Тайная Стража Караса. Сияние каменных звезд

Глава 20

Прошлой ночью Дюк много времени провел в Долине, когда ждал от звезд ответов на свои вопросы, когда ходил вместе с Мэл проверять знаки. Вчера все казалось иным. Вечность песка, мерное сияние менгиров, та магия, что складывала группы камней в созвездия — все это дарило какое-то почти радостное ощущение чуда, наполняло спокойствием. Сейчас все было иначе.

Величие — это единственное слово, которое пришло на ум Дюку, когда он увидел Цветок. Земля вокруг была пустой. Ни одного даже случайного валуна, ни столбика дорог Долины, ничего, лишь все тот же темный вечный песок. Сами Камни казались огромными, они тянулись ввысь. Белые ровные столбы, будто колонны, вздымались свыше роста двух здоровых мужчин. Массивные плиты, будто надгробья великанов, они казались сотканными из грозовых туч, такие же темно серые, мрачные. Постамент, чуть сдвинутый от центра. Он слепил своей чернотой. Не выше колен дознавателя, шириной в пару локтей. Но этот пьедестал невольно притягивал взгляд, интуитивно пугал. И всего в паре шагов от него плита. Ржавым пятном среди серости песка.

А над всем этим нависало небо. Бескрайнее темное, полное таинственно поблескивающих звезд. Созвездия только еще набирали силу. Белые камни, самые высокие, уже начали еще заметно сиять. Они наполнились силой больше чем на треть. Издали Дюк не мог этого видеть, но легко предположил, что знаки вырезаны четко в середине каждого обелиска. Времени у них оставалось совсем мало.

Дюк прикинул, что Цветок не так и велик. Всего шагов двадцать от одного крайнего камня до другого. Не просторнее обычной залы в каком-нибудь замке. Как, например, когда-то у Мейсаров. Воспоминание было не лучшим, но почему-то сейчас порадовало дознавателя. Они победили там, дадут Боги, повезет и здесь.

До ближайшего менгира оставалось не более трех шагов, когда мир вдруг вспыхнул алым.

— Круг, — произнесла Мэл, предупреждая остальных Стражей, у которых не было детекта командира.

Жако не удержался, послал дознавателю полный тревоги взгляд. Они не учли этого в своем плане.

— Моя ставка, — все так же легко, продолжая подражать своему старшему брату, заявил Мюррей. — Не хотелось бы, чтобы мать и ее ученики, если разберутся с подарками, какие я им оставил, смогли бы нам помешать.

— Кристаллы тут, — Мэл его будто и не слышала, изучала заложенную в песок магию. — Как в доме Вэлмаров. Чтобы путать, иллюзию наводить.

Теперь казалось, за их спиной встала волна, все такая же серая, как сам песок Долины. Поднялась и застыла, запирая людей внутри, среди камней Цветка.

— Ты будто белка, — усмехнулся насмешливо Дюк, глянув на Мюррея. — Как орехи камушки запасаешь. Все пришлось истратить? Жаба не душит?

Мюррей не стал отвечать. Но дознаватель заметил, как враг покосился куда-то чуть дальше, туда, где чернел одинокий постамент. Командир отряда вгляделся, и смог заметить то, что хотел. Небольшой дорожный мешок, прислоненный к камню.

— Ага! — Мэл закончила изучать магию круга. — Тут еще новое. Плохое заклятье. Чтобы просто не пустить, если боем пройти захотят.

— Бабахнет? — Дюк специально напомнил ей одно из ее же словечек, старался поддержать.

— Посмотрим, — заявила маг все с тем же вызовом и даже нагло подмигнула командиру.

Они поравнялись с одним из белых обелисков. Дюк увидел, что он обтянут веревкой, с его палец толщиной, в три обхвата, где-то на уровне пояса дознавателя. Увидел и мальчишку, буквально повисшего на этих путах, худенького, с копной светлых, как у отца, волос, с густой челкой, сейчас закрывавшей лицо. Казалось, мальчик спит стоя, низко наклонившись вперед, подбородок его уперся в грудь, курточка почему-то была порвана, на щеке заметна царапина.

