка? Нужно закупиться продуктами, не можем же мы объедать нашего гостеприимного хозяина. Да и я, признаться, не готов питаться исключительно дарами дикой природы.

— Заботитесь о своей фигуре? — съязвил Зотов.

— И вам, Никита Михайлович, желаю того же, — невозмутимо ответил эксперт.

В лавке Леонид Францевич провел не меньше получаса, придирчиво выбирая самое лучшее из довольно скудного ассортимента. К тому времени как Леонид Францевич, нагруженный пакетами, снова появился на улице, Зотов окончательно потерял терпение.

— Александр Васильевич, вы можете показать мне поляну, где стояла магическая лаборатория? — спросил Щедрин. — Я бы хотел на нее взглянуть. Уверен, там найдется что-нибудь интересное.

— Конечно, Леонид Францевич, — улыбнулся я.

Эксперт долго бродил по пожарищу, не обращая внимания на нетерпение Зотова. Он что-то насвистывал себе под нос, то и дело останавливался и внимательно смотрел под ноги. Никита Михайлович муро оглядывался по сторонам.

— Не нравится мне здесь, — отрывисто бросил он. — Какое-то гнетущее чувство. Этот лес словно смотрит на нас.

— Так и есть, — не стал скрывать я. — Между прочим, прежде чем входить в Сосновский лес, полагается дождаться его приглашения.

— Вот еще, — дернул плечом Никита Михайлович. — Я здесь представляю Имперскую Тайную службу. А лес находится на территории Империи. Так что хочет он того или нет, ему придется мириться с моим присутствием.

Брусницын отвел взгляд в сторону. Я тоже предпочел не спорить с Никитой Михайловичем. А Зотов нетерпеливо окликнул эксперта.

— Леонид Францевич, долго еще?

— Столько, сколько понадобится, Никита Михайлович, — добродушно ответил Щедрин. — Экспертиза — дело не быстрое.

Он махнул мне рукой.

— Александр Васильевич, взгляните, здесь кое-что интересное.

Я подошел к Щедрину. Эксперт с трудом наклонился и поднял с земли оплавленный осколок стекла причудливой формы.

— Видите? — спросил Щедрин. — Это остатки перегонной реторты. В таких варят алхимические зелья. В этой лаборатории не только создавали магические плетения, но и занимались алхимией. Скажите, могу я взглянуть на деревья, над которыми экспериментировали здешние маги?

— Конечно, — кивнул я. — Они здесь.

Леонид Францевич долго бродил вдоль рядов стройных пушистых сосенок. Присмотрелся к ним. Несколько раз дотронулся рукой до колючих веток. Потом опустился на колени и положил обе ладони на землю.

— Так я и думал, — озабоченно сказал он.

— Вы что-то нашли? — окликнул его Зотов.

Но Леонид Францевич не обратил на него внимания.

— Прошу вас, Александр Васильевич, — сказал он мне. — Потрогайте землю. Чувствуете?

Я присел рядом с ним и тоже дотронулся до травы. Трава была сырой и приятно холодила руку.

— Положите обе ладони на землю, — подсказал мне Щедрин, — и прислушайтесь. Я последовал его совету.

Ладони ощутимо закололо, как будто у них одновременно впивались десятки тонких иголок. Это был след мощной магии. Но я никак не мог разобрать, какой именно.

— Какое-то беспорядочное месиво магических сил, — сказал я.

— На эти деревья воздействовали всей магией, до которой только могли додуматься, — подсказал мне Щедрин. — Кто-то очень хотел изменить магические свойства деревьев. И, судя по всему, он не знал точно, что делать. Пробовал в отчаянии то одно, то другое, то третье.

— А что получилось в итоге? — с любопытством спросил я. — Эти деревья стали магическими?

— Не могу вам сказать, — покачал головой Леонид Францевич. — Определенно, магическая сила в этих деревьях есть, иначе и не могло получиться. Слишком много магии они впитали. Но как эта магия повлияла на деревья, тут я вам сказать не могу.

Зотов сам подошел к нам.

— Между прочим, Леонид Францевич, вы обязаны докладывать о своих находках мне, а не господину Тайновидцу, — упрекнул он эксперта. — Так что вы можете сказать?

Леонид Францевич неторопливо поднялся и отряхнул колени.

— Лабораторию подожгли, это совершенно точно, — ответил он. — Подожгли сразу с нескольких сторон. Тот, кто это сделал, хотел быть уверен, что от здания ничего не останется. Людей в момент пожара внутри не было. Я не нашел никаких останков.

— Господин Брусницын рассказал мне, что покойный граф Сосновский уволил всех магов, когда заболел, — вмешался я. — Это было незадолго до смерти графа. А через пару дней сгорела лаборатория.

— Вот видите, — кивнул Щедрин. — По следам на пожарище решительно невозможно разобраться, чем именно здесь занимались. Но я могу дать вам совет, Никита Михайлович. Ищите свидетелей. Найдите этих магов. Скорее всего, большинство из них устроились в Столице. Уверен, отыскать их будет нетрудно.

— Так я и сделаю, — кивнул Зотов. — Но на это понадобится время. Что еще вы можете предложить, если уж мы приехали сюда?

— Поговорить с покойным графом, конечно, — улыбнулся Леонид Францевич. — Уверен, он сможет многое нам объяснить.

— В таком случае едем на кладбище, — решил Зотов.

— Ну что вы, Никита Михайлович, — возразил Щедрин. — Кто же занимается некромантией на голодный желудок? Это небезопасно, да и результат выйдет непредсказуемый. Вот доберемся до места, устроимся, пообедаем со вкусом. А после обеда уже и к делам приступим. И не возражайте, прошу. Некромант должен быть в хорошем настроении, это важно для ритуала.

Зотов страдальчески поморщился. Резко повернулся и пошел к мобилю.