Рядом тихо всхлипнула Алика, застыла на миг, глядя на мальчишку с горьким отчаянием, сделала шаг к обелиску, но потом, каким-то неведомым напряжением воли, заставила себя отвернуться, шагнуть дальше, вправо. Там к такому же белому, стремящемуся ввысь островерхому камню-шпилю, была так же привязана Лори. Еще более хрупкая, совсем крохотная. Девочка, в отличие от брата, стояла прямее, сложив ручонки на животе, под грубыми витками оков. Она была в сознании, смотрела на появившихся незнакомцев. Алика сделала шаг в ее сторону, первый, немного робкий, потом еще один, и наконец, побежала, протягивая к ребенку руки.

Дюк почувствовал, как внутри закипает ярость. Он заранее старался приготовиться к этому, знал, что увидит, но так и не смог сдержаться. Дознаватель уже развернулся резко, уставился в спину врагу, готовый кинуться вперед, ударить. Но тут тишину ночи буквально взорвал крик Мэл. Жалобный, тонкий, отчаянный.

— Роже!

Маг бежала со всех ног, туда к той плите, выступающей над песком Долины, не более чем на полладони. К ее ржавой ровной поверхности был прикручен, буквально распят на ней человек. Спутанные грязные волосы, разорванная рубаха, и кровь. Казалось, она везде, будто вся грудь Герцога Караса Роже Ренара превратилась в одну сплошную рану. Его растянули между четырех штырей, вогнанных в песок по углам плиты.

Мэл упала на колени, рыдая, принялась неловко ощупывать тело возлюбленного.

— Роже! — причитала она. — Милый! Как же… Роже, прости…Боги, как же так…

Дюк видел, как на лице его друга, его Государя, командира, появилось выражение страдания, как с трудом он раскрыл глаза, посмотрел на плачущую девушку. Он что-то тихо глухо проговорил, даже попытался раздвинуть разбитые губы в улыбке.

Только несколько мгновений назад разгоревшаяся ярость сменилась болью и стыдом, почти ненавистью к себе. Дюк должен был предотвратить все это, найти какой-нибудь другой способ, что-то придумать. Хотя бы спасти свою жену и Мэйли от этой боли. Но нет, наоборот, он сам обрек их на это, разрабатывая свой план, не менее безумный и жестокий, чем у Мюррея. И они обе, беззаветно веря ему, не колеблясь, согласились. Алика, может, и выдержит. Сильная, всегда спокойная, пережившая много других трагедий за прошедшие годы.

Но Мэл! С ее светлой наивностью и такой хрупкой выстраданной любовью. Еще вчера ночью Дюк впервые испытал укол этой ненависти к себе, когда там, у камня бога, они как-то сразу, оба, догадались, что враг заберет для активации знаков именно кровь Роже. Он предлагал, что сделает все сам. Командир отряда, Наследник Чести, Мюррей не удивится, когда именно он пожелает видеть Герцога перед началом игры, пойдет удостовериться, что его друг еще жив. «Я сама», — сказала тогда Мэл. Она сидела на песке, стиснув кулачки так, что ногти впились в ладони. Заранее предчувствовавшая боль. Дюк отступил. За что ненавидел себя сейчас больше всего.

— Извини, командир, — вдруг проговорил стоящий рядом Тран. — Не будет моря. Сам сгину, но его убью.

Это прозвучало как-то спокойно, просто, но с такой убежденностью. Клокочущая внутри дознавателя боль вдруг будто замерзла, как и давешняя ярость. Застыла тем холодом, с каким точно выходят убивать.

— Вместе, — произнес Дюк, будто давал другу клятву.

Тран кивнул и даже улыбнулся. Со странной безмятежностью, равнодушной и такой же холодной.

— Время! — прокричал Мюррей, будто отдавал приказ.

Тран перехватил свою секиру, направился к одной из плит. Проходя мимо, смачно плюнул к подножию черного постамента. Дюк тоже занял свое место. Плита была широкой, будто щит прикрывала дознавателя, поднималась выше его роста еще на вытянутую руку. Знак, вырезанный почти у самого верхнего края камня, был не большим, его можно было прикрыть ладонью при желании. Он уже начинал еле заметно светиться. И уже легко можно было различить, как поверх вырезанных в камне линий, повторяя их, проходит еще один след. Темный, будто бы шероховатый. След крови, которой напитали магию. По каждому завитку неизвестной буквы, и по линии опоясывающего ее круга. Дюк облокотился спиной о гладкую чуть прохладную поверхность, окинул взглядом все «лепестки» Цветка.

Один из белых обелисков, тот самый, где был привязан средний из наследников Ренара, кого Стражи увидели первым, стоял в двух шагах левее и дальше плиты, которую выбрал себе Дюк. Дальше по кругу был виден такой же темный камень. Алика тоже привалилась к глади глыбы спиной. Казалось, жена измучена пережитыми эмоциями, но будто почувствовав взгляд Дюка, чуть повернула голову и кивнула. Он понимал, что это значит, махнул в ответ рукой.

У следующего белого обелиска все так же была Лори. Такая же хрупкая и маленькая. Но девочка теперь уже не казалась испуганной, стояла и смотрела на то, что происходит вокруг. Дознаватель по-прежнему не мог разглядеть ее выражение лица, но казалось, ребенок собрался, внимательно наблюдает за взрослыми. Руки девочки теперь были сжаты в кулачки, одну руку она пыталась спрятать за складками платьица.

Еще темная плита. Жако стоял возле нее ровно. Весь как-то вытянулся, как если бы хотел казаться выше. Воин вынул меч из ножен, держал его, крепко сжимая рукоять. Другая его рука просто свободно висела вдоль тела. Жако не сводил взгляда с Мюррея. Как и пожелал, Страж располагался четко напротив врага.

Дальний обелиск. Командир отряда видел лишь фигуру высокого старшего мальчика, так же привязанного к камню. Похоже, главный наследник Ренаров тоже был в сознании, и у него хватало сил стоять прямо. Казалось, как и Стражи, он не сводит взгляда с врага, напряженный и, наверное, готовый противостоять Мюррею, если только представится возможность.

Мэл. На фоне темной плиты девушка казалась тоже хрупкой, опять же так далеко рассмотреть выражение лица мага командир отряда не мог. Но он видел, как она чуть расставила ноги, будто плотнее упиралась в землю, как расправила плечики, был уверен, что девчонка привычно упрямо задрала подбородок. Пусть глаза у нее заплаканы, да наверняка в них горит сейчас даже не вызов, а холодная решимость и точный расчет. Дюк поднял правую руку, помахал ей. И Мэл ответила таким же жестом, как если бы подтверждала свою готовность. Командир знал, что на самом деле обозначает этот привет. Маг показала, что ее руки измазаны кровью Роже.

Последний белый обелиск. Младший наследник Роже. Дюк совсем не мог рассмотреть его. Мальчик ростом мал, как Лори, и до него было слишком далеко. Дознаватель не знал, в каком состоянии ребенок, но подумал, что может быть, оно и лучше, если и этот мальчик без сознания. Меньше боли испытает, когда камни начнут забирать силу, и меньше увидит того, что способно напугать.

Круг заканчивался. До соседней такой же темной плиты было недалеко. Командир отряда знал, что их с Траном разделяют пять шагов. Посмотрел на друга. Тот ответил коротким кивком. Все такой же теперь спокойный, холодный и собранный.

Дюк заметил, что знак, теперь уже четко проступивший, разгорающийся, висит точно над головой Стража. Времени почти не осталось.

Мюррей был готов, застыл на своем месте. На том самом черном постаменте. Как-то невовремя дознавателю пришла в голову мысль, что враг сейчас похож на ярмарочного артиста в дешевом представлении. Странно, но вдруг показалось, что личина Роже на лице его брата, сидит, будто маска, готовая слететь в любой момент. Весь облик Мюррея какой-то будто не настоящий, как нарисованный неумелой рукой. Эта напряженная поза должна была, наверное, казаться торжественной, нелепо поднятые к небу руки, чуть выставленная вперед правая нога, опущенная голова, как если бы враг вдруг решил произнести в этот важный момент какую-то молитву, каких наверняка и не знал, да в какие и не верил.

Но тут до Дюка дошло, что Мюррей не обращается к Богам, а следит за тем, как к последней, той самой лежащей плите, на которой враг распял Роже, начинает приближаться круг света. Странное темно розовое сияние, будто живое, пульсировало, подползало к самому краю камня.